Ровно три капли настойки растопырника, смешать с Helleborus и Valeriána officinális, подогреть на самом слабом огне, не взбалтывая - лучшее средство на любой из ряда вон выходящий случай.
Чувствую себя весьма неловко - такое снадобье много раз доводилось выписывать собственным пациентам, и совсем нехорошо, когда подобное приходится принимать самому.
Но сегодня без этого не обойтись.
Не хватало еще нервно расхаживать по кабинету, отсчитывая минуты до конца рабочего дня. Конечно, можно было бы и покинуть госпиталь пораньше, всего-навсего пятнадцать минут не сыграют роли для того, кто успел заполнить отчеты, совершить вечерний обход заболевших, отправить сов их родственникам с динамикой лечения разной степени положительности, и даже подготовиться к следующей рабочей смене.

Кстати, об этом.
Передо мной пергамент с заявлением на отпуск, заранее подписанный начальством, но упрямо неподписанный мной - как, в конце концов, можно думать об  отдыхе, когда работы - непочатый край?
Никогда не понимал претензий руководства по этому поводу, непременно встающие абсолютно на каждой планерке. Как по мне, это вопиющая безответственность, и не более того. В конце концов, я не для того сдавал ТРИТОН на самый высокий балл, чтобы по окончанию бездарно проводить свободное время где-нибудь на Майорке, потягивая прохладительный напиток и негодуя из-за тесноты винтажного мужского купальника. Или тратить целую неделю собственной жизни на бог весть что.
А раз уж все складывается таким загадочным образом, думаю, начальство не сильно расстроится, если увидит у себя на столе данный пергамент. Конечно, слишком невежливо уходить вот так, никого не предупредив и не передав дела, но я сам пока мало что знаю о деталях. А делиться своими гипотезами и предположениями перед коллегами, которые только и ждут возможности моего провала, мне хотелось бы меньше всего.
Так будет безопаснее, в том числе и для них самих.

Поэтому, мысленно сопоставив возможности и данные собственного организма со степенью накатившего нетерпения и тревожного тремора в руках, делаю еще один глоток успокоительного. Слишком много для стабильной и уравновешенной системы.
Но, надо понимать, впереди меня ждет подробный разговор с Эллен, и если в ходе него она проявит излишнюю эмоциональность, придется привести на порядок больше доводов, чем планировалось изначально. А я к этому далеко не всегда бываю готов.

Но сегодня есть надежда - семейный вечер пройдет в относительном спокойствии.
Ничего не предвещало никаких неожиданных сюрпризов: я выхожу из камина в рассчитанное до минуты привычное время. Мог бы явиться и раньше, но не делаю этого принципиально - у Эллен могут возникнуть какие-то свои дамские заботы, нарушать которые было бы верхом бестактного неприличия. Опаздывать тоже не предпочитаю, даже когда возникает подобная необходимость, всегда посылаю ей сову с лаконичной запиской и с указанием приблизительного времени, до которого имеет смысл меня ждать.
А сегодня не случилось ни того, ни другого, и остается надеяться, что моя пунктуальность - одна из тех вещей, которую Эллен действительно ценит в нашем браке.
- Добрый вечер! - стряхиваю с лимонной мантии остатки золы и пепла, бережно, стараясь не запачкать ковер в гостиной. Поправляю очки, бегло окидывая взглядом всегда привычный интерьер. С удивлением наблюдаю перед собой стол, сервированный на две персоны, украшенный антикварным подсвечником и пестрящий разнообразием блюд - достаточно обильно для обыденного повседневного ужина.
- Мы сегодня ждем гостей?

