Marauders: forever young |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: forever young » ЗАКРЫТЫЕ ГЕШТАЛЬТЫ » 16.01.1979 Я не боюсь, и ты не бойся [л]
Я не боюсь, и ты не бойся
Дата: 16.01.1979
Место: Больница магических болезней и травм Святого Мунго
Действующие лица: Sirius Black, Marlene McKinnon.
Краткое описание: Между нами стекло - это гордость,
Что бьется под кожей.
Мы следим друг за другом, но
Прикоснуться не можем.
Между нами столько боли и трений,
Но мы обещали друг перед другом
Не совершать преступлений.
Минерва ❤
Дурак. Дурак. Дурак! ДУРАК!
Он несется по коридору, сбивая с ног маленьких эльфов в белых простынках, снося кипы пергаментов в руках колдомедсестер, натыкаясь, то и дело, на тележкки с лечебными микстурами. Первая, вторая, третья... Восьмая палата. Сириус едва не сносит дверь, врываясь в помещение, чем пугает колдомедика, вздрогнувшего от внезапного появления в палате постороннего человека. Из-под белой маски, мерцающей у него над ртом, доносится возмущенный до хрипоты голос:
- Немедленно выйдите из палаты! Вон!
- Как она? Она цела? - Игнорируя не на шутку рассерженную леди с палочкой в руках, Блэк шумно подходит к койке с белокурой пациенткой. Встревоженные глаза осматривают ее от макушки, до укутанных в простынь пят. Марлин. Бедная Марлин. Его не было рядом, чтобы ей помочь.
- Вы кто такой? Я вызову охрану, сэр! - Женщина в халате делает два уверенных к нему шага, но, кажется, что-то замечает на его лице, что-то видит в его ссутулившейся фигуре и, доселе нахмуренные брови, смягчаются. - С ней все будет хорошо, - уже спокойнее говорит она, касаясь рукой его плеча. - Она спит под действием зелий. Вам нужно уйти, чтобы мы смогли помочь мисс МакКиннон.
Сириус, все еще с беспокойством глядевший на девушку, дышащую так, как ему казалось, слабо и с надрывом, нехотя переводит взгляд на колдемедика. Это Мунго, здесь ей правда помогут. Но ведь он мог помочь ей этого избежать. Мог быть рядом. Защитить. Дурак! Бродяга качает лохматой от бега, погонь и бессильной ярости, головой. Делает шаг ближе к койке, подтягивает табурет.
- Не уйду.
- Я буду вынуждена вызвать охрану, сэр.
- Вы не понимаете...
- Понимаю, - вздыхает женщина, недовольно качая головой. Снова подходит к лежащей девушке, продолжая делать то, от чего ее отвлек ворвавшийся в палату юнец. - Не мешайте мне и я дам вам после пять минут наедине. Потом вы уйдете, ей нужен покой.
Сириус, опустивший подбородок в ладони, послушно закивал, лихорадочно думая, как сможет остаться здесь и не схлопотать арест за нарушение порядка в больнице. Может, дезалюминационные чары?
Женщина еще с минут пять колдовала над Марлин, влила ей в рот пару зелий, а после, с материнским упреком взглянула на парня, неотрывно следившего за лицом спящей девушки. Наверняка, ей было не в первой видеть подобные сцены в стенах Святого Мунго. И было ли у нее моральное право запрещать подобное?
- Пять минут, - повторяет колдомедик, двигаясь к выходу из палаты. У дверей она еще раз смотрит на Блэка, который повернулся к ней, чтобы кивнуть, и строго молвит, - зайду и увижу, что вы еще здесь, молодой человек, и в больницу сможете попасть уже только как пациент.
И что-то ей в ее последнем, брошенном женщине взгляде, не понравилось. Кажется, она с ужасом поняла, что этот мальчишка запросто может пойти и на такое.
И он бы смог. Сделал бы сейчас все, что было в его силах. Ведь то, что было ему неподвластно - это повернуть время вспять. Не прокрутить часы на вчера - вернуться в школьное прошлое, ударить себя в нос и не расставаться с ней. Не отпускать МакКиннон. Не быть таким благородно-глупым, отгораживая себя от общения и отношений с ней.
Его пальцы неловко касаются ее прохладной ладони. Неловкость сменяется заботливым жестом, которым он сжимает ее руку в своей. Переплетает ее послушные пальцы со своими. Притягивает их к своим губам едва ли не в молитвенном жесте.
- Я должен был быть рядом.
Отредактировано Sirius Black (2024-03-26 15:01:04)
12 лет на курортах Азкабанского края
[indent] Сон под медицинскими зельями это совсем не то же самое, что обычный. Моментами ты почти осознаешь себя, моментами словно падаешь в бесконечной глубины колодец, и до тебя доносятся короткие отрывки фраз. Кажется, что ты готов проснуться, кажется, что ты уже бодрствуешь, но люди и объекты вдруг растворяются, словно в тумане, стоит тебе обратить на них взгляд.
