Jingle bell, jingle bell, jingle bell rock
Jingle bells swing and jingle bells ring
– Snowin' and blowin' up bushels of funNow the jingle hop has begun
Волшебница от всей своей широкой души подпевала магическому радио, по которому вот почти месяц крутили рождественские песнопения, призванные поднимать упавший дух магического сообщества. Рождество – волшебное время даже для волшебников. Когда в воздухе витает аромат корицы с молоком. Когда снежное кружево мягко щекочет кончик носа, немного пощипывая кожу свежи морозцем. Когда свежий лесной аромат омелы наполняет воздух вокруг. Когда пряный вкус глинтвейна на основе гибискуса ласкает язык и согревает нутро. Когда люди радуются и находятся в приподнятом расположении духа, улыбаясь и желая счастливого Рождества даже незнакомцам. Когда вера в чудо сильна как никогда. Понимаете, не магия, творимая по мановению волшебной палочки, а настоящее чудо, которое случается независимо от того, ожидают его или нет.
И пусть Маграт уже давно вышла из того возраста, чтобы ждать подарков с неба или наивно верить в чудеса – все чудеса в этот день творят взрослые для своих детей – это всем понятно – сопротивляться очарованию самого главного зимнего праздника было решительно невозможно. И пусть на завтра станет тоскливо и одиноко, ведь отсутствие близких особенно явственно ощущается как раз в праздники, существующих, в том числе, и для единения со своей семьёй, сегодня мадам Тикнолл планировала радоваться, распивать глинтвейн и распевать песни, прежде чем низвергнется в пучину отчаяния и уныния.
Вообще, остаться на Рождество одной было её собственным выбором, потому как тётушка Эмпуза весьма настойчиво зазывала молоденькую соседку к себе на вечерок, но после разговора об амортенции и подозрительно частых встречах с её сынком Гарольдом, Маграт изо всех сил старалась держаться подальше от этой семейки.

Jingle bell, jingle bell, jingle bell rock
Jingle bells chime in jingle bell time
– Dancin' and prancin' in Jingle Bell Square
In the frosty air
What a bright time, it's the right time
To rock the night awayJingle bell time is a swell time
To go glidin' in a one-horse sleigh

Петь можно было во весь голос без капли стеснения, потому как магазинчик к этому времени был закрыт, а посетителей больше не ожидалось. По ходу дела вдова ещё и приплясывала в такт – можно себе позволить, не боясь разрушить репутацию строгой и почтенной дамы. Маграт закружилась в танце и потеряла равновесие, когда перед ней неожиданно возник домовой эльф с поклоном.
– Оу, Уинли! – Маграт покачнулась на месте, но вовремя схватилась за трёхногий резной столик с расставленными на нём подсвечниками всевозможных форм и размеров.
– Прошу прощения, мадам. Всё готово.
– Чудесно! - хлопнула в ладоши. – Можешь отдыхать.
– Уинли не устаёт служить мадам, – высокопарно напомнил эльф. – Мадам слишком добры к Уинли.
– Ничего-ничего. Я очень довольна тобой Уинли. Твой подарок на Рождество: печенье и молоко.
Эльф приложил костлявую ручонку к сердцу, выражая крайнюю степень своей признательности к госпоже. Дабы не смущать создание, Маграт сдержанно кивнула и напомнила.
– Но я жду тебя послезавтра.
– Всенепременно, госпожа.
– Передавай привет своей семье! И Монко! – рассмеялась волшебница и вернулась к прежнему занятию.
Раздался почти неслышный щелчок – и слуга растворился в воздухе. Домовым эльфам тоже надо отдыхать – хотя бы один день в году. А иначе как им организовывать личную жизнь? В семье Тикнолл уж так было заведено, что ежегодно в канун Рождества и на весь следующий день эльфа отпускали провести время со своими собратьями. Куда конкретно отправится Уинли, Маграт не интересовало, а сама традиция ни капли не напрягала – волшебница прекрасно умела обходиться собственными силами.
Она не знала, что снаружи за ней через окно наблюдали две пары глаз.
Мадам вдова навестила своего нового жильца, который, надо признать, наводил на неё трепет загадочностью своего происхождения и злющим выражением лица. Когда проклятие спадёт – а это случится рано или поздно – ей точно не поздоровится, сунься она без защиты и волшебной палочки в кладовую.
– Хэй, как поживаешь? Сегодня канун Рождества, между прочим, – с напускным дружелюбием сообщила молодая женщина своему упырю. – Было бы здорово, если бы в честь праздника ты скинул с себя эту личину и показал, кто ты есть и чего прицепился.
Создание открыло рот, но не издал ни звука. Злоба исказила его морду.
– Ой, прости! Не расслышала. Что ты сказал?
Взмахом палочки она сняла заклятие немоты, но, как оказалось, зря.
– Аргаоооагггааххх, – простонал упырь в ответ.
– Ясно. Не говори, если не хочешь. Раз ты плохо вёл себя в этом году, подарка не получишь. Счастливого Рождества!
Маграт покинула лавку и заперла все входы и выходы надёжным заклинанием. Посмотрела по сторонам – было темно, хоть глаз выколи. Обитатели Лютного переулка не шибко чествуют Рождество, разве что делают скидки постоянным покупателям и устраивают так называемые распродажи – на что только не пойдёшь ради заветных галлеонов! Но так, чтобы украсить витрины, поставить и нарядить ёлку, петь рождественские колядки – Мерлин, упаси!
