Амикус вышагивал по деревянному полу просторной библиотеки, периодически кидая взгляд то на циферблат массивных часов в углу комнаты, то на футляр, покоившийся в центре дубового стола. Уже через несколько минут здесь соберутся приглашенные члены закрытого клуба для обеспокоенных судьбой Магической Британии и Кэрроу, признаться, немного нервничал.
То, что Милорд лично поручил задание именно ему неимоверно льстило, очевидно, изумруд был важен для их предводителя и такая милость выделяла его среди прочих, однако, это и означало, что под сводами его поместья в Абердиншире соберутся Долохов в Мальсибер. Первого он не рад был видеть, поскольку в его присутствии никогда не мог чувствовать себя безопасно, второго - потому что боялся его встречи с Алекто, и без того Амикусу пришлось правдами и неправдами устроить сестре дела вне дома на сегодняшний день, но это не исключало риск их возможной встречи. Прошло слишком мало времени с их “вынужденного расставания”, чтобы не беспокоиться о последствиях.
Впрочем, сегодня колдун рассчитывал, что все сосредоточатся на поставленной от Лорда задаче, если Он считал, что предсказание имеет силу и игнорировать его не стоит, то они должны были разобраться во всех его свойствах. Было ли это безопасно, учитывая прочитанные легенды? Чародей кинул взгляд на стопку отложенных книг, в которых хоть как-то упоминался похожий артефакт, если верить написанному изумруд таил в себе множество неприятных свойств. Сходить с ума или попадаться под шальной круциатус Долохова он явно не желал, будет справедливо, если первым свойства проверит Снейп. Во-первых, это, вроде как, артефакт полезный в зельях, во-вторых, слизеринец грязнокровка неимоверно доставал Кэрроу одним своим существованием из чего вытекало в-третьих, в случае чего его было не жалко, никто слезы не проронит, даже если изумруд сделает из Снейпа кучку пепла.
- Мистер Кэрроу, сэр, будет ли угодно гостям что-то? - старенький эльф учтиво поклонился, а Кэрроу раздраженно фыркнул.
- Что я тебе говорил по поводу неуместной инициативы? У нас не светский раут, - прорычал маг, сдерживаясь, чтобы не запустить в домового чем-то неприятным. Правда, он так раздражался и от непроявления инициативы, так что эльф уже был научен. Сказав “прошу прощения”, он растворился в воздухе как раз в тот момент, когда старинные часы пробили восемь. Всем приглашенным Кэрроу выслал одноразовые портключи, чтобы чистокровные волшебники не утруждали себя каминной сетью или аппарацией - сам дом находился далеко от входных ворот и барьера, вздумай кому-то аппарировать, идти бы пришлось мимо сада, фонтанов и живых лабиринтов довольно продолжительное время.
- Доброго вечера, - поздоровался маг, когда первые гости с тихим хлопком появились посреди библиотеки, а когда собрались все, решил не затягивать с причиной их сегодняшней встречи, - Лорд настоятельно попросил нас проверить свойства одного небезызвестного артефакта и дать ему отчет как можно скорее. Все ли из вас готовы?

Сквозь портал Долохов прошел так, как обычно проходят сквозь открытую дверь - перешагнув порог и чуть боком, чтобы не задеть дверной проем плечами. Одет он был в теплый непромокаемый плащ, который сослужил отличную службу в виду обыкновенной лондонской непогоды, свойственной этому городу и этой стране не только в декабре, но и вообще в любое время года. Под мышкой Антонин сжимал увесистый сверток из темной промасленной бумаги, а в левой руке держал за горлышко бутылку вина, судя по надписи на этикетке - французского. Впрочем, чтобы об этом догадаться, не нужно было уметь читать.
- Доброго вечера, - буркнул мужчина, кивнув принимающей стороне.
На Кэрроу Долохов был зол, и даже не пытался этого скрыть - прошлой ночью кто-то пытался пробраться в его кабинет на площади Мадлен, и это происшествие Антонин связывал именно с Амикусом. Насколько ему было известно, молодому человеку никак не давала покоя мысль об информации, которой невольно владел сам Долохов, и потому тот искал любые поводы, чтобы в свою очередь добыть компромат на него самого.
Интересно только, перед кем он собрался его демонстрировать?
Может быть, ночной инцидент и не был связан с Кэрроу, однако Антонин не мог бы придумать второго такого кретина, который рискнул бы отправить наемного исполнителя на кражу из особняка в восьмом округе. Откровенно говоря, там и брать-то особо нечего, но вот незадачливый грабитель в этом удостовериться не успел - позарился на проклятое ожерелье. Туда ему и дорога.
Тем не менее, личные счеты Антонин решил отложить на потом. Все-таки дело важнее.