Странное дело - ждать визита, о котором тебя не уведомили заранее. Хотелось даже разочарованно нахмуриться и задать пару-тройку уточняющих вопросов. В конце концов, она могла бы об этом и сообщить. Не очень-то радует обсуждать настолько важные новости при посторонних и уделять непрошенным гостям непозволительно много времени и внимания.
Впрочем, нынче мои предположения не вполне верны: стол, надо понимать, все же сервирован на двоих. Пусть даже и весьма странными приборами, которые хранятся в кухонном серванте и достаются разве что на какой-то важный и значительный повод.
А еще и Эллен уточняет, помню ли я о сегодняшней дате и в ответ я хмурюсь сильнее.
Мерлин, что происходит с моей супругой?
Кому еще, как не ей, знать о том, насколько я не выношу намеки и недосказанности?
- Разумеется, я помню, какой сегодня день. Ровно пять месяцев с момента заявления моей гипотезы о создании нового исцеляющего зелья, под рабочим названием Вечное Сияние Чистого Разума. Мне приятно импонирует ваше внимание к подобным деталям, именно это, Эллен Тики, и делает вас моим единственным и незаменимым ассистентом. Но, скажите пожалуйста, откуда вы узнали, что именно сегодня мы оказались на пороге значительного продвижения? Неужели это как раз то, что принято называть женской интуицией? И конечно, праздновать прогресс пока еще слишком рано, но я ценю ваши усилия, и, если вам так будет угодно, с удовольствием разделю с вами ужин и поделюсь превосходной новостью.

Отредактировано Janus Thickey (2025-07-11 00:41:55)

Но ведь она знает абсолютно обо всем. А стало быть, вся информация, которой только и способна владеть миссис Эллен Тики, никогда бы не вписывалась ни в одну из концепций противоречивых научных фактов. И это я даже вынужден умалчивать о том, что в науке в принципе не существует такого понятия, как "противоречивый факт", потому что научный факт — это проверенное и объективное знание, которое не может противоречить самому себе или другим установленным фактам.
Но вот недостатки в существующих подходах никто и никогда не отменял, но почему-то вместо стимулирования дальнейших исследований и развития научных знаний, мы только и делаем, что приходим к досадному коллапсу.

Совершенно объяснимым является то, что никому не хочется обдумывать в промежутке между пациентами подобные мысли, и подключать резервариум внутренних сил, с целью выявить в себе самом правильное к ним отношение.
Прискорбно, но камнем нашего преткновения является абсолютно не Пакт - четко продуманный, скрупулезно составленный, подписанный нами двумя, и, прошу заметить, дающий нам гарантии хоть какой-то стабильности в переменчивом мире. Крайне удобно, что любой спор, регламентированный нашим соглашением, так просто разрешить: достаточно щелкнуть пальцами в воздухе и произнести необходимое заклинание - его текст тут же замаячит в воздухе разборчивыми буквами, так в нем ли сложность?

Не сложность. Всего лишь навсего - исключительная важность.
Ирония?

Знала ли об этом Эллен, раз уж совершенно не подумала о том, что в последнее время ее действия только и приводят к тому, как к беспощадному нарушению всей безукоризненности, грамотности и неприкосновенности наших прописных правил, которые, я хочу отдельно это выделить, принимались не мной единолично, а нами двумя, и это задолго до всех брачных клятв (даже и они, по сравнению с нашим договором - не более, чем формальность и фикция).

"Нет, не знала!" - укоряю мысленно Эллен Тики, своего бессменного ассистента, надежного помощника, главное доверенное лицо. Личность с энциклопедическим багажом знаний, крайне внимательную к любым деталям, человека самого выдающегося ума.

"Да, знала!" - замираю и теряюсь в неведении, столбенею от ужаса, когда понимаю, что речь идет о моей супруге.
А если так, я точно должен объяснять, в чем заключается ее грубейшая ошибка?

- Прошу прощения...?
Но что вообще происходит в нашем доме?
Что в нем могло так невероятно измениться за время моей рабочей смены?
Или это чья-то злая шутка? Кто-то принял Оборотное зелье из нитевидных придатков кожи моей супруги?
Как иначе объяснить ее совершенно нелогичное поведение и досадное нарушение норм вежливости и приличий?

- Эллен, мне кажется, вы забываетесь...
Вполне благопристойная ремарка, за исключением одного: ничего подобного мне не кажется.
Колющая тревожность - она всегда проигрывает в споре со мной, так есть ли смысл затевать его на абсолютно ровном месте, да еще и в тот момент, когда мы находимся на пороге одного из самых величайших открытий, способного внести в историю целительства наши имена?
На всякий случай, замолкаю и оглядываюсь, хоть это и сущий абсурд, но я должен убедиться наверняка, точно ли ее нелогичные упреки предназначены именно для меня?
Глупости. В нашем доме никто не гостит (я и в самом деле был бы уведомлен об этом заранее), возможности двоемужества не предусмотрено моральными требованиями общества, да и подобного пожелания я никогда от нее не слышал. Она и в самом деле обращается исключительно ко мне.

