Тёмная магия…
Не вымрут глупцы, считающую эту сферу волшебного искусства чем-то порочным и недопустимым. Дамблдор так и вовсе проповедует полный отказ от тёмномагических практик, дескать, они разрушают душу, вредят телу и вообще загонят тебя в могилу раньше, чем успеешь сказать “Ascendio”. Бред трусливого старика.
Впрочем, именно эти опасения до сих пор держат в узде авроров. Тем только дай побольше свободы, и наш брат будет лежать в Азкабане с искореженным разумом и изувеченным телом, а дементоры начнут креститься от ужаса.

Игорь Каркаров использовал Тёмную магию с детства. Не удивительно, что себя он считает достойным примером того, что при наличии головы на плечах можно использовать любые удобные инструменты, и волшебство, замешанное на крови, будет безопаснее ворожбы с кристаллами и рунами. Возможно, вскрытие покажет, чего стоило его организму ежедневно перенаправлять такое количество Тёмной энергии, но, видит Мерлин, умирать Игорь в ближайшее время не собирается.

- Мистер… - Каркаров делает секундную паузу, якобы припоминая фамилию пацана, что сидит напротив за столиком ресторана. Пара волосков с пальто прохожего - и теперь вместо собственного лица на Каркарове облик коренастого человека с седыми бровями и возрастным животом, на котором с трудом застёгивается двубортный пиджак. Он картинно суетится и, возможно, совсем чуть-чуть переигрывает - но затем только, чтобы этими мельтешениями сбить парня с толку. - Мистер Люпин, правильно? Как же, как же, я помню вашего отца, мы пересекались в пятидесятых, кажется… Тогда в Министерстве еще делали  еженедельные встречи для обмена опытом между отделами, глупость, если честно, какое нам, аврорам, дело до говорящих цветочных горшков у отдела происшествий и катастроф?
Каркаров не продумывал эту речь заранее, но оно и без надобности - заученные фразы звучали бы недостоверно. А ему сейчас надо усыпить бдительность мальчишки, и дело это куда более тонкое, чем может показаться.

- Да-да, я был аврором, не удивляйтесь, - он смеётся, похлопывая себя ладонями по животу, - Это всё - наследие кабинетной работы. Ну и пончики в столовой тоже сделали своё дело. Помяните моё слово, Ремус, после тридцати не налегайте на сладкое, а то придётся, как я, перевестись в пресс-службу!
Он снова смеётся и для пущего эффекта отправляет в рот половину пирожного, что лежит сейчас перед ним на блюдце. Первый акт окончен, можно переходить к сути разговора.

- Надеюсь, вам было не сложно отпроситься с работы, чтобы встретиться со мной. Вопрос, который я хочу обсудить, очень щекотливый и требует обсуждения, так сказать, тет-а-тет. Ваш недуг, - толстяк резко становится серьёзным, и его щёки сползают вниз, придавая лицу сходство с бульдожьей мордой, - Это вещь, которую не принято обсуждать в обществе, а уж тем более в стенах Министерства. Однако, насколько я понимаю, вы эту часть своей жизни не скрываете - именно поэтому я обращаюсь к вам, а не к кому-то другому. Всё, что я скажу дальше, попрошу оставить между нами, это информация не секретная, но пока не время её кому-то рассказывать. Дело в том, что Визенгамот готовит еще один ряд законов, касающихся, прощу прощения за это слово, полулюдей, в основном оборотней и вейл. И так как вы - единственный официально зарегистрированный оборотень, допущенный до должности в Министерстве магии, именно вас я хотел бы попросить сотрудничать с пресс-службой. Понимаете, после той ужасной книжки Пикарди общественные настроения очень неравномерные, и нам нужен живой пример того, что оборотни - такие же люди. И я бы хотел, чтобы этим живым примером стали именно вы.
Толстяк отпивает еще чаю, но на половине глотка отставляет кружку и поспешно добавляет:
- Если вам претит это предложение - пожалуйста, так и скажите. Это меня ничуть не обидит.

