Оценка "Выше ожидаемого", которую Люциус в своё время получил за зельеварение была... вполне ожидаемой. Они с деканом Слагхорном неплохо понимали друг друга. Люциус понимал, когда надо слушать профессора с восхищенным выражением на лице, и когда слать от всей души небольшие сувениры в знак признательности. Декан понимал, что наследник Малфоев не пойдет варить противопростудные зелья в Мунго, значит, какую бы отметку ни получил, маги в безопасности. И конечно, понимал, что и Абраксас, и сам Люциус будут весьма огорчены, если результаты будут так себе. Декан не любил огорчать хороших людей.
Люциус понимает, что его "Выше ожидаемого" по зельеварению - скорее комплимент, и учитывает, что его знания не идеальны. Не понимает он того, почему единственное, что смогли узнать те, чьи знания претендуют на идеал, - это что камень "является ингредиентом для ряда древних зелий". Какого ряда? Длинного. Каких зелий? Древних. Люциус очень хочет лично пообщаться с кем-то из этих специалистов и поинтересоваться, откуда у того информация про ряд древних зелий непонятного состава и предназначения. Нет, он догадывается, что зельевары и аналитики тоже хотят жить, догадывается, как пишутся такого рода отчеты, догадывается, что Организация - во многом та же самая бюрократическая машина. Осталось только понять, почему именно он получает задание пойти туда, не знаю куда, и принести то, не знаю что, но непременно древнее и из длинного ряда.
Первый порыв Люциуса - сочинить рецепт самому, написать на потертом пергаменте, закопать на недельку в землю для придания флёра древности, и сдать работу. Здравый смысл подсказывает ему, что идея не особенно хороша: Темный Лорд узнает и будет недоволен. Поэтому её он откладывает на крайний случай и разыгрывает карты по-другому.
Особого секрета из поиска он не делает. Особые секреты становятся известны любому интересующемуся намного быстрее, чем простые факты. Простой же факт заключается в том, что некий небедный джентльмен ищет старинные рецепты. Желательно те, которые давным-давно вышли из употребления. В особенности - те, что содержат загадочные ингредиенты. Джентльмен, вероятно, испытывает ностальгию по золотому веку магии в Британии, и утоляет эту жажду собирая осколки той самой магии. Ничего противозаконного, само собой. Конечно, многие жаждут помочь. Большинство - тем самым способом, который Люциус решил не использовать. Как хорошо, что анонимный джентльмен имеет некоторые связи и возможность проверить подлинность записей. Все те, которые оказываются настоящими, оплачиваются весьма щедро.
Увы, таких не так уж много, и среди них нет ни одного, где упоминался бы изумруд. Приходится копнуть поглубже и подключить к этому делу тех, кто находил и не такое - был бы заказ. Как это всегда бывает: некто знает человека, который знает подходящего человека.
Флетчер, конечно, не приносит нужный рецепт, но в один прекрасный день от него поступает сообщение о том, что он нашел свидетеля. Свидетель (как и полагается хорошим свидетелям) давно мертв, но это нисколько не умаляет его положительных качеств, среди которых почтенный возраст. Проще говоря, старик занимался зельеварением ещё тогда, когда предки Малфоя не додумались покинуть прекрасную Нормандию. Кто знает, может быть, Моргана даже одалживала ему свой изумруд для зелий, или делилась собственными рецептами за чашечкой того, что заменяло достопочтенным господам чай. Люциус испытывает некоторый скепсис, но просто так отбросить, возможно, единственную зацепку не поднимается рука. В конце концов, результат можно будет испытать на господине Шайверетче - не портретном, конечно, а том, что пока живой.
В назначенный день он аппарирует в Лютный неподалеку от лавки. Не лучшее место для семейных прогулок, но дела есть дела, и оставлять свои дела без присмотра Малфой не любит. Достаёт из нагрудного кармана часы и бросает на них торопливый взгляд.
- Он должен уже быть здесь. Ты предупредила, чтобы был пунктуален?
Непунктуальность, как и любую другую небрежность, Люциус не переносит. Пожалуй, даже больше, чем не переносит ароматы Лютного. Не отпуская руки Нарциссы, он оглядывается по сторонам, в поисках того самого анонимного джентльмена. Или того, кто сегодня должен играть его роль.

Отредактировано Lucius Malfoy (2024-03-18 19:38:43)

