Холодок по спине - реальный. Учащенный пульс, заставляющий сердце стучат в ушах - тоже. А голос? Реален ли он? Голос, который нежными пальчиками касается темных, глубоких струн души, голос, который обдает горячим дыханием его губы, голос, который безукоризненно сводит с ума. Ее голос. Чей?

Она могла бы быть с ним. Мерлин, кажется, он и вправду ощущает это кожей. Ее присутствие. Покой, свое место. Печаль в ее голосе осязаема, как лакричный леденец, звонко разламывающийся в зубах. Энтони опускает руки на ковер, роняет голову на грудь, жмурится. Разлучили. Их разлучили. А он и не знает. Или этого не было?

- Кто нас разлучил? - Мальсибер не в силах говорить громко, он хрипло шепчет, уязвленно поднимая голову вверх, к голосу. К девушке без лица, призрачной дымке, что так отчаянно желает быть с ним. Просит убить. Избавить ее от мучений. Просит убить ее мучителей. Он снова закрывает глаза.

Убить. Убить не так легко, когда ты в здравом рассудке. Когда ты четко отдаешь себе отчет. Легче, когда ты уязвлен, когда ты под властью манипуляции. Энтони жмурится, тяжело дышит, пальцами взъерошивает ковер под собой. Ковер. Комната. Пожиратели и Моргана. Кажется, это было так давно, кажется, этого тоже никогда не было. Как и девушки.

- Я тебя не помню. Я тебя...не знаю, - слова даются с трудом, ее голос - дурман, но слишком быстрый, как ураган. Просит помочь, убить, но не дает ответов. Мальсибер трясет головой, стараясь вернуть свое самообладание. Убить тяжелее, когда ты в здравом рассудке. И эта мысль помогает попробовать проанализировать ситуацию. - Я не стану убивать, пока ты не дашь ответов. Я не безвольная кукла. Не твоя безвольная кукла, Моргана.

Он поднимает голову в сторону старика, его рука тянется к палочке, но пальцы в последний момент сжимаются в кулак.

- Я не убиваю по прихоти безликого морока.

Подпись автора

Морок рассеивается в тот момент, когда Амикус уже был готов запустить пару проклятий в своего мертвого отца. Возможно, он предал Лорда, отказавшись от жертвы, возможно, отбросил их общее дело на несколько шагов назад, не решаясь допустить даже мысли о вреде Алекто. Но иначе он не мог.

Пытливый взгляд мечется к Мальсиберу, который говорит о своей жертве. “Я тебя не помню” слышит Амикус и сжимает губы в тонкую линию. Знал ведь, что не нужно его привлекать в древнюю магию, даже самый сильный легилимент не смог бы вытравить истинное чувство, и теперь оно пытает его изнутри, желая выйти на свет. Этого нельзя допустить.

- Они же живы? - кивает он на распластанные тела двух старших магов, сейчас он совершенно не против, если окажется,что Долохов мертв, но дух вещает, что с ними ничего не случилось серьезного.

Что же, они справились.

- Какую силу дает камень? - начинает Кэрроу, - что будет, если собрать все три древних артефакта?

Это ведь им надо было узнать? Лорд рассчитывает на то, что древнее наследие поможет им победить и лучше бы это было так.

Дыхание сбито, словно он бежал несколько миль без передышки, а не стоял на коленях на ковре в помещении. Сердце билось о грудную клетку так сильно, словно желало вырваться, вылезти навстречу призраку, отдаться ему, не повиноваться словам, которые только что молвил Энтони по приказу разума. На самом деле, знай он, кто это, кто она, то он, возможно, убил бы всех, кого она просит. Но не так, когда ему шепчут «Убей», а волшебник и не знает, за что.

Жалеет ли Мальсибер о своих словах? Трудно ответить. Скорее нет, чем да. Они были правильными здесь, сейчас, о но их могло бы и не быть, окажись ситуация реальной. Сейчас выбор был сделан и все, что виделось ему ясно, рассеялось вместе с магией леди Морганы.

На полу лежали два взрослых мага: Долохов и Каркаров. Какая ирония: старики лежат, молодые в здравии. С такой сильной и древней магией ты никогда не знаешь, какой из навыков окажется более полезным. Энтони встал с ковра, устало падая в кресло. Нервный щелчок пальцев, требование бокала виски от эльфа и, пара мгновений, жадный глоток дерущего горло напитка. Как спасение, как возможность спрятать свою дрожь и унять запутавшиеся мысли. Амикус, тем временем, задает вопрос, Северус проверяет лежащих Пожирателей. Мальсибер… просто дышит, пьет, думает. Почему он здесь? Для чего призвали именно его? Из-за слабости духа? Из-за чрезмерной самоуверенности? Или для того, чтобы волшебник что-то узнал?

Ведь он, в отличие от своих коллег, задает вопрос, не связанный с силой камня:

- Существует ли эта девушка, чей голос я слышал, чьи прикосновения я чувствовал и чей силуэт я видел здесь? Кто она?

Пальцы руки побелели от напряжения, бокал выдержал, но сам Мальсибер был на грани. И ждал, ждал нестерпимо ответа: а не сошел ли он с ума?

Подпись автора