- Прошу прощения...? - делаю глубокий вдох и повторяю снова, хоть и услышала она все с первого раза, - Правильно ли я понимаю, только что вы нашли в себе дерзости сместить и возвысить парадигму важности условной календарной даты, касающуюся, я прошу заметить, исключительно двух людей! Разрушая и обесценивая напрочь все разработки и достижения, роль которых заключается в спасении целого магического сообщества! И при этом вы... вы... ВЫЫЫ! Являетесь моей супругой! И главное - моим ассистентом! Именно вы?!

Получается, что все, во что мы свято верили, все, над чем работали, что любая зафиксированная нами деталь - от заурядных рабочих мелочей до сверхважных исследовательских продвижений, от наскоро отправленных записок до четко выверенного инновационного доклада - это так, пустяки, мелочь, фикция, смятый на пергаменте черновик и бренная пыль под ногами?! И что написанный детский стишок про "троллей, лихо скрывшись от погони" - даже он будет стократно важнее, чем все то, к чему я так упорно шел, и чему следовал на протяжении стольких лет?!
Получается, что даже спорить по этому поводу совершенно ни к чему?

Разочаровываться и что-то упоенно доказывать смысла тоже мало. Надежда быть услышанным и хотя бы немного понятым - дребезжит в унисон стеклянной посуде за ее спиной - тот самый сервиз, между прочим, подаренный нам родителями, и так безобразно совпало, что именно его я выделяю и предпочитаю среди прочих.
И об этом она тоже не знала, как и обо всем прочем? Так же непредусмотрительно и безнадежно забыла?
"Да, забыла!" - судорожно соображаю, что должен предпринять в критически безрассудной ситуации.
"Нет, не забыла!" - вспоминаю следом и делаю пару шагов, изо всех сил скрывая отчаянный испуг - шаг, другой - отступаю назад.

Нужно не ссориться... - кричит в оба уха взбудораженное чутье.
Нужно провести дебаты и в корне разобрать данный вопрос, вызванный, я так полагаю... - вторит ему хладнокровный разум.

И то, и другое - никудышные сейчас помощники, когда вместо каких-либо умозаключений только и остается, что бледнеть, вздрагивать и замирать в паническом ужасе после каждого выкрика вперемешку со звоном разбитой посуды.

- Эллен... Вы это серьезно? Знаете, я... Я поверить не могу... Мне казалось, уж вы-то знаете достаточно о моих взглядах на любые нюансы семейной жизни. И более того, мне казалось, что вы целиком и полностью их разделяете, хоть и являетесь, как вы верно заметили, женщиной, со всей данной вам от природы чувствительностью. А раз так, то потрудитесь объяснить, с каких таких пор она перестала удовлетворять всем вашим амбициям? Впрочем, могу озвучить предположения: это случилось, когда Рабастан Лестрейндж пригласил вас в буфет на пятичасовой чай, в то время, когда вы мне нужны были для дистилляции гноя бубонтюбера? Или, может быть, вас так очаровали априорные высказывания Гафса о методах лечения укусов бякоклешня, в то время как мой доклад для ассамблеи нуждался в немедленной корректировке? Или вы имеете в виду...

Знакомо ли вам то самое чувство, когда, проштудировав архивы больницы, и едва не выдернув все волосы на своей голове от тупиковых гипотез и безрезультатных анализов, вы наконец-то находите ответ буквально по локоть от себя - простейший, до абсурдного банальный, и, к огромному разочарованию, вперемешку с облегчением, единственно правильный?
Один в один аналогичный случай...
Неужели и сейчас все настолько очевидно?

- "Моя женщина"... Я, кажется, начинаю понимать, к чему вы ведете, Эллен. Что ж...
Еще один глубокий вдох и сдержанный тремор. Прокалываюсь начисто, не выдерживаю ни взглядов, ни упреков - и яремную вену сводит нервной судорогой.
Но продолжаю.