Привычным жестом, свойственным многим волшебникам с прислугой в доме, Долохов вытянул руку с вином вперед и просто отпустил бутылку. В любом другом поместье она бы, вероятно, упала на пол и разбилась, но не здесь. В домах с вышколенными эльфами ничего и никогда не падает, особенно при гостях. Не долетев до пола, вино исчезло. И Антонин был уверен, что вскоре оно появится уже в бокале и на столе - стоит только выбрать место.
Оказавшись возле Каркарова, он легко хлопнул его по плечу и пожал руку, коротко улыбнувшись. Сел, разумеется, рядом с другом, сняв сперва вымокший плащ.
Сверток, который Долохов опустил на столешницу, развернулся сам с собой. Внутри оказалась книга в потертой обложке из телячьей кожи, на ней старым тиснением было выведено "Anmerkungen zu Artefakten der Antike". Кроме того, на столе оказалось увеличительное стекло в латунной оправе, крохотный фонарь старинного вида с тлеющим внутри огоньком и матерчатый сверток с серебряными ювелирными инструментами.
- Помнишь ожерелье, что я купил в Вене? - спрашивает Долохов по-русски, лукаво улыбнувшись, - Мгновенная смерть. Чистая работа. Но придется теперь искать брешь в защите дома.
Через мгновение на столе перед ним материализовался предполагаемый бокал вина, на что Антонин вальяжно кивнул куда-то в воздух. Выпил немного, повернулся к Амикусу и коротко, уже по-английски поинтересовался:
- Это камень так... шумит? - мужчине потребовалось подобрать слово для такого необычного ощущения, - Удивительно, что он был сокрыт так долго.

Сколь упоительно это предрождественское время года! Девицы более развязны в предвкушении празднеств, охотнее пьют и принимают ухаживания, бармены энергичнее принимают заказы, и даже музыка звучит ярче и веселее. И как же тяжело было оторваться от увеселительного заведения и посвятить себя важным делам, которые требовали ясной головы и сосредоточенности! Совсем не то, чего желал Мальсибер в этот декабрьский вечер, но дела не будут ждать, пока кто-то накуролесится. А Темный Лорд не просит твоего присутствия, он лишь приказывает. И Энтони не мог не явиться.

Затягиваясь сигаретой с наслаждением в последний раз перед тем, как воспользоваться порт-ключом в дом Кэрроу, юноша шумно выдыхает, вглядываясь в свое слегка осунувшееся за последнюю неделю лицо. Неумолимая тревога преследует его на протяжении последних дней и помогает отвлечься только алкоголь и какая-нибудь мягкая барышня в объятиях. Но, быть может, задание от Повелителя тоже сможет помочь от неясной тоски?

Мгновение, слегка противное, потому что магия сотворена не им, а кем-то чужим, и вот он делает по инерции шаг по лакированному паркету поместья Кэрроу. Мальсибер в черной рубашке и брюках - теплых вещей он не взял, да и для чего? Поэтому домовика он игнорирует и идёт мягкими шагами в гостиную, в которой уже собрались вся "пестрая" компания. Зелёные глаза скользнули по усатому Каркаровому, старику Долохову, остановились на пару мгновений на Кэрроу и вперились в тонкое бледное лицо Снейпа. Казалось, что все негласно знали, кто здесь лишний. Однако, каждый, кто находился в этой комнате, носил метку Темного Лорда, а, значит, был избран. В любом случае, Энтони даже в школе старался с Северусом быть ежели не добрым, то, хотя бы, снисходительным - Мальсибер ценил в людях талант, а у его однокашника талантов было хоть отбавляй. Ценный человек в умелых руках и не зря, совсем не зря, мистер Снейп крутился в Пожирателях.

- Доброго вечера, джентльмены, - Энтони подошёл к сидящим мужчинам и примостился на подлокотнике одного из кресел. Ему пока было не совсем ясно, какого гриндилоу он торчит в этом поместье и почему именно его призвал Повелитель для такого задания, поэтому не хотел влезать с головой в эту неясную тему. Конечно, среди интересов волшебника, были и книги по проклятиям, темной магии, но в его библиотеке явно была небольшая брешь по легендам и сказаниям об Авалоне. Ему больше нравилась прикладная магия, чем легенды, но, что поделать, если, как правило, одно соединялось с другим, переплеталось и несло куда больше информации в тандеме, чем в одиночку? Так или иначе, но Мерлин, Моргана и их магловский Артур несильно интересовали Мальсибера-младшего, чтобы он с упоением изучал эту тему. Ну, что ж... Быть может, настала пора?

На вопрос Кэрроу Энтони лишь коротко кивнул, наградив Снейпа насмешливым взглядом за рвение, которого никто не просил. Все были готовы, потому что у них просто не было выбора. Так или иначе, но их всех собрало под одной крышей дело, порученное Лордом, поэтому, стоило приложить все имеющиеся, а заодно и сокрытые таланты. Лишь бы не облажаться.

