Не было ведь ничего странного в том, что Роули устраивали званый ужин, пригласив на него только семейство Гринграсс, ведь так? В последнее время их тесно сталкивала работа; Торфинн и Габриэль помогали своим отцам в Министерстве не покладая рук. Финн не был обязан, но после того случая с Габи он искал любой повод, чтобы загладить свою вину. А когда находил, то снова и снова убеждался в том, что его объяснения и извинения ей не нужны. Она словно приняла для себя окончательное решение отдалиться от парня и делала все, чтобы строго следовать своему плану.

Торфинн встретил гостей, помог избавиться от мантий. Учтиво кивал на возмущения мистера Гринграсса о сегодняшней новостной сводке в пророке. Первые полчаса это фуршет и аперетив. Торфинн держался рядом с отцом, изредка поглядывая на сестер, которые увлеклись разглядыванием большой картины. Они смотрели сквозь морской пейзаж, что-то тихо лепетали друг другу на ухо. Такие одинаковые и одновременно совсем разные. Внешне они были очень похожи, что же касалось характеров - с младшей Гринграсс Финн не был близко знаком. От разглядываний его настойчиво отвлек отец, намекая, что это неприлично. Зачем он вообще их позвал? Из-за работы? Он не будет задавать этот вопрос, но это не значит, что Торфинн не хотел бы узнать ответ.

Вкусный ужин, снова разговоры о политике, о Министерстве, вскользь и очень завуалировано о будущем волшебного мира. О том, как себя стоит вести, чтобы твоя семья не только не пострадала, но и преуспела. Отсидеться ни у кого не получится, это было ясно. На какое-то время отцы отошли выкурить сигару, оставляя своих детей наедине. Торфинн не был душой компании и понимал, что у сестер Гринграсс есть темы куда интереснее, чем неловкое обсуждение погоды с младшим Роули. Маг вежливо оставил девушек, отлучаясь на крыльцо покурить. Но родители не заставили себя долго ждать, не прошло и двадцати минут, как они вернулись.

- Дети, сядьте, - начал мистер Роули, как хозяин дома. Он наполнил щелчком пальца бокалы присутствиующих, встал из-за стола, - Мы хотим сообщить вам новость. Я и мистер Гринграсс приняли решение соединить наши семьи, - тук-тук, тук-тук, ТУК-ТУК прямо в уши громко застучало мальчишеское сердце. Отец говорил, что не позволит быть этим отношениям, что он сам выберет сыну пару тогда, когда придет на то время. Получается, время пришло? Может быть мистер Роули что-то заметил? Метания Торфинна, его взгляды на Габриэль? Финн перевел взгляд на блондинку, сглотнул, изучая ее расфокусированым взглядом. Он неосознанно сдавил ножку бокала, еще секунда и она треснет. - С сегодняшнего дня Торфинн и Эстель помолвлены, - Финн выгнул брови и медленно перевел взгляд на отца. Он не шутит? Затем на Эстель. Та, кажется, не понимала, что происходит. Да и кто понимал? Почему она? Ей было прекрасно известно об отношениях между Габриэль и Торфинном, ну, о том, что было у них в прошлом. Любовь это была, влюбленность или иной вид больной привязанности, но там что-то было и нельзя оставить это без внимания. И теперь отец объявляет об их помолвке. Почему?

Роули искренне ничего не понимал. Совсем не понимал. Он буравил взглядом сначала одну сестру, потом другую, как будто ждал ответа от них. Объяснения. Габриэль замерла, словно красивая кукла, она почти не моргала и выглядела так, словно за секунду смирилась с произошедшим. Или это был шок? Или осмысление? Финн не мог прочитать ее эмоции. Хотя почему мы говорим об этом в такой манере, словно ее это вообще волнует? Торфинн не знал, осталось ли у Габи к нему еще хоть что-то, хоть малая часть того, что испытывал к ней он сам.

