Домовой эльф исчез в ту же секунду, как получил поручение. Легкий хлопок и маленькая фигурка растворилась после поклона.
Дом немного преобразился за последний учебный год Питера. Лишь его комната осталась нетронутой. Кажется, кроме домовика, туда больше никто и не заходил все это время, сохраняя атмосферу комнаты словно вне всякого времени и пространства.

Пиппа поглядывала на часы  последние полчаса. Мужчина напротив неё увлеченно рассказывал об их планах выходные, а женщина, поправляя свой белый длинный шелковый халат, неспешно попивала кофе на веранде. Она никого не ждала, просто пыталась предугадать, когда этот неудачный вечерний выбор, наконец, покинет её дом. Голова чуть трещала от напитков в их встречу, а события ночи настолько доведены до автоматизма, что слушать все восторги поутру стало утомительно. Как мало нужно мужчине, чтобы покориться. Впрочем на Петтигрю, видимо, сказывался накатывающий стресс, ведь лето было в самом разгаре, а значит, скоро приедет её сын и все станет жутко неудобным.

Очередной взгляд на часы и опустошенная чашка с кофе опустилась на блюдце, пока в мыслях импровизировался план по избавлению себя от этого одноразового варианта. И все это под её фальшивый смех, на его шутки. Мужчина не должен знать, что он ей больше не нужен. Мало ли, как быстро ей понадобится связь с ним.
Пиппа всегда была такой. Жила напоказ, играла роль счастливой женщины, окруженной поклонниками. Но за этой маской скрывалась ледяная пустота. Пустота, которую она пыталась заполнить всем, кроме любви к собственному сыну, о появлении которого сегодня в доме она совершенно забыла, а потому дернулась на голос чужака в доме. Мгновение удивленного взгляда на мальчика, что не успел скрыться в своей комнате, а после торопливые шаги в его сторону. Как же удачно все складывается.

- О, Рейн, познакомься с моим сыном, - улыбка на лице Пиппы, широко раскинутые руки, словно Питер самая её большая гордость. - Как добрался, мой хороший?
Каждое слово звучало так натурально, для того, кто не знает правды. Крепкие объятья матери сына с дороги, а на деле женщина даже толком не прикоснулась к своему чаду. Лишь прошептала:
- Не делай глупостей.
Одна рука осталась на плече сына, прижимая к себе мальчика сильнее, а сама женщина вовсю улыбалась мужчине в гостиной.
- Извини, сам понимаешь, что мне нужно побыть сегодня с ним, но я пришлю тебе сову, и мы договоримся, хорошо?

Взрослый сын на мужчину сработал почти как нужно для Петтигрю: тот как-то быстро улыбнулся, хмыкнул собственным мыслям и начал делать неспешные шаги к выходу.

- Привет, Питер. Ты так вовремя, - мужчина усмехнулся, и слова его сочились чем-то едким и отстраненным, словно в планах этого волшебника был иной уклад сегодняшнего дня и все происходящее, увы, его изменило. Оторвавшись от сына, женщина направилась в сторону Рейна, чтобы скрыться за входной дверью и получить звонкий поцелуй в руку и приглашение на днях провести время вновь. Но скучающая гримаса Пиппы, по возвращении в дом, показывала суть, скрытую от глаз этого мужчины: встреч больше не будет. Она так решила. Просто скажет об этом тому парню, примерно никогда.
Недовольный взгляд, тот самый, которым мать всегда смотрела на Питера, вновь коснулся его лица. Оценивающе прошелся с головы до самых носков школьных туфель и снова вернулся к его лицу.

- Как дела в школе?
Был ли в этом голосе живой интерес? Однозначно нет.

Отредактировано Sabrina Greengrass (2025-10-15 00:29:47)

Подпись автора

Минерва ван лав❤️

В ее глазах не было ненависти. Было лишь… ничего. Пустота. И эта пустота пугала его больше всего. Она была как бездна, готовая поглотить его целиком, лишить всего. Даже той жалкой ненависти, что связывала их.

— Закончил, значит, — протянула она, не отводя взгляда. — Ты возмужал, — сухо констатировала она, оглядывая его с головы до ног. — Совсем взрослый стал.

Взрослый... Словно это было что-то хорошее. Словно она могла им хоть сколько-нибудь гордиться. Но женщина быстро вернула его в реальность, окатив "ледяной водой".
— И что дальше? Какие у тебя планы, Питер? Рассчитываешь вечно жить здесь, нахлебником?

Ее слова, как всегда, были заточены остро и били точно в цель. Она никогда не упускала возможности напомнить ему о его никчемности, о том, что он – обуза в ее идеальном мире.

Но эта смелость в сыне... Этот взгляд... Новое. Что-то однозначно новое и его слова стали для волшебницы неожиданностью.

Лицо матери исказилось, словно он разворошил осиное гнездо. На щеках вспыхнул нездоровый румянец, глаза метали молнии. Она молчала, но это молчание было хуже любого крика. Питер должен был почувствовать ледяной страх, сковавший все его тело, захотеть снова опустить голову, сжаться в комок, стать невидимым. Но что-то внутри него воспротивилось. Он стоял и смотрел ей в глаза матери, ожидая бури.
А она глядя на это лишь усмехнулась и в этой полуулыбке вообще не было ничего доброго к нему.
- О, в школе теперь маленьким мышатам объясняют, как пользоваться зубами? Чтож, хоть что-то полезное.

Лицо матери исказила гримаса презрения. Она все еще не ответила на тот вопрос сына, словно выбирая, каким наказанием его наградить. В глубине ее зрачков вспыхнул холодный огонь — тот самый, что всегда предшествовал особенно жестоким унижениям. Тишина стала почти осязаемой, плотной, давящей. Он нарушил негласное правило — никогда не касаться ее личной жизни, не влезать туда, где ему не место. Но любопытство, подпитанное ревностью и обидой, оказалось сильнее страха.

— Серьезное? — переспросила она, растягивая слова, словно пробуя их на вкус. — Что ты вкладываешь в это понятие, Питер? Я взрослая женщина, и сама решу, с кем мне проводить время. Тебя это не касается.
И пусть взгляд её остался острым, голову она чуть наклонила набок.
— С каких это пор тебя интересует моя личная жизнь? Не забывайся, Питер. Ты здесь никто. Просто ошибка, которую я вынуждена терпеть.

Каждое слово падало словно камень, разбивая и без того хрупкое сердце. Это совсем не походило на ту любовь между матерью и сыном, о которых пишут в книгах. Увы, максимум того, что могла дать Филлипа у Питера было на руках. Из неё не получится выжать ни капли больше, потому что в неё саму не вложили того, что она желала по юности. А как дарить любовь, когда сама пуста? Когда ищешь её в мужчинах и других людях, забыв, что вообще то под одной крышей мог вырасти человек, с которых любовь была бы настоящей и трепетной, закрывшей все раны, нанесенные бабушкой.
Но теперь ей стало любопытно на что еще осмелится сегодня её сын.

Подпись автора

Минерва ван лав❤️