Не то чтобы он сильно замерз, но слишком приятно выдыхать теплый воздух в сомкнутые покрасневшие ладони. Непременно вылетает струйка пара, и становится уютно, тепло, очень по-праздничному. Вспоминается счастливое детство - пушистая елка в доме, разноцветные игрушки, ловко левитируемые отцом. Руки матери, накрывающей рождественский ужин. Скрип снега за окном, и всегда горы писем - привезенные с почты, принесенные совами. Теплые поздравления зачитывались вслух, а потом приходили гости. Потрескивал камин, разливаясь теплом - хоть по полу катайся! Это и называлось - счастьем...
А теперь все иначе.
У отца напряженное рабочее дежурство, мать вынужденно гостит у родных в Лондоне, а он греет озябшие руки (хоть и перчатки покоятся по карманам) и ждет припоздавшую коллегу. Морщится внутренне от подобного слова - оно совсем не грешит против истины, но как-то посреди всей этой рождественской кутерьмы становится слишком неудобоваримым.
Да и если говорить о неудобствах, браться за этот материал ему вообще не хотелось. В этом году никакой атмосферы Рождества не чувствовалось совсем, а от ярмарочных гуляний разило настоящим пиром во время чумы. Но что делать? У магического мира осталось слишком мало поводов для радости, чтобы осуждать его стремление к празднованию. У него самого этих поводов - раз, два, и обчелся.
Но один из них - предстоящая встреча с Флоренс. Он щурится, поглядывая на высокий столб с часами. Сквозь пушистые хлопья снега завораживается сиянием витрин. Провожает взглядом снующих туда-сюда веселых зевак, пытаясь угадать, когда появится она.
А она задерживается, но не очень сильно, чтобы начать всерьез тревожиться. Всякое же бывает... Вдруг, долго собиралась. Вдруг, запамятовала о месте встрече. Вдруг, пытается пройти сквозь веселую толпу. Вдруг, залюбовалась какой-нибудь красивой витриной.
Ему совсем не трудно подождать - у него не остывает праздничный стол, и торопиться особо некуда. Да и чего говорить, каждая минута ожидания радует его, когда неподалеку взметнулись знакомые пряди волос, и она точно так же оглядывается по сторонам, посмеивается, когда рядом взрывается хлопушка с серебристой мерцающей пыльцой и разбуженная магия оседает прямо на плечи. Тогда и подходит он сам - осторожно, почти бесшумно. Прикрывает согретыми ладонями ее глаза, аккуратно подталкивая к столику.
- С Рождеством, Флоренс!
Маленькая радость - две дымящиеся кружки душистого чая, укутанные в свитерную вязь и блюдце с разукрашенными имбирными печеньями.
- Надеюсь, ты не возражаешь? Сегодня довольно холодно, а у нас еще столько работы.
Смотрит на нее - раскрасневшуюся, веселую, чем-то очень довольную. И впервые за вечер улыбается сам.