Каркаров обстоятельно и со вкусом допивает чай, отправляет в рот еще половинку пирожного. Обычно он не позволяет себе подобные излишества, уж тем более не во второсортной забегаловке. Но чего только не сделаешь для роли. Тем более что привыкшее к огромному количеству еды тело так и требовало закинуть в желудок не пирожное даже, а хороший пятифунтовый стейк.

Каркаров уже успел спросить себя, не слишком ли длинный путь он выбрал. Купить Оборотное зелье, найти подходящую личину, внушить малолетнему оборотню какое-никакое доверие. Много лишних шагов - можно же просто оглушить пацана из-за угла, аппарировать в тихое место и набрать сколько захочется крови. Можно даже продержать до следующего полнолуния и разжиться волчьей шерстью, но тут появляются другие риски, связанные с социальной активностью Люпина и тем, что через пару-тройку дней кто-то из знакомых его хватится.
И всё же так было правильно. Каркаров чувствовал Тёмную магию. Словно незримая спутница, она подсказывала, куда идти и что делать, когда и о чем говорить, а когда - промолчать. Она не один раз помогала уйти от больших неприятностей.

В сложных колдовских ритуалах важно всё, вплоть до материала черпака, которым ты будешь разливать по флаконам готовое зелье. Что уж говорить о магии, замешанной на крови - тут все усилия может перечеркнуть одно неправильное движение, мысль, взгляд. Вот и пацан, прежде чем стать невольным донором для очередного эксперимента, должен войти в определенное ментальное состояние.

- Ивэн Ратковски, - не задумываясь, называет Каркаров имя своего старого друга, павшего в Воеводине. - Я что, не представился? Прошу прощения, Ремус, в последнее время я чрезвычайно рассеян, - и толстяк приправляет сказанное улыбкой, которая должна выказать всю неловкость, которую он сейчас ощущает.

Каркаров окликает проходящего мимо официанта и жестом просит повторить свой заказ.
- Что от вас требуется? - повторяет он, когда на столе появляется новый шедевр из сливок и бисквита, - Ничего сложного, поверьте, - Игорь наполняет чаем свою кружку, кладёт пару ложек сахара. Делает всё долго, подчеркнуто неспешно. Нужно создать впечатление, что он здесь частый гость, это обычный день, и вообще не происходит ровным счётом ничего подозрительного. Будь у него побольше времени, стоило бы заранее навести на официанта ложную память, пусть в начале разговора поинтересовался, как поживает жена мистера Ратковски, или дочь, или любимая собачка. - Вы наверняка знаете, что мы ведём плотную работу с “Ежедневным Пророком” и еще несколькими изданиями. Можете называть это цензурой, но я предпочитаю термин “государственный контроль”. Мы утверждаем темы статей и их содержание - разумеется, речь о всевозможных политических событиях и происшествиях, освещение которых может поставить под угрозу деятельность Министерства. Но ладно, к чему я? Да, точно, - он отставляет чашку и наклоняется вперёд, очень тщательно контролируя каждое движение. Многие маги, использующие Оборотное зелье, прокалываются именно на неправильном оперировании чужим телом. Сейчас у Каркарова, например, живот раз в шесть больше, чем обычно, но он наклоняется ровно так, как это сделал бы человек, регулярно таскающий на себе пятьдесят унций жира. - Я бы хотел, чтобы вы стали лицом кампании по реабилитации оборотней, - господи, ну и чушь. Сам Каркаров только посмеялся бы над этими словами, но у пацана горят глаза, он еще молод, а главное - избалован судьбой. У него и так много поводов считать себя избранным. Наверняка купится и на это предложение стать мессией от мира полукровок. Перевернуть общественный уклад и выдать каждому оборотню талон на охоту. - Несколько интервью, ваше фото на первой полосе, посещение разных мероприятий. Краучи планируют к Рождеству организовать благотворительный вечер, хорошо бы сделать там парочку заявлений. Не беспокойтесь, тексты мы подготовим, с вами всегда будет кто-то из отдела. Нам нужно, чтобы Британия узнавала вас в лицо. Более того - чтобы к вашему недугу читатели стали относиться так же, как к обычной простуде. Достойная миссия, как вы считаете?

