Геллерт стоял напротив манекена, который находился за стеклом, и курил. Не взирая на то, что прошло более трех десятилетий в заключении, он не избавился от данной привычки. Мужчина с некоторой усмешкой смотрел на такой способ защиты от магглов. "Ничего, скоро все изменится. Скоро волшебники выйдут из тени!" Данная мысль порадовала Гриндевальда, но, посмотрев в окно и увидев в отражении не себя, а одного из тех, в кого приходилось превращаться при появлении на людях, мужчина пришел к несколько печальной мысли: "Чтобы кого-то вывести из тени, надо самому перестать прятаться. Но сейчас не время. Мое возвращение должно означать полное и безоговорочное поражение всех моих противников: и Альбуса, и мальчишки-Лорда, и Министерства Магии." Пройдя через витрину с манекеном, благо, вновь обретенные сторонники подсказали, что именно необходимо сделать, мужчина подошел к "привет-ведьме".
- Добрый день, я к Маттиасу Шнайдеру, - очаровательно улыбнувшись девушке сказал маг. Получив исчерпывающие инструкции, заключавшихся в недовольно произнесенных паре слов, Гриндевальд двинулся на встречу к своему стороннику. "Ох, Маттиас, как же тебя угораздило... Надеюсь, британцы хоть лечат тебя достойно." Разумеется, лидеру секретной организации, посягающей, как минимум, на смену мирового порядка, не было бы времени навещать лично своих сторонников и просто справляться об их здоровье, даже если это его старый товарищ, даже если он относится к элите данной организации. Но господин Шнайдер был на важной миссии, о которой знали лишь они двое. И результат данного мероприятия Геллерту необходимо было знать как можно скорее. Минуя однообразные коридоры, единственное отличие которых было лишь в портретах волшебников на стенах, самый опасный маг современности дошел до палаты своего последователя. Гриндевальд толкнул дверь и зашел в небольшую, но комфортную палату. В палате уже было три человека - двое спящих больных и молодая девушка, очевидно, колдомедик. "Нет, слишком молода, явно стажер." Геллерт был очень талантлив во всем, что касалось взаимодействия с людьми. Посмотрев на девушку, волшебник слегка улыбнулся и произнес:
- Здравствуйте, я пришел навестить Маттиаса, мы старые друзья. Но, как вижу, сейчас он отдыхает, могу ли я поинтересоваться его здоровьем? Если, конечно, у Вас есть время.
После этого Геллерт слегка неуклюже и смущенно добавил:
- Простите, где же мои манеры? Меня зовут Эрик, а как Вас зовут?
Волшебник прекрасно знал, что такое поведение ослабляет бдительность и внушает ложное чувство безопасности. Как иначе? Вот же он, пожилой мужчина, воспитанный по старым канонам, засмущавшийся в присутствии молодой и прекрасной особы. Какую опасность такой может представлять? А если человек чувствует себя в безопасности, то охотнее идет на контакт.

- Ох, простите меня, конечно, если Вам будет удобнее, то моя фамилия Фишер, мистер Фишер, - снова неловко улыбнувшись ответил Геллерт. Девушка умеет себя держать, кто она? А! Гринграсс! Британская чистокровная семья. Возможно, когда Геллерт был молод, ему бы имело значение, какой крови девчушка, но сейчас... Разве важно, кто она, если в ней зародилась чудесная искра, именуемая магией. Но вот что интересно, раз она чистокровная волшебница - почему же она простой стажер в больнице? Отречена от семьи? Не похоже - выглядит очень хорошо и держится, как аристократка. Гриндевальд видел этих "изгнанников", они очень быстро теряли былой лоск. Или ее только выгнали за то, что не вышла замуж за престарелого уважаемого в обществе мага? Или семья Гринграсс столь толерантна к желаниям своих детей? Это было любопытно. А если все столь любопытно, то волшебнику стоило узнать девчонку поближе. И, кто знает, может, в его рядах появится молодая леди, с прекрасным и редким навыком лечения.
- Мисс Гринграсс, думаю, не ошибусь, обратившись к Вам мисс, простите, но доктор Тройт, скорее всего, не подскажет мне ничего. Неужели Вы сами ничего не можете мне  сказать? Разве у Вас не было ситуации, когда был болен Ваш близкий человек? Неужели Вы не сжалитесь над стариком, мисс Гринграсс? - глаза Геллерта были наполнены мольбой. Фальш уловить было практически невозможно. Нет, безусловно, Гриндевальд переживал за своего ближайшего соратника и, что важнее, друга, который никогда не отворачивался от него. В отличии от Альбуса. Промелькнула мысль в голове темнейшего мага столетия. Но Геллерт был уверен, что с Маттиасом все будет в порядке. Он чувствовал, он знал. А когда оба эти способа восприятия сочетались вместе, то мужчина никогда не сомневался в своих умозаключениях. Но играть перед девушкой он начал для того, что "прощупать" ее. Чтобы понять ее. Чтобы породить в ней мысль. И Геллерт решил использовать последний аргумент:
- Он последний мой друг, все остальные уже не с нами, скажите, что с ним, - Гриндевальд посмотрел в ее глаза. Долго, пронзительно. И в уголках его глаз проступили слезы.