Дэйви собирался довольно долго, советуясь с прадедом, изображённым на картине в своей комнате. Он туда перенес ее, чтобы беседовать на разные темы. Облачившись в белую рубашку с галстуком-бабочкой, черные брюки, черную мантию и черные ботинки.
-И запомни, Дэйви. Не поддавайся эмоциям, они могут тебя погубить. Пусть Моргана тебе поможет! - портрет прадеда так напутствовал своего потомка.
После отправился в магазин, научил всем премудростям продавцов эльфийку, оставив за прилавком. И аппарировав в Лютный переулок, искал тот магазин, где он должен встретится с кузиной миссис Малфой и ее супругом. Подошёл степенно и медленно, как и положено богатому джентльмену. Он никогда не опаздывал и вот сейчас слушал родственницу, изредка лениво посматривая на Малфоя.
- Взаимно, миссис Малфой, мистер Малфой.- степенно поклонился мистер Гаджен обоим своим родственникам и произнес, смотря на кузину Нарциссу: - Понятно. Древние тайные рецепты. Значит, научный интерес. - философски произнес Гаджен-младший, поневоле вспоминая о зельеварении, не назвав по именам, поскольку пока они не были столь близки, чтобы фамильярничать. Странно, что на его мантии нашлась пыль, хотя неудивительно, она принадлежала когда-то прадеду и стараниями эльфов сохранила первоначальный вид. Он мог сварить зелье у себя в лаборатории, не торопясь. А потому, узнав у кузины Нарциссы о древнем рецепте, тут же согласился поучаствовать - это был научный и личный интерес. Тем более, что можно потихоньку накопить на магазин зельеварения, такой у него был в планах и там варить зелье и продавать. Это была ещё одна мечта, магазин метел он мог оставить кому-нибудь из своих родственников, кто заинтересуется. И сейчас в его глазах отразился интерес, как всегда, когда он нашел что-то увлекательное. Наука, древность, тайны и, конечно, Темный Лорд. И последнее его больше интересовало - познакомится с Ним для молодого волшебника было пока ещё мечтой. Ведь он понимал, что будущее за Темным Лордом и его соратниками и быть в числе избранных Дэйви хотел. Хотя понимал, что это трудно. Да и Долохов только обучает его и не берет с собой на задания. Лишь создать какой-то артефакт и тому подобные мелкие задачи. Продавцу хотелось чего-то большего и потому быстро согласился на предложение стать "чистокровным из древнего рода". Он и так таковым был и скучающе посмотрел на кузину, не проявляя почти никаких эмоций, что для словоохотливого мага было подвигом. Хмуро осмотрев брошь с ониксом, это было несомненно, которую прикалывала к его мантии Нарцисса, он решил, что она вполне подойдёт к его старомодному костюму.
Главная, не девчачья. Это радует. Слава Моргане! Пусть все пройдет успешно.
- Хорошо, Нарцисса. - Прошептал Дэйви, не теряя времени, вошел в магазин. Он прошел несколько шагов, ища того мага, в чьей руке был зонт с ручкой необычной формы, а именно в форме мандрагоры. Его лицо не выражало никаких эмоций, даже взгляд глаз молодого колдуна был ледяным и непроницаемым.

Отредактировано Davey Gudgeon (2024-03-20 21:15:35)

Лавка «Ядовитые свечи» плодотворно сотрудничала с аптекой Шайверетча с самых первых дней своего основания. И хотя род деятельности был схожим, конкуренции между двумя магазинами не было, хотя мадам Тикнолл продавала те же яды, только в красивой обёртке – под видом свечей.
А главное, так удобно: догорела свечечка и следа не осталось. Ни банок-склянок, ни посуды, на которых могли засохнуть отравленные капли, способные подвести уважаемого волшебника под Азкабан, ни отпечатков. Капли воска? Хозяйка лавки уверенно шагала в ногу со временем и постоянно совершенствовала технологию производства, так что предлагаемая продукция отвечала всем требованиям безопасности и не оставляла улик. Сколь ни проверяй ты пищу и воду, сколь ни пичкай ими отведывателя блюд или случайного врага, сколь ни купай в сытном и ароматном жюльене свой безоар – ничего из этого не поможет, если пламя свечи уже занялось.

Этим занималась вся семья Тикноллов на протяжении нескольких поколений, но наибольший размах и процветание лавка получила под управлением деда Маграт – Кверкуса Тикнолла, особенно после того, как тот заручился отравленной поддержкой предприимчивого Хэмлока Шайверетча. Вообще, Маграт должна была стать первой, кто вышел из семейного бизнеса и пошёл по другой дорожке, но все пути ведут в Лютный переулок. Вот и она вернулась. Тем более что спрос рождает предложение, а галлеоны, отчеканенные из самого инертного металла – золота, не пахнут. И вот ассортимент лавки «Ядовитые свечи» уже соответствовал «Ядам и отравам Шайверетча», сделав мадам Тикнолл одной из постоянных клиенток именитой аптеки.

Входная дверь аптеки отворилась перед наследницей ядовитого бизнеса как раз в тот момент, когда закрывалась другая – та самая, неприметная, что внутри магазина, которая как раз впускала незнакомцев. Впрочем, незнакомцем был только первый человек. Второго она знала, видела и много про него слышала, хотя лично общаться не доводилось – и слава виверне (той, что дракон, а не паб, разумеется!). Судя по сложившейся репутации, на редкость мутный тип! Однако значения его появлению в аптеке не придала. Это же Лютный! Здесь постоянно кто-то уединяется, кто-то торгуется, кто-то проворачивает грязные делишки и выполняет самые безумные и жестокие запросы. Здесь ценится умение держать язык за зубами и способность достать наиболее редкую вещицу. В противном случае, бизнес не продержится и дня.