- Ох, Ремус, я очень рад! - на щекастом лице толстяка расцветает улыбка. Он протягивает через стол руку для рукопожатия, и всем своим видом излучает безмерную радость. Похоже, настоящий хозяин этого тела был тем еще жизнелюбом, поэтому улыбки получаются естественными, а от глаз расползаются весёлые морщинки. Сам Каркаров так улыбаться не умеет. - Очень, очень рад! Официант, подайте счёт! - откинувшись обратно на спинку стула, Каркаров оборачивается (что весьма непросто сделать, если иметь в виду обхват его талии) и поднимает руку, подзывая официанта. - Вы будете заказывать что-то еще? - спрашивает он Люпина и, не дожидаясь ответа, продолжает: - Нет? Вы правы, пора собираться, уверен, у вас есть дела помимо чаепития со мной. Я заплачу, не переживайте. И не спорьте, Ремус, я настаиваю.
Каркаров оставляет солидные чаевые и даже жмёт на прощание руку официанту, который, к его чести, отвечает на жест с полной невозмутимостью. Застегнув пиджак и стряхнув с брюк крошки бисквита, Игорь кивает в сторону выхода.
 
Прекрасный коктейль. Чувство неловкости, готовность к самопожертвованию, не ставящее, впрочем, под угрозу здоровье или жизнь, предвкушение больших свершений - всё это должно вариться в молодом оборотне, разгоняя по венам нужный набор гормонов. Для чистоты эксперимента нужно несколько проб, но дальнейшие действия Каркаров распланировал давно, дело остаётся за малым.

- Не переживайте, вам не нужно обсуждать моё предложение с Боунс или Краучем, этим займётся моё руководство после того, как я доложу, что вы приняли предложение, - они выходят из ресторана, и холодный октябрьский ветер напоминает Игорю, что для пущей достоверности стоило бы надеть пальто. Но трансфигурировать собственную одежду на это необъятное тело времени не нашлось, да и многие волшебники пренебрегали пальто и плащами, предпочитая аппарацию другим видам передвижения. - Позвольте украсть у вас еще пятнадцать-двадцать минут вашего времени. Дело в том, что у меня сегодня назначена еще одна встреча, с одной прекрасной полувейлой, примерно по тому же вопросу. Буду вам очень благодарен, если мы сейчас зайдём в Министерство и вы подпишете один документ. Сплошная формальность, но после некоторых событий мой руководитель требует эти расписки, если дело касается вовлечения в кампании посторонних лиц. Вы представить себе не можете, как долго я на прошлой неделе уговаривал одного гринготтского гоблина поставить свою подпись. Но вы-то должны понимать, как работает эта бюрократическая машина. Бумажки, бумажки, сплошные бумажки…
Каркаров не умолкает ни на секунду, не давая Люпину даже ответить на заданные вопросы, и неспешно шагает в сторону от ресторана. Гостевой вход в Министерство Магии действительно находится недалеко отсюда, и пацан не должен ничего заподозрить.

- А всё потому что месяц назад я договорился с одним лавочником из Лютного, что он скооперируется с аврорами и репортёрами “Пророка” и покажет, где и как проходят подпольные бои гиппогрифов. Слышали о таких? Нет? Ох, Ремус, неужели вы не читаете газет, это же была новость на первую полосу! Так вот, этот лавочник назначил место и время, сам не явился, зато прислал вместо себя трёх огромных вышибал из местного бара, вот была заварушка! А меня лишили премии, - он продолжает тараторить, и толстые руки взлетают в такт словам. Суета, шум, много ненужной информации - всё, чтобы не дать оборотню спохватиться и проанализировать ситуацию. - Но это еще ничего! Хотите, расскажу, как в шестьдесят третьем нас отправили в командировку на Балканы, и мы впервые попробовали ракию?

Всего за одну секунду добродушное, растянутое улыбкой лицо толстяка меняется до неузнаваемости. Действие Оборотного зелья на исходе, Каркаров чувствует, как сначала обвисает, а потом натягивается кожа на череп, возвращающийся к своей обычной форме. Но прежде чем мальчишка успевает спохватиться и что-либо понять, Игорь оборачивается и хватает его за предплечье. Рывок в темноту, мгновение полёта…

Они оказываются в Челси, в гостиной небольшого домишки, что Игорь использует для проведения экспериментов. Здесь нет отопления и воды, но есть несколько огромных комнат, где сложены всевозможные книги и магические инструменты, реторты, пробирки и специальные ящики из самого разного металла.   
Точным взмахом руки Игорь материализует серебряную маску, которая мгновенно скрывает его лицо.
- Экспеллиармус! Инкарцеро! - командует он, направляя палочку на мальчишку.