[indent] И длилось это тоже, словно целую бесконечность.
[indent] Марлин казалось, что кто-то её зовет. Кто-то знакомым баритоном называл её по имени, кто-то, чей голос смешался с воспоминанием и сном. Чей голос она слышала сквозь воспоминания о покушении на Премьер-министра. Что с ним стало? И что стало с ней? Или она уже умерла?
[indent] Сначала нехотя, потом со все большим желанием Марлин пыталась стряхнуть с себя это дурацкое оцепенение. Мысли не строились ровно, как обычно, они не слушались, и цеплялись одна за другую так, что невозможно стало понять, что из них реально, а что просто привиделось.
[indent] Наконец она осознала, что над ней холодный светлый потолок, откуда-то издалека долетают чужие голоса, в воздухе словно взвесью застыл плотный запах лекарственных трав и зелий. И она совершенно точно не дома.
[indent] - Я так плохо выгляжу или что? - Она хотела пошутить, но на самом деле её почти испугал встревоженный вид Сириуса. И за руку он её сто лет не держал. Наверное, все действительно было хуже, чем она представляла. Слова получились хриплыми, в груди от глубокого дыхания стало невыносимо щекотно, и она закашлялась.
[indent] - Что с премьером? - Марлин опустилась обратно на подушку, ожидая, что теперь Блэк её руку отпустит, но сама отбирать её не торопилась, - с остальными все в порядке?
Минерва ❤
Его дыхание сбивается в тот же миг, когда пушистые ресницы Марлин начинают трепетать. Она открывала глаза, немного морщилась, будто бы выходила из долгого, тянущего обратно, сна. Светлые волосы, растрепанные по подушке, пришли в движение вместе с ее головой, которая легонько заерзала по подушке. Должна ли она была очнуться так рано или это Сириус потревожил ее сон?
Ее тихая, то ли шутливая, то ли ворчливая реплика заставила Блэка немного выдохнуть. То, что она говорит, что пытается вернуть свой оптимизм - хороший знак, верно? Бродяга усмехается ей в тыльную часть ладони, облизывает губы.
- Ты выглядишь лучше, чем любая чармодель "Ведьмополитена", причем всегда и при любых обстоятельствах, - он проводит щетинистой щекой по ее руке, то ли желая отдать ей свое тепло и здоровье, то ли желая касаться МакКиннон, пока его не отлепит от нее охрана больницы. Он смотрит в ее еще мутные глаза, видит в них беспокойство. Точно. Она ведь лежит в палате. Бродяга бы тоже с непоняток хмурился и фырчал.
И, конечно, у нее были вопросы. Вопросы, на которые, если честно, Сириус не имел ответов. Пальцы в ее пальцах сжали руку чуть сильнее, он закрыл глаза и притянул ее руку к своему лбу, опуская голову. Что можно было сказать? Все хорошо? Все класс? Сириус не хотел ей врать, но и пугать тоже.
- Я не знаю, как там министр, Марлин. Мистер Долиш и мистер Джиггер сейчас с мадам Боунс, наверное, нам все будет известно позже. Есть раненные. Лили... Кажется, ей сильно досталось, она тоже здесь. Я, как услышал о тебе, просто пришел сюда. Ничего больше не узнавал, прости.
Он поднимает на нее глаза, а после бережно укладывает ее руку на койку, отпуская. Приглаживает краешек одеяла, мнет губы, то ли желая что-то сказать, то ли желая не говорить того, что хочет. Но они слишком долго знают друг друга. Слишком хорошо знали когда-то точно. И ему правда не хочется ей врать.
- Прости, что я не был рядом, - жестко, твердо, зло говорит Блэк. Злится он на себя, винит себя в том, что его не было в самый разгар боя. Не было там, чтобы ее прикрыть. - Я должен был быть рядом. Я должен был тебя защитить.
Его ладони находят свои же колени, укладываются на них, впиваясь ногтями в коленную чашечку. Он не знал, что говорить. Он понимал, что больше они не вместе. И не знал, что она скажет. Хотя, нет, знал. Что он не виноват, не обязан, все нормально. Что Марлин может постоять за себя сама, что она уже взрослая, что девушки тоже умеют быть боевыми. Что все хорошо. Очень жаль, что МакКиннон вряд ли скажет ему правду, скажет ему, что он редкостного сорта дебил. Очень маловероятно, но, зато, было бы честно.
12 лет на курортах Азкабанского края
[indent] Марлин еще ленивым и сонным умом медленно вспоминала внезапное нападение Пожирателей. Заодно пытаясь понять, является вдруг подскочивший пульс просто побочным эффектом восстанавливающего зелья, или закономерным последствием от того, как Сириус вдруг коснулся щекой её ладони, оставляя вместо себя моментально рассеявшееся ощущение теплого дыхания на коже.
[indent] Совсем. Крайне. Абсолютно не по-дружески.
[indent] Как если бы она что-то пропустила, пока была в забытии. Словно бы в этот момент между ними произошло нечто, о чем она не знала. Но теперь-то конечно узнать очень хотела.
