- К вам сова, мистер Мальсибер.

- Позже, я занят.

- Она от миссис Мальсибер, вашей матери.

Оторвав усталые глаза от пергамента, присланного счетоводом, Энтони нетерпеливым жестом указывает помощнику на свой стол. Сломав печать на конверте, мужчина дожидается, пока дверь в его кабинет захлопнется, и вытаскивает письмо, со вздохом принимаясь читать. Он ожидал увидеть там новую порцию нотаций, желание видеть сына чаще, приглашения на какой-нибудь вечер, но письмо было иного плана. Волшебник, почесав задумчиво бровь, притянул к себе перо и чернильницу, написал под словами матери короткое "сделаю" и отправил своей личной совой записку назад, к Элинор Мальсибер.

"Сынок! Снова мигрень, жуткая. Мои запасы зелий кончились, забери их, пожалуйста, по этому адресу, скажи, что ты от меня. Мисс Мур поймет, что именно мне нужно.
P.S. не говори отцу о колдунье. Она не из наших краев, это может быть для нее небезопасно, поэтому просьбу могу доверить только тебе. Целую."

Заканчивая с отчетом уже не так сосредоточенно, как до письма от матушки, Пожиратель пытался понять, почему он вообще впервые слышит о какой-то иностранной ведьме, с которой знакома его мама. И почему миссис Мальсибер зашифровала ее адрес в письме? К чему такая секретность? Так или иначе, но жгучее любопытство и долг перед любимой родительницей сделали свое дело: волшебник, отложив окончательно недобитый пергамент, вышел прочь из кабинета, а после и из конторы на улицу.

Искать долго место, куда его послала Элинор, не пришлось. Зная адрес, он с легкостью сориентировался, куда ему аппарировать, потому что в этом районе Лондона уже пару раз бывал. Но ни единого раза, даже краешком глаза, он не замечал этой темно-зеленой двери между магловскими лавками. Двери без вывесок и надписей, без каких-либо указателей и даже дверного глазка. Глухая, не обшарпанная, будто совсем недавно выкрашенная в густую зелень, она приманила его к себе будто бы пальчиком, приглашая заглянуть за себя, узнать какую-то маленькую крошечную тайну. И Энтони, вытаскивая волшебную палочку, был готов эту тайну раскрыть.

Он не стучался. Потянув на себя дверь, Мальсибер осторожно заглянул внутрь, столкнувшись с полумраком помещения, которое не впускало еще яркие, но уже предзакатные лучи солнца с улицы. Внутри пахло травами... Нет, внутри пахло лесом, свежим, влажным, чистым. Пахло сосной, лесными цветами и ручейком, пробегающим между деревьев. Мужчина делает несколько нескладных вздохов, но после дышит уже полной грудью, наслаждаясь ароматами леса. Перешагнув порог, он слегка вздрагивает от громкого каркания ворона, сидевшего в углу лавки на жерди. Черные глаза-бусинки птицы с любопытством уставились на незваного гостя, а зеленые очи волшебника с интересом осматривали птицу. Закрывая за собой дверь, Мальсибер спускается по небольшой поскрипывающей лестнице вниз, к полкам с разными снадобьями и самому прилавку в глубине помещения.

- Мисс Мур? - Громко, словно бы желая разрезать глухую тишину в лавке, вопрошает Пожиратель, украдкой оглядывая все вокруг, но не спуская глаз с ширмы, скрывающей другую комнату, прямо за стойкой. Ворон снова каркает, а Энтони, нахмурившись, смотрит на него, гадая, не анимаг ли перед ним. Если эта загадочная мисс Мур может обращаться вороной, лечить мигрень матери и так скрываться у всех на виду, то Мальсиберу явно нужно было оказаться здесь рано или поздно, чтобы узнать, не представляет ли эта женщина опасности для его близких, для его бизнеса и, самое главное, для Темного Лорда.

Отредактировано Anthony Mulciber (2024-10-13 22:32:55)

Подпись автора

Одеваюсь в то, что делает батек. Добровольно!

