— Мерлин тебя подери!
Эмма чуть не убилась, споткнувшись об очередную корягу, торчавшую из земли. И полетела бы вниз, в овраг, если бы не успела вовремя ухватиться за ветвь растущего рядом дерева.
Прогулки на природе, разговоры с интересными людьми, расследования… работа мечты, — усмехнулась она, шагая по зелёной траве августовского леса.
Пахло соснами и сыростью, вчера здесь прошёл ливень. За день летнее солнце высушило все лужи, но в особенно густой тени деревьев, в выемках и впадинках, от дождя осталась мокрая грязь. Эмма села на старое, поваленное дерево, на другом его конце примостилась маленькая птичка с бирюзовым боком. Что-то чирикая на своём птичьем языке, она подозрительно поглядывала на Эмму, но быстро решив, что девушка, видимо, «своя» и не представляет угрозы, птичка наклонилась над глубокой ложбинкой в древесном стволе — кто-то пытался сделать себе дупло? — и начала пить, щёлкая серым клювиком. В ложбинке до сих пор была вода вчерашнего дождя.
Эмма поморщилась, потирая руку, поцарапанную о ветку дерева во время своего неудавшегося падения. Ходит по этому лесу битый час, а так и не смогла ничего найти…
— Направление, — шепнула она, положив палочку на ладонь. Повернувшись на её руке, палочка указала прямо. Птичка на дереве с любопытством следила за ведьмой.
Эмме не было страшно потеряться в лесу. В конце-то концов, ведьма она на рабочем задании или магл на прогулке за грибами?!
Хотя, это «задание» можно было назвать рабочим с большой натяжкой, никакой работы у девушки пока ещё не было.

— О да, мисс… как вы сказали, Сигал?.. ну неважно, мы с удовольствием рассмотрим вашу кандидатуру, когда вы принесёте нам достойную статью, а пока что все места заняты, — передразнила она главного редактора «Ежедневного пророка», который только развёл руками на её собеседовании в своём кабинете.
Развёл руками на все её знания, весь литературный багаж, все школьные статьи и шесть, целых шесть новых статей: про модный бар, открывшийся в Косом переулке, и про драку гоблина с домовиком, закончившуюся разбитой витриной магазина и штрафом, взысканным с недобросовестного хозяина домовика, и про странную пропажу маглов на окраине Лондона, и ещё про бог знает что… всё было не то, всё для этой газеты не подходило. Зато её с удовольствием был готов принять к себе «Ведьмин досуг», который, однако, советовал избегать тем, связанных с драками и пропажами людей. Но разве этого она хотела, решая посвятить свою жизнь журналистике? Писать о новых удобных котлах, любовных зельях и бусах из лунного камня, исполняющих желания, если носить их каждый третий четверг месяца?

Ну уж нет!
Эмма решительно поднялась и зашагала дальше между деревьев, силясь уцепиться взглядом хоть за что-то необычное в этом лесу, но… нет, это был самый обыкновенный среднестатистический лес. Да, может, он был чуть старее, чем все, в которых ей приходилось бывать до этого, может быть, тропинки в нём были совсем не хожены и сто лет назад заросли густой травой, не оставив после себя и следа, но в остальном непроходимая чаща была самой обыкновенной.
Никакой магии. А сказки местных маглов о страшном существе, обитавшем здесь, всего лишь сказки. Как и её мечты о карьере серьёзной журналистки. Эмма тяжело вздохнула, облокотившись о рассечённый морщинками ствол старого падуба. Морщинками с красными прожилками. Эмма отшатнулась. Еле заметный после вчерашнего дождя, кровавый след отпечатался на коре дерева.
Переводя дух, она окинула взглядом окружавшие её стволы деревьев, камни и заросли. А это ещё что? Впереди тёмным бугорком что-то лежало на полянке посреди кустарника и травы.
Эмма осторожными шагами подошла чуть ближе, и ещё ближе, и ещё…
Пока, наконец, ясно не увидела растерзанного оленя в бурой от крови и грязи траве.
От неожиданности она вскрикнула.