Отредактировано Anthony Mulciber (2023-08-01 22:07:27)

Подпись автора

- Располагайтесь, мистер Каркаров, - Амикус растянул кончики губ в подобие улыбки -  неписанные правила диктовали ему быть радушным хозяином хотя бы на сегодняшний вечер. Эльфы незримо угождали чистокровным посетителям, лишний раз боясь показываться на глаза, хотя, верхняя одежда исправно исчезала и заказы гостей появлялись на столах почти мгновенно.

Внимательный взгляд Кэрроу скользит по брошенной Долоховым книге, затем переходит на лицо чародея, который о чем-то говорит по-русски со своим приятелем, чем вызывает приступ раздражения у Амикуса, отвернувшись, чтобы не выдавать себя, маг рассматривает остальных, размышляя. Стивенсон так и не вышел на связь - стало быть, и дом Долохова ничего не скажет ему о хозяине, не то, чтобы этого не стоило ожидать, за два года Амикус так и не смог нарыть ничего толкового на Долохова и, вероятно, стоило успокоиться - если за это время Антонин не решил воспользоваться информацией, то уже вряд ли сможет, с каждым днем она все больше теряла ценность, но ощущение дамоклова меча отчего-то не покидало Кэрроу.

- На сколько нам известно, камень был сокрыт, потому что не был пробужден и хранился у магглов, - тем не менее, отвечает маг, поворачиваясь в пол оборота.

Когда все оказались в сборе, оглядели друг друга критическим взглядом, обменялись приветствиями, Амикус понял, что пора начинать. Чародей щелкнул пальцами и у стола материализовался испуганный эльф - он уже знал свою участь, как бы не прельщала Кэрроу возможность использовать для этого простого действа принарядившегося, словно на светский раут Снйепа, он еще и мог пригодиться, а вот эльф уже был старым. Впрочем, судьба к нему была сегодня благосклонна, домовой не рассыпался в прах, не окаменел и даже испугаться успел совсем немного, открывая футляр с артефактом.

В комнате стало прохладней, Амикус поежился - ему редко доводилось встречаться с таким древним и сильным колдовством, а присутствие тени Морганы добавляло какого-то священного трепета. Сколько у него было карточек с ней? С десяток, не меньше, близнецы любили шутить, что свои огненные волосы они унаследовали от неё.

- Докажите, что достойны, - растерянно повторяет её слова и оглядывает собравшихся, кажется, им предстоит сделать что-то вроде “прыжка веры” для того, чтобы выполнить задание Лорда. Даже интересно было, кто из них готов был пойти на подобный шаг? Кэрроу подает знак эльфу и тот исчезает, чтобы собрать всё необходимое. Что-то есть в личных запасах, что-то ему приходится купить в аптеке, так что у домового уходит около десяти минут, прежде чем на широком столе появляются все необходимые ингредиенты.

- Помнится, Северус, - кажется, он впервые обращается к Снейпу по имени, - ты сегодня рьяно выражал готовность. Признаюсь, ты лучший из нас, кто может отложить гордость и поступится личными амбициями ради других, - в этом Амикус почти даже не лукавил, он кивнул на собранные ингредиенты, большой котел, предлагая зельевару приступить, - я не сомневаюсь, что у тебя получится сварить зелеь для нас всех. Для тех, кто решится выполнить приказ Лорда, конечно.

Чародей отступает к полке с книгами и опирается на неё, застывая в ожидании, он хмуро смотрит на Мальсибера, отчего-то, совершенно не желая, чтобы тот пил зелье. Они ничего не знают об эффектах, а если оно полностью восстанавливает стретрые некогда воспоминания?

- Пустяки, - Долохов машет рукой, подчеркивая незначительный характер дела, - Я займусь чарами на следующих выходных. Или позже. Можно подумать, из моего дома можно вынести что-нибудь по-настоящему ценное...
Делиться с Игорем своим противостоянием с Кэрроу не было необходимости - инцидент и в самом деле был крайне прост, если все это вторжение вообще его рук дело. Долохов собирался прояснить сей домысел как раз сегодня - после того, как они расправятся с таинственным камнем. Свидетели в этом деле не нужны, поскольку у обоих наверняка имеются такие тайны, которые не должны были бы стать достоянием общественности.
Кэрроу, как видно, об этом особо не задумывается, что в целом характерно. Бросить тень на кого-либо из организации - значит, бросить тень на нее саму. А этого Долохов допустить не мог.
Мужчина кивает еще двоим соратникам, которые появились чуть позже. Снейп - молодой алхимик, на которого Темный Лорд отчего-то возлагает большие надежды и потому ценит крайне высоко. И Мальсибер - типичный представитель элиты чистокровного сообщества Великобритании.