Энтони хотел считать, что он был зловещим. Зловеще улыбался, смотрел, совершал порой страшные поступки. Получил от отца не самый приятный бизнес, в котором часто приходилось марать руки. Ему нравилась эта жизнь настолько, насколько могла нравиться жизнь, лишенная всякого смысла. Но здесь, в этом небольшом закутке неизвестной ему ведьмы с весьма романтичной фамилией "Мур", ему было жутко. Здесь была та самая зловещая атмосфера, о которой многие шепчутся, но которую никто не ощущал доселе. Мальсибер озирается вокруг себя, примечая все больше и больше деталей лавки. На полках стоят мириады бутылочек, скляночек, мешочков. В каких-то зерна, которых он никогда не видел, в каких-то жидкости, а в некоторых лежали лапки, хвосты или головы волшебных животных. Какие-то в желтой жиже, какие-то просто высушенные. Тут и там в полки вросли свечи, помигивая на каждое его движение около них. И, пока волшебник осторожно осматривался, случайно забыл, зачем вообще приходил.

И весьма сильно вздрогнул, услышав разъехавшиеся в разные стороны шторы, выпускающие невысокую девушку из смежной с лавкой комнаты. Энтони всматривается в полумрак дальнего угла, пытаясь рассмотреть хозяйку этой каморки, но в этом нет смысла, потому что она одним огненным вихрем оказывается перед ним, уверенно и по-хамски вторгаясь в его личное пространство. Мальсибер чуть не поперхнулся от такой наглости, растерялся, приоткрыв рот и захлопав глазами. Так с ним ни разу в жизни не обращались! Девушка что-то то кричала, то бубнила на странной тарабарщине, пока пыталась вытолкать волшебника из своих владений. И, когда она такими маневрами уже практически дотолкала его до двери, он очухался и встал как вкопанный, вдобавок расположив пальцы левой руки на дверном откосе, чтобы ведьме было тяжелее его пихать руками, ногами и, кажется, даже грудью в спину.

Все это было настолько сильно нелепо, настолько нереалистично, странно и нагло, что на губах Энтони появилась улыбка. Такая обычная, простая, даже больше мальчишечья улыбка. Будто бы он нашкодил в стенах Хогвартса и ему, как какому-то Мародеру, собирались устроить нагоняй. Сама девушка говорила со странным акцентом, ставила слова не в нужной последовательности, а еще, как он понял, ругалась на русском. Что-то такое он слышал от Каркарова пару раз, но тот ругался с чувством, а эта девушка или женщина делала это так, будто сами бранные слова для нее ничего не значили. Тут уже Мальсибер не выдержал своего хода мыслей и рассмеялся, не убирая руку со стены.

- Эй, эй, хватит, дамочка! Вы выдохнитесь раньше, чем я сдвинусь с места. И, к тому же, - он смотрит на нее через плечо, все еще улыбаясь, - нормальные волшебники используют палочку, чтобы кого-то выгнать, а не пинки по спине, ай! Ну вот, я же говорю! - Чуть хмурясь, но продолжая в душе веселиться от нелепой ситуации, подытоживает Энтони, а потом, когда ведьма, видимо, решила вложить все свои силы в последние рывки, он заныривает ей под руку, в пару шагов снова оказываясь посередине лавки и мирно выставляет руки ладонями вверх перед своей грудью.

- Спокойно, спокойно! Меня послала мама, миссис Мальсибер, миссис Элинор Мальсибер! - С каждым ее движением он повышает голос и темп речи, в надежде ее вразумить. - У нее мигрень, она сказала забрать у вас зелья. Вы всех так встречаете, моя мать тоже прошла к вам через пинки и проклятия на тарабарщине?

Подпись автора

Одеваюсь в то, что делает батек. Добровольно!

Цепкий взгляд рыжей ведьмы, словно глядящий в самую душу, маленькие, но весьма сильные и хваткие пальчики, которыми она хватает его за подбородок в целях изучения. Энтони, совершенно опешивший от наглости мисс Мур, стоял неподвижно, позволяя себя щупать и рассматривать, словно диковинку из далеких стран. Но сам же, даже этого не замечая, вглядывался и в девушку тоже.

Невысокая, уже не его возраста, но, пожалуй, молодая, явно моложе его матери, хоть та и всегда за собой следит, да и в целом выглядит прекрасно для своих тридцати восьми лет. У этой ведьмы пышная копна рыжих, словно клубок огня, волос, тонкий нос и чрезмерно большие губы, больше, чем у Мальсибера, который выделялся детской полнотой губ среди тонкогубых сверстников. Веснушки, заполонившие молочную кожу, сверкали от лба до подбородка. Но вот глаза... Волшебник едва заметно нахмурился, пытаясь понять, что не так с глазами девушки. Они, казалось, пережили слишком многое для ее возраста.