Пацан еще далеко не аврор, он и курсов-то толком не окончил. Дай Мерлин, создаст приемлемое Protego, и то исключительно потому, что не так давно сдавал ЖАБА. От аврора в нём только непомерная гордыня и вера в чудеса, иначе как объяснить, что он так запросто проглотил весь этот бред про программу реабилитации оборотней.
Каркаров не читал книгу Пикарди, но с идеями о звериной природе этих полулюдей был абсолютно солидарен. По его разумению, большую часть оборотней стоило усыпить без суда и следствия, а оставшуюся поселить в резервацию при каком-нибудь специальном учреждении, которое будет заниматься исследованием природы их недуга. Оборотни - не люди и не члены общества, адаптировать их среди обычных граждан - всё равно что поселить волка в загон с пекинесами, а потом удивляться, куда же делись все собачки.

Каркаров действует быстро - ему необходимо забрать первую порцию крови до того, как нужные вещества, выработанные благодаря душеспасительной беседе, заменятся на продукты страха и стресса. Мужчина материализует из воздуха две небольшие колбы, но на самом деле переносит из соседней комнаты. Одна с серебряными вставками, другая самая обычная, из тонкого стекла.
- Stypefy, - шепчет маска, и заклятье парализует Люпина, но ровно на один момент, которого хватает, чтобы Каркаров достал из ножен на бедре тонкий стальной клинок, мановением палочки заставил пацана вытянуть вперёд правую руку и провёл лезвием по ладони, поперек линий жизни и судьбы. 
Кровь у оборотня обычная, человеческая, но Игорь другого и ждёт. Он припадает на колено рядом с Люпином, подставляет один пузырёк, потом второй - и стекло окрашивается ярко-красным. Если присмотреться, видно, как кровь выливается из раны - быстро, бодро, вторя ударам молодого сердца. Каркаров дотрагивается до раны, поднмиает руку и смотрит на тягучие капли на просвет, растирает между пальцами.

Мальчишка беспомощен, как новорожденный лунтелёнок. Даже смешно - не это ли существо способно в полнолуние превратить любого в груду кровоточащего мяса? Грейбэк и в обычные дни выглядит устрашающе, а тут - смех да и только. 
Каркаров снимает с пацана оцепенение и встаёт на ноги. Флаконы с кровью он закупоривает воском и отправляет в соседнюю комнату.

- Что ты можешь мне рассказать? - в голосе маски слышен смех. Мановением палочки она заставляет связанного подняться и принять вертикальное положение. Верёвки оживают и, точно змеи, переползают на лодыжки и запястья, освобождая остальное тело. Зато в оставшиеся путы Каркаров вкладывает столько силы, что их не сможет разорвать и разъярённая мантикора. - Ты же просто глупый щенок. Тщеславный глупый щенок, который решил, что может принести в этот мир справедливость. Ты только начинает свой путь в Министерстве и, даст Мерлин, очень скоро поймёшь, что справедливость - штука очень условная.