Едва только эльф занес руку над шкатулкой, как Долохов мгновенно закрыл себя магическим щитом. Камень, безусловно, может быть и безвредным, однако насчет шкатулки никто и ни о чем ручаться не мог. С магов древности станется наложить на хранилище проклятие, которое неминуемо настигнет каждого, кто так или иначе окажется поблизости - в этом они были великие знатоки, особенно египтяне. Отчего-то их очень забавляло проклинать потомков, дерзнувших вскрыть гробницы великих предков. В идею о почтительном отношении к мертвецам Антонин не верил - слишком много он видел чистокровных аристократов, которые неделями гнили в грязи под дождями Фландрии. Это, так или иначе, накладывает свой отпечаток на восприятие.
Почувствовав призрака, мужчина едва заметно скривился.
Бестелесные сущности, эти осколки прежних образов живущих людей, приводили его в уныние. Насколько же скучным и нелюбопытным нужно быть человеком, чтобы и после смерти остаться в этом глупом мире? Еще и в образе пустой тени. Мрак.

- У меня другая специальность, - по-русски ответил Антонин, снимая с себя защитные чары, - Я все-таки сторонник точных наук, а не мистических разговоров с потусторонним.
Бесцеремонно взявшись за пергамент, он поднес его к глазам. Затем отодвинул подальше на вытянутой руке, подслеповато прищурившись. Очки, разумеется, опять остались где-то в другом месте, Долохов никак не мог привыкнуть носить их с собой.
Мельком пробежавшись взглядом по строчкам, он вернул скрижаль на место и тотчас же опустошил свой бокал.
- Вереск это calluna? - спросил он у Игоря, оперируя привычными латинскими названиями, - Какой странный состав. Слава богу, среди нас есть алхимик. Но это, я полагаю, не главное...
Присоединившись к другу, мужчина перевел взгляд на Северуса и задал немой вопрос, приподняв левую бровь.

А пока суть да дело, камень следовало изучить. Касаться его, разумеется, не стоило, однако хотя бы посмотреть на него - почему нет. В конце-концов, за спрос денег не берут.
Антонин аккуратно подвинул шкатулку к себе и, вооружившись увеличительным стеклом в латунной оправе, начал рассматривать доступные ему грани изумруда.

Участь открывать шкатулку с изумрудом досталась эльфу - весьма резонно, учитывая, что жизнь волшебника куда явно дороже, чем престарелого бесполезного домовика. Энтони не без интереса наблюдал за тем, как маленькие пальцы эльфы касаются футляра, как открывается крышка, выставляя напоказ прекрасный артефакт. Мальсибер подался вперед, жадно разглядывая камень и то, что начинает происходить вокруг него, в комнате. В отапливающемся помещении заметно похолодало и волшебник вдохнул свежего прохладного воздуха, восхищаясь сильной, изящной и древней магией. Моргана была великолепна и Энтони уже жалел, что мало что знает об этих легендах.

Вот она, стоит перед ними, кидая насмешливые улыбки, загадывает первую загадку. У чаровницы, был уверен мужчина, не было веских причин причинять собравшимся вреда, ее цель - проверка. И, если честно, было неуютно - Энтони, да и все здесь собравшиеся, добродетелью не отличались. Разве что Снейп... Но слизеринец еще в школе слыл не самым приятным человеком, поэтому то, что творилось внутри его худощавого тела, было известно лишь самому Северусу. Однако то, что однокашник сварит идеальное зелье, сомнений у мага не вызывало. Он молча кивнул на слова Каркарова, обращавшегося к Снейпу, как бы подтверждая его слова. Сможет. Он - сможет.

И, пока Северус занимался зельем, Энтони, чтобы отвлечься от раздражающего гортанного наречия двух иностранных Пожирателей, направился к книгам, тем, что заинтересовали леди Моргану. Мужчина прошелся пальцами по каждому переплету, вчитываясь в полумраке комнаты в надписи на корешках книг. Достал одну из них, рассеяно листая страницы пожелтевшего фолианта. Поймал на себе взгляд Амикуса, кажется, уже не в первый раз за сегодня, но предпочел проигнорировать рыжего беса - Кэрроу он недолюбливал. Иметь с ним дело уж тем более не хотел. Кажется, ему что-то говорил о нем отец, что-то об убийствах... Но когда? Смутное воспоминание, поглощенное туманом сознания, ненужное, неудобное... Неинтересное? Энтони отмахнул от себя эти мысли, возвращая все внимание к книге в руках.

