Фукузава оглядел пустынный офис.
Столы, пока без стоек и документов, потому что все это было сложено у него в кабинете.
Чуть раскрытое окно, стулья, которые опять надо протереть.
Бутылки из-под рамуне, аккуратно стоявшие в углу рядом с сейфом – Рампо что-то свое на их счет думал, сказал, потом уберет.
Директор развернулся, подул на чашку чая в руках и вернулся за свой стол.
Чрезмерно заваленный документами, в отличие от остального офиса.
Он снял это помещение, когда появилась Йосано. Вернее, когда стало понятно, что Мори не успокоится, пока не доберется до девочки – он же нынче босс Портовой мафии…

Костяшки хрустнули, глаза полыхнули.
Юкичи выдохнул. Это чудо, что они смогли вытащить девочку.
Убил бы на месте чертового врача, но увы. Для баланса в городе он нужен. Во всяком случае, по парадигме Нацуме-сенсея. А без него не было бы и его собственного офиса, потому что не было бы разрешения.
Волк покосился за окно на улицу.
Правильно ли он поступил?..
Нет, он не об аренде офиса ради двух брошенных детей – с этим они справятся. Честно говоря, почти сразу как он получил документ, встал вопрос помщения – нужен был юридический адрес. И очень быстро аренда стала отбиваться, потому что молва про гениального Эдогаву в нужных кругах стала распространятся молниеносно, еще бы, прогреметь на всю Йокогаму и попасть в заголовки новостей…
Фукузава передернулся, год с лишним прошел, а он все забыть не может. На сердце снова навис свинец. Правильно ли он вообще это все?..
Юкичи который раз поймал себя на мысли, что он не знает, как и когда будет рассказывать Рампо, что солгал. И мальчик никакой не эспер. Он не мог. Не мог, когда видел эти сияющие светящиеся внутренним светом гордости глаза, когда парень надевал очки и… преображался! Играл гения, каковым являлся от природы и благодаря родителям.
А теперь ещё искалеченная девочка.
На кой черт он в это ввязывается? Ну где он – и где эти дети…
Ладно, ками-сама с этим всем. Он уже начал и пути обратно теперь нет. Но он не мог её там оставить. Не мог.
Не в лапах этого жуткого монстра.

Юкичи сделал глоток. Остыл. Но ещё не настолько, чтобы было нельзя пить.
Начинающий директор поднимается и роняет документы.
«Нужен секретарь», — папка возвращается на место.
Надо поискать кого-то расторопного, неглупого, но достаточно терпимого, чтобы мог ужиться с Рампо и не подорвать тонкие нити связи с миром для Йосано.
Пока закипает чайник, директор смотрит в окно и тяжело вздыхает.
Сколько еще таких брошенных детей вокруг? Жертв войны? Одиночества? Насилия?
Он крутился в этом мире, он его отведал сполна. И знает, что в господствующем режиме для властей эсперы – всегда были, будут и останутся, в первую очередь, оружием. Но ведь каждый – живой человек. Живая душа. Все равны, независимо от своих способностей.

Рампо пошел провожать Йосано в соседний ТЦ – буквально за углом. Дальше он их сейчас не отпустит, не в подобной обстановке, и со строгим наказом звонить в случае чего. Во всяком случае, когда девочка видела витрины и выбирала что-то для себя, она начинала становиться чуть более живой. Лед таял, но сколько потребуется времени, чтобы ей, маленькому ангелу, удалось исцелиться самой? Возможно ли это в принципе?..
А ему вообще надо документацию к концу квартала заготовить, иначе придут штрафы. Поэтому он торчит здесь…
Снова шлепнулась папка, пока он наливает себе чай.
Ему нужен секретарь!

И сотрудники. Пока офис выглядел очень неуютно и… Фукузава удивленно отметил про себя, что ему хотелось бы видеть там своих подчиненных. Живость, активность, коллектив. Тех, кто хочет сделать Йокогаму лучше. Тех, кто сознает свои силы и учиться ими управлять. Тех, кто в будущем изменит жизнь города и его жителей. Тех, кого он смог…
Ладно, ладно. Он уже ввязался в это. Сейчас в Вооруженном Детективном Агентстве кроме него – два ребенка. Посмотрим, чем закончится. Вынужден признать, что с самим собой бороться трудно, даже если не верится в то, что ты делаешь. А он получил сигнал, что на верном пути. Ни за что бы не подумал, что сам окажется боссом — Волк привык полагаться на себя и свои навыки. Но... С момента, как он взял Йосано под крыло что-то поменялось. Он не мог не чувствовать. Он сидел ночами, размышляя. И когда стало хотя бы более-менее понятно, что происходит — очевидно, что пути назад не осталось....