Отредактировано Evan Rosier (2025-01-29 17:54:07)

Подпись автора

Le seul moyen de se délivrer d'une tentation, c'est d'y céder…Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему.

— О, ну слава М… — Моргане? Эмма останавливается в начале слова. — М-Марии, Марии, Пресвятой Деве, — уверенно заканчивает она, убирая волшебную палочку за спину, чтобы в нужный момент и вовсе спрятать её в специальный ремешок на поясе, укрытый подолом кофты.
Не хватало ей ещё проблем с нарушением статута о секретности. Прежде, чем мужчина появился из чащи леса, через который он, судя по звуку, нёсся напролом, она успела: рассмотреть бедного оленя чуть получше и поймать себя на ощущении, что что-то здесь нечисто; перепугаться досмерти, что на месте несчастного оленя сейчас окажется она сама, как только наделавшее шум нечто выпрыгнет на неё из-за деревьев.
— Отойди, — говорит ей мужчина вместо приветствия. В сложившейся ситуации Эмма и этому рада, спасибо, что не зарычал.
Она отходит, но взгляд от туши отвести не может. Олень весь истерзан и узнать, что когда-то это был именно олень, можно, разве что, по ветвистым рогам. Странно, всё искромсали, но не съели. Глаза у девушки открываются шире, и она понимает, наконец, что именно вызывало вопросы у её пытливого мозга, натренированного решать задачки во время учёбы на Рейвенкло.
— Почему его не съели? — спрашивает Эмма вслух, сама не зная, к кому она обращается: к себе или к незнакомцу. — Растерзали только, как будто это был…
Кто? Человек не может сотворить с животным такое, нет ни одного охотничьего ружья, убивающего с таким садизмом. Разве что сумасшедший волшебник махал здесь своей палочкой. Но если не человек, то кто? Оборотень? От этой мысли ей стало жутко, и она порадовалась, что не одна в этом дремучем лесу. Пусть этот мужчина и мало чем мог бы ей помочь, если бы на них напали оборотни. Скорее это ей пришлось бы его защищать.
Эмма снова вернула свой взгляд на то, что когда-то было оленем. Рассматривать разорванное тело было жутко, мерзко, отчаянно горько. Рассуждать о том, что с ним произошло, про себя или тем более вслух, было ещё невыносимее. Но Эмма смотрела, думала и рассуждала, чтобы найти ответ. Потому что ты никак не сможешь остановить зло, если не можешь даже смотреть на него, не отводя взгляда. Будь жертвой хоть пропавшие где-то на окраине Лондона магглы, хоть убитый олень.
Увлечённая своими мыслями, Эмма не сразу замечает, что незнакомый мужчина держится рукой за живот.
Да он, может, и сам нездоров?
— Мистер, у вас всё хорошо? — интересуется она, кивая на его руку. — Может, я смогу вам чем-то помочь?
Только чем, палочку-то доставать нельзя.
И тут она замечает, как под курткой у мужчины что-то шевелится. Эмма глядит во все глаза, пока, наконец, из-под одежды не показывается маленькая пушистая лапа. Кошка? Да нет, для кошки лапа великовата. Она улыбается, глядя на мохнатую лапу, впервые за последние несколько часов. И как только он оказался здесь вдвоём с этим зверем, в этой чаще?
— Я Эмма, — она протягивает ему руку. Смотрит в лицо, улыбаясь не только губами, но и глазами, и сердцем. Кажется, ей встретился хороший человек. — А вас мне как называть?
И, чуть помедлив, добавляет:
— Познакомите со своим зверем?

Подпись автора

Le seul moyen de se délivrer d'une tentation, c'est d'y céder…Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему.