Мадам Тикнолл интересовали её собственные дела и клиенты, к которым она планировала вернуться как можно скорее. Когда же сопровождавший появление свечных дел мастерицы дым рассеялся и устремился вверх тонкой струйкой, берущей своё начало на кончике вставленной в мундштук (сегодня он был чёрного цвета с покрытыми золотой патиной узорами) самокрутной сигареты и распространяющей по помещению резковатый хвойный аромат вперемешку с  медовыми нотками, на его месте возникла женская фигура в традиционно чёрном одеянии и с традиционно хмурым выражением лица.

Волшебница с неестественно прямой спиной, будто проглотила трость, решительно подошла к прилавку, не отвлекаясь на манящие своими жуткими тайнами полки. Её плотно сжатые губы ещё сильнее подчёркивали упрямо выдвинутый вперёд подбородок. Неизменно зажатый меж пальчиками курительный аксессуар выпустил напоследок два-три маленьких облачка, будто откашливаясь, и, наконец, затих, повинуясь воле своей хозяйки.
– Добрый день, Нигма, – вежливо, но не слишком приветливо обратилась мадам Тикнолл к работнице магазина. Другая бы на её месте улыбнулась, поинтересовалась состоянием дел девушки, положением дел в аптеке, провела бы традиционно английский small-talk, да хотя бы о погоде. Однако цель Маграт была столь же прямолинейна, как и осанка. – Я за заказом, – сообщила на всякий случай, если вдруг не понятно, что просто так в разгар рабочего дня владелица собственного бизнеса гулять по Лютному переулку не станет. – Лавка «Ядовитые свечи» для мадам Тикнолл, – снова на всякий случай озвучила Маграт, просто потому, что так полагается. Нигма и без того должна была знать, кто она и зачем пришла.

Молодая вдова получила непрозрачный бумажный пакет с витиевато выведенным на нём именем, отсчитала нужное количество галлеонов, попрощалась и отошла, пропуская вперёд подошедшего за ней следующего волшебника. Но через мгновение поняла, что её смутило, и вернулась обратно.
– Нигма, – без дальнейших любезностей обратилась мадам в чёрном к девушке, бросив лишь короткое – Извините, – джентльмену у стойки за то, что без предупреждения вклинилась в их едва начавшийся разговор, мол, обождите, пока я тут разберусь. – Здесь какая-то ошибка. Это не мой заказ, – с этими словами водрузила пакет на прилавок. Даже внутрь не пришлось заглядывать, по запаху было понятно. – Это доксицид какой-то, а не то, что я просила, – во имя благоразумия озвучивать в присутствии других посетителей аптеки предназначенное для неё средство Маграт не стала в надежде, что расторопная девушка и без того быстро устранит досадное недоразумение.

Когда Дэйви зашёл в ранее не замеченную дверь, открыв ее, даже не заметив толчка владельца зонта с мандрагорой.
— Мистер Малфой. Дэйви Малфой.— Волшебник чуть улыбнулся и подал руку, пожимая руку мистера Шайверетча когда тот пошутил про выпивку. Главное, чтобы кузина, услышав о подобном, не рассказала кузену, ведь ему совсем не хотелось, чтобы Люциус Малфой был бы зол на него за эту маленькую ложь, тогда его мечта о работе на Темного Лорда так и останется несбыточной мечтой.
Затем посмотрел в сторону портрета, который стоял на коробках, что вызвало немало удивления у посетителя, ведь все картины своего прадеда, тоже Дэйви Гаджена, он извлёк на свет с чердаков, подвалов и повесил в своей комнате и некоторые в гостиной, к немалому удивлению его родителей, изображающего волшебника в одеянии очень и очень древнем, похожем на те, которые были у тех тысячелетних картин из Хогвартса. Без сомнения, предка нынешнего владельца товаров редкого применения, но очень эффективного.
Надо прикупить пару зелий, мало ли для чего понадобятся.
Он выдержал долгий взгляд Пайруксара Шайверетча, заметил, что тот заинтересовался. А это добрый знак, ведь Дэйви мог договорится почти с любым портретом в Хогвартсе, тогда любопытному студенту удавалось поговорить на переменах, иногда даже в Больничном крыле, где ему советовали как предотвратить сотрясение мозга после неудачных игр в квиддич.
- Мистер Шайверетч! Для меня великая честь говорить с вами! И действительно, я мастер. Собираю древние зелья для того, чтобы самому сварить. Знаете, меня всегда привлекала древность, особенно  рецепты времен артуриановских легенд. И моя мечта сварить несколько таких зелий. Сэр, это ваши рецепты, вам и цену назначать. Выдам любую цену, какую ни попросите.
Молодой зельевар замолчал, прекрасно понимая, что галлеоны тысячелетнем у портрету не нужны, значит, что-то другое. Что это, ведь судя по тому, как поставил раму, он висел где- то в другом месте, а значит, успел соскучится по общению с нынешним поколением волшебников. И разговорить его не составит труда. Он лишь надеялся, что Нарцисса все услышала, ведь брошь была на нем, серьги, на кузине и говорил он громко и как-то передала своему мужу.