Эстель. Финн посмотрел на девушку ровно в тот момент, как она посмотрела на него. Никто из них не был бунтарем, они понимали, что рано или поздно похожий момент настанет. Младшая Гринграсс закончила школу, ей едва исполнилось 18. Торфинн был старше всего на четыре года, разница в возрасте небольшая. Она явно умна, хотя пока еще не работает в Министерстве, как сестра и отец, она красива. Младший Роули не нашел ни единого слова, которое ему стоило бы произнести. Удовлетворившись смирением детей, отцы выпили, поздравили их и удалились. Тоже самое сделал и Финн, ему срочно нужно было на воздух. Он встал из-за стола, заставил себя отвести глаза от Габриэль, вышел из гостиной на прилегающую к ней террассу и некрепко закрыл за собой дверь, в надежде услышать хоть что-то, что внесет ясность в эту ситуацию. Может они поговорят? И попросят родителей все поменять? Габриэль попросит сестру этого не делать? Торфинн переминал в пальцах сигарету, пока его не окликнул голос, тихо обозначивший себя ниже его плеча со спины. Парень обернулся, встречаясь взглядом со своей будущей женой.

Подпись автора

За него все решили. Цинично и быстро, не заботясь, по обыкновению, о его собственных мыслях и желаниях. За него решили и словно тем самым облегчили его судьбу; прекратили его метания, внесли ясность в завтрашний день; перекрыли ему дорогу. Перекрыли кислород, отрезали любую, даже самую малейшую вероятность на то, что у него рано или поздно получится вернуть расположение Габриэль. В груди вдруг стало пусто, в голове как будто перевернули страницу. Пальцы небрежно пережимали сигарету, готовую вот вот сломаться от нервозных движений. В горле пересохло. Он не то, чтобы не верил, в то, что это происходит. Он верил и знал, он был предупрежден, что такой момент рано или поздно настанет. Когда Торфинн расстался с Габриэль на своем последнем курсе он точно знал, что у них нет будущего. Но когда он спустя несколько лет увидел ее снова, то в нем зародились сомнения. Не в верности своих поступков, но в жизненности своих размышлений. Быть может, все не было потеряно? До ее появления в кабинете отца он считал, что это не более, чем подростковая влюбленность, его личная одержимость, которая скоро пройдёт. Он ошибался. Только теперь это не имело никакого значения.

Его окликнул голос, Финн почти вздрогнул, улавливая в тоне знакомые ноты. Отдаленно знакомые, словно размноженные и вставленные в чужой красивый рот. Неспеша обернулся, понимая, что сердце зря упало в пятки, это была не Габриэль. Да и с чего бы ей к нему выходить, это время давно прошло. Слишком давно. Глаза мага наблюдали за Эстель, он взял из ее рук бокал, про себя усмехнулся, что как минимум один плюс в их семейной жизни будет. Уж лучше пить вместе, чем одному или под неприятные раздражающие звуки нервной пилежки, скулящей и занудствующей о вреде алкоголя. Мать часто ворчала на отца, когда тот наливал себе слишком, по не мнению, много. Роули, это должно было быть очевидно, не планировал ограничивать себя в алкоголе. Ни в браке, ни, особенно, в ближайшее время.

- Да, все вышло весьма неожиданно, - Финн повернулся к Эстель и взглянул на нее сверху вниз. Почти одного роста с сестрой, миндалевидные сияющие мокрой зеленой травой глаза, шоколад волос, молочный, не белый, как у Габриэль. Они были очень похожи, в жестах и манерах, в выражении некоторых эмоций. Они были подругами, насколько Торфинну было известно, общались часто и близко. Значит их схожесть, помимо очевидности родства, не должна быть для него удивительной. Маг ощущал себя уверенно. И причину этого он понимал. Перед ним стояла невероятной красоты девушка, молодая, яркая. Новая для него. И ему ничего не нужно было делать для того, чтобы ее завоевать. Не нужно было ничего придумывать, никого изображать, никак изгаляться перед ней. Она уже ему принадлежала. А он принадлежал ей. Чувство свободы вести себя так, как ты хочешь (естественно наедине), а не так, как должен - оно приятно заполняет пустоту в груди. Роули чувствовал, как будто в момент у него отняли все, что было, по его мнению, ему дорого, но тут же вложили в его душу что-то новое, что гарантировано должно подарить ему почти ту же приятную полноту жизни.