Мужчина, встретившийся ей в лесу, был не самым общительным компаньоном, это было видно. Но чего ещё можно ожидать от человека, нашедшего тебя посреди лесной чащи?
Он хмурится на протянутую руку, решая, стоит её пожимать или нет, и в итоге приходя к выводу, что не стоит. А вот любопытный котёнок, показавшийся из-за края куртки, тут же тянется к ней своим мокрым носом. Эмма осторожно даёт ему понюхать свою руку, потом аккуратно краешком пальцев трогает зверька за ухом, не торопится, чтобы не напугать.
— Это рысь, — объясняет незнакомец.
— Похоже, она вам доверяет, — замечает Эмма, глядя как непоседливый рысий котёнок ворочается у него на руке. Но вот новая цель для его детского интереса найдена, и он сам тянет пушистые лапы, чтобы перебраться на руки к Эмме. — Ну пошли, малыш, — улыбается Эмма. Достаточно тяжёлый уже для своих малых лет тёплый клубок из шерсти, мышц и любопытства оказывается у неё на руках, длинные кисточки на ушах щекотят ей кончик носа, пока рыжая голова крутится туда-сюда, и Эмма не может сдержать смех.
Да, эта разрядка была ей необходима сейчас, после всего увиденного.
Сопровождающий рыси представляется Джоном, и Эмма слегка наклоняет голову ему в ответ.
Значит, Джон, думает она. Красивое имя.

Джон возвращает внимание на убитого оленя, и она тоже переводит свой взгляд на останки животного. Пора возвращаться в реальность. А реальность — это не только милый котёнок, который щекочет её своими ушами, но и разодранная туша другого бедного животного, всё рядом, рука об руку.
Эмма хмурится, глядя на оленя. Кто же сотворил с ним такое? Что бы здесь ни произошло, а надо быть осторожной, они все в этом лесу не в безопасности: и она, и этот мужчина, и котёнок. И ещё несколько десятков таких же котят, если они не найдут того, кто это сделал.
Эмма прекрасно осознавала, что вчерашняя выпускница школы чародейства и маггл, не лучшая команда для решения подобных проблем. Но больше было некому.
Никто ответственный, умный и сильный не свалится на них с неба, чтобы провести здесь расследование, и отловить страшную тварь. Никто «подходящий» не придёт к ним на помощь. Потому что никаких «подходящих» на этом свете не существует. Есть только неопытная волшебница с рысьим котёнком на руках и нелюдимый маггл. И если они пройдут мимо беды, не поможет никто.

К счастью, Джон, по всей видимости, в делах леса разбирался гораздо лучше, чем она. Со знанием дела он рассматривает страшную картину, чётким движением приподнимает голову оленя за рог. Все его действия наполненные опытом, нужные и точные. Матёрые.
Эмма заворожённо смотрит. Пока он не обрывает её вопросом.
— Что ты здесь забыла, Эмма?
— Я… — Пишу статью для магической газеты, мистер маггл. Чёрт! И почему сразу не придумала себе легенду? — Приехала проведать тут кое-кого, — уклончиво отвечает она. Это так и было, она действительно ехала встретиться с пожилой миссис из ближайшей деревушки, и приятно поболтала с ней о таинственном звере, обитавшем в лесу. Но чувствовала себя Эмма всё равно не очень. А какая разница? Всей-то правды не могу ему сказать. Прикусив губу, она думает, что можно было придумать какую-нибудь хорошую ложь, которая звучала бы правдивее подобного объяснения, но врать новому знакомому ей почему-то не хотелось.
Приехала проведать кое-кого и пошла в лес… ну да, бабушку, чёртова ты Красная Шапочка!
— А вы лесничий? — спрашивает она в надежде перевести тему. — Нам бы выяснить, кто мог всё это сделать, — с грустью говорит она, глядя на оленя.
В это время котёнок, уставший терпеть, что на него не обращают внимания, решил попробовать приятно пахнущую девушку на вкус и слегка прикусил её палец.
— Ай! — воскликнула Эмма скорее от неожиданности, больно ей не было. Она тут же смеётся, прижимая к себе покрепче озорного зверька и с притворной сердитостью глядит на него, улыбаясь: — Ах, ты кусаться?!

Отредактировано Evan Rosier (2025-03-19 00:59:52)

Подпись автора

Le seul moyen de se délivrer d'une tentation, c'est d'y céder…Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему.