Отредактировано Davey Gudgeon (2024-03-30 11:40:09)

– Разумеется, разберётесь, – согласилась мадам Тикнолл хотя бы потому, что желала получить свой заказ без промедления.

Стоит только пропустить кого-то вперёд – и всё, день потерян. Человек отвлекается, увлекается, забывает, потом нужно снова возвращаться к прерванному занятию, вспоминать, на чём остановились и какие обстоятельства тому предшествовало, а они тут все – люди занятые, которые дорожат своим временем: как рабочим, так и личным. Ну, почти все, кроме слоняющихся по переулку бездельников, желающих пощекотать нервишки. Странная нынче молодёжь.

Для хозяйки лавки, как и для многих других работающих людей, включая, как ни странно, служителей органов правопорядка, воскресенье был едва ли не единственным днём на неделе, когда можно без особого ущерба для рабочей деятельности заняться личными делами: заключить новые сделки, обновить старые договорённости, изучить вопрос усовершенствования технологии, приобрести пару-тройку незнакомых ядов.

Маграт уже не в первый раз подумала, глядя на то, как порхает Нигма по аптеке в поисках верного заказа, что, возможно, пришло и для неё самой время перестать топтаться на месте и сделать хотя бы маленький шажок в любом направлении. Главное – не назад.
Решено, сегодня же дам объявление.

Маграт терпеливо ожидала, пока молодая волшебница уладит возникшее недоразумение. Тот факт, что Нигма не бросилась угождать вошедшему аврору, чью братию мадам Тикнолл с трудом переносила по личным причинам, грело колючее чёрное сердечко.Отчасти даже захотелось, чтобы решение вопроса затянулось на подольше – можно прям даже до вечера. Ради такого случая можно и потерять несколько минут драгоценного времени. А то любят эти служивые вторгаться без приглашения в самый неподходящий момент. Чуют не то носами, не то другими местами, что им здесь не рады – и сразу тут как тут.

Вдова поблагодарила Нигму, приняла пакет, затем бонус, а после выразительно покосилась на господина, что стоял рядом у прилавка и задавал вопросы явно не из праздного любопытства. Ещё не хватало, чтобы он стал тут выяснять, что она купила и для чего. Маграт уже изрядно надоело писать в Министерство письма с опровержениями насчёт того, что её товар может стоить кому-то жизни. Она отодвинулась, чтобы мистеру Долишу – весьма известная в Лютном переулке личность, чего уж там! Не последний человек в аврорате! – не вздумалось заглядывать в непрозрачный пакет с приобретённым ядом, полезные свойства которого Маграт тут же мысленно перечислила, чтобы не растеряться при возникновении вопроса. Волшебница вновь проверила содержимое – лучше уж сразу, чтобы не возвращаться – а затем взглянула на этикетку пробного флакона. Поднесла его к свету, изучила прозрачность, поболтала – снова на свет.
– Уверена, лучшие дни нашего сотрудничества ещё впереди, Нигма. Отличное качество. После апробирования я непременно дам знать о результатах, – и спрятала флакон.

А прятала она его долго: развернула пакет, передвинула содержимое, попыталась втиснуть подарочек, завернула пакет, потом снова зашуршала бумагой, ведь флакон упал, а в таком виде его транспортировать никак нельзя. И снова по кругу. Короче говоря, грела свои милые ушки, чтобы в случае, когда авроры заявятся и по её душу в «Ядовитые свечи», быть во всеоружии. Или же чтобы прийти на помощь коллегам, ведь конкуренция, бизнес – это всё понятно, но перед лицом единой угрозы принято объединяться. Однако Нигма и без того прекрасно справлялась.
А дальше стало ещё интереснее, потому что одновременно случилось целых три вещи: во-первых, в лавку вошли ещё двое – по их внешнему виду сразу можно было сказать, что пришли они сюда отнюдь не по тайному велению души, а по необходимости. Во-вторых, мистер старший аврор Долиш поделился с Нигмой совершенно безумной просьбой, потому что любой, кто мало-мальски был знаком с Мундугнусом Флетчером, знал, что этот деляга всегда скрывается в тени. Он просто не стал бы афишировать свои связи и «тайно» встречаться с министерскими в присутствии кучи свидетелей. Сразу стало ясно, что Джон Долиш явился сюда не ради праздного любопытства или дежурного обхода, но с чётко сформулированной целью. Ах, да! И в-третьих, на улице зарядил самый настоящий ливень, запирая всех присутствующих в четырёх стенах. В другом случае Маграт уже наколдовала бы себе зонт или просто трансфигурировала бы его из подручных материалов – здесь она похвалила себя за предусмотрительность, когда решила поставить в своей лавке корзину с зонтами на такой случай, чтобы народ на задерживался, а то ещё вдруг чаем поить придётся да плюшками кормить – да куда торопиться-то теперь?
– Какая досада, – безразлично проговорила мадам в адрес дождя и снова обратилась к продавщице. – Надеюсь, это не надолго. Нигма, дай-ка мне пока самый свежий каталог. Может что ещё выберу.

