Петуния вскрикнула и замерла у шипящего аппарата, и ей отчаянно захотелось провалиться сквозь плитку пола. Всё утро она выстраивала этот образ — безупречный, взрослый, у которой все под контролем. Локоны, убранные в прическу, новый голубой свитер и строгая юбка ниже колена. Всё для того, чтобы выглядеть не как перепуганная выпускница, приехавшая из провинциального маленького городка. И вот результат: шипящая, плюющаяся коричневой жижей машина и она посреди коридора с фарфоровой кружкой в руке.

И тут появился он. Мистер Дурсли. Девушка заметила его утром — он казался человеком из другого, более солидного мира. Старше её, определённо, но не настолько, чтобы чувствовать себя рядом девочкой. Скорее... как старший брат того парня, с которым не страшно, но волнительно. Он шагнул вперёд решительно, его лицо выражало суровую концентрацию.

«Позвольте, мисс... Эванс, кажется?» — голос у него был низкий, совсем не утренний, и от этого её собственное сердце застучало чаще. Он представился, и прежде, чем она успела что-то сказать, с силой, от которой дрогнул корпус, хлопнул ладонью по боковине машины. Шипение прекратилось. Из кабинета донеслось: «Вот это да, Дурсли, прямо волшебник!»

Петуния видела, как он залился румянцем. «Никакого волшебства!» — отрезал он, поворачиваясь к ней, и в его тоне была такая знакомая, почти родная ей непримиримость к любым сказкам. И это странным образом успокаивало. Не одна она такая, нормальная. Разум. Порядок. Никаких чудес. Словно он прочитал её самые сокровенные мысли.

Он выпрямился, сжав и разжав ладонь, и взгляд его, ещё секунду назад такой строгий, стал каким-то... неуверенным? И в этой неуверенности он вдруг показался ей очень милым.

— Петуния, — выдохнула она. — Петуния Эванс. — Надо было сказать что-то ещё, что угодно, только не стоять как истукан. — Петуния... ну, как цветы... такие вот бывают, — почувствовала, как по лицу разливается румянец. Внутри всё сжалось. Она опустила глаза, разглядывая разводы на блестящем полу. Словно беспорядок вокруг рождал и беспорядок в мыслях, словах и действиях. Но поднять глаза всё равно пришлось.

— Спасибо вам огромное, — наконец-то вырвалось у неё, и слова прозвучали чуть твёрже. — Я бы, наверное, так и простояла здесь до вечера, а она бы всё шипела... Вы меня прямо... спасли.

Петуния нервно провела рукой по идеально гладкому свитеру, сглатывая комок в горле. Мысль пришла внезапно, импульсивно, прежде чем она успела её обдумать.

— А вы... может быть... тоже хотели кофе? — Она предлагает ему кофе из этого самого монстра, который только что устроил потоп? — То есть... я... я, наверное, могу попробовать справиться с кофемашиной еще раз, — поспешно добавила она, с опаской глянув на усмиренный, но всё ещё подозрительно подрагивающий аппарат. — Под вашим присмотром, — и тут же быстро добавила, — если, конечно, я не сильно отрываю вас от работы?

Отредактировано Petunia Evans (2025-11-16 00:14:22)

Подпись автора

Петуния на мгновение застыла, словно чувствуя на себе невидимые взгляды из соседних кабинетов. Но он же пригласил её так официально — "ознакомить со структурой отдела". Это звучало… по-деловому. Правильно. "Значит, это не что-то такое, о чём станут сплетничать в курилке," — убеждала себя Эванс.

Девушка переступила порог, и её обоняние тут же уловило странную, но приятную смесь запахов: воска для мебели, бумаги и чего-то… мужского, может, лосьона после бритья. Ровные прямоугольники папок, идеальные стопки бумаг на столе, да даже тиканье часов на стене — размеренное и предсказуемое. Находиться здесь было неприлично приятно. И этот чайник с листовым «Эрл Греем» — да, это было то самое. Не эти машины или пакетики, в которые непонятно что забросили, а настоящий чай. Значит, Вернон разбирается. Ценит качество. В этом было что-то солидное, элитное.

Она приняла чашку, боясь дотронуться до его пальцев, и уселась на краешек предложенного кресла, выпрямив спину. Сидела так чопорно, словно на экзамене. И тут он это произнёс. Про мистический вздор. Про летающие метлы. У Петунии внутри что-то ёкнуло и тут же закипело. Эта тема била прямо по больному, в ту самую точку, которую она старалась залить бетоном здравого смысла и забыть.