Джон, похоже, крепко вознамерился увести её отсюда.
Эмма выпрямилась, глядя на его широкую спину.
— Нет.
Смело, спокойно и твёрдо.
— Я не заблудилась. Я приехала навестить свою подругу, она гостит здесь у бабушки, у них дом недалеко от леса, белый, с красной крышей и венком из ржи на двери, — она попыталась вспомнить, что пожилая женщина рассказывала про своих внуков.
Дорога от калитки до двери в дом миссис Редгрейв вся поросла полынью, а на двери красовался большой, причудливый венок из ржи. Эмма сразу зацепилась за него взглядом, и первым делом поинтересовалась у пожилой женщины, что это за украшение. Маленькая старушка, разливая чай по чашкам, была рада поделиться мудростью, что рожь и полынь отгоняют нечисть, а когда живёшь так близко к проклятому лесу, этими суевериями нельзя принебрегать. Чай пах смородиной и лавандой. Старушка жаловалась на то, что здоровье уже не то, и внуки редко её навещают, да вот её Розочка обещала приехать. Она как раз, почитай, будет ровесницей Эммы, и такая же умница, красавица.
— Роза… Внучка миссис Редгрейв, если вы живёте здесь, должны её знать. Мы поссорились, я видела, как она пошла в лес, — голос Эммы звучал уверенно, да она и сама, кажется, почти поверила, что приезжала сюда именно к Розе.
Эмма с удивлением слушала рассказы старушки о том, как у них было принято оберегать себя от непрошенных гостей из заколдованного леса. Что-то из этих обрядов даже имело под собой определённые основания, но большинство мер предосторожности никак не спасут, если в лесу действительно завелась какая-то магическая тварь.
— Я не буду тебе мешать. Я не прошу тебя помогать мне. Но если в этом лесу и вправду опасно, я бы предпочла поискать её здесь с тобой, пока ты занимаешься своими делами, — она неопределённо мотнула головой в сторону убитого оленя.
Этот мужчина, такой взрослый и грозный, не подозревал, как ему самому нужна рука помощи рядом. Эмма окинула его внимательным, серьёзным взглядом. У него с собой даже не было ружья.
Как он собирается защищаться, если на него нападут звери? А если это волшебное существо? А если… оборотни?
Когда помогаешь раненому дикому зверю, будь готова к тому, что тебя могут укусить вместо благодарности. Не жалуйся и не хнычь, когда это произойдёт, помни, ради чего ты помогала. Да, рука помощи, которую ты протянула, теперь болит, но ты спасла чью-то жизнь.
Эмма не ждала благодарности ни от этого мужчины, ни от магического сообщества за своё стремление узнавать правду. Ей нужен был только шанс быть услышанной. И сейчас она была готова это право голоса для себя вырвать, ей нужна была эта статья, чтобы получить возможность говорить с людьми о важных вещах с газетных страниц.
— Я её здесь не брошу, Джон, — вздыхает она, твёрдо глядя мужчине в глаза.

Я не брошу здесь тебя.

И если ей придётся наврать ему ради этого, что ж, пусть так. Пусть она будет плохой, если это цена за хорошее дело.
— Как думаешь, кто это мог быть? — Эмма отвернулась от него и снова обратилась взглядом к полянке. На останки животного она старалась не смотреть, ей уже постепенно начинало становиться дурно от этого запаха и вида. Но вокруг него… среди земли и грязи, на стволах деревьев, могли остаться какие-то следы. — Что, если это волки?

Отредактировано Evan Rosier (2025-02-03 05:22:49)

Подпись автора

Le seul moyen de se délivrer d'une tentation, c'est d'y céder…Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему.

