Marauders: forever young |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: forever young » Личные эпизоды » 03.02.1979 Луна-парк [л]
Луна-парк
Дата: 03.02.1979
Место: Парк аттракционов Alton Towers
Действующие лица: Лили Поттер, Бертрам Обри
Краткое описание: Волшебники, застрявшие в маггловском районе, должны держаться вместе
Отредактировано Bertram Aubrey (2024-02-15 22:00:13)
No Rules, Great Scotch.
В жизни магглорожденных волшебников есть особенность, которая отсутствует у остальных.
Лили стояла на свободном пятачке недалеко от входа в парк аттракционов и напряженно выглядывала в толпе свою школьную подружку Гвендолин Хоуп. Рыжая, коротко стриженая, с россыпью веснушек и светлыми голубыми глазами - внешне она куда больше походила на сестру Лили, чем, собственно, Петуния. Да и характер - веселый, вольный - роднил этих двух девушек.
Несмотря на искреннее восхищение новым миром, Лили вовсе не желала перечеркнуть и забыть все бывшее прежде. Возможно, так было безопаснее. Меньше вопросов, меньше ответов и, в итоге, меньше рисков нарушить Статут о секретности. Однако выкинуть Гвендолин из жизни оказалось неожиданно трудно. Едва та узнала, что Лили будет учиться в школе за границей, как тут же оказалась на пороге дома Эвансов с глазами, прозрачными от слез, и ворохом фотокарточек в руках.
- Обещай, что будешь писать, - кусая губы и глядя под ноги, пробормотала Хоуп. - И вот еще... - Протянула перевязанную лентой коробку. - Это печенье, от мамы.
Вместо ответа Лили обняла ее. И поняла, что будет. Будет писать и пытаться сохранить эту связь. Со своей стороны Гвендолин тоже приложила все усилия, чтобы Лили не пожалела об этом решении. После пары раз, когда та под разными предлогами уклонилась от отправки фотографий из новой школы, Хоуп начала что-то подозревать. Но зная кристальную репутацию подруги, ничего дурного подумать не могла, а потому просто решила, что младшая Эванс открыла в себе суперспособности и потихоньку спасает Британию (а может и весь мир) от каких-то невероятных опасностей. Тем почетнее было оставаться ее подругой! Гвендолин радовалась и не задавала лишних или неудобных вопросов.
Сегодня они решили встретиться в честь открытия нового парка аттракционов, и теперь Лили ждала свою вечно опаздывающую подругу. Вокруг бурлило людское море, слышался детский смех, детский плач, лай собак и далекий грохот бегущих по рельсам тележек.
Лили подышала на сложенные лодочкой ладони.
В жизни магглорожденных волшебников есть особенность, которая отсутствует у остальных. Продолжать любить своих старых друзей неволшебников, даже если те ужасно опаздывают в пусть и солнечный, но февральский денек.
Иногда нет ничего важнее, чем выполнить прихоть младшей сестрёнки. Например, она захотела куклу, как у её магглорождённой подружки. Обычную маггловскую куклу, которая не поворачивает глаз, не шевелится, тем более не говорит. И достать эту куклу можно в одном единственном месте — в маггловском парке развлечений где-то под Лондоном (по крайней мере, где ещё — никто не знает). А в этом районе как раз, пишут в газетах, запретили аппарировать и вообще колдовать. Эдит подтвердила: там случилось некое происшествие, информация о котором не особо разглашается, и такой запрет действительно наложили. И вот, ты идёшь морозным февральским днём невесть куда, в самую гущу магглов с полным кошелём их смешных бумажек, с трудом представляя, что именно нужно найти и как это найти.
— Из аттракционов работает только ... и ..., — предупреждают на входе, где Бертрам покупает входной билет, — Остальные аттракционы начнут работу с 1 апреля.
Названия не задерживаются в памяти, он не развлекаться пришёл. Дорожки, гуляющие семьи, палатки со сладостями и сувенирами.
— Вы не подскажете, где я могу купить куклу Мэри Долтон? — останавливает Берти человека в ярком костюме, который призывает на какое-то развлечение.
Маггл смотрит на него ничего не воспринимающими глазами, вручает флаер и кричит в самое лицо:
— Шахтёрский поезд — море удовольствия, море впечатлений! Это именно то, что вам нужно!.. Держите, сэр, по флаеру скидка пятнадцать процентов.
Такое эксцентричное по меркам магглов поведение не кажется Бертраму странным, он привык к волшебному миру, а потому берёт талон, идёт к указанному на схеме месту, приобретает билет на поезд и направляется к платформе. Поезд уже ждёт. О том, что он доставит Обри именно туда, куда нужно, закрадываются некоторые сомнения уже когда он, следом за восторженными детьми и их родителями, занимает посадочное место и пристёгивается.
Служащий проверяет, насколько хорошо все пристегнулись, и поезд трогается...
Не будем долго тянуть. Море впечатление Берти получил ещё до того, как состав вошёл в мёртвую петлю. Падающие прямо на тебя и зависающие головой вниз скелеты в горном тоннеле, страшные звуки и душераздирающие крики пассажиров, резкие спуски и подъёмы, подземные водопады, пропасти и горки... Чем-то напоминает тележку в Гринготтсе, если не брать во внимание элементы внезапности, которые должны придавать остроты ощущений. Поезд взбирается на высокую горку над парком, затем резко летит вниз, грозя в любой миг сорваться с рельсов и улететь к эйтаковой бабушке. В этот раз Бертрам кричит со всеми и уже почти входит во вкус, когда, после очередного подъёма, состав ныряет в мёртвую петлю. Молясь Богу и всем известным богам, но не в силах вспомнить от страха ни одной молитвы — чтобы он когда-нибудь ещё доверился маггловским изобретениям! — Бертрам видит вдруг там, внизу, на дорожке, знакомую рыжеволосую фигуру.
Как резкое погружение в холодную тёмную воду срабатывают неведомые магические механизмы, и он снова видит ту хижину для путешественников, мрак, запах снега и отблеск глаз цвета лесного мха. Луч его заклятья вспарывает тонкие тела, и окрестности вздрагивают от неконтролируемого крика боли. Взбудораженное тело Берти не ощущает ремня безопасности и меняющей направление силы гравитации, оно поглощает истекающую из тела Эванс боль, как зелье удовольствия, и само болит, и само пылает потусторонним светом, пронизанное лучами Тьмы из-за Завесы. О, это так непередаваемо, даже при том, что у Обри ещё нет метки...