И как же контрастировала на его фоне Косая аллея, оформленная по всем старым добрым английским традициям! И вот туда-то и направлялась мадам Тикнолл, чтобы выпить глинтвейна в хорошей компании и съесть рождественский пудинг, предаваясь беззаботному веселью и проникаясь духом Рождества.
Однако ароматному глинтвейну суждено было остыть, а пудинг отошёл к кому-то другому, потому что не успела она пересечь незримую черту разделяющую эти два волшебных мира, как услышала грузные шаги за спиной и какую-то возню. Маграт нащупала за поясом волшебную палочку, но прежде чем смогла ею воспользоваться, ощутила волну перегара, способную сбить с ног даже дромарога, и сразу же чьи-то крепкие лапищи сгребли хрупкую волшебницу в охапку, угрожая сломать талию, и надели на голову вонючий мешок из-под картошки. Даже не постирали.
Вот так просто. Никаких тебе размахиваний волшебными палочками, никаких правил дуэльного клуба. Никто не поклонился, выказывая уважение, никто не предупредил о нападении. Куда мы катимся вообще?
– Ни звука, дамошка, – прошамкал один из напавших.
Маграт почувствовала, как кончик лезвия упирается ей где-то в районе печени.
– От палочки надо избавиться, – услышала она громкий хриплый шёпот у себя над ухом.
– А палошку да’ай ему подкинем. Шоб тошно знал, шо она у нас.
Раздался хлопок – и мир под ногами завертелся.

БУМ!
– Ты – идиот! Если она откинется, нам не заплатят.
– Шпакуха. Я ше не шильно.
Маграт пришла в себя, ощущая тупую ноющую боль в затылке. Конечности затекли и при малейшей попытке пошевелить ими взрывались миллиардами острых иголок, загнанных под кожу. В запястья и лодыжки больно врезались верёвки. Ясно. Значит, безотлагательный побег временно откладывался. На голове всё ещё торчал мешок из-под картошки, обсыпая бледное лицо комьями грязи. Она внутренне содрогнулась, представив, какой, должно быть, «весёлый» у неё будет, когда его снимут – подстать празднику.
Лишь усилием воли молодая вдова заставила себя не шевелиться и, вообще, прикинуться мёртвой, чтобы обратить ситуацию себе на пользу и немного освоиться в новом статусе пленницы, пока её похитители не хватились.
Так, для начала она связана по рукам и ногам. Это плохо. Мешок от картошки – это мы уже выяснили – тоже плохо. Она не имеет понятия о целях и задачах, преследуемых злоумышленниками – это тоже плохо. Нет информации и о месте, куда её переместили. Но самое главное – нет волшебной палочки, с помощью которой можно было бы разрешить ситуацию враз. А ещё – вот забавное совпадение! – именно сегодня у неё нет никакой связи с домовиком, чтобы позвать на помощь. Что ж, придётся выпутываться самой. Понять бы ещё, кто стоит за всем этим безобразием? Не могли же обладатели тех двух голосов самостоятельно такое задумать и провернуть! Важнее всего – зачем бы им это понадобилось? Нет, слишком много совпадений случилось – скорее за этим стоит кто-то более сообразительный. Но кто? Надо как-то это выяснить. Бедняжка Маграт не знала, что её стоимость оценивается лишь в пару ящиков ликёро-водочных изделий.
– Да’ай пиши.
– Нет, сам пиши.
– Та я ш не умею.
Будь у мадам Тикнолл развязаны руки, она бы непременно хлопнула по лбу, обуреваемая испанским стыдом. Немного освоившись, молодая волшебница почувствовала, что лежит на чём-то вроде бы мягком, но ужасно вонючем и, как ни странно, колючем. Принюхалась. Сено. Слежавшееся сено, идущее не корм домашним животным, а также служащее им и постелью, и – О, Мерлин! – туалетом. Маграт передёрнуло от отвращения. В этот самый момент её шею обдало горячим дыханием, напоминающим о её соседе – Гарольде. Нет, это был не он, разумеется. Но так пахло от нечищенных зубов, в которых постоянно застревают кусочки пищи. Так пахнет, когда еда просится наружу и нет возможности сдержать сей порыв. Так пахнет, когда имеются нелады с желудком. Так пахнет, когда кто-то не моется неделями. Что-то мохнатое коснулось оголённой лодыжки.
– Взрывастые драклы тебе в..!
Проклятие Маграт потонуло в протяжном:
– Меееее... Меее... Меееее...
Она попыталась сесть, но попытка оказалась провальной.
– ЭЙ! – громко позвала волшебница. – Кто-нибудь?.. – ясное дело, что обращалась она к тем, кто излагал мысли на человеческом языке.
В амбаре воцарилась тишина, если не считать козлиного фырканья и блеяния. Маграт закатила глаза, чего, конечно же, не было видно похитителям.
– Э-ей? Вы там! Да! Вы, двое!
Она не видела ничего, кроме внутреннего узора мешка, через крошечные отверстия которого пробивались тусклые лучи света. Но новоявленные преступники умолкли, переглянулись и вопросительно показали пальцами на себя, уверовав, что волшебница каким-то образом может видеть сквозь препятствия.
– Да-да, вы! Снимите это немедленно, – грозно потребовала мадам Тикнолл, решив не теряться, а сразу навести свои порядки, раз уж ей суждено торчать здесь до появления организатора сего беспредела.
– Не дошдёшься, дамошка, – был ответ.
– Я всё равно вас уже видела. Вы притащили меня на Рождество в этот старый, грязный сарай для коз. Так что я имею право знать, с какой целью это было сделано.
Двое переглянулись, но Маграт шла напролом.