Поверила она своему посетителю достаточно легко. Отпустила его подбородок, смерчем разворачиваясь к нему спиной и двигаясь в сторону внутренней комнаты. Мальсибер же, приглаживая инстинктивно волосы (экую взбучку она ему устроила!) и поправляя пиджак, остается стоять, глядя на исчезающий за шторами-бусами силуэт мисс Мур. Странная, очень странная женщина. И, даже если бы не ее акцент, было бы понятно, что она не из этих мест. Чужестранный менталитет, даже одета она иначе. Ярче, откровеннее, а эти непослушные волосы гривой выдают в ней бунтарку, а не холодную англичанку. Волшебник, погружаясь в мысли, даже сначала не понимает, что ведьма зовет его за собой, теперь уже вполне себе нормальным английским, а не тем ломано-наигранным, который был прежде. И, вообще, нужно было брать себя в руки. Вся эта ситуация выбила немного из колеи. Неужели матушка выбрала себе в знахарки вот ЭТУ добровольно? Или он просто многого о своей родственнице не знал?

Энтони делает вдох, выдох, а после неспеша, но достаточно быстро из-за компактности помещения и больших шагов, оказывается в комнате, в которую ушла владелица лавки. Как и подобает аристократу, при ней мужчина не осматривает помещение откровенно. Лишь парой коротких взглядов одаривает полки с травами и бутылочками, книгами и Мерлин весть чем еще, подходя ближе к волшебнице, поднявшей подъюбники, чтобы вытащить с бедра мешочек. Здесь Мальсибер, коль сильно бы ему не хотелось подглядеть, старается и дальше вести себя, как подобает джентльмену из высшего общества, поднимая глаза выше ее линии бедер и вглядываясь, пока она не видит, в разрез ее платья на груди. Ох, то есть... Туда, где ее лицо, именно туда нужно смотреть.

- Я же сказал, что у нее мигрень, - закатывая глаза отвечает Энтони, надеясь, что ведьма, хоть и весьма красива собой, еще хотя бы и немножко умна, чтобы больше не задавать таких глупых вопросов. - Думаете, мне самому весело ходить по лавкам за травками и зельями? - Он фыркает, опираясь пальцами левой руки на ее стол, наклоняясь над ней и тем, что она делает, с любопытством изучая ее манипуляции. - Но, видимо, доверить это она может только мне. Но у меня к вам вопрос, мисс Мур.

Голос его серьезен, насколько это возможно. Серьезны и глаза. Ему важно знать, что эта женщина не отравляет его мать. Уж больно она непредсказуемая и необузданная.

- Что за зелья вы ей даете? Что это за рецепты? И.., - он хмурится, вспоминая о своих снах о рыжей девушке, не дающей ему покоя уже несколько месяцев, если не полгода, - не подсыпали ли вы и мне чего-то через мать? Увидев вас, я думаю о том, что меня могли одурманить, - голос вкрадчивый, но беззлобный, скорее всего это все может быть просто нелепым недоразумением и мисс Мур действительно безобидная колдунья, помогающая его матери от головных болей. А если нет?..

Подпись автора

Одеваюсь в то, что делает батек. Добровольно!

Энтони внимательно наблюдал. Следил за тем, что она за травы берет, что за склянки откупоривает. Что растирает, что нарезает, а что просто смешивает друг с другом. Следил за этими действиями, внутри себя восхищаясь умению леди так ловко справляться в этом нелегком деле. Он, конечно же, доверял суждениям матери, но не убедиться самому в том, что зелья от мигрени мисс Мур работают, просто не мог. Как и не мог не спросить ее о том, не переходили ли к нему ее порошочки через вторые руки.

На этот вопрос девушка перед ним отреагировала странно. Хотя зельеварка вся сама полностью была странной и необычной, поэтому Мальсибер быстро успокоился, лишь ожидая, пока она не перестанет всматриваться в него, словно пытаясь прочесть мысли. На секунду он испугался, что она и правда могла бы, но снова быстро успокоился, предполагая, что обычная ведьма вряд ли разбирается в такой тонкой материи, как разум. Однако, он не мог отделаться от мысли, что все равно был ею прочитан. Интересная колдунья.

- Вы говорите загадками, мне это не нравится, - кривит губы мужчина на ее туманные изречения, а после лениво наблюдает за тем, как девушка берет в руки какой-то темный пузырек. Пузырек, показавшийся сначала ему тем, что он никогда в жизни не возьмет в руки, а после, секунду спустя, мнение его переменилось. Почему-то, Энтони и сам не знал, но ему отчаянно понадобилось забрать этот кровавый фиал.