Вместе с нею же он переместился вновь на свое место, но захлопнул ее, так и не вникнув в суть, потому что зелье было практически готово. Наблюдать за работой Северуса было приятно - руки мальчишки знали, что делали, ни единой помехи, ни одного лишнего движения. Мальсибер не зря, очень не зря не вступал в конфликты со слизеринцем в школе. В будущем такой человек всегда будет полезен. Возможно, если Снейпу это будет интересно, то Энтони предложил бы ему работу на свою семью, а там, если не сам Тони, то его отец слепит из мальчишки все, что им будет угодно. Хорошая мысль и ее Мальсибер решил оставить пока при себе, но не забывать уж точно.

И вот, зелье было готово. Энтони не знал, будут ли его пить остальные, но сам он, вслед за молодым Пожирателем, тонкой иглой прокалывает палец, проливая капли в свой кубок с зельем и, делая выдох, выпивает варево залпом. Он не боится, хотя, быть может, стоило бы?

Подпись автора

Кэрроу задумчиво крутил палочку в тонких пальцах, в ожидании, когда Снейп закончит применять свои неординарные зельеварческие способности и, наконец, выдаст им зелье. Краем уха маг также слушал разговоры в комнате, изредка комментируя.

- Всё верно, господин Каркаров, с сущностью мы не заключали магических контрактов, но кое-какой магический контракт, напоминание о котором есть на наших предплечьях, всё-таки есть, Лорд дал задание, я не вижу веских причин не выполнять его, - он пожал плечами и перевел взгляд на стол, где готовилось зелье, - если Снейп сейчас не упадет замертво, то и нам не о чем беспокоиться.

В словах Кэрроу сквозило пренебрежение, та холодность, с которой он сказал о возможной смерти парня отражало его отношение к сему факту. В сущности, его устроили бы оба вариа, смерть от отравления зельем была бы даже ироничной, но, кажется, многие любят с ним возиться, Амикус не раз слышал от сторонников Лорда, что Северус Снейп талантлив и полезен. Овсяная каша по утрам полезна, а Снейп был грязным пятном на их идее, но если Люциусу он еще мог сказать свои мысли, то Лорду перечить не стал бы. И Снейп об этом знает, искусно прячась за подол мантии их предводителя.

С другой проблемой было куда сложнее, выхваченные разговоры уже не оставляли сомнений, что Долохов догадался, кто послал вора в его дом. Ниточек, ведущих к самому Кэрроу быть не могло - колдун подстраховался, чтобы прямых улик не было, но если Долохов в чем-то подозревает, он же может и через круцио спрашивать. Нет, определенно, чтобы подставить под немилость Лорда такого человека придется быть наглее, если скелетов в шкафах русского нет, то их можно подкинуть.
Эта мысль вызвала легкую улыбку

Через непростительно долгое, как показалось Кэрроу, время, зелье всё-таки было готово, и когда Снейп капнул крови и выпил, на лице мага пробежала тень легкого разочарования. Заготовленная фраза “как жаль, что мы все ошибались в силе его талантов” так и не пригодилась. Нервно колдун смотрел за тем, как Энтони следует примеру зельевара, придумать причину, не вызывающую подозрений, чтобы Мальсибер не участвовал в эксперименте Амикус так и не смог. Пришлось понадеяться на удачу.

- Придется позволить себе такую роскошь как доверие, - обратился он к бесплотному духу и подошел к столу, чтобы взять серебряный кубок. Несколько капель крови растворяются в зелье, после чего чародей залпом выпивает содержимое, - мне кажется, зелье не работает. По крайней мере, я ничего не… - он замолкает, вслушиваясь.

Камень Морганы искристо переливается под увеличительным стеклом, отражая в своих бесконечных гранях свет свечей и отблески откуда-то извне. Долохов медленно склоняется то вправо то влево, силясь рассмотреть сердцевину. Что-то подсказывает ему, что камень - рукотворный, и об этом говорит замутненность в глубине кристалла.
Или только кажется?
Ведь не стала бы Моргана использовать для своих чар плохой, нечистый изумруд.
Антонин щурится и не может точно сказать, что именно он видит в глубине и видит ли вообще. Быть может, это только игра воображения, распаленного прикосновением к древнему артефакту?

Мужчина смотрит, как его соратники один за другим исполняют части ритуала. Как проливают собственную кровь и пьют из кубка. На комментарий призрака Морганы отвечает короткой усмешкой, почти незаметной на фоне всеобщего благоговейного трепета перед древним таинством.

Поворачивается к Игорю, поднимает бровь в вопросительном жесте. Тот качает головой - хочет взять ответственность на себя. Что же, обычно они рисковали в порядке очереди, не смысла нарушать старую традицию сегодня.
Долохов молча кивает и открывает фолиант, который принес с собой.
Между последних страниц зажаты несколько листов с писчей бумагой. Перьевая ручка и чернила найдутся и без того.