Она отметила, что обратила внимание на его озадаченность новостью. Может быть она ждала, что он что-то знал об этом? Отец и правда посвящает сына почти во все свои дела, безгранично ему доверяет. Но, как оказалось, это касается далеко не всего. Торфинн кивнул на предложение Эстель выпить, спокойно, но слегка удивленно отнесся к ее просьбе дать ей закурить. Зажал между губ сигарету и подкурил от палочки. Убедился, что та зажглась, протянул Гринграсс. Для себя взял вторую из пачки.

- Ты можешь курить, если хочешь. Но только со мной, пожалуйста, - Роули почувствовал, что неоднозначную фразу следует объяснить. - С новым статусом мы приобретаем совсем иной вид, на нас будут смотреть иначе. И если кто-то сделает тебе замечание по поводу курения, то отвечать на это должен я. А не ты. - картина брака в голове Финна всегда складывалась абсолютно однозначная. Он не искал в отношениях сложностей, он не хотел бы, чтобы его жена, его сокровище, его любовь, его нежная и ласковая супруга была вынуждена держать ответ перед кем-либо от лица их семьи. Не важно, насколько серьезным был бы вопрос, в его понимании она не должна испытывать беспокойств относительно семейных дел и защиты их статуса. Она должна поддерживать репутацию фамилии своим видом, ухоженностью дома, воспитанностью детей и счастливым лицом. И Финн хотел, чтобы счастье на ее лице не было искусственным, он и правда жаждал подарить это настоящее ощущение будущей миссис Роули. Всегда хотел сделать её счастливой.

Им еще предстояло узнать друг друга. Будет это происходить маленькими шагами или сразу, как в омут, они нырнут с головой. Удастся ли у них сблизиться, получится ли взрастить на пустом голом поле какие-то чувства? Смогут ли они стать хотя бы друзьями? Финну бы не хотел, чтобы при виде его миссис Роули отворачивала бы лицо. Он бы не хотел, чтобы она радовалась, когда он задерживается на работе или отправляется в очередную командировку. Он еще не знал, какие мысли по поводу семейной жизни таит в себе эта шоколадная голова, но отчего-то, заглядывая в ее мечтательные глаза, смотря на легкость ее движений - Мерлин, она же только вчера переступила порог школы! - он верил, что они придут к взаимопониманию. В ту секунду, как Торфинн подумал о ее возрасте и об окончании школы, он осознал, что на него возложили сегодня огромную ответственность.
Габриэль сразу после школы отправили в Министерство, она была под боком у нужных и важных людей, она пробивалась наверх, она старшая сестра, которая зарабатывала для себя место в будущем мире не только своей красотой, но и умом. Но Эстель, почему-то, не позволили распоряжаться своей жизнью таким образом. Хотя она, в отличие от Габи, хотела работать в Министерстве. Какая вышла ирония. И теперь мистер Гринграсс буквально вложил в руки Торфинна руку своей дочери, обозначая, каким именно он видит ее будущее. Стоило бы поговорить с новоиспеченным родственником, наверняка тот захотел бы дать Финну несколько наставлений; объяснений своего видения того, что будет происходить дальше.

Роули взял бутылку вина из девичьей руки, она, понимая, к чему он клонит, быстро допила остатки шампанского из бокала. Финн не сводил с нее изучающего взгляда, налил в свой рокс вина, в ее фужер - тоже. Вот так просто, против всякого этикета и формальностей. На балконе поместья, в пальцах у каждого по сигарете. Славная картина, достойная запечатления для семейного архива. Маг легко соприкоснулся стеклом своего бокала с бокалом Эстель, мягкий звук тут же поглотился порывом ветра, растрепавшим волосы девушки. Он сделал большой глоток и после поджал окрасившиеся от вина губы.