Юкичи не может сосредоточиться на бумагах, он бегает по заголовкам сводки новостей в газете, пока размышляет об очередном перевороте своей жизни. Неспокойно. В его любимом родном доме неспокойно.
«Чертов Мори Огай».
Как только план Нацуме-сенсея пришел в действие, начался локальный ад. Это было ожидаемо, это как вскрыть плохо заживающую рану – сначала выйдет гной. Но все же сердце кровью обливалось, каждый день в теневой стороне происходили стычки, постоянно просачивались новости об ограблениях, убийствах, пропажах людей… Рампо без работы не сидел, как и вся полиция, но хотелось бы, чтобы это все закончилось как можно скорее. Тем более, что сейчас стало сложнее – Рампо одного отпускать нельзя, а Йосано еще недостаточно оправилась.
Юкичи коснулся рукоятки катаны.
Он не думал, что будет доставать её когда-либо. Он взялся за оружие снова для защиты одного парнишки. Потом он решил защитить искалеченную девочку.
Теперь же он будет защищать всех, кого сможет. И тогда новое поколение вырастет другим – оно вырастет лучше.
Нацуме-сенсей все рассчитал верно. Нигде в другом месте его собственные способности и навыки не пригодятся настолько, как в Агентстве. Удивительно, как Рампо разглядел в нем это стремление тогда, когда она сам отрицал эту сторону личности. Хочется верить, что план Нацуме-сенсея сработает. Во всяком случае, со своей стороны он приложит все усилия к этому. И, возможно, вместе у них получится что-то изменить здесь.
Фукузава косится на часы и хмурится. Если так пойдет, он сам наберет Эдогаве первым.

«Где они?».

— Лёёёёёвууушкаааа!!! — распахнутая дверь радостно ударяется о стену за ней, отскакивает, но подставленная нога не дает ей врезаться в стоящую в дверях девушку, руки которой заняты покупками настолько, что они едва-едва влезли в проем двери. — Я купила твои любимые пирожки!
Туфли летят в сторону подставки для обуви, на удивление метко попадая в ячейку, пусть и остаются там валяться как попало, дверь захлопывается все тем же пинком ноги, каким и была открыта. Впрочем, почти сразу высокая, стройная девушка останавливается посреди прихожей, отмечая странности, каких в их доме не бывало: с кухни тянет пригоревшим маслом (мама никогда не забывала на плите); слишком тихо в целом и потому навязчиво громко из-за тиканья часов в гостиной (их обычно не было слышно из-за болтовни мамы по телефону или работы папы — тот или репетировал, или слушал музыку без наушников); а напоследок подкрадывается густой медный запах, смешанный с чем-то неприятно липким и оседающим на горле вязким осадком.
Алиса первым делом выключила на кухне плиту — масло в сковороде на конфорке уже потемнело и теперь прогорклым дымом заполонило помещение, вынуждая открыть окно. Дрожащие пальцы разжались, оставляя покупки на полу тут же, у рабочего стола, почти сразу нашаривая телефон в кармане пышной юбки. Где-то на границе сознания уже пляшет мысль о нехорошем, посетившем этот дом, о беде, но мозг верить отказывается до тех пор, пока девушка не выходит, осторожно ступая, в коридор и не открывает крайне медленно и неслышно дверь в гостиную — ее рвёт почти сразу, тут же, не сходя с места, потому что распознать в увиденной каше из крови, внутренностей и частей тел родителей вряд ли возможно. А еще запах, который моментально вызывает тошнотворные позывы. Тихий то ли рык, то ли урчание слева, за дверью, приводит в чувства — дверь захлопнута в тот же миг, закрыта на замок, надежный и крепкий, так как отец терпеть не мог, когда ему мешают во время репетиций.
Пальцы судорожно соскальзывают с заляпанного потом стекла мобильного, пока она набирает первый же пришедший в голову номер. И это не полиция и не служба спасения.
— Куроо-сан!
Паника в голосе перекрыта страхом, а затем и прервана визгом — надежная с виду дверь разлетается в щепки, пара из которых впивается и девушке в руку и ногу. Следующее и последнее, что на помнит после удара, сбившего ее с ног, жуткую боль от укуса выше ключицы, в плечо.
Глаза она открыла уже в больнице.

В комнате с белым потолком,
С правом на надежду...
В комнате с видом на огни,
С верою в любовь... (с)