Думал ли он тогда, что теперь боль этой девушки будет преследовать его, как призрак? Такое уже случалось, и поначалу в каждом сне, но не только во снах — и среди бела дня Бертрам мог будто проснуться от ужаса, мучимый не то совестью, не то физической напастью из головной боли, тошноты и слабости: когда ты душой перемещаешься в место прошлых чар, определить, что страдает, достаточно трудно. Липкое и чёрное, как смола, это гнетущее страдание забивает глаза, нос и уши, заставляя вновь и вновь возвращаться к той хижине, падать в грязь у её порога на Лили, прикладывать палочку и упиваться снова и снова... Только теперь это не наслаждение. Теперь это кара небесная, крутящая душу и выворачивающая наизнанку. Бертрам пытается бежать, вполне буквально, но боль рассекает его практически пополам — от плеча до тазовой кости с противоположной стороны — и по той же траектории через всю спину.
Он приходит в себя, когда поезд уже стоит на перроне. На том же месте, где Бертрам на него садился. Он приходит в себя, когда руки нескольких человек опускают его на землю (какой-то коврик, точнее) и женщина подносит к губам бутылку с водой. "Он получил травму на Шахтёрском поезде", "Мы вызвали службу спасения", "Не поднимайте паники, разойдитесь!", "Мама, этот дядя умер? Он похож на мёртвого".
— Тебе следовало стараться лучше! — в её обессиленных глазах ненависть. Он её заслужил.
— Скажите ей, что так было нужно.
Губы едва шевелятся, а язык превратился в стейк. Кто-то хватает за запястье. Явь путается со снами наяву. Боль опоясывает тело ядовитой змеёй. Эванс? Это действительно Эванс? Мир кружится и снова погружается во тьму.
No Rules, Great Scotch.
Лили стояла, а над ее головой вились цветные флаги, пролетали самолеты, рождались новые звезды и возмездие находило виновного. Она переминалась с ноги на ногу, чтобы не мерзнуть, а где-то Обри переступал порог тележки, отбывающей в его персональный ад. Ветер развевал ее рыжие волосы, ветер превращал их в сигнал, в мгновение ока пролетевший между ней и самой высокой точкой аттракциона "Шахтерский поезд", чтобы наотмашь поразить Бертрама.
До ее слуха донеслись совсем непраздничные крики. Кто-то звал на помощь, люди начали оглядываться и сбегаться к месту происшествия. Лили поддалась этому импульсу и поспешила к прибывающему на исходную точку поезду. Третья кабинка была забрызгана кровью, видимо, совершившей причудливый маршрут во время одной из головокружительных петель аттракциона. Работник парка нырнул внутрь, чтобы открепить и вытащить на себе рослого мужчину. Его свешенная кудрявая голова, косая сажень в плечах - все это не то чтобы казалось знакомым, а оглушительно заорало: "Гриндилоу тебя за ногу, Бертрам Обри!!".
Расталкивая сочувствующих и зевак, Лили бросилась вперед, падая перед ним на колени и хватая за запястье.
- Бертрам!
Со стороны могло показаться - девушка потрясена тем, что случилось с ее... знакомым? другом? парнем? Но никто не знал: все ее существо включилось в ситуацию, прежде всего, в качестве работника Отдела магических происшествий и катастроф.
Молчи, пожалуйста, молчи!
Не зови колдомедиков, не кляни весь свет неизвестными магглам словами, не думай даже потянуться в полузабытьи к своей волшебной палочке.
- Мисс, вы знаете его? - сильные руки снова подняли Бертрама, чтобы оттащить к месту прибытия медиков. - Тони, они едут?
- Едут, сэр, скоро будут! - соскакивающим от волнения голосом ответствовал юный и долговязый Тони.
Лили поднырнула под руку Бертрама, чтобы быть к нему как можно ближе и быть готовой отразить любую угрозу Статуту о секретности.
- Это... - у меня не будет трех попыток, это должен быть сразу правильный и точный ответ, который откроет ей двери в машину скорой помощи и обеспечит проход туда, куда просто знакомых и друзей не пускают, - это мой жених!
Лицо Бертрама было совсем рядом, краем глаза она видела его слишком тонкий для скуластого лица профиль с росчерком крови на могучей шее. Наверное, ей надо было заплакать, чтобы звучать более убедительно, но Лили побоялась сфальшивить в таком тонком деле.
- Помогите, пожалуйста, помогите ему! - умоляюще воскликнула она.
Испачканная кровью Обри, растрепанная и несчастная (неважно отчего, к чему это знать) - Лили устремила взгляд на бегущих к ним врачей. Оказывается, бригада медиков в этот день дежурила неподалеку, страхуя торжественное открытие парка развлечений.
Отредактировано Lily Potter (2024-02-29 18:24:45)
Пока кровь вытекает, пропитывая рубашку, жилет и маггловского типа мантию, видения мешаются с обрывками реальности, смазанными, не имеющими оснований считаться достоверными. Какая-то жуткая повозка, точно карета из преисподней, несёт Бертрама в неизвестность, люди в белых мантиях окружают его, подобные демонам в костюмах ангелов, а рядом с ним Эванс, держит его за руку. Провожает на тот свет? Как это иронично.
Бертраму страшно, он всегда боялся смерти. Ведь он далеко не хороший парень. Он крал, пытал и убивал. Аврора, потом маггла. Случайно, но кому ты станешь это объяснять? Он лгал. Он... в конце концов, они с Эдит не были обвенчаны. А ещё он практиковал чёрную магию. Будем честны, хотя он старался быть хорошим парнем, рассчитывать ему не на что, когда он предстанет перед Судом. Намерения ничего не весят.
— У меня не было выбора. Любой на моём месте поступил бы так же, — разлепляет Берти пересохшие губы. Бледный лоб его покрылся испариной. — Кто может меня осудить?
Но вот свидетельница, Эванс, к которой он применял Круциатус с таким удовольствием. А она, Эванс, она бы сказала, что у неё не было выбора? А Маккиннон? Она бы никогда, ну конечно. Она тоже сделала свой выбор ради того, что ей дорого. Как и он. Как и любой... Перед Тьмой все равны.
Удары хлыста мистресс Лестрейндж вновь раздирают спину до открытых ран. Иначе почему так больно? Только тёмная магия наносит незаживающие шрамы. Бертрам стоит перед Лордом, одновременно видя перед собой ожесточённое лицо Эванс в грязи. Его лицо скрыто маской, как и тогда. Он думал в тот момент, что это страшнейший из судов, которые могут с ним случиться.
Демон в белой мантии склоняется к нему со странным предметом, укол, и разум заволакивает махровая тьма.
Открывает глаза Бертрам в какой-то комнате. Бинты стягивают грудь, весь торс, поверх простыня. В комнате вешалка с трубкой, которая присоединена к руке, а рядом Эванс и женщина в белом костюме.
— Я не нашла его имени в реестре. Мисс Поттер, у вашего жениха есть страховка? — звучит словно из-за плотного стекла.
Мисс Поттер... Бертрам с усилием поворачивает голову и видит Эванс. Жениха? Что за спектакль?