– Эй! Смотреть на меня, когда я с Вами разговариваю! Я, между прочим, респектабельная дама, пользующаяся доверием и уважением магического сообщества, а посему требую соответствующего отношения. Злить меня не советую, иначе мы с вами никогда не найдём компромисс.
– Слышал? Будем ишкать компошт, – обратился шамкающий к своему подельнику.
– Да, а ещё она видит через мешок.
– Потому што там ешть дырки, ошёл.
Маграт повезло, потому что мешок с неё всё же сняли и даже помогли сесть поудобнее, привалив к столбу, к которому была привязана грязно-серая коза, мерно жующая своё сено.
Может повезёт - и она верёвки сжуёт? – подумалось мадам Тикнолл. Развязать её эти горе-похитители отказались, как ни странно.
Волшебница обвела взглядом амбар, не выявив ничего подозрительного или интересного. Получается, что её единственный шанс на то, чтобы выбраться отсюда, двое доморощенных преступников. Маграт покачала головой и вздохнула. В последнее время невезение стало просто фатальным, так что всё чаще в её сознание просачивалась мысль о том, что это чьи-то злонамеренные козни.
– Ну? – женщина выжидательно уставилась на двоих, которые старались держаться от суровой дамы подальше.
Вообще, судя по их виду, они старались держаться от дам любых форм, размеров и возрастов. Один, тот, который шамкал, имел, как водится, впалую челюсть и длинный толстый нос, нависающий утёсом над верхней губой. На этом огромном носу, и без того приковывающем к себе внимание, царила не менее огромного размера бородавка, омерзительная в своей естественности и волосатости. И хотя он носил старую потёртую кепи, лысый затылок подсказывал, что на макушке волос осталось ничуть не больше. Второй выглядел гораздо моложе и, по сравнению со своим подельником, даже симпатичнее. Его выделяло лишь веснушчатое лицо и здоровенные торчащие уши. А вот мешки под глазами, прячущие синяки от хронического недосыпа и регулярных алкогольных возлияний роднили эти двоих больше, чем кровь.
И если поначалу Маграт была напугана случившимся, опасаясь угодить в лапы к Пожирателям Смерти, которые в последнее время активизировались по всей Британии и не только магической, то теперь её душила досада. Нарочно не придумаешь!
– Денег у меня нет. Чего вам от меня надо-то?
– Да не от тебя, а за тебя – нам дадут выкуп!
– Какой выкуп? – Маграт не сдержалась и прыснула. – Кто вам даст за меня хоть галлеон? Уж явно не тётушка Офелия, – та самая, что не чаяла, как бы избавиться от родственничков и наложить свою ухоженную ручку в перстнях с драгоценными камнями на наследство своего брата, деда Маграт то бишь. – Вы прогадали, ребят. Прокололись. Отпускайте меня. Тут вам ничегошеньки не светит.
– А мушенёк тебе на што?
– Какой муженёк? Он же давным-давно в земле!
Похитители как-то замялись и отошли в сторонку что-то обсудить. К сожалению, мадам Тикнолл не слышала их разговора, но сообразила, что произошла какая-то путаница, которой просто необходимо воспользоваться.
– Эй! Кому вы отдали мою палочку?! – нахмурилась и без того хмурая мадам пленница.
Услышав ответ, Маграт залилась громким хохотом. И если поначалу смех звучал не вполне естественно, то чем дальше, тем это было громче и заливистее, заставив молодую вдову скрючиться.
– СТОП! Вы что, серьёзно? – из-за хохота речь была не очень разборчивой, зато весёлой. – Мерлин всемогущий! Скорее развяжите меня, иначе мой живот лопнет от смеха! Вы на самом деле решили, будто ОН?! ЗАПЛАТИТ?! ЗА МЕНЯ?!
Это было бы на самом деле смешно, не будь оно так грустно. Так что, ситуация ещё осложнялась тем, что это двое безголовых вредителей ошиблись ну просто во всём: и с персоной для похищения, и с персоной для требования выкупа.
– Вам, что, мозгов забыли отсыпать? – смех ещё разбирал волшебницу, но уже не так сильно. – Мне придётся сидеть тут вечно, а вам – кормить меня, поить и... Кхм... Убирать за мной. Вы ведь предусмотрели здесь уборную?
Тот, что помоложе, одним махом ноги пододвинул к девушке железное ведро, которой с оглушительным звоном перевернулось и покатилось в сторону. Маграт фыркнула. Ситуация начинала порядком раздражать только своей абсурдностью. Больше всего на свете ей хотелось бы очутиться дома, в своей небольшой, но такой уютной квартирке над лавкой «Ядовитые свечи и не только», радоваться празднику, встречать гостей, поздравлять знакомых, правда, гости не ожидались, а знакомым она уже разослала рождественские открытки – в общем, делать всё то, что делают обычные люди. А не это вот всё.
Вдруг под самый нос ей сунули клочок пергамента. Пиши, говорят.
– О, Моргана! Ребят, вы испытываете моё терпение. У тролля больше ума и сообразительности, чем у вас обоих вместе взятых. Чем я буду писать и как? У меня руки связаны! – она извернулась и помахала ладошкой за спиной, превозмогая боль от натирающих верёвок.
Мысль о том, что их можно просто пережечь, не покидала волшебницу. Пожалуй, она могла бы сделать это без волшебной палочки, но разбросанное ворохом сухое сено, способное вспыхнуть мгновенно, заставляло её откладывать это решение. Если честно, Маграт всё ещё надеялась на козу. На Дирборна надежды было ещё меньше, чем на пожар.