— Ну, знаете, — вырвалось у неё резче, чем она планировала. Петуния тут же отдернула себя, поняв, что мужчина не на их стороне. Она тут же смутилась и, чтобы скрыть смущение, сделала глоток чая. Обжигающе горячий, горьковатый, он вернул ей немного самообладания. — То есть, я хотела сказать… — поставила чашку на блюдце с тихим, но отчётливым лязгом. — Всё это, конечно, полнейшая чепуха. Просто странно, ну вот правда, люди вроде бы взрослые, из сказок давно выросли, а всё равно верят в какие-то небылицы. А ведь фирма-то солидная, «Граннингс»! Здесь нужно на факты опираться, на… на квартальные отчёты, на маркетинговые прогнозы! — Она с гордостью выложила два термина, которые вчера усердно конспектировала. — Или там, на анализ рынка. А не на эти… гороскопы в женских...или каких-либо журналах. Уж тем более, когда речь идёт о планировании продаж или… или о логистике, например!

Сделала паузу, чтобы перевести дух, и её взгляд упал на газету, лежавшую на краю стола Вернона, где мельком увидела тот самый заголовок о метлах. Это придало её мыслям новое, язвительное направление.

— А эти летающие метлы… — она фыркнула, с лёгким презрением мотнув головой. — Да это же, наверное, просто новая уловка маркетологов! Раскручивают какую-то авантюрную идею, чтобы потом выдать нам «революционный товар». Вот увидите, через месяц начнётся рекламная кампания какого-нибудь… «Аэро-веника» для быстрой уборки или чего-то в этом роде. Всё ради продаж!

Петуния сказала это с такой свинцовой убеждённостью, будто отрекалась от чего-то вслух. Словно доказывала это не только ему, но и кому-то ещё, невидимому, кто стоял за её плечом. И, произнеся это, она вдруг почувствовала облегчение, странную и болезненную пустоту. Будто вновь вырывала что-то из себя и выбрасывала.

— Вы…Вы давно работаете в этой фирме? — девушка вновь взяла чашечку чая и отпила глоток.

Подпись автора

Его восторг был таким громким, почти физическим, что Петуния на миг почувствовала головокружение. Не от чая, нет. От этого тёплого, щекочущего чувства, что тебя наконец-то ПОНЯЛИ. Правильно поняли. И не просто поняли, а восхитились. А ей так редко кто восхищался... В детстве, кажется, никогда. Словно жаждущему поднесли стакан воды, и она с жадностью сделала глоток, потом другой, боясь, что это мираж.

Он так радостно кричал «Браво!» и повторял её же слова о маркетинговых прогнозах, а она сидела и ловила это ощущение, это пьянящее чувство собственной значимости. Да, они сошлись в главном — в отношении к магии, к этому бреду. Но всё остальное... Он был таким... громким. Таким уверенным в своей правоте, прямо как её отец, когда рассказывал о политике. И она, как тогда, инстинктивно подстраивалась, кивала, считывала, что от неё ждут. Ей так хотелось, чтобы это одобрение не заканчивалось.

Когда он с гордостью рассказывал о своём пути от клерка, она смотрела на него с подобострастным вниманием. Упорный труд, трезвый расчет. Это звучало правильно. И солидно. Но несколько как будто бы немного безрадостно.

Потом он спросил о хобби. И Петуния на мгновение застыла, почувствовав себя на экзамене. Его собственные увлечения — галстуки, каталоги инструментов — прозвучали как перечень активов из резюме. Практичная польза. Основательность и правильность. Её взгляд непроизвольно скользнул по его галстуку, который после его энергичных движений слегка перекосился. Так и подмывалось протянуть руку, поправить узел, вернуть ему идеальную форму. Но она не могла, это неправильно и неуместно! Её пальцы сами собой сцепились в тугой замок на коленях. Нельзя. Не подобает приличной девушке так.