— Привет, Лили, — речь поддаётся с неохотой. Лили наверняка знает, что несколько простых колдомедицинских заклинаний, и от этих ран не осталось бы и следа.
No Rules, Great Scotch.
Бертрам бредит. Неудивительно... Расщеп - а по виду ран с ним случилось именно это - всегда гарантирует большую кровопотерю, сильнейшую боль. Магглы, наверное, будут долго гадать: как же его угораздило? О, как Лили хотелось незаметно коснуться Бертрама палочкой, чтобы произнести простое Anestesio. Тут не надо быть колдомедиком в третьем колене, чтобы преуспеть.
Пожалуйста, да сделайте уже что-нибудь! - брови Лили гневно сдвигаются, слова вот-вот сорвутся с губ.
Она еще крепче сжимает руку Обри:
- Я здесь, я рядом. Ты справишься, сейчас станет легче.
Наконец, один из медиков вооружается шприцом и быстрым движением жалит тело парня спасительным уколом. Было это только обезболивающее или какой-то сложносочиненный коктейль, Лили не знала. Но Бертрам почти тут же отключился от своих страданий.
Они мчались по трассе, за окном мелькали здания, палисадники, люди, но Лили не смотрела на них.
Обри сказал, что у него не было выбора. Что любой на его месте поступил бы так же. Что могли значит эти слова? За что его судить? Она напряженно вглядывалась в давно знакомое бледное лицо с глубокими тенями под закрытыми глазами. А, впрочем, разве не случается им всем кого-то ранить словами или действиями? Разве в жизни каждого человека нет того, чего стыдишься и стараешься лишний раз не вспоминать? Машина подскочила на кочке, и Лили поспешно придержала голову Бертрама.
Потом было приемное отделение, беготня, вопросы, вопросы и десятки слаженных действий медицинского персонала. И вот, наконец, ей разрешили войти в палату.
Ну что за невезение, Обри... Угораздило тебя получить такие травмы на маггловской территории. Теперь придется идти к выздоровлению маленькими шагами, полными труда и лишних страданий.
Вопрос медсестры застает Лили врасплох.
В эфире ее сознания ползет длинная сплошная линия полнейшей растерянности. Ведь Бертрам - внезапно! - не магглорожденный, как она, а значит у него не то что страховки, а даже удостоверения личности нет. Его по документам просто не существует! Заметив движение, Лили поспешно подходит к кровати - больше, чтобы выиграть время.
- Привет, Берти, - отвечает она нежно, и это звучит очень искренне. - Нет-нет, не говори пока ничего иначе я тебя прикончу, да?, - она прикасается указательным пальцем к его губам с ласковым запрещающим жестом. - Береги силы, любимый.
Медсестра терпеливо ждет. Влюбленные... что с них взять...
Вздохнув, Лили оборачивается к ней.
- Мэм, прошу прощения... под каким именем вы его искали? Бертрам Обри?
Медсестра кивает, не сводя с нее взгляда.
Лили быстро проводит по лицу ладонями, словно стирая с него усталость.
- Я была так потрясена... Вы знаете, мы, - она понижает голос и смущенно улыбается, - ролевики. И так привыкли к игровым именам, что порой только так и зовем друг друга. Сэр Бертрам Обри! - нараспев произносит она, словно собираясь посвящать Бертрама в рыцари. - От потрясения я сказала первое, что пришло в голову, простите мне эту путаницу!
Медсестра пару раз мигает округлившимися глазами. Ролевое движение появилось не так давно и потому казалось ей чем-то чудовищно странным. Чего никак не ожидаешь от двух взрослых людей...
- Как же его зовут на самом деле?
- Поищите Гордона Мёрфи, - Лили мысленно извиняется перед своим двоюродным братом. Им обоим предстоит увлекательный разговор. Однажды. Но не сейчас. Сейчас решаем проблемы по мере их поступления. К счастью, возраст Гордона примерно совпадает с возрастом Бертрама.
Медсестра делает пометку в бумагах на клипборде, задумчиво кивает и выходит из палаты.
Anestesio – обезболивающие заклинание.
Википедия говорит, что толкинисты чуть ли не в 1960-х гг. появилисьОстается верить на слово
Отредактировано Lily Potter (2024-03-10 22:52:05)
Непонимание, граничащее с осуждением, читается в глазах медсестры, но она, конечно, ничего не говорит. Понимая едва ли половину слов, но догадываясь о контексте, Бертрам поддакивает:
— О, ладно, я зову её Эванс, — и, кривя губы в улыбке, он переводит взгляд на Лили. К счастью, её малопонятная для Обри игра срабатывает, и они остаются одни. Попытки восстановить в памяти цепочку событий, приведших его сюда, заставляют Берти нахмуриться. Там, в парке развлечений, он увидел Лили, и что-то произошло... В голове мутно, всё плывёт, как от Конфундуса. Кажется, он запаниковал в том адском поезде на безумной высоте и попытался аппарировать. Потом эта повозка... Получается, это тоже было на самом деле?
Любимый, значит. Пускай это притворство для отвода глаз, Бертрам довольно улыбается. Наверное, он и должен так улыбаться, ведь тогда, в переулке, он явно дал ей понять, что якобы имеет к ней что-то. Вот только оказалось, что-то было совсем не тем, что Лили могла предположить.
Он помнит это сладкое пронзающее, вскрывающее грудь ощущение чужой боли. Он помнит, как в первый раз круциатил Марлин, и как потом желал испытать то же чувство. Призрак той боли — боли Эванс — до сих пор ощущается в груди. А сама она — вот: свежа, мила, живее всех живых. Приложила пальчик к его губам.
Эванс знали все в Школе. Многие уважали, и даже почти не пакостили, как другим гриффиндорским девчонкам. Что ж, приходится признать, что она не зря славилась своей добротой и порядочностью. Непонятное чувство, похоже на страх, кажется, усиливает боль под перевязкой. Если бы кто сказал, что это чувство вины, Бертрам бы горячо возразил. Ему наверняка не по себе от того, что его безопасность в руках грязнокровки, притом врага. Маг рассматривает помещение. Белые стены, странные штуки — явно техника. Это что, больница? Больница магглов? Никогда бы Берти не подумал, что может вот так, случайно, оказаться в окружении простецов и их машин. Не по себе.
— Где мы? — волшебник снова разлепляет губы. Очень хочется пить. Оглядываясь в поисках стакана, он более пристально изучает трубку, прикреплённую к руке, и висящий над ней пакет. В этот момент в палату снова входит медсестра.
— Всё в порядке, мисс Поттер, нашли. Мистер Мёрфи, как вы?
— Бывает и лучше.
Упёршись руками в жёсткую постель, Берти пытается приподняться повыше на подушке и кривится от острой боли. На бинтах проступает свежая кровь.