А ещё миссис Тикнолл предполагала совершить нечто дерзкое, как только ей освободят хотя бы одну руку, но тупые похитители оказались не такими уж тупыми. Тот, что постарше, наколдовал клетку с толстыми железными прутьями вокруг пленницы, чем неприятно удивил волшебницу. Кажется, она их недооценила. Что ж, придётся работать языком.
– Может ещё стол наколдуете? И стул бы не помешал. А ещё кровать с матрасом. Матрас с независимыми пружинами, пожалуйста. Тот, что пожёстче – не могу спать на мягком. Ну, и уборную всё-таки было бы неплохо. Или это ведро самоочищающееся? – скептически взглянула на то, что должно было служить ей туалетом.
Маграт развернула пергамент, на котором было написано лишь одно слово: «СПОСИТИ». Брови молодой женщины сдвинулись. В замешательстве она покрутила клочок даже приблизила к кончику носа и снова отдалила на расстоянии вытянутой руки.
– Чего здесь написано? Не понимаю.
– Шдешь напишано «ШПАШИТЕ».
– ХМ?
– Шмотри, Клауш, какая неграмотная дамошка попалашь.
– Написано «Спасите».
– Аааа! Ну, я не буду под таким подписываться. Никто в жизни никогда не разберёт, чего вам нужно. Давайте сюда перо и чистый пергамент: напишу, что вам нужно.
Маграт получила желаемое, но только после долгих препирательств убедила незадачливых похитителей, сообщить в записке более конкретные требования по выкупу: хотя бы куда его принести и где состоится обмен заложницы. В итоге её часть записки гласила аккуратным убористым почерком лишь:

Улучив подходящий момент, мадам повелительница свечей, быстро накалякала ещё что-то и наклонилась над пергаментом, аж чиркнув по нему носом, совсем как домовой эльф в услужливом поклоне. Надпись мигнула, и чернила медленно растворились. Маграт выпрямилась и выдохнула. Не верила она до конца, что получится – видимо, отчаянные времена и впрямь требуют отчаянных мер, раз уж подействовало невербальное заклинание. Более того, волшебница сомневалась, что такой трюк ей когда-нибудь снова удастся повторить. Не иначе как рождественское чудо.
Похитители забрали записку и направились к выходу, а над ухом Маграт снова раздалось блеяние.
– Вы куда?! Эй! Стойте! Заберите хотя бы козу с собой! Эй! Она жуёт моё платье!
Снаружи раздался характерный хлопок, и мадам Тикнолл осталась наедине со своими мыслями и козами.

Ну а пока мистер «плевать на даму, мне выпивка дороже» страдал от одной мысли, что придётся расстаться с парой ящиков алкоголя – ладно-ладно, не пару, а чуть больше (о, будь Дирборн здесь, он бы непременно назвал нужное количество с точностью до миллилитра!) – бедная Маграт Тикнолл томилась в неволе, между прочим. От вынужденного заключения она была готова лезть на стенку.
Сначала она убивала время тем, что внимательно разглядывала убранство хлева (или амбара, или это просто загон для коз?), выискивая слабое место, которое помогло бы для начала определиться с местом нахождения.  Ничего экзотического обнаружено не было – обычная деревня, судя по всему, скорее всего даже маггловская, обычный сарай (или амбар, или хлев, или... А, смертофалд с ним!), обычное сено, обычная коза, обычная решётка. Женщина осторожно подёргала за прутья, опасаясь, что может ударить каким-нибудь защитным заклинанием, но ничего не произошло. Собственно, это всё ничем не поможет, потому как напильника у неё нет, как и волшебной палочки.
Интересно, Дирборн понял, кому принадлежит палочка? Так-то он не тролль, конечно, сообразительный малый – отличную ловушку в пабе поставил. В мыслях Маграт назвала «Белую виверну» ЕГО и то ли просто озадачилась сим фактом, то ли полноценно расстроилась. Интересно, он получил записку? Прочитал? Не то, чтобы колдовство с чернилами сильно поможет, ведь она и сама не знала наверняка, сумела лишь предположить, что эти двое незадачливых похитителей вряд ли спрятали бы свой трофей в абсолютно незнакомом им месте, скорее, наоборот: там, где им всё хорошо знакомо и где уверены, что укрытие не подведёт. Ну а дальше нужно было не столько смотреть, сколько слушать. И Маграт слушала. Слушала речь недотёп, слушала колокольный звон, радостно возвещающий о Рождении Величайшего Волшебника Иисуса Христа, слушала утреннее пение птиц. Но, пожалуй, этого всего было недостаточно: не будет же её добросердечный сосед (забыла зачеркнуть прилагательное) обыскивать в графстве каждый амбар с подобными характеристиками! Ну, и собственно, как мадам Тикнолл уже заявила Клаусу и его приятелю-собутыльнику, в господина «я пью - значит, существую» она не верит ни капельки. Скорее уж тот недоупырь самостоятельно выберется из ловушки и примчится к ней то ли на помощь, то ли для растерзания.
Кстати! Завтра должен вернуться Уинли. Он сразу смекнёт, что хозяйки нет и в два счёта её отыщет. Наверное. В этом Маграт тоже не была уверена, да и торчать в загоне для коз целый день и целую ночь не было никакого желания.
В животе предательски заурчало. Вот негодяи! Исчезли, не подумав даже позаботиться о том, чтобы накормить пленницу, не говоря уже о стакане воды. Наверняка с самим Гриндевальдом в его заключении обращались лучше, чем с нею сейчас. А этот мистер «тайна прошлого, покрытая мраком» поди наслаждается сочным сэндвичем со индейкой, свежими овощами, ароматным соусом и пахучим сыром да запивает глинтвейном. Ах, Маграт не отказалась бы сейчас от кусочка.
