[indent] Тишина и излишне яркая белизна больничных стен давили. Марлин чувствовала себя словно в клетке, особенно после того, как ее в третий раз сюда проводили из палаты Блэка. А она думать ни о чем больше не могла, ничего не приносило ей успокоения, кроме нахождения с ним рядом. Она должна была, обязана была быть рядом, когда он очнется. Но у колдомедиков на то было мнение прямо противоположное.
[indent] Пнув как следует стул возле кровати, Марлин рухнула на нее и поняла, что по щекам снова бегут слезы. Однако, облегчения не приносят. Едва расслабив тело, и вернув себе способность чувствовать что-то кроме отчаянного желания рваться в бой, ее начало стискивать отчаянием и медленно-нарастающим осознанием того, что произошло. Пусть в полной мере она не могла уследить за всем, происходящим внутри и снаружи дома Тилли, но тихие обреченные слова тут и там, разговоры между орденцами и самими колдомедиками нарисовали для Марлин общую, неполную, но неутешительную картину. Её переживания по сравнению с этим были мелкими и неважными, но даже они разрывали ее на части.
[indent] Подчиняясь все той же сжатой в напряжении пружине внутри себя, Марлин снова выпрямилась на жесткой больничной кровати бесцельно скользя взглядом по пустым и скучным стенам, на которых и зацепиться было не за что. За дверью то и дело шуршали быстрые нервные шаги - с их массовым появлением здесь у персонала больницы работы резко прибавилось, но сама Марлин была относительно цела. А лучше бы! Лучше бы и она лежала без сознания, не прокручивая в голове сцену того, как Блэк бросает ее. Снова.
[indent] Было смешно, глупо и наивно переживать именно об этом, когда Джон исчез и мог к ним больше никогда не вернуться, Лили серьезно пострадала, и все они потерпели оглушительное поражение. Но именно этот страх затмил все остальное. И, быть может, именно он не давал ей окончательно рассыпаться и распасться на части в переживании общего горя и отчаяния.
[indent] Одни торопливые шаги вдруг замерли возле ее палаты, и Марлин напряглась. Не успела осмысленно понять почему - слишком быстро все происходило. Боялась плохих новостей? А разве какие-то другие у них были? На самом деле шаги просто… звучали не так, как прочие, не так четко, не так уверенно, как у персонала, который знает каждую комнату и поворот. По-другому. Словно потерянно. И стук не твердый, а будто смазанный нерешительностью.
[indent] Девушка приподнимается, садится на одеяле, но не смеет откликнуться или подойти к двери - за ней все еще может быть новость хуже остальных. Но из-за нее появляется… Минерва. Минерва МакГонагалл. И вдруг оказывается, что никого другого Марлин и не хотела бы сейчас увидеть.
[indent] Она успевает слегка привстать, потянуться в ее сторону, прежде чем очутиться в самых нужных и теплых объятиях, и больше не может держать внутри накопленное напряжение. Стоит рукам Минервы сомкнуться вокруг, как Марлин чувствует себя на этот раз действительно в безопасности. Все действительно кончилось. Пусть ей предстоит совсем скоро столкнуться с последствиями собственных решений, но присутствие рядом Минервы дает ей достаточно спокойствия для того, чтоб окончательно отпустить и разжать крепко свитый внутри узел волнения, беспокойства, раскаяния и злости. И, не в силах остановить поток слез, Марлин прижимается ближе, лицом утыкаясь куда-то в плечо Минервы.
[indent] Она так много могла бы спросить, но ни для чего из этого сейчас не время. Ее не интересует на самом деле как она узнала о Мунго и том, что произошло, хотя это самый очевидный из вопросов. На время она просто затихает, тихо и нервно всхлипывая в объятьях своей прежней наставницы, сама не понимая, как скоро они приносят ей облегчение. Ведь не смотря на то, что МакГонагалл не состоит в Ордене и не работает в Министерстве, она - своя. Больше, чем кто-либо другой. Она знает все. Ей не нужно объяснять ничего, не нужно вводить в контекст событий. И она - на ее стороне. Марлин вдруг ясно понимает, что она была на ее стороне все это время. И весь прошедший год. Всегда. От этого запоздалого прозрения ползут мурашки и дрожат руки и пересыхает во рту.
[indent] Марлин отстраняется достаточно, чтоб заглянуть МакГонагалл в лицо. В нем нет укора, нет ничего, что могло бы сказать «а я же говорила». Хотя именно об этом был их разговор годичной давности. Пусть она не озвучивает этого, но МакКиннон словно слышит и укоряет сама себя.
[indent] - Прости меня, - в пустом и стерильном пространстве палаты и больницы слова личные звучат так… странно и чужеродно. Марлин виновато опускает глаза, не находя сил сказать что-то еще.

Подпись автора

Минерва ❤
nobody gets by without some bruises