— Вам не следует двигаться, пока не срастутся швы. Я позову доктора.
— Швы? Я вам что, кукла?!
Слова вырвались против воли, принеся новую порцию неприятных ощущений и головокружение. У медсестры стал такой вид, как будто её окатили лоханью воды. Она начала объяснять что-то про серьёзные повреждения, но Обри не даже слушал. Как будто магглы что-то понимают в медицине: они же сами мрут, как мухи!
Когда женщина удаляется, он с усилием говорит, стараясь улыбнуться Эванс:
— Нам надо выбираться отсюда, милая. Они меня так только убить могут...
Вот только как это возможно с таким головокружением? И где его палочка?
Отредактировано Bertram Aubrey (2024-03-11 09:46:33)
No Rules, Great Scotch.
Определенно, это был тонкий лед.
На ласковое обращение и нежное прикосновение Бертрам - на минуточку почти разобранный на части - ответил довольной улыбкой. Мысленно Лили заехала ему томом истории магии по голове для отрезвления и понадеялась, что сей заземляющий акт отразился в ее взгляде.
Эванс он меня зовет, послушайте его...
Но какая-то небольшая часть Лили - наверное, та, что отвечала за работу - все же радовалась его сотрудничеству. Ведь все могло быть иначе. Громкий бред, сопротивление, необходимость объяснять его странные слова и требования. Медсестра вышла, и, наконец, они остались одни.
Какое-то время Бертрам оглядывал палату и капельницу, прикрепленную к его руке. Для чистокровного, которому попасть в такую обстановку - все равно что внезапно оказаться на другой планете, он держался с большим самообладанием.
- Мы в больнице. Как святого Мунго, но только на маггловский лад. Эта штука называется капельница, - Лили пальцем тронула прозрачный провод и тот едва уловимо качнулся. - Я не медик, но предположу, что так они восстанавливают твою кровопотерю. Может, еще обезболивают. Это не опасно.
Возможно, Берти с этим поспорил бы, но в палату вернулась медсестра. Она была вроде как с хорошими новостями, но Обри все равно решил все усложнить. Наверное, он не специально. Когда ты огромный, сильный, то нет привычки следить за мерой усилия.
- Осторожно, Берти! - вырвалось у Лили.
На бинтах расцвели вишневые пятна, вызывая негодование у Бертрама и поток предостережений у медсестры. Посыпался горох непонятных слов и объяснений. Ей показалось, что Обри сделал над собой большое усилие, чтобы не продолжать возмущаться. Наверное, медсестра тоже это почувствовала, потому что решила поскорее ретироваться от беспокойного пациента, могучего, как легендарные английские дубы.
Лили присела на край кровати.
В голове мелькали разные справедливые колкости, но она привыкла ставить дело на первое место. И еще она, правда, сочувствовала его боли. Бертрам старался подыгрывать ей даже через мучения, а потому и Лили решила постараться действовать из самой лучшей части своей души.
- Конечно, они тебя не убьют. Магглы умеют лечить очень тяжелые болезни и состояния. Но что лечение будет дольше и сложнее - факт, - она согласно кивнула.
Как тебя занесло на этот детский аттракцион?
Лили опустила взгляд, как будто Обри случайно мог прочитать эту мысль в ее глазах.
- Я помогу. Постарайся поддерживать меня во всем, что делаю, - и мы выберемся отсюда к утру. Может, и скорее. Зависит от того, будешь ли ты бережно к себе относиться.
Она подошла к двери, выглянула в коридор, а потом быстро вернулась к Бертраму. Достала палочку.
- Это снимет дурноту и немного обезболит.
Всегда вежливо предупредить, что собираешься делать с человеком.
- Anestesio! Enerveit! - негромко произнесла она, легко прикасаясь к плечу Бертрама кончиком палочки. - У меня с собой экстракт бадьяна, но мы сможем его использовать только вне больницы, чтобы не делать из тебя научную сенсацию.
Anestesio – обезболивающие заклинание.
Enerveit – придает сил после обморока, шока и так далее.
Отредактировано Lily Potter (2024-03-11 19:23:48)
Поддерживать её во всём, ишь какая... Возмущённому, охваченному болью Бертраму хочется возражать на каждое слово. Почему Эванс сразу тайком не остановила ему кровь и не спасла от этих беспомощных созданий? Сама без пяти минут маггла! "Капельница"... Ждать в этом безумном месте до ночи кажется чем-то сродни посмертных испытаний. Но ведь Берти и в самом деле мог погибнуть, если речь идёт о неудачной аппарации.
Эванс всё такая же глупая курица: наивная, ничего, кроме учебных дисциплин, не понимающая, своенравная и самоуверенная. И никаких оснований помогать Бертраму, кроме слепого альтруизма, у неё не было. Она, конечно, не знает, кто был её мучитель... И это очень хорошо. Ему очень повезло.
Когда Лили подходит с палочкой, взгляд Обри мечется. Так или иначе, когда у твоего врага — даже помогающего тебе врага — в руках волшебная палочка, а у тебя нет, ощущаешь ты себя не очень. Испытывая ли вину, или благодарность, ты не можешь не беспокоиться. Тем более ты бы рад был не оставаться в долгу у той, кого подверг двум Непростительным заклятьям.
Но боль становится гораздо тише и незаметней, а туман в голове сменяется ясностью. Вместе с ясностью приходит и полное осознание Бертрамом своего положения, когда блаженная тупость улетучивается и начинают терзать тревоги.
— Спасибо, — он старается придать голосу оттенок искренней признательности. Ещё раз оглядывает палату, более трезвым и более беспокойным взглядом. — Не знаю, чем они хотят восполнить мою кровопотерю, но вряд ли это виски.
Быстро, но без привычной ловкости, рука мечется к другой руке, чтобы достать воткнутую в вену и закреплённую там иглу. После чего Бертрам снова откидывает голову на подушку, выдыхая и размышляя. Без назойливой режущей боли думается гораздо легче.
Он поворачивает голову к Эванс, точнее, как выяснилось, к Поттер, и задаёт первый вопрос:
— И какой у нас план? — а за ним тут же следует второй: — И где моя волшебная палочка?
Остальные вопросы Берти задаст потом, в более безопасных условиях.
No Rules, Great Scotch.
Непонятно, то ли Бертрам делает вид, что слушает, то ли ставит ее слова примерно ни во что. Как еще объяснить его быстрый жест, выдергивающий иглу из вены?
Глупость какая...