- Я надеюсь, что ты не боишься. - Он не был силен в красноречии, но попытается объяснить, что имеет ввиду, - Мне пока сложно представить, как это будет, но я не буду причинять тебе вред. Или делать что-то против твоей воли намеренно. Я... - как бы он описал себя? Как он будет себя вести? Наверняка Габриэль многое рассказывала о нем своей сестре. В том числе и о его неприглядном поведении. - У нас обоих есть долг. - Семейный, теперь их общий друг перед другом долг. Торфинн намеком пытался сказать также о своей принадлежности, которая тоже влияет на многие его поступки, - И я часто поступаю руководствуясь именно этим. - Теперь он должен не только Пожирателям, не только отцу, как наследник своего рода, но и будущей супруге. Теперь он должен Эстель.

Маг бросил мимолетный взгляд в сторону гостиной, за тёмным стеклом полуоткрытых дверей он видел пустующий стол и комнату. Он подсознательно искал глазами Габриэль, но сознательно понимал, что ему не стоит этого делать. Что она не стала бы смотреть, не стала бы подслушивать. Еще один глоток окрасил губы, глубокая затяжка вскружила голову. Роули поставил стакан на перила и взмахнул палочкой, спустя недолгое ожидание в его руку приземлился небольшой предмет. Бархатная коробочка, тёмно-бордовая, старинная, со вставками из вычурных причудливых золотых элементов. Он достал содержимое, взглянул исподлобья на Гринграсс, протягивая ей открытую ладонь, попросил вложить в нее ее руку. Девушка повиновалась и через несколько секунд на ее пальце сверкало фамильное кольцо семейства Роули.

- Думаю, так будет правильно, - Торфинн нежно сжал в своей руке ладонь Эстель, как завороженный упираясь взглядом в блеск драгоценного камня.

Подпись автора

Последние полгода ему было сложно заставлять себя не размышлять о том, что было и будет. О том, как могло бы быть и что ему необходимо сделать для того, чтобы заржавевшие шестерни снова начали свое движение. Он совершил ошибку с Габриэль, он сделал попытку все наладить, но девушка выглядела непреклонной. Она вела себя так, словно хочет забыть все, что между ними было и стереть из своих мыслей то, что, быть может, у них еще могло бы быть. Роули понимал, почему это происходило. Он не мог сделать ответственные шаги, не мог принять никакое значимое решение. И не потому, что он с уважением относился к мнению и чувствам Габриэль в этом вопросе. Это происходило из-за того, что он сам еще не понимал, чего же на самом деле хочет.

Да и было ли когда-то такое, что Торфинн добивался того, чего он действительно хотел? Как правило на пути в его жизни возникало достаточно за, против, но и прочих причин, из-за которых на первое место вставали не собственные мысли и желания, а то, что он должен был делать. Так случается и сейчас – он не думал, что ему нужен этот брак. Нет, он вообще не думал об этом браке с оценочной точки зрения. Он думал о нем как об уже свершившемся факте. Как о том, с чем ему придется жить. Он не испытывал по отношению к этому негативных эмоций, это не было в его характере. В нем не было бунтарства, не было строптивости, он понимал, кто он, зачем рожден и чего он стоит. И чего совершенно не стоит. Поэтому все повороты своей жизни, коим парня награждает не он сам, а кто-то другой, Торфинн воспринимает спокойно. Так, словно всегда был к ним готов.

Мысли должны были бы идти ровным строем, ведь теперь ему больше не нужно беспокоиться ни о своей бывшей, ни о своей будущей. Ни о своем месте в этом мире, у него уже была работа, у него уже было это самое место, было окружение, в котором его ценили и он был полезен. Теперь отец решил, что сыну пора завести семью – все проще некуда. Все понятнее некуда. Каждый дальнейший шаг теперь предопределен. Но отчего-то вместо стройного однозначного и ровного размышления, все мысли в голове мага посыпались, как костяшки домино. С мягким перестукиванием они наталкивались друг на друга, они роняли себя и своих соседей, обрушались витиеватым потоком. Словно его подсознание на этот раз не желало сдаваться так просто.