— А я... — голос её прозвучал тише, и она прочистила горло, заставляя себя говорить увереннее. — Ну, я очень люблю... наводить порядок. И не только на столе. — Она смущённо улыбнулась, щеки немного порозовели. — Дома, например. Чтобы всё блестело, лежало на своих местах, но при этом было не как в музее, а по-домашнему уютно. — Она сделала крошечную паузу, подбирая слова, которые прозвучали бы более солидно что ли. — И ещё я обожаю печь. Не какие-нибудь простые лепёшки, а что-то... настоящее. Английский тыквенный пирог, например. Или яблочный штрудель, чтобы корица на всю кухню пахла, м-м-м-м. — Мысленно она уже не в кабинете, а на своей маленькой кухне, чувствует под пальцами упругое тесто и вдыхает этот божественный аромат, в котором нет ни капли волшебства — только чистая, простая химия и её собственное умение.

И тут же, как удар грома в ясном небе, в голову лезет другое. Совсем другое. Не пироги. А толстая потрёпанная книга, которую она прячет на самой верхней полке шкафа, за стопкой старых газет. «Страсть у залива Карантин». Дурацкое, пошлое название, от которого горят уши. И та единственная, самая позорная сцена на сорок седьмой странице, которую она перечитывала, кажется, раз сто, пока уголок страницы не истончился и не пожелтел от прикосновений. Тайное, пожирающее душу чтение этих... этих романов. Где героини только страстно вздыхали и ловили на себе взгляды мужчин. Чушь собачья. Но почему же тогда сердце начинает колотиться как сумасшедшее, а по спине бегут мурашки, стоит только представить себе этот переплёт и прикинуть на себе чувства, которые испытывали герои? Перуния отогнала от себя эти картинки. Нет. Этого не было. Она никогда этого не читала. Это была не она. Настоящая она — это та, что печёт пироги и верит в отчёты.

— Это, конечно, не так... основательно, как коллекционирование, — поспешно добавила она, снова встречаясь с взглядом с Верноном,  — Но ведь дом — это тоже своего рода предприятие, верно? И там нужны порядок и... и правильная организация.

Она сделала маленький глоток чая, чтобы собраться с мыслями, и тут же вспомнила его слова про сервиз.

— Кстати, о чайных сервизах, — начала она, стараясь, чтобы голос звучал не слишком навязчиво, а просто информировано. — Я как раз на днях видела в витрине фарфор Minton, в лавочке «Hardrison's»... такой изящный, с потрясающе тонкой росписью. И, представляете, у них как раз распродажа коллекции летнего ассортимента. — Она произнесла это с лёгким деловым оживлением, будто делилась не сплетней, а важной рыночной информацией. — Очень достойный вариант, на мой взгляд. И... экономически выгодный, учитывая скидку. Для будущего кабинета старшего администратора.

Сказав это, она тут же смутилась своей смелости. Не слишком ли нахально — давать ему советы? Но с другой стороны, она просто поделилась фактом. Прагматичный человек оценит. Верно? Она украдкой посмотрела на него, пытаясь угадать реакцию.

Отредактировано Petunia Evans (2025-11-18 22:53:26)

Подпись автора

Он понизил голос, и это «мисс Эванс» прозвучало вдруг не формально, а… значительно. Словно они стали соучастниками чего-то важного. Петуния невольно выпрямилась, поймав его взгляд. Практическая смекалка. Здравый ум. Эти слова отозвались в ней сладким, тёплым эхом.

— Именно так, — подтвердила она, кивая с лёгкой, почти деловой уверенностью, которая на секунду заглушила её обычную робость. — На Хай-стрит, тот самый, что с большими витринами из тёмного дерева. Вы его точно не пропустите.

Она сделала глоток чая, пытаясь осмыслить, что он действительно так серьезно отнесся к её совету. Это вызывало новую волну смешанных чувств — и лестных, и тревожных. Девушка уже собиралась сказать что-то о времени работы магазина, как его следующая фраза повисла в воздухе тяжелым, неожиданным колоколом.

Суббота. Завтра. Составить компанию.

Чашка в ее руке замерла на полпути к блюдцу. Ум мгновенно разлетелся на тысячу осколков, каждый из которых кричал свое.

Один, панический, завывал о сплетнях. «Выйти с коллегой в нерабочий день? Да все подумают, что ты... что ты ему не просто совет по фарфору даёшь! Тебя же в один миг в офисе ославят как...» Она резко оборвала эту мысль, чувствуя, как по шее и щекам разливается предательский жар.

Другой осколок, настойчивый и прагматичный, тут же вступил в спор. «Нужно соглашаться. Это демонстрация надежности, что ты готова участвовать в общем деле даже в нерабочее время. Он оценит такую вовлеченность. Это укрепит твою репутацию в его глазах.»