Каркаров подталкивает под колени Люпина ступ и лёгким магическим импульсом заставляет сесть. Кровь уже испачкала пол, и Игорь морщится под маской - в этом доме у него нет эльфа, придётся убирать всё самому, а иметь дело с оборотничьей кровью хотелось исключительно в научно-исследовательском контексте.
На полке позади Люпина стоит целый набор заживляющих зелий, от самых простых, из школьного курса по алхимии, до тех, что способны оживить человека после нападения василиска (так, по крайней мере, заверял продавец в Лютном). Игорь приманивает склянку с бадьяном и выливает раствор на ладонь мальчишки - кровь пузыриться, и края раны стягиваются.
- Я хочу, Ремус, чтобы это стало для вас уроком. Коль уж ваши учителя еще не научили вас постоянной бдительности, научу я, - Игорь присаживается рядом с Люпином на корточки, и голос его звучит так, словно он общается с малолетним ребёнком - дружелюбно, почти ласково. - Друзья могут научить нас многому, но только враги преподают уроки, которые мы запоминаем на всю жизнь.
Впрочем, особой надежды на успех подобного обучения нет. Проще встретить сниджета на улицах Уэллса, чем заставить молодость прислушиваться к опыту. Но боль и страх улучшают усвояемость науки, особенно если речь идёт о полуживотном. 
- Какая нелепая была бы смерть, на самой заре жизни. Вы еще даже диплом аврора не получили, а уже пали бы от руки Пожирателя смерти. И, главное, никто бы об этом не узнал, даже некролог в “Пророке” не написали бы. Глупо, правда?

Быстрое и точное осуществление плана приводит Игоря в благодушное настроение. Он, конечно, не собирался убивать парнишку - а зачем? Лица похитителя он не видел, следов Каркаров не оставлял, дом изнутри выглядит точно так же, как десяток других коттеджей в любой части Британии. Да, говорят, у оборотней есть особый нюх, но едва ли этот щенок сейчас может хоть что-то сообразить от страха. Если он что-то и запомнит, то это будет обыкновенный набор запахов, свойственных лаборатории - травы, металл и колючая, почти электрическая магия.

- Да, да, Ремус, очень глупо! - кивает маска. Каркаров уже откровенно веселится. Сейчас его интонация походит на ту, что он изображал, притворяясь Ратковски, а уже через секунду - теряет всякие краски и говорит глухо, даже зловеще.
Игорь встаёт на ноги. То, как пацан старается сохранить хотя бы видимость спокойствия, внушает некоторое уважение. Обычно перед лицом смерти (а кого призваны изображать эти жуткие маски, если не саму Смерть?) люди ведут себя куда менее сдержанно. Вдвойне интересно, что именно оборотень, который больше других должен быть подвержен эмоциям и всяческим низменным порывам, сейчас даже дышит почти спокойно, хотя Каркаров уверен, что, если хорошенько прислушаться, можно услышать, как быстро и судорожно бьётся его сердце.

- Запомнишь урок? О нет, Ремус, разве это урок? Даже в школе уроки длятся никак не меньше часа. Ты же умный мальчик, ты учился в Хогвартсе - неужто забыл?
Маска качает головой. Потом делает короткой взмах волшебной палочкой - и Каркаров чинно опускается в появившиеся за спиной кресло. Теперь он сидит ровно напротив Люпина, и глазные щели маски находятся вровень с глазами мальчишки. Будь Игорь чуть более искусен в легилименции, непременно заглянул бы в разум оборотня. Очень уж интересно, как животное уживается там с человечьим.
- Если тебя это успокоит - нет, я не собираюсь тебя убивать. Я вообще не приемлю напрасных смертей. Вы считаете нас злодеями, которых хлебом не корми, дай открутить голову какому-нибудь магглу, но это же ерунда. У каждой смерти должен быть свой резон.
Игорь наклоняется вперёд, заглядывает мальчишке в глаза. Голос его снова обретает интонацию толстяка, чью личину он так удачно позаимствовал пару часов назад.

- Давай, Ремус, расскажи мне, как следовало действовать, чтобы не оказаться в столь затруднительной ситуации? Ты получил моё приглашение - что надо было сделать дальше? Что должно было насторожить тебя в первую очередь?
Каркаров откидывается на спинку кресла, предоставляя Люпину время на ответ. Всё-таки мальчишка ему симпатичен, и в его невероятной наивности Игорь видит большую проблему. Такие мягкосердечные борцы за справедливость редко доживают до тридцати лет. Взрослые авроры - жестокие, озлобленные люди с постоянной манией преследования. Вот чему Министерству следует учить своих псов. Любой дурак сможет наколдовать защитные чары, но далеко не каждый сможет рассмотреть в глазах близкого друга отблеск чар, подчиняющих сознание.
- Если ты расскажешь всё достаточно быстро, то я не стану тебя задерживать. Даже на работу не опоздаешь, - добавляет маска вполне дружелюбно.
Наверное, это тщеславие, но Каркарову хочется верить, что благодаря сегодняшнему уроку мистер Люпин проживёт хотя бы на пару лет дольше.