С каких это пор? Почему в горле пересыхает, почему смирение, одна из самых главных черт, присущих Торфинну Роули, отошло на второй план, заставляя руку дрожать? Маг затянулся, замирая, выдохнул дым. Опустил взгляд на яркий огонек на кончике сигареты. Его отец, он сам столько лет внушали Финну покорность. Парень никогда, ни на миг не задумывался, что его язык повернется сказать что-то даже отдаленно похожее на «нет, я не хочу». Этого не будет.

Хотя, признаться честно, в какой-то момент, когда мистер Гидеон Роули достаточно категорично высказал свое мнение об отношениях между Торфинном и Габриэль, парень хотел возмутиться. Он хотел сделать по-своему, но то ли из-за страха разочаровать отца, то ли от того, что не понимал, а «по-своему, это как?», он так ничего и не сделал. В какие-то моменты, маленькие, мимолетные, совсем незаметные, он думал, какой была бы его жизнь, если бы он сделал другой выбор. Не обязательно в тот момент, когда отец запретил ему встречаться с Габриэль. Это мог быть абсолютно любой день, абсолютно любой повод нарушить приказ и остановиться. Задуматься о том, а чего мне действительно хочется. Впрочем, за спиной у юноши еще не была вся жизнь. И времени на выяснение того, что ему желанно будет предостаточно.

Эсталь обратила внимание на то, насколько серьезно Торфинн говорит о долге. Да, маг и правда серьезно к нему относился. К тому же именно он – долг – привел их сейчас сюда, на эту террасу в компанию друг друга. Именно долг заставил мистера Гринграсса позаботиться о своих дочерях. И долг движет нами, когда мы хотим кого-то защитить. Вместо долга это может быть разве что любовь. Но не в их ситуации о ней рассуждать, какая еще любовь?

Он сделал то, что должен был. Теперь у него есть невеста, а у Эстель Гринграсс есть жених. И у этого состоявшегося факта с той секунды, когда их отцы объявили об этом, не может быть никаких полумер – она невеста и каждый узнает об этом завтра. О них точно напечатают в Пророке, каждый должен видеть кольцо на ее пальце и не иметь ни малейшего сомнения в том, что эта новость не сплетня. Их семье уже завтра исполнится один день, и с этого первого дня обязанность их двоих поддерживать кристально чистую репутацию своих фамилий. Поддерживать и отстаивать друг друга.

Торфинн удовлетворенно кивнул, наблюдая фамильное кольцо на пальце Эстель. Он приподнял брови в удивлении, когда девушка глубоко задышала, нахмурился, когда по ее щеке покатилась слеза. Роули не ожидал такой реакции, от Габриэль возможно, но Эстель ведь не испытывала к Финну никаких теплых чувств. Объявление об их помолвке было таким формальным, маг был удивлен, что несмотря на весь официоз она… растрогалась? Слезы чего скатывались по белоснежной коже Гринграсс? Может быть она сожалела? Была расстроена, ведь явно не такого мужа она для себя хотела? Торфинн чувствовал, что должен был что-то сделать, но не хотел навредить. Ему только предстояло узнать младшую Гринграсс, ее характер, ее мнение, ее манеры. То, что ей нравится и наоборот, то, что ей не по душе. Он стоял в небольшом ступоре, давая и себе и девушке время.

Она обмахивала лицо ладонями, сказала, что бывает излишне сентиментальной. Это успокоило Торфинна, слезы счастья, жалости или смятения гораздо лучше, чем слезы отчаянья, борьбы и боли. Он сделал шаг ближе к своей невесте, ободряюще касаясь ладонью ее спины.

- Нет ничего плохого в женских слезах, если они не от горя, - Финн заметил, что Эстель смутилась еще больше, чем он. Им предстоит еще о многом поговорить, но сейчас он ощущал, что должен хоть как-то ее поддержать. Он наклонился немного вперед, поймал ее взгляд и мягко улыбнулся, как раз перед тем, как отцы позвали своих детей вернуться в гостиную.