Джон недоволен. Но позволяет ей остаться без дальнейших споров.
Шерстяной клубок крутится в руках и жмурит янтарные глаза.
— Устанешь нести, скажи.
— Хорошо, — соглашается Эмма и решает про себя, что скажет только если руки совсем будут отваливаться. Раз он согласился взять её с собой, надо быть хоть в чём-то полезной.
Мужчина уходит глубже в лес, выбирая направление по одному ему известным признакам. Рысьи глаза совсем закрываются, зато серо-голубые внимательные глаза с интересом следят за Джоном. Как он ориентируется среди берёз и каштанов, словно лес ему родной дом. И каждый дуб не похож на другой, и каждый бук что-то ему говорит.
Когда он рассказывает о животных, Эмма слушает, стараясь не упустить ни слова. Знания, которые человек получил на собственном опыте, самый ценный дар, которой можно получить. А по Джону было понятно, что животных он изучал не по страницам энциклопедий, или, по крайней мере, не только по ним.
— Спасибо, что делишься, — улыбается Эмма. Она действительно была ему благодарна, особенно видя, что её присутствие явно тяготит егеря, как и весь этот разговор.
Эмма ненадолго погружается в свои мысли.
Нет, волки не рвут добычу когтями. Оборотни — да.
По коже пробегают мурашки. Эмма оборачивается, вглядываясь в живой лес. Самое точное описание, какое она могла бы ему подобрать. Никого не было видно между стволами, но всё время что-то шуршало в траве, треснула веточка под чьей-то неосторожной лапой, пели птицы высоко в кронах.
Все звуки переплетались в один слаженный шум, и лес манил своим спокойствием. Эмма помнила, что этому очарованию нельзя поддаваться, иначе как она наткнулась на мёртвого оленя, так и на их тела кто-то наткнётся однажды среди идиллического пейзажа.
Что-то таилось в глубине чащи.
— Бабушка Розы рассказывала, много слухов ходит про этот лес, — начинает она, как бы между прочим, поглядывая на Джона. — Говорят, лес заколдован и проклят. Деревенские сказки, конечно. Но у любых слухов есть исток.
Эмма наблюдает за Джоном. Ей интересен его ответ, но ответ — это не только слова.
— Может, не просто так говорят? Кто водится в этом лесу, кроме рысей и волков?
Он должен был что-то видеть и замечать, если здесь действительно есть оборотни. Что-то странное, с трудом поддающееся объяснению. Джон не был похож на любителя сказок, он наверняка нашёл бы для себя рациональное объяснение любой разорванной оборотнями туше. Нашёл бы, но сперва запнувшись. Ей было интересно выяснить, обо что он спотыкается.
— Этот мёртвый олень – странный случай, правда? Раз ты выясняешь, кто с ним это сделал. И это… не первое такое странно погибшее животное? — предполагает она, не отводя от него внимательных глаз.

Отредактировано Evan Rosier (2025-02-17 21:23:59)

Подпись автора

Le seul moyen de se délivrer d'une tentation, c'est d'y céder…Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему.