– Что, Селеста, мы с тобой, товарищи по несчастью, – обратилась она к козе, которой успела придумать имя и которая самозабвенно жевала подол платья. Маграт уже смирилась, что его придётся выбросить. – Давно ты тут чалишься?
– Ммммеееее, – был ответ.
– Я так и подумала, – вздохнула Маграт. – Но тебя хотя бы кормят. И поят, – тоскливый взгляд в сторону козьей поилки. Ну уж нет! Не дождётесь! – Когда я освобожусь – а я освобожусь, можешь мне поверить – Заберу тебя с собой. Будешь бегать по полям да по лугам, подставляя свои рога ветру и солнцу.
– Мммееее-меееее.
– Знаешь что, Селеста, на мгновение, всего на один-единственный короткий миг, я подумала, что всё может получиться: он получит мою палочку, получит записку, заплатит (уж не знаю, сколько они там запросили) ну или хотя бы сделает вид, что готов, а сам найдёт меня...
– Меееее, – перебила разглагольствования коза.
– Найдёт нас, – моментально исправилась мадам Тикнолл. – Как думаешь, у него хватит сообразительности обратиться в министерство? Они же наверное занимаются случаями похищения. Тем более такой день. Или, может, к частному детективу?
Коза по имени Селеста подошла к Маграт и улеглась рядышком, грея своей мохнатой спиной вытянутые ноги волшебницы. Мадам пленница машинально положила ладонь на голову животному и принялась поглаживать. Это действие оказывало расслабляющий эффект, столь необходимый для сброса напряжения, когда томишься за решёткой.
– Впрочем, о чём это я? – шумный выдох наглядно демонстрировал разочарование в людях. – Не станет он ничем заниматься. Отмахнётся, как от надоедливой мухи. Это если в сознании. А то валяется в беспамятстве после бурного празднования. Чтоб его похмелье прижучило! Чтоб ему дромароги в...
– Меееее! – запротестовала новоиспечённая подруга Маграт, помешав закончить мысль.
– Да он такой же, как мой Эдмунд! Да. Печально осознавать, что твоя жизнь или, по крайней мере, свобода зависит от другого человека, чьё настроение зависит от неодушевлённой бутылки. Знаешь, Селеста, а ведь Эдди не всегда был таким. Я помню его радостным, весёлым, счастливым. Он заставлял меня смеяться и никогда-никогда не пропускал Рождество. Да. Всегда ответственно подходил к организации праздника. Помню, первый год, когда мы сбежали с ним из дома – нам было по восемнадцать лет всего – и ютились в квартирке у друзей, он ушёл накануне рождественского ужина и вернулся с ёлкой. Представляешь? Уж не знаю, стащил откуда-то или купил, но ёлка была уже наряжена. Помнится, я тогда его отругала за неоправданные траты, но с ёлкой к нам пришёл дух Рождества. Уже вместе мы расставили свечи, зажгли фонарики, наколдовали снежинки и целовались под омелой. Тогда он сказал, что никогда меня не оставит: ни в болезни ни здравии, ни в бедности, ни в богатстве, – воспоминания на миг перенесли Маграт в прошлое, где она воочию увидела всю картину. Тут бы ей прослезиться, но слёзы были давным-давно все выплаканы, а с того самого дня из глаз не упало ни слезинки. – А через шесть лет покончил с собой. Да. Эдмунд не был человеком слова.
Маграт замолчала под мерное дыхание козы, но в тишине воспоминания звучали ещё тяжелее. Они росли, как снежный ком, крепли, следуя друг за другом, иногда перемешиваясь и сливаясь с другими, трещали, как ледник, готовый отпустить айсберг в свободное плавание по океану, накрывали с головой, как непредсказуемо сошедшая лавина, сметающая всё на своём пути. Поначалу волшебница пыталась отчаянно им сопротивляться, барахталась, кружа на месте и  неумело защищаясь. Но, как и в случае с китайской ловушкой, чем сильнее она боролась, тем крепче захватывала в свои объятия ностальгия. И Тикнолл сдалась. Вот тогда сразу полегчало. Она пустила мысли на самотёк и расслабилась, чувствуя, как течение слабеет и вот уже водопад сменяется водоворотом, а тот превращается в несильное бурление, которое, в свою очередь стихает до мерного покачивания волн.
Она даже задремала ненадолго, привалившись к решётке, согреваемая теплом, исходящим от козьей шерсти, когда в амбар, наконец, ввалились те недотёпы. Сон мгновенно схлынул и вернул волшебницу к реальности.
– О, Вы вернулись? Неужели? Надеюсь, не с пустыми руками? Мне надо поесть, иначе я упаду в голодный обморок, и вам придётся объясняться даже не передо мной. Ну, это кроме того, что вам не заплатят. Поскольку у нас тут Рождество, если вы не забыли, я буду традиционную индейку в клюквенном соусе, на гарнир запечённые овощи и не забудьте про десерт! Десерт – самое главное. Само собой, это будет пудинг с коньячным маслом. Кто-то уже поставил его настаиваться, чтобы он хорошенько пропитался? Что, нет?
Маграт уже давненько стояла на ногах и разглагольствовала, радуясь, что тем двоим не пришло в голову наложить на неё заклинание немоты. Поза «руки в боки» была для мадам Тикнолл не менее традиционной, чем индейка на Рождество. Кроме того, что она выгодно подчёркивала тонкую талию молодой вдовы, так ещё придавала грозный вид.