Подпись автора

Такое будущее не было пределом его мечтаний. И не было пределом мечтаний Эстель – он уверен. В этом вопросе Торфинн готов был быть максимально поверхностным и даже не предполагать варианта, что, может быть, младшая Гринграсс этого хотела? Выйти замуж, обрести семью, собственный дом. Детей, свой быт? Он не станет допускать эту мысль даже мимолетно, чаще всего ведь то, что думаешь первым и есть очевидная истина. А Финн считал, что оба они хотели для себя другого будущего.

Но какого? Он не мог ответить на этот вопрос, даже если бы ему его задали в лоб – какую альтернативу ты желаешь, Роули? Ответа не было. Маг не был из тех, кто в свободное время предается мыслям о своем будущем, о своих желаниях. Он привык жить тем, что есть в его распоряжении в эту конкретную минуту. О чем же мечтала для себя будущая миссис Роули, Торфинну еще предстояло узнать. Для него было странно поймать себя на мысли, что ему и правда это интересно. Что-то новое, кто-то новый в его жизни. День за днем, крупица за крупицей он может позволить себе узнавать ее. Постепенно, медленно, наблюдая. Не так, как случилось с ее сестрой - стихийно и бесконтрольно. Теперь им управляет разум, а не… не то, что управляло им раньше.

Требовалось несколько дней, чтобы прийти в себя, осознать. И заставить себя вспомнить о появлении новых обязанностей. Признаться честно, в этом магу помог отец. Мистер Гидеон Роули спустя почти неделю после помолвки начал задавать сыну вопросы, на которые тот не смог ответить. Как поживает невеста? В добром ли она здравии? Как проходит знакомство, сколько встреч они уже успели посетить? Торфинн не врал отцу, понял свое упущение, но был помилован – мистер Роули понимал, что отпрыск неопытен. И дал несколько советов, в число которых входил наказ о регулярной переписке с будущей супругой.

Каминные часы через чур громко отбивали каждый шаг секундной стрелки. Колдун пялился в пергамент и думал о том, что это будет сложнее, чем ему представлялось. Что не будет здесь никаких слов от сердца, что каждое предложение и фразу ему нужно придумывать с нуля. Быть может, так только в начале? Сложно сделать первый шаг, а дальше тема постепенно разовьется сама? Он начинал писать и останавливался, выбрасывал бумагу, откладывал в сторону. Соединял те предложения, которые ему нравились; зачеркивал, громко вздыхал и начинал сначала. Он не был мастером слова, красноречие точно не черта его характера. Но это ведь не должно быть слишком сложно.

09.07.1977

Он забыл об отправленном письме почти тут же, как отдал его сове. Словно с плеч свалилась тяжелая ноша, он должен был это сделать и сделал. Пусть не совсем правильно будет так говорить, не совсем красиво по отношению к своей будущей жене. Но от правды не убежишь – сейчас бремя знакомства и свадьбы приносило дополнительные неудобства и при этом не возвращало ничего. Никакой отдачи, положительных эмоций, никакого приятного результата. Он сделал то, что должен был, не надеясь, что за этим что-то последует. И когда Торфинн посетил сегодня поместье отца – внепланово, была необходимость отправить несколько документов, последнее, о чем он мог предположить, это – Еще раз, что? – Роули застыл в дверях, пальцы замерли на застежке мантии. – Мисс Гринграсс, сэр. Мисс Эстель Гринграсс ожидает вас в кабинете.

Осознание пришло не сразу, оно заставило Торфинна усмехнуться. Непредсказуемая, пока не понял, нравится ли ему это. Скорее всего да, иначе было бы скучно. Он не мог, не додумался, не придумал причины, чтобы поступить также – почтить дом Гринграсс визитом, однако она решила сделать этот шаг сама. Нетерпение щекотало в груди, но Роули старался не выдать заинтересованности.