Лили вздергивает бровь, но ничего не говорит. Шутка про виски вызывает в ней еще больше отчуждения. Потому что, понимаете, Эванс-Поттер всегда была немножко не от мира сего. Не чудачкой, нет. Скорее настолько влюбленной в порядочность, настолько верящей в ее возможность - в себе и других - что многие традиционно привлекательные черты Лилс не откликались совершенно. Богатство? Who cares... Сексуальность? В отрыве от любви - просто пошлость. Привычка накачиваться по вечерам и по всякому удобному поводу? Прямая дорожка к скотскому поведению. Было ли это дорогой к предубеждению? Еще какой. Но в какой-то момент Лили устала искать в букете недостатков близких какое-то тайное добро. Наверняка оно было. Но устала, да. Северус не даст соврать.
Мысленно записав Бертрама в любители пустых удовольствий, девушка ответила спокойно, но чуточку более прохладно чем до этого:
- Если сможем добиться улучшения твоих показателей здоровья, никто не помешает выписаться из больницы под нашу ответственность. Наутро точно, ночью - может быть. Если придумать уважительную причину и выглядеть убедительно хорошо.
Лили отогнула борт своего твидового жилета, показывая Бертраму его палочку.
- Палочка здесь. До окончания осмотров лучше ей подле тебя не находиться. Не согласен?
Берти посмотрел на Лили пытливо и задумчиво.
- Думаешь? - он покачал головой, улыбаясь. - Ладно. Заберу у тебя после.
Лили не очень поняла, о чем тут думать и чему улыбаться, но решила не застревать на этом и продолжила:
- И, знаешь, зря ты вытащил это, - кивнула на капельницу. - Медсестра все равно будет проверять твое состояние, зайдет и решит, что просто случайно выдернул. Схожу за ней, сообщу, что так и случилось?
Когда она это сказала, было похоже, что Берти пришла какая-то мысль, он чуток призадумался и сразу после этого охотно согласился.
- Да, да. Отличная идея. Может, тогда оставишь палочку пока?
- Да далась она тебе, - не выдержала Лили. - Что скажешь медперсоналу, если найдут? Что спину ею чешешь?
Сунула Обри его палочку, не дожидаясь ответа вынырнула в коридор и тотчас заметила двух полицейских на медицинском посту. Казалось бы, ну мало ли к кому? Но предчувствие толкнуло ее изнутри, девушка было собиралась незаметно отступить и вернуться обратно, однако один из них повернулся к палате и заметил ее.
- Мисс, да-да, вы! - он помахал рукой, совсем не грозно, а почти приветливо.
Лили не улыбнулась, она обычно была не слишком хороша в лицедействе, разве что в какие-то критические моменты, но проверить это пока не удавалось. А потому просто придала лицу выражение спокойной заинтересованности.
- Да, сэр?
Полицейские подошли к ней и представились.
- Мы хотели бы расспросить пострадавшего об обстоятельствах происшествия, - продолжил один из них. - На аттракционах, конечно, может случиться всякое, но владелец заверил нас в отсутствие поломок. Хотя специалисты еще проверят его слова.
- Сэр, конечно. Конечно, в этом надо разобраться. Просто именно сейчас он снова впал в беспамятство, - Лили тяжело вздохнула. - Кровопотеря, потрясение. При всем желании он не сможет сейчас с вами побеседовать.
Полицейские переглянулись.
- Мы подождем, - сказал один. - Кто знает, может, через пару часов ему станет лучше.
- По правде сказать, - добавил другой, - это не ближний свет и возвращаться с пустыми руками как-то совсем...
Лили понимающе кивнула. Спорить с ними, переубеждать, настаивать - все это было слишком рискованным. Достаточно и того, что она может вернуться в палату без них. Вернуться с новым планом.
- Бертрам, - прикладывает от двери палец к губам, подходит вплотную к кровати, - план меняется. Здесь маггловская полиция, они хотят расспросить тебя о происшествии. Я сказала, что ты без сознания. Мы все еще можем выбраться отсюда, но действовать придется иначе.
Отредактировано Lily Potter (2024-03-14 23:08:37)
Дядя Иян любил повторять, что если человек не любит виски, с ним и зелье не сваришь. Толковый он был человек, настоящий шотландец. Метко стрелял охотничьими заклятьями, лихо летал, отлично метал ствол и был большим знатоком баек и анекдотов. Но Берти его любил не за это. Будучи в самом прямом смысле традиционным скоттом до мозга костей, Иян Оттер ни во что не ставил никакие традиции, каноны и правила. Он не заботился о том, что о нём будут говорить и не испортит ли он кому-нибудь праздник. В церкви, если ему вообще случалось там быть, а это бывало очень нечасто, дядя Иян мог позволить себе скабрезную шутку, а застольные речи сопровождал неизменной саркастичной ухмылкой. Про него говорили, что он доброго слова ни про кого и ни про что не скажет. Но Берти видел другое: этот человек всегда всё, любую истину ставил под сомнение, любое утверждение взвешивал на весах своего понимания, и он никогда не подписывался на дело, которое не было ему полностью по душе. У дяди был внутренний стержень, и никто не смог бы его нагнуть. "У тебя должно быть собственное представление о справедливости. О чём бы то ни было. Если у тебя есть ум, он для того и нужен, чтобы им думать".
Эванс вот явно виски не любит, зато строит из себя всезнайку. Поначалу Бертраму действительно кажется, что у неё есть план: магглов она знает куда лучше, чем он, работает на должности устранителя происшествий, всё должно сложиться. Вот только идея лежать здесь до утра, пока простецы накачивают тебя неизвестно каким составом, вовсе не звучит безопасно. Хорошо, что Эванс умеет прогнать сонливость и рассеянность и обезболить рану. Теперь Обри может подумать собственной головой.
Когда Лили возвращается в палату, Бертрам стоит у окна, стекло на котором успело чудесным образом исчезнуть. Ему оставалось всего лишь избавиться от решётки, но даже на то, чтобы стоять, уходило очень много сил, и это оказалось серьёзным препятствием. Оборачиваясь на шаги, Обри опирается руками о подоконник, поддерживая себя в вертикальном положении. Тут два варианта: либо он потерял очень много крови, либо в пакете находится что-то очень расслабляющее. Разум-то прояснился, но о теле так сказать, увы, нельзя.
— Ага. Полиция, — повторяет волшебник, показывая, что усваивает информацию, пока морозный зимний ветер наполняют помещение и мелкие редкие снежинки садятся на его голые плечи (спасибо хоть брюки оставили на месте!). "Полиция" это что-то вроде хит-визардов у магглов, вот только они ни разу не визарды. — Ты вроде умеешь с ними взаимодействовать.
Дальше его внимание быстро переключается:
— Акцио, тумбочка! — тумбочка летит на Бертрама, и он не без труда останавливает её другим заклинанием, заставляя зависнуть в воздухе и плавно опуститься. — Если ты не планируешь уложить меня Ступефаем, чтобы простецыция тебе точно поверила, помоги мне подняться на подоконник... И не забудь наши сумки.