- Магглорождённых? - в голосе маски слышится удивление. Каркаров на мгновение задумывается, наклонив голову. То, что мальчишка решается с ним спорить вообще-то не удивительно - молодость есть глупость, да и в авроры Люпин пошел не иначе как затем, чтобы восстанавливать справедливость. Вот и сейчас не может сдержаться, хотя, наверное, и сам не рад своей словоохотливости.
Неужели их даже не учат не провоцировать злоумышленников своими высказываниями? Не спорить, соглашаться, усыпить бдительность, чтобы потом нанести неожиданный удар и вырваться на свободу - вот единственная верная тактика. Интересно, какой порядок действий преподают молодым аврорам. Как минимум можно было научить мальчишку пользоваться министерским архивом, чтобы проверить данные отправителя письма. Ратковски вообще-то в списке сотрудников никогда не числился и существовал исключительно в Суботице года эдак до 55-го. 

- Магглорождённых убивают, да, - изрекает маска глухо, - Да, увы, такое тоже бывает. Убивают всех, Ремус, таков мир. И ты сам назвал причину. Магглорождённые не хотят молчать, а вы, поборники справедливости, не хотите принять правила и простую истину - магия не игрушка. Нельзя бесконечно смешивать вино и воду и надеяться, что в конечном итоге получится что-то путное. Рано или поздно всё волшебное сообщество осознает эту истину, вот только может быть поздно. У тебя на курсе учились чистокровные маги? Ты видел, как легко им даётся колдовство? А сколько ночей ты, получеловек, вынужден был провести в библиотеке, только чтобы не провалить очередной экзамен, который чистокровные сдали без особого труда?
Пресловутое общее благо, о котором говорил Гриндевальд, заключается как раз в этом. Сберечь волшебство, защитить от вырождения. Не пройдёт и сотни лет, как полукровки заполонят весь магический мир, а древняя магия чистокровных родов сойдёт на нет, угаснет, растворившись в грязной крови.

Да, было бы занятно побеседовать об этих материях с мистером Люпином. Каркаров, как и любой учёный, любил философские разговоры. Особенно ценным было бы мнение Ремуса как молодого человека, что готовится сражаться по другую сторону баррикад. Всё-таки разговоры с союзниками хоть и были по-своему интересны, но успели Игорю порядком надоесть. Молодые Пожиратели смерти исповедовали слишком радикальные подходы к решению маггловского вопроса, интересно, готовы ли авроры противопоставить им такие же жёсткие меры?

- Всё правильно, Ремус. Моя записка усыпила твою бдительность, правда? Обычное служебное послание, что в нём может быть плохого?
Игорь кивает, и в подтверждение своих слов жестом притягивает с ближайшего стола какой-то огрызок пергамента. Взмах волшебной палочки - и бумага расправляется, складывается в самолётик. Игорь отпускает послание, и оно, пролетев по комнате пару кругов, скрывается в камине, чтобы сгореть со следующей растопкой.
- Простая магия, - поясняет маска, - Но ты поверил. Потому что сейчас твоя работа - не бегать по подворотням за такими как я, а писать отчёты и письма. Правильно? Вот и не распознал подделку среди десятка таких же записок.

Каркаров тяжело вздыхает. Похоже, всем им предстоит воевать против детей. На одного Аластора Муди придётся пять Люпинов - и они умрут, так и не поняв, почему и за что. Нечестно и несправедливо.
Впрочем, это их выбор. Если магическое законодательство Британии даёт семнадцатилетним подросткам полную самостоятельность, на это должны быть веские причины.
И всё же сражаться с достойным противником - большая честь.
Кто знает, может, через десяток лет и Ремус Люпин научится отращивать зубы не только в полнолуние.
- Задумайся, Ремус, так ли сильно ты хочешь быть аврором. Фальшивая записка - не самый грязный приём в нашем арсенале. Если ты выберешь этот путь, непременно столкнёшься с материями куда более тёмными и коварными. Сможешь ли ты противостоять им? Понимаю, для оборотня зачисление в Министерство - большая честь, но, может, стоит поберечь свою жизнь и выбрать для себя другое будущее?