– Но эгг-ног будет? Какое Рождество без эгг-нога?! Похищение похищениями, а традиции нужно соблюдать! Доказано историей! Тем, кто не чтит традиции прошлого, в будущем приходится ох как несладко, потому что они не учатся на чужих ошибках – это я так, для тех, кто не понял, то есть для вас двоих, – по очереди указала на успевших хлебнуть, судя по доносившемуся от них амбре, самого дешёвого огневиски. – Ох, Селеста, только ты меня понимаешь с первого раза. В общем, так, несите котёл, будем готовить, – в довершение сказанного скрестила руки на груди. С такой дамой лучше не спорить. – Кроме котла нам понадобятся ингредиенты: молоко, сливки, куриные яйца, но основа всего, практически вершина мироздания – грог на основе рома, – никто даже не заметил, как интонация хозяйки свечной лавки из уверенной, дерзкой и вызывающей  сменилась на аккуратную, медленную, вкрадчивую, чарующую – если хотите. Обычно так она рассказывала о свечах, но, нащупав слабое место противника, приходилось импровизировать. - Пряный, золотистый, низкоградусный. Разливающийся теплом по телу, ласково обволакивающий язык, вызывающий приятную дрожь в животе, который хочется испить до последней капли.
Разумеется, никакого эгг-нога никто не сварил хотя бы потому, что не хватило самого главного ингредиента, плещущегося в крепких мужских желудках, а Маграт оставалось лишь довольно потирать ручонки. Дело оставалось за малым. Главное, чтобы их не сморил сон раньше времени.

– Ставлю сотню свечей, что он не вернётся, – насмешливый голос Маграт не содержал и капли сочувствия.
Молодая волшебница слепила из сена комок и теперь играла с козой, швыряя импровизированный мячик всё дальше и дальше. Как ни странно, но Селеста могла спокойно проходить между прутьями решётки, словно клетки не существовало. Это и озадачивало мадам Тикнолл, и радовало одновременно. Каждый раз коза находила этот мячик и возвращала пленнице.
– Заберёт всю сумму себе и исчезнет.
Старик, оставшийся на страже, прошамкал что-то нечленораздельное. Вообще-то, Маграт было бы удобнее, если бы остался тот, что помоложе – она была уверена, что сумеет найти с ним общий язык, если постарается, а этому деду что надо-то? Выпить? Так он вот, уже.
– Знаю я таких людей, которые в глаза лебезят перед тобой (Это значит «заискивать», «пресмыкаться»), – терпеливо пояснила волшебница, понимающая, что эти объяснения ему не нужны, да и вообще, этот наполовину глухой похититель, едва ли слушает, что она там болтает. Тем лучше. – А за спиной только и строят планы, как бы тебя облапошить. Не удивлюсь, если этот твой Клаус, – Маграт прибавила громкость голоса, чтобы старик не пропустил самой нужной информации. – Войдёт в сговор с Дирборном. Тот ещё жук. Он таких младенцев, как десяток таких, как вы, наивных простофиль, облапошит, не моргнув глазом, – смех вышел даже искренним, свечных дел мастерица и впрямь в это верила, считая своего соседа настоящим жульём. - А может, они уже заодно и действуют против тебя? Скорее всего, им нужен был глупый исполнитель, который поведётся на мелочное обещание крошечной доли, тогда как эти двое заграбастают себе всю добычу.
Маграт замолчала, наблюдая, как её слова доходят до головного мозга пьянчужки, как начинают вертеться колёсики и шестерёнки, запускающие ход мыслей, которые она так старательно направляла. Это было даже забавно видеть, как проясняется его взгляд, как на морщинистом лбу пролегает ещё одна складка, как потрескавшиеся губы превращаются в тонкую ниточку, даже дрожь в пальцах, казалось, утихла. Волшебник поднял голову и посмотрел на Тикнолл. Точнее как будто сквозь неё, так как сфокусироваться сразу ему не удалось.
– Понимаешь, да? Вот-вот. Между прочим, он себе подливал из бутылки, пока ты отвернулся.
Можно ли переборщить в таком деле? В какой момент наговор Маграт перестанет звучать правдиво и превратится в чудовищную паутину лжи? Распознает ли это отравленный алкоголем мозг? Пожалуй, проверять не будем.
– Если Клаус обманывает тебя в таких мелочах, то ему ничего не стоит сыграть по-крупному. А насчёт игры – это как раз к тому, с кого вы решили стрясти выкуп. Надеюсь, твой протеже не очень азартен, да? Ох, зря ты его отпустил одного-то... Ох, зря, – волшебница покачала головой и разочаровано вздохнула. – Ты думал, что ты здесь главный? Нет, сэр, это он хотел, чтобы ты так думал.
Старик что-то пробормотал и вышел из амбара, после чего Маграт услышала характерный хлопок. Как жаль, она надеялась, что последний акт пьесы развернётся перед её глазами, чтобы она могла повлиять на исход или хотя бы предпринять попытку проконтролировать.
Однако не прошло и пяти минут, как очередной хлопок возвестил о возвращении преступника. Дверь с скрипом отворилась, но в помещение вплыла отнюдь не сгорбленная фигура. Нет, она также шаталась, движения были такие же заторможенные, а взгляд – осоловелым, но это был не дед.