На листе Антонин аккуратно вывел "Rituale Anglicum", записал дату и точное время. В участников вписал всех действующих лиц, а себя обозначил наблюдателем из контрольной группы. Коротко, одними только сокращениями, переписал рецепт зелья Морганы. В несколько штрихов зарисовал грани камня.
Далее писал только на немецком.

- Не переживайте, господа. В случае, если что-то пойдет не так и вы почувствуете нестерпимые боли, я вас добью, - с улыбкой пошутил Долохов, окинув взглядом всех присутствующих. Затем он обратился к призраку, - Полагаю, мы закончили, мадам.
Антонин почтительно склонил голову и вернулся к своим записям. Писать нужно было много, и тут хорошо годилась старая привычка, которую мужчина выработал еще в академии - писать сокращениями. Таким образом можно было успевать за речью преподавателей и даже обращать внимание на все остальное, что так или иначе происходит в аудитории.

- Чувствуешь что-нибудь? - спросил он у Каркарова, приготовившись записывать реакцию, - Скажи по-русски. Все-таки я в школе учил немецкий, и этот островной язык не слишком-то...

Энтони выпивает зелье, как выпил бы огневиски. С открытой душой и телом, принимающим в себя горячительное. Но зелье было прохладным, а после него по телу прошлась не приятная теплая дрожь, а холодная, липкая, такая, когда ты резко просыпаешься от кошмара посреди ночи. Мальсиберу стало не по себе, но парень постарался не подавать виду. Это всего лишь зелье с непонятного рода действием от одной из самых могущественных волшебниц всего мира, подумаешь. Можно представить, что это одно из пойл, которые подают в баре Дырявого Котла - уж там эти напитки похлеще Берти Боттс.

Удивительно, как Снейп и Мальсибер оказались самыми первыми и, ко всему прочему, самыми юными подопытными данного зелья. Моргану, кажется, тоже это позабавило и она насмешливо обратилась к более взрослому поколению магов, вопрошая о том, выпьют ли они тоже неизвестного напитка. Амикус и Игорь, чуть поколебавшись, согласились, а самый взрослый из них, тот, чье имя весьма созвучно с именем самого Энтони, решил стать наблюдателем. Возможно, именно поэтому он и прожил так долго. Возможно, именно поэтому волшебник верит Долохову, когда тот успокаивает подопытных надеждой о спокойной смерти от своих рук. Верит и принимает этот факт.

Мальсибер не любит пустых речей. Он больше сам внимает и слушает других, чем любит попусту чесать языком. Поэтому, когда все выпили и Антонин задает вопрос Каркарову, Энтони не лезет. Ну, или не хотел лезть, но его планы, кажется, вот-вот пойдут крахом.

Сладкий, медовый смех раздается за его спиной. Смех, в котором сладострастия и соблазна больше, чем в любой голой девице с улыбкой на губах. Смех, от которого пережимает спазмом горло и сводит руки. От желания обнять и прижать ближе к себе обладательницу этого смеха.

- Да, - хрипло, удивленно вторит Снейпу Энтони, - я слышу смех. Но я.., - его глаза бегают по комнате в надежде найти источник смеха, - никого не вижу и не... И не знаю, чей это смех. Вы тоже его слышите?

Мальсибер встает со своего места, а смех, этот мягкий, звонкий и такой потрясающий, становится громче.

Где же ты?

И кто ты?

Подпись автора

Кэрроу прислушивается к ощущениям, Лорду ведь нужен будет полный отчет по эффектам этого зелья? Пока он понимал, что ничего не понимает, шепот и смех то отдаляется, исчезая на периферии сознания, то становится громче, комната не меняет очертаний, всё выглядело слишком… обычно, если не брать в расчет призрак Морганы и звуки.

- Тоже слышу, - отвечает он Энтони и Снейпу, оглядываясь по сторонам. В этот момент он слышит крик Каркарова, но всё внимание уже сосредоточенно на другой фигуре, восседавшей в кресле, фигуру, которую он уже надеялся никогда не увидеть.

- Здравствуй, отец, - криво улыбается маг, рука невольно тянется к палочке, - нет, я не знаю, почему ты здесь. Могу предположить, что ты порожденный зельем фантом, чтобы воззвать к моей совести или призвать к ответу. Только в первом случае это бесполезно, ты был куском дерьма, я ненавидел тебя, единственное, что ты сделал хорошо - это умер, когда того требовалось. Во втором случае тебе придется постараться, чтобы прервать наш род.

Ему, безусловно, было интересно, на что способно порождение древнего артефакта и насколько опасным может быть этот фантом, умирать от руки отца было бы слишком иронично.

Еще его беспокоило, что видится остальным, кто принял зелье и больше всего он, конечно, переживал за Мальсибера. Вернее, даже не за самого Мальсибера, а за то, что зелье посчитает нужным ему показать, потому что инцидент с внезапно вернувшимися чувствами ему определенно был не нужен. Он не хотел объясняться, не хотел оправдываться и больше всего не хотел, чтобы его руки вновь касались его сестры.