- Исключения лишь подтверждают правило, - кивает маска в ответ на сомнения в объективности суждений о силе чистокровных магов. Да, магглорожденные тоже могли приручить магию, но на каждого подобного волшебника приходилось с десяток других, которые благодаря своему происхождению могли управляться с волшебством на порядок лучше, уверенней и чище. - Как быть? Хороший вопрос, Ремус. Может, ты думаешь, что я хотел бы устроить массовые казни или отправлять магглорождённых волшебников в резервации сразу же после того, как они сотворили свою первую магию? - маска качает головой, - Нет, это напрасная жестокость. Но магглорожденные могли бы стать хорошим подспорьем в исследовании происхождения магии. Как она возникает? Почему именно в этой семье? Можем ли мы контролировать этот процесс?
Эта беседа может длится очень долго. Каркаров любит такие обсуждения, вот только вести их лучше за бокалом вина, вечером и возле затопленного камина.
- Каким я вижу общество? - Игорь смеётся, и маска превращает звук в низкий, атональный гул, - Ох, Ремус, поверь, я не политик. Я учёный. Борьба за власть мне нисколько не интересна.

Пора заканчивать.
Каркарову начинает казаться, что пацан тянет время. Неужели он успел вызвать авроров? Но, насколько мог судить Игорь, сигнальных амулетов у Люпина при себе не было, да и дом защищен чарами куда более сильными, чем любая министерская игрушка. Тогда какой смысл в этой болтовне? И на переговоры это не похоже - в таком случае Ремус должен был как минимум озвучить свои требования, а в дальнейшем не перечить и не уводить разговор в сторону, соглашаться со словами своего похитителя и лишь изредка подкидывать нужные ему самому тезисы.

Каркаров отходит в сторону и замирает в дверном проёме, скрестив на груди руки. Силуэт почти сливается с темнотой за спиной, только чуть серебрится жуткая маска с прорезями для глаз и рта.

Юный романтик. Готов рисковать собственной жизнью. Таким бы писать книжки или статьи для каких-нибудь бульварных изданий, а не рваться на передовую и подставлять свою глупую голову под заклятья.
Каркаров этим вопросом не интересовался, но сейчас был почти уверен, что перед ним выпускник Гриффиндора. Разделение хогвартских студентов на четыре группы выглядело смешным и наивным, и всё же находились среди бывших школьников те, кем гордились бы сами Годрик или Салазар.
Вот Люпин, похоже, был из первых.

Вообще субъектом Ремус был крайне интересным. Не лепетал и не молил о пощаде, даже, кажется, почти не врал. И всё же он оставался каким-то слишком мягкотелым, спокойным, беззащитным. Ему потребуется много времени, чтобы обрасти жёстким панцирем и научиться быть злым и даже жестоким. Этого времени у него скорее всего не будет.
 
- Ты хороший собеседник, Ремус, - изрекает маска, после чего разворачивается и уходит в соседнюю комнату.
Там стоит высокий до потолка стеллаж, сплошь уставленный флаконами всех цветов и размеров. Каркаров выбирает зелье с нижней полки - переливающаяся серебром субстанция, напоминающая мысли из Омута памяти.

- Я продолжил бы беседу, но тебе пора на работу, да и у меня есть дела, - говорит Игорь и снова присаживается возле Люпина. Сорвав с крышки печать, он поднимает флакон на уровень глаз мальчишки, чуть покачивает, заставляя серебристую жидкость перетечь с одной стороны ёмкости на другую. - Это зелье, которое поможет тебе спокойно прожить сегодняшний день, не думая о нашей встрече. Нет, ты её не забудешь - мне же нужно, чтобы ты запомнил урок, правильно? Но воспоминания поблекнут, как будто всё это ты увидел во сне. Со временем детали вернуться, и уже тогда ты сможешь рассказать обо всём своему начальству. Если захочешь, конечно.
Каркаров приставляет флакон к губам мальчишки и наклоняет. Хочется надеяться, что Ремус и на этот раз проявит благоразумие и избавит его от необходимости применять силу.