Отредактировано Bertram Aubrey (2024-03-16 00:30:54)
No Rules, Great Scotch.
Меня не было три минуты.
Этого времени оказалось достаточно, чтобы Бертрам поднялся, добрался до окна, аннигилировал стекло и теперь набирался сил, чтобы сделать то же с решеткой. Лили увернулась от летящей к нему тумбочки. Та чуть было не впечаталась прямо в его румяное от температуры скуластое лицо. Хотелось сказать многое, но надо было уложиться в несколько слов.
- Бертрам! Берти! - шепотом рявкнула Лили. - Статут о секретности!! Ты не можешь просто вынести стекло, решетку и выйти отсюда через окно! Магглы не умеют выходить из закрытых помещений! Но вещи, да... вещи надо забрать. Сейчас...
Она нырнула в недра шкафа и выудила оттуда светло-бежевую рубашку, жилет и черную куртку Обри. Все было изрядно забрызгано кровью.
- Tergeo! - Лили направила палочку на ткани, и пятна под ней начали бледнеть.
Доводить одежду до состояния новой цели не было - главное, не привлекать к себе слишком много внимания. Быстренько добившись сносного результата, девушка помогла Берти с грехом пополам надеть ее. Все это было чрезвычайно больно, а потому пришлось перемежать с еще одним обезболивающим заклинанием.
Пока они колупались со всем этим, Лили негромко говорила:
- Я отойду якобы в туалет и создам задымление. Все - и полицейские, скорее всего, тоже - побегут разбираться с этим, а мы под дезиллюминационными чарами пойдем к выходу. Благо здесь недалеко. Едва отойдем от больницы, помогу обработать твои раны экстрактом бадьяна, и вызовем Ночной рыцарь. Идет?
Бертрам тяжело дышал и едва держался на ногах. Как они будут идти до выхода и тем более дальше, Лили не представляла. Но, в конце концов, есть арсенал бытовых чар - должны справиться. Девушка выпрямила спину, точно пытаясь придать себе больше решимости. Как вдруг ее взгляд упал на тумбочку. Еще немного, и Бертрам реально полез бы на нее, чтобы картинно повалиться через окно на землю. Красавец!
У нее еще будет возможность посмеяться над этим. Позже... А сейчас главное было наломать как можно меньше дров, выбираясь наружу. В конце концов, за объяснениями нагрянут к Гордону. Это было... Лили покачала головой. Но что поделать.
Tergeo - удаляет сухие загрязнения (пыль, засохшую кровь и т.п.).
О, давай позлимся. Тебе же это так идёт!
Бертам усмехается краешком рта.
— Я думал, вам безопасность волшебников важнее формальностей.
Он не стал сопротивляться, когда Лили достала одежду. Оделся, с её помощью. Боль поначалу была не такая сильная, сильнее было раздражение от ощущения — точнее даже, осознавания — механических повреждений несросшейся плоти. Это немного пугает: ты чувствуешь, как твоё тело разрушается, сочится жизнью, а ты в порядке. Как будто оно мертво. Впрочем, когда боль стала потихоньку возвращать былую силу, Бертрам подумал, что предпочёл бы тот неестественный страх.
Обри невнятным звуком между "ага" и "угу" соглашается со всем, что Эванс говорит. Поттер, не Эванс. А говорила, встречается тайком с кем-то. Ага. Ночью, в Эдинбурге, в маггловском центре города.
— Что, не сложилось свидание?
И, перед тем, как волшебница ринется осуществлять свой план, хватает её за запястье и другой рукой неловко шарится в сумке через плечо. Потом надевает Лили на шею шнурок с прозрачным кристаллом, едва заметно излучающим зеленоватый свет, а на себя надевает такой же шнурок с кристаллом тёмным, почти чёрным.
— Для защиты, — поясняет.
Усиляющий камень, который Берти повесил на себя, придаст ему сил, а оберег на шее Эванс, призванный уменьшать вред от заклятий, сможет уберечь и от обычного физического вреда, способствуя укреплению магии, естественно выбрасывающейся у волшебников в критических ситуациях. Ещё совсем недавно, во время стычки у здания парламента, подобный оберег защищал его от маггловского оружия.
— Ничего не забыла? Жду здесь.
На этот раз и взгляд, и голос Бертрама серьёзны, как во время операции. Среди его сотоварищей в масках есть и не такие тупые овцы. И ничего, справляются. Вернее, как. Недостойные отпадают сами собой. Но Эванс ему ещё нужна. Они ещё не закончили... Остаётся надеяться на её славу умницы и гордости Школы.
Впрочем, было бы чего бояться. Магглы...
Отредактировано Bertram Aubrey (2024-03-16 14:02:25)
No Rules, Great Scotch.
То, что Бертрам называл формальностью, на деле как раз и защищало интересы множества волшебников, а не только его одного. Странно было не понимать, но Лили списала это отчасти на состояние. Хотя... Очень может быть и даже скорее всего Берти как истинный слизеринец ставил свои интересы превыше прочего. Особенно в критической ситуации. Вроде как... магическая Британия? Какое дело, если мне надо выбраться отсюда и больше не страдать от маггловских приспособлений? Работница ты Отдела магических происшествий и катастроф или нет? Вот и разгребай последствия, это твоя работа.
Подобный ход мыслей отлично укладывался в характер Обри и даже озвучиться вполне мог его голосом.
Бертрам неожиданно роняет вопрос о свидании.
- Встреча, - автоматически поправляет его Лили, думая, что он говорит о сегодняшнем дне, а не о том, уже далеком, вечере.
Она слишком сосредоточена, чтобы вникать в слова, не имеющие прямого отношения к тому, через что им предстояло пройти. Она слишком сосредоточена, и все же, когда Бертрам неожиданно хватает ее за запястье, она оборачивается и слегка хмурится. Ей это неприятно.
- Для защиты.
Лили разглядывает кристалл на шнурке. Наконец, кивает ему - принято, поняла, хорошо. Не забыла ли она чего? Возвращает стекло на место.
- Иначе будет сильный сквозняк в коридоре, это может привлечь ненужное внимание.
И идет прочь из палаты.
Вскоре до Бертрама доносятся испуганные возгласы, кто-то пробегает мимо двери. Рыжая возмутительница спокойствия возвращается и тут же спешит к Обри.
- Время дезиллюминационных чар!
Одно - на себя, одно - на Бертрама. Лили чувствует, как маскировка стекает по ее телу - от макушки до самых пяток - прохладными струйками, от которых хочется зябко передернуть плечами.
- За дверью - по коридору налево, - говорит она негромко. - Мимо медицинского поста и дальше до дверей на улицу. Охранник тоже побежал искать возгорание.
Пора!
Отредактировано Lily Potter (2024-03-16 14:01:29)
Деловая курица.