- Безусловно, - кивает Долохов, обращаясь к призраку, - Таким образом, зелье должно быть относительно безопасным. Поскольку, как вы верно подметили, его готовили в...
От речи его отвлек крик Каркарова, который схватился за горло и начал сползать со стула.
- Эльф! - громогласно позвал Антонин, вставая на ноги, - БЕЗОАР!
Ответа, однако, не было. Не то призрак каким-то образом блокировал взаимодействие с внешним миром принявших зелье (впрочем, Долохов-то его не пил), не то домовик Кэрроу попросту не слышал или не хотел слышать. С этих поганцев станется игнорировать приказы волшебников, тем более волшебников чужих.
Мужчина выпрямился и хлопнул себя по карманам. Пусто. Безоар, который обыкновенно хранился в его саквояже, и ныне обретался в этом темном и прохладном месте. А сам саквояж мирно почивал в Плимуте.
Тем временем, Игорю стало лучше.

- Черт знает что такое... - Долохов мельком взглянул на прочих участников эксперимента и записал несколько предложений на листе бумаги, который лежал прямо перед ним.
Кивнув Каркарову, Антонин откинулся на спинку стула и аккуратно положил перьевую ручку на подставку. Ход работы ему не нравился, а манеры призрака Морганы - и того сильнее. Интересно было бы изловить эту шкодную субстанцию и заключить ее в портрет, навеки приковав свободолюбивую волю к холсту и груде красок на нем. Уж наверное, в этом случае она перестанет быть такой строптивой.
От приятных размышлений мужчину отвлекли пространные действия всех прочих участников.
- Жертвовать неизвестно чем ради кота в мешке? - усмехнулся Долохов, отвечая призраку, - Ваша сделка с каждым разом все хуже и хуже.
Вновь кричит Игорь.
Антонин поворачивается, и его обеспокоенное лицо действительно сейчас похоже на то выражение, которое было на нем много лет назад, в Субботице. Правда, сам мужчина об этом даже не думает: он просто переживает за раненого товарища - и все.
- Вот же древняя... обскур, - бурчит Долохов, хорошенько встряхивая Каркарова за плечи.

Шепот, смех. Грудной, самодовольный, хитрый. Энтони стоит на ногах, совершенно не обращая внимания на своих собеседников. Он крутит головой, силясь увидеть обладательницу знакомого голоса, который он впервые слышит. Но всякий раз, как Мальсибер крутит головой, она ускользает. Дразнит его, злит его, играет с ним.

- Не помню, - тихо выдыхает Энтони на вопрос эфира, сжимая ладони в кулаки. Он не помнит. Нет, он НЕ ЗНАЕТ, что это за наваждение. От этого голоса щемит сердце, то ли от радости и счастья, то ли от бесконечной грусти и тоски. Будто бы и вправду встретил призрак дорого тебе человека. Но ни увидеть, ни обнять не можешь. Лишь нервно сглатываешь, бегаешь глазами по комнате, как в страшном сне, и не можешь вырваться. - Почему ты не покажешься? Мы знакомы?

Конечно, конечно они были знакомы! Или нет? Или это просто Моргана играет с ним? Волшебник ведь никого не терял. В его жизни не было трагедий, он только начал жить. Но в груди всякий раз, как он просыпался один в постели, всякий чертов раз, он горел от тоски. По неизвестному. По ускользнувшему. По невыплаканному. По позвоночнику прошлась острая боль от того, что невозможно было ничего сделать. Что не было лекарства от этой странной и тягучей пустоты в нем.

Призрак дразнит, призрак хочет, чтобы с ним играли, чтобы Энтони принял эти неизвестные ему правила игры и пропал в застенках своего разума. Мальсибер обхватывает голову руками, взъерошивая идеально уложенные волосы, мотает головой. Грань безумия, ты ли это?

- Чего ты хочешь? - Отчаянный блеск глаз сменяется на всплеск ярости в зеленых очах. Мужчина снова озирается, кусая изнутри губы. - Ты ведь...плод моего воображения, всего лишь последствие выпитого мною зелья. Как, КАК ты можешь... - он бессильно вздыхает, борясь с собой. С безграничным желанием сказать "Да" и с холодом ясного разума, дающего отрезвляющую пощечину и ответ "Нет". Смех, ее дыхание, ее шепот дурманят и Мальсибер падает на колени, опуская голову к полу. - Чего ты хочешь?

И это был вопрос, который можно было счесть за "Да". Да, он выполнит ее желание, лишь бы увидеть ее хотя бы раз.

