Регулус ожидал передышки. Хоть на мгновение. Он ожидал встретить стены родного дома, запах пыли и старого дерева, затхлый воздух семейных портретов — и тишину.

Сириус был тяжёлым грузом на руках, но в этом была ясность, простота: брат, которого нужно спасти, и цель, к которой он шёл, несмотря на кровь, вопли и вспышки заклятий. Это был правильный выбор. Возможно, самый правильный в его жизни.

Но мир не дал ему передышки.

Вихрь аппарирования рассёк пространство — и на пол у ног Регулуса рухнул не только Сириус. Рухнула и она.

Марлин МакКиннон.

Она ещё успела — Мерлин ее дери! — выдернуть из последних сил палочку и отшвырнуть его, будто он был враг. Она встала между ним и братом, подняв щит и взгляд, полный ярости, страха и решимости, которые он знал слишком хорошо.

Конечно. Конечно, она не знала, кто перед ней. На нём всё ещё была маска Пожирателя смерти — холодное, чужое лицо, символ страха и смерти. В её глазах он был врагом, угрозой, убийцей.

Она не знала, что под маской был он.

Она не знала, что он только что выбрал сторону, за которую убивают.

Она не знала — и это бесило.

Она была багажом. Ошибкой. Последней каплей в чаше, которая и без того трещала от переполненности.

— Ты. Что. Сделала?! — голос хлестал, как кнут. Он сорвал с себя маску — резко, зло, как шкуру, от которой хотелось избавиться, — и шагнул вперёд. — Ты даже не представляешь, куда влезла!

Он был зол. Нет — он был в ярости. Настолько, что даже не знал, с чего начать. Воздух дрожал от сдержанного напряжения, палочка в руке пульсировала, будто требуя действия.

— Я только что спас его, рискуя всем, — указал на безжизненное тело брата. — Всем, МакКиннон! Я пошёл против Лорда. Против присяги. Против собственной чёртовой крови, и всё ради того, чтобы у него был хоть один шанс!
А теперь ты здесь.
Ты. Своими руками приволокла за собой приговор. Ты понимаешь, что нас всех теперь могут выследить? Что каждый, кто узнает, где мы, захочет закончить начатое?!

Он уже почти кричал, губы дрожали от гнева, но внутри этот гнев превращался в ледяной страх. Не за себя. За Сириуса. За то, что всё пошло не так.

— Ты всё испортила. Ты не герой — ты безрассудная, упрямая, отчаянная идиотка, которая думает, что может одним взглядом защитить тех, кого любит. И знаешь что? — он резко взмахнул рукой, будто хотел ударить воздух рядом с её лицом, но остановился в последний момент.
— Это не работает. Это не маггловское кино, Марлин. Здесь не будет сцены, где всё внезапно становится хорошо. Здесь мы умираем. По-настоящему.

Он замирает, тяжело дыша, и впервые за всё время смотрит не мимо неё, а прямо в глаза.

Подпись автора