А третий, тихий и постыдный, прошептал что-то о толстой книге на верхней полке. О том, что сделала бы героиня, оказавшись в точно такой же ситуации... Нет! Она с силой тряхнула головой, отгоняя и этот образ. Это была жизнь, а не дешёвый роман.

Мысли метались, как перепуганные мыши. Согласиться — и все подумают, что она легкомысленная. Отказать — и обидеть человека, который только что её так горячо хвалил, с которым у них нашлись общие темы. Лишиться этого тёплого, щекочущего чувства, что тебя ценят и понимают.

— Завтра? — её голос прозвучал хрипло, и она снова прочистила горло, пытаясь вернуть ему твёрдость. — В эту субботу... — Сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. Главное — не испортить всё сейчас. Сохранить это шаткое расположение. — Я... я как раз завтра собиралась в тот район по своим делам, — солгала она с лёгкостью, которая сама себя удивила. Это был идеальный, приличный предлог. Не специально, а просто «по пути». — Так что... да, я могу зайти в «Hardrison's». Чисто в качестве помощника, конечно, — поспешно добавила она, зеркаля его собственную, оговорку.

Петуния даже попыталась улыбнуться. Внутри всё кричало. Что она делает? Она только что согласилась на... на что? Не на свидание, точно нет. Просто помочь коллеге. Да, именно так. Просто помочь.

Подпись автора

Слова Вернона обрушились на неё новой лавиной, и на этот раз — куда более конкретной и неотвратимой. Одиннадцать часов. Транспортный вопрос. И... адрес.

Блокнот в его руке показался ей огромным. Её крошечная комната в старом доме на Баркинг-Роуд в Ист-Энде — не то место, куда можно приглашать солидного мистера Дурсли. Там и коврик у двери потертый, и соседка миссис Грин постоянно выглядывает из-за своей двери, и пахнет капустой... Петуния только недавно переехала в Лондон, и у неё попросту не было финансовой возможности позволить себе что-то большее. Мысль о том, что он увидит это её скромное убежище, заставила её внутренне сжаться, хотя до того девушка была внутренне довольна собой, ведь она переехала и жила на собственные средства и сбережения.

Мысли закружились в вихре, пытаясь найти изящный выход. Её собственная ложь о «делах в том районе» стала для неё же ловушкой. Но она нашлась.

— Одиннадцать — прекрасно, — сказала Петуния, и её голос прозвучал на удивление ровно, пока её внутренний мир дрожал. Она даже сделала вид, что поправляет манжет своего скромного свитера, чтобы выиграть секунду.

И тут решение пришло, осеняя её своей простой гениальностью. Оно было таким же практичным и не оставляющим места для двусмысленностей.

— Мистер Дурсли, вы знаете, — начала она, поднимая на него ясный, деловой взгляд, — это очень любезно с вашей стороны... но, пожалуй, это будет не совсем рационально. — Она сделала маленькую, почти извиняющуюся паузу, чтобы подчеркнуть логичность своих следующих слов. — Я упомянула, что мне нужно будет кое-такие свои дела сделать до этого. Будет неудобно, если вам придется ждать, — она намеренно употребила это слово, словно чувствуя, что Вернон его оценит.

Петуния уже протянула руку к блокноту, который он всё ещё держал, её пальцы не дрожали.

— Но, конечно, я оставлю вам адрес. Для... координации, — с лёгким ударением повторила она его же слово, давая понять, что полностью принимает правила этой странной, деловой игры. Да и в конце-концов они же работают в одной фирме, а что если он спросит отдел кадров? А что они подумают? Пожалуй, лучше не допустить подобных ненужный "расследований".  Ручка уже выводила на бумаге аккуратные, округлые буквы: «Баркинг-Роуд, 28». Пусть он думает, что это милый коттедж, а не доходный дом с дюжиной таких же, как она, скромных жильцов.

— Вот, — Петуния отдала блокнот, и в её жесте была лёгкая, почти невидимая победа. Она настояла на своём, не обидев его, сохранив свои границы. План был безупречен. Она приедет на автобусе заранее, осмотрится, приведёт себя в порядок и будет ждать его у витрины — собранная, независимая и деловая. Никаких намёков на что-то большее. Никакого смущения у своего порога. Чисто деловое партнёрство. Именно так всё и должно было быть.

Подпись автора