Берти смотрит вслед удалившейся Лили и садится на кровать. Надо поберечь силы. Камень тоже не будет поддерживать его долго, а им нужно ещё найти безопасное место. И что потом? Когда она залечит его рану? Опять похитить и пытать? Не вариант. Тогда придётся либо стирать ей память, либо... Не вариант. Придётся попробовать разговорить. Можно, конечно, попрактиковать Империус и попросить вытащить информацию из Поттера. Свой человек, близкий к Аврорату, не помешает. Но тут такое дело, зацепить Эванс сейчас не за что, как только чары развеются — а Империус Бертрама Лили уже скидывала — она сдаст его сразу же.
Её нет около минуты, половина из которых приходится на панику за дверью палаты. Обри черпает силу из камня, встаёт, чары окутывают его и, следом за невидимой напарницей, выходит в коридор. Некто, пробегая мимо, решает навести порядок и едва не закрывает приоткрывшуюся дверь, прищемляя волшебника. Бертрам ругается бесшумно сквозь зубы, торопливо идёт к выходу, палочка сжата в руке. Энергия камня струится в жилах, стимулируя силы. Бинты под рубашкой уже давно пропитаны кровью, но это скоро закончится.
Мимо охраны проскальзывают незаметно. На этот раз дверь пытаются закрыть вместе с Лили — её присутствие ощущается по лёгкому движению воздуха и едва слышным в суматохе шагам. А на улице колкий снежок успевает смениться мелким промозглым дождём. Отойдя от здания больницы на приличное расстояние, к дороге, Бертрам снимает чары и оглядывается.
Отредактировано Bertram Aubrey (2024-03-16 21:14:37)
No Rules, Great Scotch.
Дезиллюминационные чары могут быть превосходными до степени сродства с мантией-невидимкой. Если их накладывает, например, Альбус Дамблдор. В прочих случаях все зависит от мастерства волшебника. Эти чары входили в рабочий арсенал Лили, а потому управлялась с ними она достаточно уверенно. И все же Дамблдором она не была. А потому поднявшая голову от рабочего журнала медсестра вдруг заморгала и начала тереть глаза тыльной стороной ладони. Но когда вгляделась в стену напротив вновь, ничего особенного в ней не приметила.
Странности продолжились уже у входной двери, которая начала вдруг заедать. Раз не закрылась после одного из посетителей, упруго отскочив в сторону. Жалобно скрипнула затем, замерев на миг после второго.
- Что за ерунда...
Охранник быстро подошел и поводил ею туда-обратно.
- Нормально же все...
И пугливо огляделся, вдруг живо припомнив все больничные страшилки.
Бертрам и Лили тем временем удалялись от больницы все дальше и дальше, вдоль дороги, по которой, время от времени, проносились редкие автомобили.
- Здесь.
По левую руку за низкой каменной оградой холмы сбегали вниз в сияющую серебряным светом долину. По правую руку тянули к дороге ветви густорастущие деревья. Туда и направились Лили с Бертрамом, чтобы скрыться от посторонних глаз и по мере сил подлатать последнего.
- Salvio Hexia, - Лили обвела палочкой место, где они стояли, скрывая его от посторонних глаз. - Repello Muggletum.
Теперь даже случайный прохожий не стал бы останавливаться здесь, вдруг вспомнив о чем-то очень важном.
Лили сняла с них дезиллюминационные чары. Бертрам был ужасно бледен, но обессиленным не выглядел.
Неужто работа его кристалла?
Девушка помогла снять верхнюю одежду, рубашку и ее взору открылась спина Обри. Больше всего она была похожа на смятый листок бумаги. Ее исчерчивало множество грубых шрамов, кожа между ними бугрилась. Лили замерла, не в силах поверить тому, что видят ее глаза.
- Что с твоей спиной, Бертрам? - спросила она, осторожно разматывая промокшие насквозь от крови бинты.
Тот повернул голову, чтобы видеть лицо Лили.
- Это так... Не обращай внимания, - его голос звучал серьезно и сдержанно. - Осенью перед матчем болельщики команды соперника столкнулись с нашими, и (видимо, в запале) прокляли меня, чем-то не очень светлым. Я думал, быстро пройдет, но... Они навредили сами себе, потому что когда с покалеченным забивалой "Селькиркские скитальцы" надрали им задницы. Вот это провал.
Обри улыбнулся.
- Но это же... противозаконно... - только и смогла проронить Лили. - Должно быть.
Добавила она.
- Есть Непростительные, а это что... простительные?..
Беседовать на эту тему, пока Бертрам был тяжело ранен, конечно, не представлялось возможным. Поэтому вопрос Лили отчасти не предполагал ответа. Она достала из сумки экстракт.
- Я буду обезболивать действие бадьяна по мере сил.
Раздражение Бертрама маггловской медициной, конечно, можно было понять. Всего несколько капель бадьяна, падающие в глубокие раны, которые выглядели так, словно кто-то пытался вырезать из его кожи ремень, - всего несколько капель тут же, прямо на глазах восстанавливали кожный покров. Не оставалось даже следа. Но как же это было больно... Лили чередовала бадьян с обезболивающим заклинанием, пока последствия расщепа не исчезли совсем. Было решительно непонятно, как Обри может стоять после такого на ногах.
- Я вызову Ночной рыцарь. Куда тебя доставить? Может, в Мунго? Там есть зелья из редких растений, которые помогут быстрее восстановиться.
Именно сейчас, когда все самое опасное и сложное закончилось, она почувствовала отдачу от всех этих событий. Лили подняла палочку и вдруг увидела, как сильно дрожит ее рука.
- Еще не время, - усмехнулась она и встряхнула кистью.
Salvio Hexia – заклинание, делающее местность невидимой.
Repello Muggletum – магглоотталкивающее заклинание.
Отредактировано Lily Potter (2024-04-17 00:01:00)
— Но это же... противозаконно... — ужасается Лили. — Должно быть. Есть Непростительные, а это что... простительные?..
Бертрам отвечает короткой усмешкой. Немного подумав, добавляет к ней, как утешение:
— Шрамы украшают мужчину...
Предупреждение о болезненном средстве Обри не принимает всерьёз. Холодно, и хочется поскорее уже покончить с этим. Только первая же капля заставляет его едва не вскричать — волшебник стискивает зубы со всей силы, сжимает в кулаках ткань брюк, напрягаясь всем телом. Из-за резкости действие лекарства кажется даже болезненнее, чем хлыст мистресс Лестрейндж. Он действительно едва не падает на колени в толщу снега (почти как тогда). Всё же не может сохранить полную тишину, сквозь зубы сочатся стоны мучений, похожие на мычание. Бертам усиленно дышит через нос, в глазах пульсирует тень.
— Долго ещё?