Волшебница вооружилась предложенным каталогом, клочком пергамента с фирменным оттиском Шайверетча, и пером, раскрыла журнал на середине и принялась изучать ассортимент.

Отредактировано Magrat Ticknall (2024-03-31 22:14:06)

Люциус давится воздухом, услышав собственную фамилию, но закашливается в рукав, чтобы не слишком привлекать внимание. К дальнему родственнику у него много вопросов. Например, о том, для чего бы вообще понадобились посредники, если бы он хотел разбрасываться своим именем направо и налево. Или... Нет, первый, пожалуй, был настолько смыслообразующим, что его Люциус мог задать ещё десяток раз, меняя разве что интонации от недоуменных через возмущённые и вплоть до отчаянных. Пока что Люциус укладывает их в один единственный взгляд в сторону Нарциссы. В конце концов, пригласить Гаджена было её идеей.
Портрет на имя реагирует равнодушно. Или равнодушнее, чем мог бы. Оптимизма у Люциуса ни на гран, и, вместо того, чтобы думать с облегчением о том, что Шайверетч просто пропустит информацию мимо ушей или не поверит, он уже прикидывает, как делец продаст её и кому. Само собой, интерес к древним рецептам всё ещё не получил противозаконного статуса, но так или иначе, имя Малфоев, Лютный, изумруд Морганы, уведенный у дамблдоровцев из-под носа - всё это в сочетании давало неприятную картину. Для Визенгамота недостаточно убедительную, но для желтой прессы - вполне.
Рассуждения об Арманде заставляют Люциуса хмыкнуть. Семейная история не сохранила страданий основателя рода по местному климату, но сохранила разнообразные манипуляционные методики. Исходя из общих тенденций, описанные Пайрускаром заламывания рук, по всей видимости, всё же принесло свои плоды. Арманд получил жирный надел в Уилтшире, а маггловский король остался при придворном маге и советнике. Впрочем, эти дела давно минувших дней - точно не для обсуждения при широкой публике. Да и к искомому зелью имеют не так уж много отношения. Быть может, улыбка его слегка неуместна, и на явление продавщицы с перчатками Люциус, заслушавшись заливающегося соловьем мертвеца отвечает недостаточно быстро, но, заметив наконец неловкую паузу, приходит в себя и даже обнаруживает под самой рукой каталог.
- Прошу прощения? Ах да, перчатки.
Он механически листает глянцевые страницы, отвлекаясь от тирады зельевара. Вообще-то Люциус питает к перчаткам теплые чувства. Особенно к белым тонким перчаткам, позволяющим держать руки чистыми даже тогда, когда приходится получать что-то из рук грязнокровок или - о ужас - пожать им руку по этой новой моде. Драконья кожа - это что-то куда более функциональное, но обещанная эксклюзивность и цена, пожалуй, могут с этим примирить.
- Что скажешь, - обращается он к жене. - Находишь, что этот оттенок подойдет к твоим летним мантиям?
Обсудить новые тенденции в применении редкой кожи вымирающих ящеров, они как следует не успевают. О том, что обсуждение цены перестаёт быть уютным тет-а-тет, Малфой успевает мельком услышать, и поэтому удивление на его лице при появлении портрета вполне укладывается в рамки приличий. Как и ладонь, поднятая к лицу после вступления Дейви. Или этот жест уже нет? Так или иначе, его он маскирует, с силой сжимая пальцами переносицу. Игра значит. За право выкупить главный приз. Интересный подход. Деловой.
- Занятное предложение, - Люциус подходит ближе к портрету и присматривается к лицу этого загадочного господина, - сэр. Позвольте узнать суть предложенных игр. И, конечно, каковы ставки.

Понятное дело, что от прямого вопроса Мунса старикан с портрета отвертелся, и принялся вещать про свою значимость – та я то, та я это, а в наши-то времена ого-ого, а вы не ого и не угу. Старые песни, как мир стары.
Рецепты ему не угодили, да конечно. Имея толковую пропись всякий, - у кого более менее есть способности зелье сварить, то есть руки нормально приделаны и голова соображает, - может заболтать себе нужную настойку сам, не обращаясь каждый раз за помощью к аптекарю. Это ж сколько сиклей с кнатами, а то и галеонов мимо аптекарского кармана! Есть отчего повозмущаться.

Хотя Мунс вот, к примеру, пусть в школе никогда проблем с зельеварением, как предметом, не имел, и до сих пор мог, при необходимости, сварганить чего попроще, всё равно предпочитал покупать готовое. А уж яды точно не рискнул бы сам готовить – это как яму другому приготовишь, ямокопательным заклинанием, да сам туда случайно и свалишься! Не зелье по ошибке выпьешь, так паров ядовитых нанюхаешься, или на ингредиентах разоришься. Ну его. Есть масса других, более доступных способов… кхм… альтернатив, в общем.