- Подписанный нами Пакт нисколько не противоречит вашим ожиданиям, за исключением того, что о них следует уведомить как минимум за две недели. Но, судя по вашему поведению, вам сегодня нет никакого дела до честных договоренностей. В таком случае...

В таком случае я должен сделать что угодно, чтобы не опуститься до вопиющего разрушительного неприличия и не накричать на нее, хотя, разрази меня гром, как же хочется.

- Будет вам годовщина, все как вы и хотели. Что для этого требуется? Свечи? Люмос! - догоревшее пламя снова задрожало на ополовиненных свечах - верный атрибут того, что принято считать романтическим антуражем. Догадаться проще простого - на какой еще ужин в них бы возникла необходимость?
- А вот лишний свет стоит приглушить. Какая идиотская необходимость, не правда ли? Нокс!
Тем более, что спокойствия излишний полумрак не добавляет никогда, особенно мне, привыкшему к рабочим исследованиям под максимально ярким освещением.

- Что дальше? Легкий ужин? - минуя супругу, спешно направляюсь к столу, а если быть точным, ко всему тому, что осталось от старательной сервировки. Рискую невероятно, но хватаю одно из немногих уцелевших блюд. Проще же подавиться стеклом, чем наблюдать за прогрессирующей истеричной вспышкой, когда у самого внутри буквально все клокочет от бессильного гнева.

- Ммм, овощной суп-пюре, благодарю... - такую же позитивную асфиксию лицевых мышц я наблюдаю у целителя Каффа, когда он поедает вишневые бриоши своей супруги, потому и пару проглоченных ложек - смимикрировать не трудно вовсе. - Невероятная гадость. Я что, это вслух сказал? Ах, прошу прощения!

Тянусь за яблочным нектаром - он-то точно не вызывает никаких опасений, помимо своей удивительной крепости.
- Далее, нам необходимо выпить, для храбрости или антуражности - не знаю, решайте это сами.
Разливаю по бокалам, неосторожно проливаю лишнее.
Впрочем, из соображений происходящего абсурда - игнорирую каждый из них, задерживаю дыхание и прикладываюсь к горловине.
Опрометчивый поступок заставляет зайтись кашлем и брезгливо морщиться, но и в любой нелепице должны соблюдаться хоть какие-то правила.

- Теперь то, чего вы так ждали. Посмотрим друг другу в глаза, - пристально впираюсь взглядом в ее переносицу и картинно схлопываю кожные складки век. - Вот незадача - вы моргнули! А дальше что? Как там было в ваших девчачьих книжках? Поцелуй Настоящей Любви?

Такие разногласия необходимо решать опытным путем, - решили мы когда-то, возвращаясь из Хогсмида, после научного эксперимента "романтическое свидание".
Вот только вся дальнейшая жизнь так и не внесла в них никаких особенных коррективов.
Сынок, - сказал однажды мистер Бири, - Кого вы пытаетесь обмануть? Единственное, чего хочет Нора, не выигрывать в ваших спорах и не строчить за тобой каждое брошенное слово. А того, чтобы ты хотя бы иногда прислушивался и верил ей.
Напрасно Эллен этого не записала...
Напрасно я устало закрывал глаза и клеймил ее родителей абсолютно безнадежными людьми.
Напрасно я не понимаю этого сейчас, и мало чего вообще - крайне странно в повисшей тишине слушать гулкую пульсацию и что-то, напоминающее испуганный восторг от впервые распробованной шоколадной лягушки.

Когда знаешь, какой жуткой аллергической сыпью покроется твое лицо и зазудит кожа на локтевых сгибах.
Но оттого и хватаешься за каждую долю секунды - это ведь так неожиданно сладко...
А после - захочется еще.
Снова.
И снова.

- М-мы... Не выпили Имунное зелье... Мириады бактерий за один раз... - тихим шепотом напоминаю ей, а то и себе, логично, что нам двоим, нелогично - что никому из нас.

Это слишком неожиданно сладко...

Отредактировано Janus Thickey (2025-11-15 00:25:48)