- Что это.., - не успевает сказать что-то связное Мальсибер, как мисс Мур подходит к нему так, будто собирается рассказать свои самые жаркие тайны. Ее движения, ее взгляд, ее голос дурманят, окутывают его тело и разум мягким теплым облаком, ласковым, приятным, таким желанным! Он ощущает, как в его руке тонет маленький пузырек, чувствует прикосновения пальцев колдуньи, слышит ее гипнотический голос, видит, как шевелятся ее губы. Пожиратель едва не падает перед ней на колени: настолько завораживает ее голос в прямом смысле этого слова. Магия? Не то колдовство, к которому он привык? Все возможно. Мужчина облизывает языком пересохшие губы, делает глубокий вдох, прикрывая глаза и справляется с собой, вновь обретая власть над своим телом и сознанием. Пряча пузырек в кармане, Энтони забирает мешочек с зельями для матери и стремится выйти прочь из маленькой каморки иноземной колдуньи.

***

Когда матушка, выразив слова благодарности за зелья и выпив их, успокаивается в оздоровительном сне, Мальсибер уходит в комнату, принадлежащую ему. Здесь все также, как и всегда, пусть теперь он и не живет с родителями. Кровать, застеленная и ожидающая хозяина, чистая пепельница на прикроватном столике, письменный стол, на котором аккуратными стопками лежат исписанные им пергаменты. Все такое родное на первый взгляд, но тошнотворное на второй. Ему уже давно претит эта комната, зависимость от родителей, тотальный контроль отца. Не будь его мать сущим ангелом, он бы, скорее всего, оборвал с близкими все контакты. Бы, бы, бы. Мужчина сел на кровать, ослабляя на шее галстук и шумно выдыхая носом воздух. Ему нужно было остаться сегодня здесь, чтобы, если вдруг маме нужно будет помощь, то он будет рядом. А пока, поручив домовикам сразу же по любым просьбам Элинор обращаться к нему, Пожиратель падает на кровать спиной, вглядываясь в родной до омерзения потолок.

— Все, что я хотела бы тебе дать, было бы это.

- И что же ты дала мне, чужестранка? - Шепчет в пустоту Энтони, прокручивая в голове слова новой знакомой. Пальцами руки он нащупывает в кармане тот самый пузырек, достает его и поднимает руку с фиалом на уровень головы. - Это не похоже ни на одно зелье, что я видел, - бормочет Мальсибер самому себе, пытаясь вглядеться в пространный рисунок из узоров внутри колбочки, но жидкость менялась каждую секунду, переливаясь, завихряясь, успокаиваясь и снова бросаясь в пляс. - Что же ты делаешь? Привораживаешь? Лечишь? - В его голове снова звучит голос мисс Мур, голос, обещавший ему все и ничего одновременно. - Или калечишь?..

Откупоривая фиал и не давая себе шанса на дальнейшие размышления, Энтони выпивает зелье, привставая на локтях с кровати. Жидкость была приятной на вкус, такой, словно бы он только что целовал лучшие губы этого мира. По груди разливается уютное тепло, пальцы рук и ног сладко немеют, а веки его тяжелеют, увлекая мага в сон.

Он танцует. Его рука на ее талии, другая крепко держит ее ладонь в своей. Старая, нежная и медленная музыка заставляет девушку в его объятиях прижаться к нему крепче, положив голову ему на плечо. Ее рыжие волосы струятся огненной волной по ее спине. Безмятежность.

Его губы ощущают вкус помады девушки. Сладкий, цветочный, до боли знакомый. Мальсиберу совершенно не хочется прерывать поцелуй, поэтому его рука касается ее затылка, утягивая в вечный круговорот их губ. Она смеется сквозь смех, но отвечает на его ласки. Они так подходят друг другу. Гармония.

Пальцы его руки скользят по ложбинке между ее голых грудей. Она движется на нем, откинув голову назад, постанывая в потолок, наслаждаясь их близостью. Ладони Энтони сжимают округлые бедра рыжей девушки, не желая, чтобы эти удовольствия кончались, но мечтая увидеть ее лицо в момент экстаза. Любопытство?

- Кто ты? - Шепчет он девушке сквозь свое прерывистое дыхание. Девушка останавливается, медленно опуская голову к нему. Ее тяжелые вьющиеся рыжие волосы ниспадают на ее большую грудь, щекочат его тело, закрывают тенью лицо соблазнительницы. Но Мальсибер понимает, кто эта девушка, потому что видел ее, совсем недавно. - Мисс Мур?

- Ванесса, - она улыбается ему, продолжая движения, заставляя его вновь застонать. - Но я не та, кого-то ты ищешь, Энтони.