– О, ты вернулся! Что, сбился с пути? Нюх подвёл? Я тут, между прочим, уже два часа торчу в одиночестве. Понимаю, кормить у вас тут не принято, отмечать Рождество, видимо, тоже. Твой напарник, кстати, испарился. Мне кажется, его ранимую натуру пробрала совесть, и он отправился сдаваться. О, да ты не волнуйся, вряд ли он доберётся куда-либо, – Маграт прикрыла ладошкой рот, собираясь поведать большой-большой секрет для маленькой компании. – Скажу по секрету, он добрался до твоих запасов и опустошил их, – характерный жест намекал на пристрастие к алкоголю старика, хотя Клаус выглядел ничуть не лучше, просто здоровья у него было больше. – Вы оба, конечно, такие глупые. Если бы сразу рассказали бы мне, чего хотите от Дирборна, я бы вам подыграла. Уж я-то знаю его слабые места, в отличие от вас, – чепуха на постном масле, но им ведь б этом неизвестно. – Кстати говоря, я болела именно за тебя, Клаус. Думала, ты умнее и сразу распознаешь ложь, которой кормил тебя... Ээээ... Старик. Что? Не распознал? Ну, ещё бы... Куда тебе!
Маграт многозначительно хмыкнула. Ей не терпелось поскорее убраться отсюда, принять ванну и поесть. Желудок протяжно урчал от голода, превращая милую и доброжелательную волшебницу в раздражительную ведьму.
– Я говорю, твой Старик обвёл тебя вокруг пальца. Обдурил. Одурачил. Заморочил голову. Провёл. А ты - такой взрослый, красивый, умный детина – повёлся. Ты думал, что ты здесь главный? Нет, сэр, это он хотел, чтобы ты так думал. Ты – гений мысли – решил ему довериться, а он так некрасиво с тобой поступил. Это предательство, да! Я бы на твоём месте оскорбилась бы до глубины души, которой у тебя нет. Э, друг! Это его слова, что у тебя нет души, не мои! Я, наоборот, вижу, сколь чиста и прекрасна твоя душа. У меня есть такая способность. Верю, что ты не со зла так поступил со мной. Но скажу тебе вот что: у тебя ещё есть шанс искупить свою вину. Помнишь дядюшку Скруджа? Не помнишь? Ну, ещё бы, – пробормотала в сторону мадам Тикнолл. – В Рождество ко всем негодяям приходят три Духа, чтобы помочь оценить деяния и рассказать, что ждёт тебя в будущем. Твой Дух, Клаус – это я. Я не знаю твоего прошлого, но присутствую в твоём настоящем. И могу показать тебе твоё будущее. Как ты думаешь, Клаус, что тебя ждёт после того, как вся эта история закончится? Ты выйдешь победителем? Или останешься ни с чем? Замёрзнешь где-нибудь под Лондонским мостом в одиночестве, всеми покинутый и преданный, или же будешь торжествовать, возвысившись над своим обидчиком в лице Старика?
Маграт протянула руку ему через решётку.
– Идём со мной – я тебе покажу.
Тот тупо уставился на неё, будто не понимая, откуда она взялась. Волшебница ждала, но терпение было на исходе. Хотелось схватить его за грудки и тряхануть хорошенько, чтобы моргал быстрее, чтобы думал быстрее, чтобы действовал быстрее. Эта заторможенность вызывала в Маграт бешенство.
Давай же, глупый тролль, соображай скорее! Мой упырь в лавке и тот умнее тебя!
– Пойдём, я проведу тебя в мир, которого ты никогда не видел. Покажу то, что недоступно глазу простого смертного, будь то маггл, сквиб или волшебник. Хочешь заглянуть за завесу? Клаус... – Тикнолл нетерпеливо подёргала рукой, подзывая его пальчиками.
Сработало! Преступник взял её руку, вызвав отвращение на мрачном личике вдовы, и помог пройти прямо сквозь растаявшие в воздухе железные прутья.
– Хоть в этом от тебя есть толк, – встретив его непонимающий взгляд, поспешила пояснить. – Я говорю, какой ты молодец! Я искренне верю, что в конце тебя ждёт награда.
Маграт потянула нетвёрдо стоящего на ногах похитителя к выходу из амбара, когда услышала за спиной возмущённое блеяние.
– Цыц, Селеста! Я вернусь за тобой, обещаю.
Выйдя на свежий воздух, мадам наконец-то вздохнула полной грудью. От чистого деревенского воздуха у неё закружилась голова, так что Маграт даже потеряла равновесие. Она попыталась было забрать свою руку у Клауса, но тот вцепился, словно огненный краб своей клешнёй. Аппарировать в компании не хотелось, поэтому она понадеялась избавиться от мужчины простым дедовским способом. Заклинательница свечей повела своего спутника, не разбирая дороги по каким-то буеракам. Тот спотыкался, запинался и заплетался, мешая Маграт двигаться быстрее, пока, наконец, не свалился, потащив за собой и молодую женщину. Кажется, это была подмёрзшая лужа.
– Прекрасно! Помимо того, что я голодная и умираю от жажды, теперь ещё я грязная, мокрая и в оборванном платье! Впрочем, – она оглядела незадачливого преступника, скрючившегося на мёрзлой земле. – Твой вид ещё более жалкий. Счастливо оставаться!
И с громким хлопком исчезла. Если Маграт исчезла в неизвестном месте, то появилась с таким же эффектом на хорошо знакомой улице перед хорошо знакомым зданием. Она с силой толкнула дверь в «Дырявый котёл» и, шурша изжёванными юбками, прошествовала к запасному выходу, чтобы попасть в родные пенаты. Но целью мадам Тикнолл была отнюдь не свечная лавка. Нет, сэр. Широченным шагом, громко цокая каблуками по вымощенной дороге, с уверенностью ледокола в коварных водах Северного Ледовитого океана она направлялась к пабу «Белая виверна», расталкивая по пути прохожих.