Осязается явственно, как ткани, пузырясь, срастаются, изглаживается и след, тот, что через всю спину пересекает неровные дорожки следов хлыста. Кажется, спина действительно зажила и в порядке. Но это только спина! Лили приступает к фронтальной части туловища, а Бертрам неотрывно следит за её движениями, ровно до тех пор, как глаза зажмуриваются от нового потока ощущений. Запас амулета израсходован.
Когда всё заканчивается, ему уже не холодно. Берти порывисто надевает рубаху, жилет и куртку.
— Никогда не ездил в автобусе.
Это правда. Видел, конечно, в газете объявление о службе Ночного рыцаря, но ведь это транспорт для волшебников в трудной жизненной ситуации (читай за гранью бедности, читай маргиналов). Вот уж не думал Бертрам, что когда-либо будет пользоваться такой услугой. Но он не против. Аппарировать здесь нельзя, камин поблизости вряд ли найдёшь, лошадей тоже нет, а пешком идти далеко.
— Но в Мунго не стоит, я уже в полном порядке. Спасибо. Я бы не отказался сейчас пропустить стаканчик горяченького... какао. Кстати, у тебя случайно нет с собой фляги для воды?
Пить хочется, а так, не считая странной смазанности, оставленной маггловским средством в его крови, чувствует Обри себя хорошо. Болезненное заживление раны даже взбодрило и, чтобы отвлечься от впечатлений, волшебник поворачивается к Лили, смотрит, куда смотрит и она — на руку с палочкой. Обхватывает запястье, спрашивает:
— Что с рукой?
Воля устала бороться с болью, слабостью, стрессом и обстоятельствами и ушла, но крупиц хватило, чтобы тихий голос прозвучал насколько возможно заботливо.
No Rules, Great Scotch.
Лили устала физически и морально, но когда Бертрам говорит "Никогда не ездил в автобусе" - она чуть улыбается, наклонив голову, пока он не видит. Ох уж эти чистокровные волшебники... Такие ужасно гордые, ужасно занятые, ужасно выше всего этого вашего... А возьми кого-то из них на день в маггловский мир - впечатлений будет лет на десять.
Бертрам одевается, когда звучат слова про "стаканчик горяченького... какао" - и тут Лили улыбается по-настоящему. Обри чуть сгладил эту свою правду жизни для ее ушей, и это было прямо-таки мило. Он поворачивается и замечает нетвердость в ее обращении с палочкой.
- Что с рукой?
Бертрам все еще стремительный до бесцеремонности, но теперь Лили чувствует в его голосе низкие нотки участия. А потому поднимает на него свой взгляд, в котором еще не погасла улыбка, и отвечает просто:
- Беспокоилась за нас. Но теперь, - она забирает палочку из правой руки в левую и направляет на дорогу с коротким взмахом, - мы в безопасности и это скоро пройдет, спасибо.
На какой-то краткий миг происходит странная магия.
Возможно, она происходит только в ее сердце, а, может быть, и нет.
Свет приходит откуда-то изнутри, пробегая по ее руке с протянутой палочкой, которая взрывается вдруг побегами и струит жизнь дальше, и та проливается по омертвевшему дерну, процветает яблоневым и вишневым цветом, разливает в воздухе - уже не зимнем, а отчаянно весеннем - предчувствие счастья и вечности. И сама Лили горит и сияет, и больше нет усталости, нет страха, нет закрытости и границ, а есть только сочувствие и любовь, и свобода - навсегда, навсегда...
...автобус Ночной рыцарь резко тормозит подле них - ослепительно фиолетовый, словно кто-то трансфигурировал его из чашки с голубикой. Лили становится на подножку:
- Нас до Дырявого котла, пожалуйста!
Оборачивается к Бертраму.
- Оттуда и до чашки с горячим какао недалеко, - она уже не сияет, но ее глаза смеются.
Отредактировано Lily Potter (2024-04-27 16:05:54)
"Беспокоилась за нас". Потащилась за Берти в маггловскую больницу. Конечно, для неё это всё своё, родное, но вряд ли она каждый день помогает сбежать "пациентам" этих варваров, правильная Лили Эванс. А стала бы она беспокоиться, если бы знала причину, по которой Бертрам потерял контроль? Если бы знала, что это был он, тогда, под маской? Внутри что-то проснулось, зашевелилось. Что-то тяжёлое и неприятное, что так крепко спало в своей берлоге под толстым пластом земли и снега. Берти ничего не говорит. Нечего ему сказать.
Он смотрит на преображающееся лицо напарницы. Напарницы. Это даже звучит странно. Смотрит и начинает понимать, что в ней такого все находили. Хах, Поттер не дурак. Нет, Бертрам не смотрел на Эванс (Поттер) как на женщину, и не стал бы, но он увидел то, что крылось там, внутри этой лампы. Не умница и не красавица, а что-то другое. Лили потому, наверное, и старается всё это делать: помогать, спасать, — в эти моменты её лицо становится таким чистым, возвышенным, одухотворённым, точно у Матери Иисуса. Волшебство длится недолго, но Бертрам вдруг чувствует с волной разогнанного автобусом воздуха запах весны: талый снег, прогретая влажная почва и, почему-то, гиацинты. И на какой-то миг ему самому становится легче, как будто лёгкая женская рука сняла с души покров сажи и просветила насквозь волшебными лучами, и он сам стал лёгким и чистым, как будто жизнь только началась. Или началась заново.
Бертрам с некоторым изумлением улыбается краем рта своему озарению, заходит за Лили в автобус и оглядывается.
— Это точно безопасно?.. Эй, я надеюсь, какао мы будем пить вдвоём. Должен же я тебя как-то отблагодарить.
Его сведённые брови намекают, что Обри действительно обеспокоен. Автобус трогается, и с впечатлённым "Ух!" Берти хватается за поручень, буквально падая на сиденье. Потом — снова смотрит на волшебницу. Он всё ещё намерен не упустить свой шанс.
— А ты ведь и работаешь где-то в Отделе устранения последствий, а, миссис Поттер? ... Как, всё-таки, тебя угораздило? Он нашёл тебя и в Эдинбурге?
Надо же с чего-то начать, а глупая болтовня помогает отвлечься от неприятных впечатлений. Чего нельзя сказать о езде этого транспортного средства, которая даже с маггловским поездом не сравнится. Обри не знает, как это работает, но тень флэшбеков, которые настигли его на горках, замаячила и тут. Возможно, воспоминания сплелись с моментом, когда они всплыли, а может, сумрачный свет ламп опять сделал глаза Лили цвета мха. Лицо Пожирателя изменилось, и голос зазвучал даже немного извиняющеся.
— Не подумай ничего. Я просто уточнил. Тоже беспокоюсь за тебя.
No Rules, Great Scotch.
Вы здесь » Marauders: forever young » Личные эпизоды » 03.02.1979 Луна-парк [л]