Отредактировано Anthony Mulciber (2023-09-19 23:29:31)

Подпись автора

Наверное, было что-то ироничное в том, что именно отец вложил в Амикуса такие черты как “принципиальность”, “бескомпромиссность” и “эгоцентричность”, которые в итоге стали причиной его преждевременной гибели. Не он ли говорил сыну, что только внутренние убеждения должны вести представителя их рода? Не он ли вкладывал в его голову умение быть уверенным в выбранном пути?

О, он хорошо умел усваивать уроки. А вот Кэрроу-старший, вероятно, так до конца и не узнал, насколько хорошим учителем был.

- Серьезно? - чародей глумливо улыбается, скрывая, что слова призрака достигают своей цели, пройдя полосой по сердцу, - о предательстве рода мне говорит тот, кто спрятал свою сестру, кто ради величия рода не готов был оторвать свою задницу от кресла в кабинете? И нет, в отличие от тебя, наш бесславно почивший отец, я делал, делаю и буду делать всё, чтобы защитить Алекто. Умрет она - умру и я.

Если это было испытание, то он с ним не справится, даже с минимальным риском маг не готов был обещать сущностям свою сестру, слова в магическом мире имели слишком большой вес, чтобы легко ими разбрасываться.

- Нет, я не отдам сестру. И Лорд никогда бы не попросил от меня такой жертвы.

Амикус действительно в это верил - Лорд прекрасно знал, насколько близнецы привязаны друг к другу, не только связью близнецов, но куда более мощной магией. Оставалось надеяться, что остальные, кто сейчас находится на своем личном испытательном полигоне были не столь же принципиальны и могли отдать во имя их идеи нужное призраку.

Долохов то заглядывает в глаза Игоря, которые затянуты пеленой морока и какого-то безумного наваждения, то неодобрительно косится на призрака, то возвращается к своим записям, куда мелким почерком по-немецки быстро заносит собственные наблюдения.
- О да, дорогой призрак прошлого, я несомненно убежден в вашей необходимости и силе, - усмехается Антонин, поворачиваясь к силуэту женщины, - Истории известно великое множество подобных вам созданий. В сущности, вы не призраки даже - крохотные осколки волшебников древности, который по не менее древней традиции любили заключать в вещи вроде вашего камня. Чего ради?
Долохов пожал плечами, демонстрируя безразличие к вопросу.
- Стражи артефакта. Вы даете дерзким  волшебникам испытания, однако делаете это вовсе не потому, что вам так приказали. Признайтесь, вам просто скучно - нельзя столько времени провести в заключении и не поддаться легкому безумию, - Антонин говорил уверенно, словно произносил чистой воды истину, - Вы могли бы в одно мгновение уничтожить тех, кто принял зелье, не сомневаюсь. Но вам хочется поговорить, посмотреть на незваных гостей и увидеть нечто такое, что будет греть вас следующие годы в заточении. И мне трудно обвинять вас - не знаю, что бы делал на вашем месте я сам. Вероятно, то же самое.

Долохов написал еще несколько слов и отложил перьевую ручку, вернувшись взглядом к Каркарову.
Сложившаяся ситуация напоминает ему вечер в Африке и смелую попытку попробовать опиум - тогда почти все они, молодые волшебники из штурмовой бригады - тоже витали в облаках и видели совсем не то, что было перед глазами.
Кэрроу говорит с отцом, но смотрит при этом на Антонина.
Тот молча кивает, однако не рассчитывает на то, что молодой человек это заметит. Скорее, он все больше и больше погружается в видение, но раз так нужно для дела - что же, пусть.
По крайней мере, никто до сих пор не подскочил на ноги.
Игорь говорит по-немецки. Для Долохова это неожиданно, ведь Каркаров терпеть не может этот язык.
Еще бы было иначе.
Он касается рукой предплечья друга и прислушивается к возмущениям в магической энергии.
Ничего нет.

- Видите ли, мы с моим сербским другом - исследователи, в некотором роде даже ученые. Нам известно, что при изучении столь мощных артефактов нельзя пускать все на самотек. Кто-то должен остаться и контролировать процесс извне, чтобы прервать эксперимент или попросту избавить от страданий, - спокойно говорит Долохов, обращаясь к призраку Морганы, - Я хорошо знаю Игоря. Он терпеть не может немецкий, значит - вы показываете ему что-то из далекого прошлого. Судя по тому, что обращается он именно ко мне - вы заставили его вернуться в ночь нападения на его родную деревню. Жестоко с вашей стороны, но не мне судить. Я - только наблюдатель.
Подавшись назад, Долохов уклоняется от проклятия, которое могло задеть его просто по случайности.
Однако, дело принимает скверный оборот. Случайное проклятие Каркарова - такое можно и не пережить.
- Успокойся, - мягко говорит Антонин, обращаясь к другу по-русски, - Все в прошлом.
Он протягивает руку и хочет отнять у Игоря его волшебную палочку.