Джон, вышедший из леса, становился чуть многословнее рядом с ней. Как одичавший зверь, поняв, что рука напротив не желает ему зла ни мыслью, ни словом, ни делом. Зверь перестаёт шипеть и пытаться укусить. Становится приветливее, не теряя осторожности — зверь знает, в дикой природе та лапа, которая вчера тебя защищала, сегодня может вспороть тебе живот.
Джон перестал шипеть и кусаться. Но это не значило, что через секунду его отношение не поменяется, откликнувшись на малейший, видимый только ему, смутный признак приближающейся беды.
Чего боится зверь? Боли и смерти. Человек — это зверь?
Эмма шла по вечернему лесу, слушая, что говорит ей Джон.
— Бабушка Розы много болтает.
Эмма улыбается, опуская голову, то ли для того, чтобы кивнуть, то ли для того, чтобы искоса лишний раз взглянуть на него. Слова егеря вызывают короткий смешок, старушка и правда любила поговорить.
Джон замолкает, казалось, задумавшись, а Эмма слушает тишину между его словами и следующим её вопросом.
Тишина в лесу трещала ветками, шуршала листьями, пела птицами.
Егерь пошёл немного быстрее, она не собиралась отставать. Какая разница, что ноги спотыкаются о корни, которым тесно было в земле, о камни и упавшие ветки? Надо было идти.
Лес вознаградил девушку за решимость, впереди показалось озеро. Появилось словно из ниоткуда, как будто они в сказке. Джон шёл рядом и говорил, что не стоит приплетать сюда магию. Даже слово это ему далось выговорить с трудом, сперва скривив рот. Как ты можешь не верить в колдовство? Здесь всё дышит магией. Как ты не чувствуешь?
Эмма не верила своим ушам. Но, может быть, егерь чувствовал гораздо больше, чем говорил.
Эмма перехватывает котёнка на руках поудобнее, и тот сонно открывает глаза. Перехватывает, когда Джон отворачивается к воде. Ещё подумает, что я устала.
— Здесь красиво, — говорит она, вдыхая мокрую землю. Вдыхая тину, поднявшуюся со дна реки на одно лето, скоро она снова опустится вниз, становясь сама речным дном, из которого проросла. Становясь почвой для тины следующего лета. — Я понимаю, почему ты не слишком рад встретить здесь человека. Чужое присутствие нарушает стройный порядок, да?
Называть его на «ты» было до странности привычно. Хотя, не скажи Эмма этого «ты» в пылу спора, она не взяла бы на себя смелость так к нему обратиться.
— Ты не договариваешь, Джон, — спокойно, с пониманием замечает она, идя вдоль кромки воды, осматривая заросший берег глазами.
Она видела, как он смотрел на того несчастного оленя. Без удивления. Что-то не сходилось в его рассказе с тем, что подсказывали ей глаза. Эмма пока не могла понять что. Для того, чтобы узнать то, что тебе нужно, иногда не нужен правильный вопрос. Нужно в правильном месте замолчать на определённое количество времени. Эмма ещё только осваивала это искусство тишины во время беседы.
— Я действительно самое странное, что нарушило твоё спокойствие здесь за последнее время? Я, да этот олень?..
Девушка больше не буравила его взглядом, не пыталась найти в нём ложь. Следы зверя, которые могли остаться на берегу, были важнее. А Джон расскажет ей что-то ещё, если это будет правильно.
— Я думаю, ей одиноко, — говорит Эмма, задумчиво глядя на озёрную гладь, замолкая на десяток секунд. — Бабушке Розы. Хочется общения, отсюда небылицы и сказки о чудищах из леса и домовом духе под крыльцом у двери. Когда нет ни врагов, ни друзей, приходится их выдумать, чтобы не сойти с ума от одиночества.
Не найдя среди веточек, листьев и тины ничего подходящего для их дела, Эмма двинулась в другую сторону, невольно оказавшись ближе к Джону. А может быть, не «невольно», а «неспроста»?
— Тебе такое незнакомо, Джон? — внимательные глаза заглянули в дикие. Спустя несколько секунд, добавила: — С незнакомкой, которую не увидишь больше никогда, бывает легче поделиться самыми нелепыми и безумными сомнениями, засевшими в голове. Пока не поделишься, они не уйдут.
Он должен был что-то видеть. Странный след, ещё одну растерзанную тушу, тень человека-волка, мелькнувшую в ночи. Он должен был видеть что-то, нарушавшее стройный порядок, выбивавшееся из общей картины, потому что здесь точно не обошлось без магии, она была в этом уверена. Или хотела быть уверенной? Ведь если здесь нет странного магического случая, то и статьи про него не будет. И работы в «Ежедневном пророке» не будет тоже. И истории про смелую журналистку, не боявшуюся честно говорить про самые страшные темы, тоже не будет. Или будет… но не про неё.
Эмма отвела взгляд, цепляясь за что-то необычное… то самое, выбивавшееся из общей картины.
— Джон, там след! — говорит она, не задумавшись обхватывая пальцами его предплечье, чтобы подвести поближе к тому, что она увидела. Странный след. Не из этого мира. Из мира магии, в который Джон так насмешливо не верил.

Отредактировано Evan Rosier (2025-03-19 11:18:27)

Подпись автора

Le seul moyen de se délivrer d'une tentation, c'est d'y céder…Единственный способ избавиться от искушения — поддаться ему.