– Дирборн! Немедленно выходи! – потребовала она, появившись в заведении. Привычная поза «руки в боки», привычные молнии из глаз, привычно расширенные от гнева ноздри, не привычны были только ржавые прутики соломы, торчавшие в чёрных волосах и кое-где из-под одежды, колючие, между прочим. Маграт вытащила один такой из-за воротника и швырнула на пол. На щеке также виднелось грязное пятно.

Словно при замедленной съёмке Маграт обернулась, услышав характерный щелчок входной двери, а затем снова вернула взгляд хозяину заведения. Взгляд, полный немого бешенства, но где-то глубоко, на самом дне ясных глаз притаился страх. Это что же, она снова пленница? Уж не в сговоре ли с этими недотёпами сам Дирборн? Что если паутина лжи старикану оказалась правдивой?
– Так, во-первых, я попрошу Вас убрать это восторженное выражение с Вашего лица! Это просто неприлично. Необязательно так открыто демонстрировать радость по поводу моих злоключений! Во-вторых...
Её тирада оборвалась на полуслове, когда Карадок столкнул её нос к носу с запечённым гусем, плам-пудингом и Мерлин знает чем ещё таким ароматным. Молодая женщина нервно сглотнула. А ведь она сразу и не распознала. События последних часов напрочь закупорили чувствительное обоняние волшебницы. Она вспомнила, насколько голодна (как будто о таком можно забыть!), но приглашение отпраздновать принимать не спешила. В конце концов, это его вина, что ей довелось испытать чувства далёкие от радости в такой радостный день.
– Вы хотите, чтобы я приняла это в качестве извинений? – она ткнула в празднично сервированный столик на одну персону.
Голод или желание высказаться? Голод или недовольство? Голод или..?
– За городом? Вы так говорите, словно я уехала в увеселительную поездку. То есть... – начало получилось на удивление спокойным. -...пока я там сидела за решёткой в темнице сырой, Вы здесь прохлаждались? Наслаждались праздничной атмосферой! Так? – обстановка накалялась. - Я там, значит, в каком-то Мерлином забытом месте томлюсь, голодная, уставшая, замёрзшая, а Вы в тепле потягиваете ароматные напитки, грея ноги у камина?! – казалось, вот-вот и от мадам Тикнолл полетят искры. – Прекрасно! Прекрасно, мистер Дирборн! Пока я рискую жизнью, чтобы передать весточку и молю о спасении, Вы мирно сопите в обнимку с кусачей геранью?  И Вы ещё смеете выказывать недовольство по поводу выкупа! Мне?! Так это не из-за меня, мистер «мне-мои-носки-с-оленями-милее-соседки»! Это меня похитили из-за Вас, а не с Вас потребовали выкуп из-за меня! Так что, нет, мой дорогой, я вовсе не в целости и сохранности! Я, между прочим, чуть без одежды не осталась! – яростным жестом она откинула юбку, демонстрируя нанесённый урон в виде изжёванного почти до самого  колена подола. Но заметив скользнувший взгляд волшебника и вспомнив о приличиях (респектабельным дамам не пристало оголять даже лодыжки перед посторонними мужчинами вообще-то!), неистово махнула оставшимися воланами, безуспешно пытаясь прикрыть этот кошмар. – То есть выкуп – это единственное, что Вас обеспокоило? Не «как там моя сестра по несчастью Маграт?» или «не огрели ли мою ненавистную соседку дубиной по голове?», «не бросили ли её в канаве умирать?», а всего лишь «мне пришлось заплатить», – волшебница понизила тон, имитируя мужской голос с небольшим акцентом. – Я Вам искренне сочувствую, мистер Дирборн, и готова возместить понесённые Вами убытки. А моральную компенсацию мне кто выплатит?
Запах брусничного соуса дразнил, манил и щекотал. Можно было закрыть глаза и почувствовать его вкус на языке. Можно было просто протянуть руку... Маграт метнула злющий взгляд на полные традиционными английскими вкусностями блюда. Она уже сама не понимала, была ли раздражена из-за похищения, вынужденного места пребывания в захолустном амбаре или желания слопать дракона. И снова вернула внимание Карадоку, хотя, честно говоря, ломящийся от изобилия стол выглядел куда привлекательнее. Злость потихоньку спадала – и это возмущало Маграт лишь сильнее. Волшебница всё ещё пыталась поддерживать былой накал, но чувствовала, что теперь приходится прилагать усилия.
– Нет, мистер «я-и-пальцем-не-пошевелю-ради-кого-бы-то-ни-было-кроме-себя», никто не меня отпускал. И ни про какую договорённость речи не было. Я сбежала сама – да простит меня Моргана, чего мне это стоило! Давайте Ваш пудинг! – без какого-либо интонационного перехода в голосе потребовала Маграт.
Она уселась на его место, не дожидаясь джентльменского жеста, и принялась накладывать в чистую тарелку всего и побольше, отринув всяческие условности и правила  этикета. Вдруг на заднем дворе раздался грохот, как будто кто-то переворачивал вверх дном мусорные баки. Маграт выпрямилась и возмущённо воззрилась на Карадока, призывая того к ответу. Видимо, поесть сегодня ей не суждено.
– Моя палочка у Вас?

Отредактировано Magrat Ticknall (2024-01-01 19:00:48)