Дверь распахнулась почти бесшумно, маг окинул кабинет медленным внимательным взглядом. Он не думал, что ему нужно стучать, ведь Роули находился у себя дома. Насколько вежливо никак не оповестить о своем присутствии? Совсем невежливо, также, как и заставлять девушку столько ждать. Он сделал несколько громких шагов вперед и заметил ее возле своего стола. Растерянную, слегка растрепанную, раскрасневшуюся. Он подошел еще ближе, требовалось приветствие. Девушка замешкалась, поправила платье, выпрямилась. Взгляд Торфинна скользнул по столу, бумагам на нем, затем по самой Эстель. Так-так, кажется, кое-кого только что застали за делом, которым не стоит гордиться. Но это не злило юношу, ему нечего было скрывать, тем более от своей будущей жены. Он поставил младшей Гринграсс еще одну галочку в воображаемом блокноте. Становилось все интереснее.

Она начала говорить первой. Маг следил за ней, было слегка неловко за записи, оставленные на столе, но в них, благо, не было ничего недостойного. Пару раз ему хотелось написать что-то вроде «к черту все это», «я запихну себе этот пергамент в рот и удавлюсь быстрее, чем закончу чертово письмо из нескольких предложений» или «я смертельно болен, помолвки не будет, найди того, кто будет вечно любить тебя, как…», нет-нет и еще раз нет. За свою ответственность и сдержанность в этом вопросе он был себе благодарен. Даже если внутри кипел огонь, требующий освобождения, Роули был выдрессирован – других слов нет смысла подбирать. Холоден, но только снаружи.

Она ничего не читала, Торфинн набрал воздух в грудь и расстегнул-таки застежку мантии, понял, что пришел прямо в ней. Снял верхнюю одежду, повесил на кресло, через секунду домовик, взметнувшийся вихрем, забрал мантию. Налаживать контакт, интересно. Роули ничего не говорил, позволил ей высказаться. Не спускал со встревоженной девушки глаз, когда подходил к ней. Не дрогнул, когда она коснулась, пусть и был напряжен. Он чувствовал себя так, будто пишет ей новое письмо. И это давалось ему еще сложнее, чем написать предыдущее. Финн крутил в голове мысли одну за одной, кивнул, взял бокал из рук девушки и выпил, наслаждаясь приятно растекающимся в груди теплом. Пауза не длилась долго, он все-таки заговорил.

- Прости, что заставил тебя ждать. Домовику было лучше предупредить меня. Если бы не неотложное дело, то мы, вероятно, не встретились бы сегодня. Я уже несколько лет не живу в поместье на постоянной основе, - Торфинн постарался говорить больше, позиция Эстель об их отношениях вызывала в нем какие-то грустные чувства. Он смотрел на нее и понимал, что девушка, еще совсем юная, вынужденно открывала для себя новый мир. Своими же руками, своими ногами. Он пока не помогал ей ни с чем, в том числе не помогал справиться с переживаниями и тревогой. В эмоциональном плане ведь у девушек все устроено несколько сложнее? Эстель выглядела заблудившимся котенком, который, тыкаясь голодной грязной мордочкой в незнакомую дверь, не знал, откроют ли ему. – Ты не заставляешь меня ничего делать. Я согласен с тобой, мы должны общаться. – Черт, не то слово. Должны – это не то слово, - я тоже этого не хочу. Быть такой семьей, где каждый живет своей жизнью. И у нас так не будет, я тебе обещаю. – Он обязан был сделать какой-то ответный жест, широко распахнутые глаза девушки, ее полуоткрытые бордовые от вина губы вопрошали об успокоении. Роули протянул руку и осторожно убрал с лица ее волосы, затем легко коснулся подбородка, призывая не опускать головы.

- Уже довольно поздно, а у меня остались небольшие дела. Могу я попросить тебя, пусть ты и так ждешь достаточно долго, дать мне немного времени? Потом мы поужинаем, если ты не против и у тебя есть время.

Подпись автора