- А кого я ищу?

- Ты ищешь фантазию. И в этом поиске можешь потерять себя. Остановись, - она наклоняется к нему, оставляя на его губах влажный поцелуй. А после исчезает. Но это не приносит ему боли. Это приносит ему облегчение.

Мальсибер открывает свои глаза. И снова перед ним потолок его комнаты. За окном царит предрассветная пора, озаряя его комнату алыми цветами. Тихо поют утреннюю свою песню птицы, встречая новый день. И Энтони улыбается, желая присоединиться к их радости.

Он выспался. Он отдохнул. Он вдруг понял, что на душе ему стало так легко, будто бы узел, сжимавший в один комок все его нутро, наконец-то был развязан. Словно все эти полгода ада схлынули с его разума, оставив в голове лишь спокойствие. Это все пузырек мисс Мур? Если да, то ему хотелось еще. Волшебник вскакивает с кровати, готовый прямо сейчас вернуться к колдунье с тысячей вопросов. Или лучше начать с тысячи угроз?

Подпись автора

Одеваюсь в то, что делает батек. Добровольно!

Все же тысяча угроз ему более по душе. Он собирает свое терпение горстью в ладони, неспешно собирается, принимая душ и одеваясь в свежее и чистое. И думает. Думает...

Мисс Мур. Ванесса. Она не говорила ему своего имени, его не упоминала и мама. Но во сне Энтони четко слышал это имя. Что, если сон - это всего лишь сон? И не стоит верить тому, что видится, тому, что слышится? Будь он на каплю тупее, то, скорее всего, принял бы весь ночной кавардак в своей голове за воспаленные иллюзии разума, но глупым Мальсибер не был. Пузырек, который дала ему неангличанка, был явно не просто лекарством для сна. Каким бы бодрым, свежим и отдохнувшим не казался сам себе волшебник, он не верил в доброту души женщины, подарившей ему это зелье. Что, если она забралась этим напитком в его голову еще глубже? Что, если установила с ним контакт? Что, если он станет ее марионеткой?

Волшебник этого допустить не мог. Он, черт возьми, Мальсибер. Энтони Мальсибер. Это он берет свое, это ему подчиняются, это он ставит на колени. И никакая рыжая ведьма не сможет этого изменить, ни одна девица не сможет сесть на его шею, управляя им. Злость и ярость постепенно оттесняют легкость и спокойствие после сна, словно яд василиска прожигая собою все его нутро. Его чувством безопасности давно стала тьма в груди, а не свет. Его щитом отныне и навеки будет болезненная беспринципность. И, укрывая себя в идеально сидящий на нем костюм, он аппарирует из отчего дома быстрее, чем успевает подумать о том, куда именно он прибудет. Потому что вела его ярость, а ей виднее, когда она, как ни странно, слепа.

Ее лавка. Ее аромат благовоний, трав, зелий. Ее рыжие волосы и упрятанная в тесную ткань грудь. Ее испуг в глазах, ее шея в его руках. Судорожный вздох и полулунные следы от ногтей на его ладони - тоже ее. Ванессы Мур. Так это она? Она была в разбитом фиале в отцовском кабинете?

- Как давно ты в моей голове? - Он шипит слова прямо в ее алеющие от крови губы, достает палочку, впиваясь ею в ее зарумянившуюся щеку. - Чего тебе надо от меня, ты, сволочь.., - рука на ее шее дрогнула, когда он вспомнил те воспоминания из Омута Памяти, губы дернулись, - это тебя я потерял? - Его шепот претит ему, Энтони хочет плеснуть в самого себя Авадой Кедаврой, чтобы заткнуть, но вместо этого чуть ослабляет хватку на ее шее, опуская ведьму ногами на пол, но продолжая удерживать. - Ты расскажешь мне все добровольно, а если нет, то, знаешь что.., - рука с палочкой в пальцах закатывает рукав на левой руке, являя девушке Темную Метку. Метку Лорда. - Ты умрешь. Без малейших с моей стороны сожалений. Просто потому что я могу тебя убить и не моргнуть и глазом, Ванесса.

Белая палочка в его руке властными движениями запирает двери и ставни в помещении, опечатывая лавку. Они будут лишь вдвоем до тех пор, пока он не поймет, что узнал все, что ему было нужно. Или пока она не погибнет от его рук.

Отредактировано Anthony Mulciber (2025-03-11 22:02:03)

Подпись автора

Одеваюсь в то, что делает батек. Добровольно!