Пока Флетчер переминался в углу, сетуя на то, что здесь и взять на память нечего, и смотреть не на что – всё заранее спрятано, беседа меж тем текла дальше.
Вина ему не наливают, вы слышали? Слизень ты усохший. Прогуляйся к тому трактирщику на портрет, пожалуйтесь на жизнь друг другу. А-а, не можешь? Яду тогда тебе в рюмку, сколько ж можно ходить вокруг да около! Впрочем, когда перешли к делу, Мунс чуть не задохнулся от возмущения.

Сначала, правда, обрадовался, что бегать за редкими веществами и ничего варить, по указке призрака, не придётся. А вот потом возмутился.
Одна загадка, ладно, хорошо. Как три?! Какие ещё три с половиной? Так и до пяти дойдёт, мы что тут три дня соревноваться будем?
Идея обсуждать безумные фантазии давно усопшего Пайруксара в шумной компании тоже как-то не вдохновляла. Он договаривался об эксклюзивности для своего клиента! А это что за аттракцион неслыханной щедрости за ваши деньги?! О таком договора точно не было.

Но пришлось выйти в торговый зал следом за Дэйви Малфоем родом из Гадженов, и разговорчивым портретом.
В зале оказались – надо же! – посетители. Полно посетителей, вот так удача. Ладно ещё дамочка в чёрном из Лютного, знакомы лично не были, но Флетчер, услышав фамилию, сразу смекнул, что яды тут близко к теме.
А этот громила чего тут делает? – уж господина аврора Долиша спутать с кем-либо сложно, особенно учитывая обстоятельства их знакомства, там, павлин в гостиной, то сё, хмм... Мундунгус отступил в тень, сильнее прежнего мимикрируя под окружающую обстановку, чтобы там и дальше удивляться чудесным совпадениям.

Столько Малфоев в одной лавке сразу – и юный господин мастер-зельевар, и лорд с леди. Бывшую мисс Блэк до этого дня Флетчер видел только в газете, там, где про светские новости, и сразу же, конечно, поверил, что они с супругом именно сегодня решили прикупить себе по паре перчаток. Ага.
Сам Мунс уже опасался задавать портрету новые вопросы, во избежание новых и не очень подробеностей. Страшно представить сколько историй может наболтать тысячелетний портрет, если решит, что слушатели в них заинтересованы.

Отредактировано Caradoc Dearborn (2024-04-24 22:40:38)

Подпись автора

Джон делал вид, что ему скучно, но на самом деле, внимательно слушал все, о чем велась речь, не забывая краем глаза следить за любым жестом каждого. Он был не на задании, но во-первых, привычки трудно контролировать, ведь он находился в Лютном переулке, а во-вторых, Флетчер ошивался в этом здании, а это значило, что каждого, кто попал сюда, не факт, что случайно, следовало в чем-то подозревать.
Девушка за прилавком, Нигма, оказалась весьма словоохотливой, и если бы Джон это знал, не стал бы давать ей лишний повод открывать рот. Наглая девчонка очень непрозрачно намекнула на злоупотребление аврором своих полномочий, после чего одарила его целой тирадой, полной ликования, плохо скрываемого за мнимым сочувствием. Что ж, к этому Долиш был готов и, наученный горьким опытом, спорить больше не стал. Можно ведь просто притвориться, что тебя действительно заинтересовал каталог, как и посетительницу в черном, и дождаться появления Флетчера из той комнаты.
- Да, спасибо, Ни-гма, - Все-таки ответил Джон, выделив имя девушки особенным тоном, - только такие, как вы, и держат нас в тонусе.
Решив, что спорить дальше будет просто некрасиво, Джон уделил свое внимание выданному ему каталогу с ядами. Но в этот момент в разговор вступила загадочная дама в черном. Настроена она была явно недружелюбно, но не показывала этого откровенно, - видимо, у них тут такой принцип общения с людьми не из своего круга.
- Я бы с удовольствием принял от вас помощь, но похоже, она нужна вам самой. Вы собирались уходить отсюда, когда я вошел, а теперь вот с таким интересом изучаете каталог, - могу сделать вывод, что дождь и вам помешал.
Долиш не стал дожидаться ответа, снова уставившись в каталог, успев при этом украдкой взглянуть на державшуюся особняком пару. Теперь он узнал их, это были Малфои. Только что им здесь понадобилось и почему они не отправили в магазин домовика? Значит, здесь предстоит слишком важное дело, чтобы доверить его хоть кому-то.
Благо никому и ни на что уже не нужно было отвечать, ведь заветная дверь отперлась, от чего Джон тут же закрыл каталог, бросив его на стойку и уставившись на вошедших в торговый зал. Судя по всему, все это время хозяин лавки о чем-то договаривался с молодым человеком и Флетчером, но что среди них делал этот древний портрет? Минуту назад Джон не имел ни возможности разгадать замысел вора, ни желания оставаться среди презирающих его людей, а теперь перед ним стоял тысячелетний портрет, предлагавший вознаграждение за решение его заданий. Удача повернулась к нему, и как видно было по безнадежному выражению лица хозяина, шанс у Джона все узнать появился. Отсюда в ближайшее время он не уйдет, как и все остальные, каждый из которых теперь откровенно беспокоил аврора.
Первым ответил молодой человек, и выглядел при этом он довольно уверенно, да и вел себя достаточно раскрепощенно. А его вопрос о чистокровном предке выдал его окончательно, - похоже, не Мундунгус запудривал мозги мальчишке, а тот использовал вора в своих однозначно не чистых целях. Может, Джон вел себя слишком предвзято, и на самом деле, ничего плохого здесь не происходило. Однако это не умаляло вины Флетчера. Никогда.
Чета Малфоев, разыграв неподдельную заинтересованность перчатками, - как будто, нельзя было изучить каталог дома и заказать, что нужно, - выразили не меньшую заинтересованность предложением Пайруксара. Люциус, как настоящий игрок, скорее спросил о ставках, а его жена уже начала играть, осыпая портрет комплиментами. Джон закатил глаза, решив, что если этот предок Шайверетча поведется на слова Нарциссы, то либо он слишком много времени провел в чулане, либо загадки будут непростительно просты.
Флетчер предусмотрительно молчал, избегая взгляда Джона, который периодически сверлил его глазами, и это было лучше, чем если бы воришка нагло отвечал ему довольной ухмылкой. Мундунгусу явно было не по себе, и Долиш теперь был окончательно уверен в том, что не зря решил проследить.
- Что ж, у меня законный выходной, и я вполне могу поиграть в загадки в законопослушной лавке. Я в деле! - Улыбнулся в предвкушении Джон, потерев ладони друг об друга. А затем все так же улыбаясь взглянул на женщину, чье имя очень хотел бы узнать. - Теперь никому не нужно выдумывать причины, чтобы остаться.
Долиш сделал шаг вперед, чтобы получше разглядеть портрет.
- Господин Пайруксар, мы готовы, начинайте.

Подпись автора

Бронь камер в Азкабане по камину

Малфой улыбается в ответ на узнавание фамильных черт сдержанно, но на удивление тепло. Всегда приятно встретить старого друга семьи, даже если ты из той семьи, у которой никогда не было друзей в обычном понимании этого слова. Даже если этот конкретный старый друг был из тех, кому - могло же такое случиться - достопочтенный предок лично всадил кинжал между лопаток. Но эта связь сквозь века, такая нерациональная, сентиментальная, невольно настраивает Люциуса чуть менее настороженно.
- Приятно слышать, господин Шайверетч. Возможно, загадку моего имени  вам самому будет любопытно разгадать, после того, как ваши будут решены.
Манерой общения портрет чем-то неуловимо напоминает Дамблдора, ну или, принимая во внимание приметы времени, Мерлира, во всяком случае того, каким его живописуют в пересказах для детей. Обманываться этой благостностью, впрочем, не следует, и это давно известно. Люциус слушает правила, и выражение его лица проходит палитру от легкой недоверчивости до почти что веселья. Настолько, во всяком случае, насколько этикет позволяет веселиться в такой вот компании. Он идёт к помощнице зельевара за всем необходимым и возвращается с двумя наборами, один из которых предназначен, разумеется, для Нарциссы.
- Почти как контрольная. Желаешь предаться ностальгии вместе или, как в те старые добрые времена, каждый сам за себя?
Впрочем, то, что прибора два, само собой определяет ответ, и Люциусу остается только прикоснуться к тонким пальцы супруги губами, прежде чем отойти от неё. Лавка, впрочем, небольшая, сильно в её стенах не уединишься, и волей-неволей приходится расположиться неподалёку от кого-то. Кем-то по совершеннейшей случайности, оказывается родственник Нарциссы, а пергамент свой Люциус располагает так, чтобы тот мог при желании свериться с ответами. О нет, Люциуса едва ли можно назвать командным игроком, но обещанный приз стоит даже того, чтобы наступить на горло собственной песне. Малфой прикасается пером к пергаменту, чтобы вывести символ в правом верхнем углу, ведёт кривую, думая, что символ факультета будет смотреться достаточно представительно, но, снова бросив взгляд на Нарциссу, неожиданно для себя останавливает перо, а затем ведет в другую сторону, превращая рисунок в стилизованное изображении цветка Остары.
С ответом увы всё не так просто. Загадкам и шарадам в Хогвартсе не учат, хотя старик прав: развлечения плдобного рода среди магов были популярны ещё пару-тройку столетий назад. И, быть может, если бы на месте Люциуса был его полный тезка, заставший войну Роз, ему не составило бы труда, но его потомку приходится перебрать в голове немало восклицаний и отрицаний, прежде, чем на пергаменте под цифрой один появляется вычерченное несколько избыточным, но несомненно отточенным почерком слово

Дэйви взял у Нигмы перо и пергамент и пока ждал, ответил Пайруксару Шайверетчу все что знал о своем предка. И, хотя он играл роль одного из потомков Малфоя, когда-то жившего где-то в другом месте, ответил на вопрос портрета:
- Предка моего кузена звали Уильямом Говардом, его титул был граф, служил при дворе короля Артура. С ним всегда был авгур и сидел или на плече, на предплечье. Уильям из Уэльса, иногда так представлялся По семейной легенде, когда напьется, становился яростным, превосходный дуэлянт. Может быть вы знаете или слышали о нем, сэр?
Гаджен затаил дыхание, впрочем со стороны это казалось раздумье о прошлом тысячелетии. Его отвлекла Нигма и волшебник взял перо и пергамент, сдержанно улыбнулся, благодаря ее. Взял перо, обмакнул в чернильницу, и старательно вывел философский камень, таким, каким запомнил ещё в Хогвартсе.
Задумался, варианты перебирая, когда неожиданно к нему подошёл Люциус. И если честно, Дэйви боялся, что его разоблачат, но, к удивлению парня, мистер Малфой даже не стал скрывать то, что он пишет. И, хотя он сумел отгадать лишь два слога, на третьем застрял. Незаметно взглянув в пергамент кузена и понял, какое это было слово. Затем вывел написание лекарства каллиграфическим почерком.
- Пайруксар из Шайверетча, ваш друг был замечательный художник! - изрёк Дэйви, даже не заметив, как назвал нарисованного зельевара так, как звали его тысячу лет назад. Ведь время, не важно, тысячу лет или более, иногда повторяет в его потомке точную копию предка, разве что у него нет авгура.
Хм, может завести авгура? Нет, тогда половина моих друзей тут же исчезнет: они верят в то поверье, что крик предвещает смерть. Это ведь глупо. Они же поют только во время дождя или снега. Но в этом плюс. Предсказывать погоду можно будет. - Он мрачно покосился в сторону двери, в которую хлестал дождь, неизвестно когда закончится. Ему нужно все разузнать и после побеседовать с кузеном о причине своего поступка, чтобы Люциус не сердился.

На реплику аврора (пардон, старшего аврора – а то вдруг он тоже обидчивый?) Маграт лишь живописно фыркнула. Его дружелюбная физиономия здорово действовала на нервы хмурой волшебнице по одной простой причине – просто потому, что все жизнерадостные люди её раздражали. Хорошее настроение, улыбки и готовность прийти на помощь казались фальшивыми и лицемерными. А вот словоохотливость тысячелетнего портрета она понимала. Не разделяла, но понимала.

А, точно! Гаджен! – вспомнилось вдруг мадам Тикнолл, которой никак не давала покоя загадочная личность Дэйви. Кого он пытался ввести в заблуждение, Маграт не сильно интересовало – ладно, интересовало, но лишь слегка, настолько, чтобы можно было лишь кончик носа сунуть. Главное – чтоб не откусили.

И пока она украдкой рассматривала остальных посетителей, портрет, наконец, соизволил обнародовать условия испытания. Всё так же темно и многословно. Однако, суть вскрылась очень быстро. Загадки. От Маграт не укрылось выражение разочарования на многих лицах, из чего она сделала правильные выводы. Никто из присутствующих не учился на Рейвенкло. В Хогвартсе не преподавали шарады, не изучали загадки, но бы один факультет, которому каждый день приходилось сталкиваться с таковыми. Не решишь – придётся ночевать под столом в бибилиотеке, если тебя не поймает мадам Пинс с Филчем. Ладно, такого ни с кем на её памяти не происходило, но старшие запросто могли высмеять младшекурсников, что не справлялись с элементарными, по их мнению, вопросами. Семь лет! Семь лет приходилось решать всякие задачки и разминки для ума лишь для того, чтобы попасть в свою башню! Это вам не грушу пощекотать и не запомнить простой пароль! Маграт набрала побольше воздуха в лёгкие и выдохнула. Она-то надеялась, что те времена давно уже минули и что во взрослой жизни ей больше не придётся этим заниматься.

Однако же она взяла у Нигмы пергамент, перо и баночку с чернилами, выбрала себе уединённое местечко, проверив, нет ли за спиной отражающих поверхностей – а то попадаются всякие жулики, знаете ли – расположилась там, внимательно глядя на говорящий портрет. Маграт не была уверена, что хочет участвовать ради вымышленной награды – пусть даже какой-то редкой ценности – но совершенно точно знала, что хочет услышать сами загадки. Любопытно, какими категориями мыслят эти оттиски истории, что провели в тишине тысячи лет.

Увидев текст первого задания, волшебница пожала плечиками – это будет не сложно. Ответ пришёл моментально. Она вернулась к своему пергаменту, на котором вполне предсказуемо изобразила горящую свечу, склонилась над ним, но, написав первую букву, вдруг остановилась.

Написав ответ, волшебница на всякий случай прикрыла его рукой, совсем как в школе, и подняла голову, демонстрируя готовность услышать, увидеть или прочесть следующее задание, втайне надеясь на ещё одну шараду, а не на варку зелья на скорость или оценку творческих наклонностей к изобразительным искусствам.