[indent] К тому добавился и тревожный взгляд, где она видела, боялась увидеть, но все равно видела, нежность и страх. На лице Сириуса видеть такой коктейль эмоций приходилось не часто, и Марлин благополучно все прослушала, притихнув и ощущая только как нарастает внутри ритм. Отдает в виски, словно толкает все тело. Кружит голову и возвращает лицу румянец.
[indent] Но это далеко не первый раз, когда он так обезоруживающе дразнил её, несмотря на то, что вопросов между ними больше не могло быть. Она бы хотела разозлиться, хотела бы ненавидеть его иногда за это, но никак не получалось. Особенно в ответ на ласковый тон голоса. Такой, словно она была на пороге смерти, не меньше.
[indent] На её взгляд все не было так уж страшно. МакКиннон окинула себя саму взглядом, руки и ноги были на месте, ощущались привычным образом. Болела голова, но подумаешь, какая печаль. Во рту начал ощущаться металлический привкус и, когда она попыталась улыбнуться ободряюще, поняла, что губа рассечена. Руки не особо контрастировали с белой простыней за исключением нескольких синяков, но это совсем уж глупости, и в Мунго за таким даже приходить нечего - само пройдет.
[indent] О Лили у парламента она помнила. Кажется, она даже видела её хрупкую фигурку во вспышках проклятий где-то рядом. Или и это ей приснилось? Видела ли она там Бертрама Обри на самом деле, или и это фокус её пьяного сознания? Ручаться она не могла, но и спросить - тоже. А спросить было о чем. И с каждым новым воспоминанием, вспышками возникающим перед внутренним взглядом, вопросов становилось все больше.
[indent] Сколько людей пострадало? Все ли орденцы живы? Узнала ли про Орден Боунс? Были ли её глаза в этот момент с кнат, или с галлеон?
[indent] Но Блэк этот поток бреда воспаленного ума остановил одной упрямой фразой.
[indent] - Да, ты… - Еще тогда, в сентябре, её просто взбесило его заявление о том, что она не должна ввязываться в дела Ордена, потому что, видите ли, для нее это слишком опасно. Она могла понять его, отчасти, то теперь слышать такое было просто странно. Просто, черт его подери, несправедливо. Им всем так или иначе пришлось столкнуться с опасностью, и каждый понимал, что определяющее значение имел часто один только случай. Везение. Или невезение. И никак нельзя уберечь никого, как бы ни хотел, - ты что говоришь такое?
[indent] - Ничего ты мне не должен! И даже если… - Она вдруг запнулась, потому что никаких “если” и “может быть” в его сторону себе давно не позволяла. И продолжила уже быстрее, меняя направление, пытаясь избежать им обоим понятной двусмысленности, которая периодически между ними возникала. - Плохой же из меня выйдет аврор, если меня еще и защищать надо, а?
Минерва ❤
Ее возмущение ему было понятно. Увы, как бы он не хотел этого в мечтах, но они друг другу правда были никем. Так, бывшие, бывшие однокурсники, бывшие друзья. Сириус ловил ее короткие взгляды в свою сторону, не замечая того, как и она, скорее всего, делала это в эти быстро ускользающие моменты. Блэк часто слышал ее голос в аврорате, смех, не догадываясь и не мысля, что и она, скорее всего, натыкалась на его лающий смех в стенах здания. Они были призраками друг друга, привидениями прошлой общей жизни, а сейчас, когда он сидел около нее, вглядываясь в ее возмущенное лицо, явственнее это понимал.
Сердце неприятно сжалось.
Мог ли он что-то исправить? Было ли еще время? В глубине ее красивых глаз мог ли он заметить тепло, которым она одаривала в школе? Хранила ли она в сердце чувства? Помнила ли их поцелуи, хихиканье и шепот в ночи гостиной, долгие разговоры обо всем и ни о чем разом? Верила ли, что это и было правильно? Или отпустила и оставила все за забытой перевернутой страницей жизни? Бродяга не знал. Не умел так тонко чувствовать людей. И страдал от того, что все ощущал так же сильно, как и прежде. Любил.
- Из тебя выйдет самый лучший аврор, Марлин МакКиннон, - хриплым басовитым шепотом молвит Сириус, а волна злости на себя смывается тоскливой грустью, неприятно дергающей струны его души. Сейчас, когда он мягко улыбался ей, он верил в то, что говорил. Блэк видел гриффиндорку в бою, видел, на что она способна. Она будет прекрасным аврором. Но он не мог не желать уберечь ее от всего. Укрыть собой, оставить за своей спиной и защитить. - Ты станешь потрясающе сильной волшебницей, ты уже сильная. Но.., - он качает головой, опуская лицо к своим стиснутым руками коленям, тихо усмехается своим мыслям, - я не могу уже справляться с мыслями о том, что ты можешь пострадать. Что я... Что мир может тебя потерять.
Он шумно вдыхает, нервно чешет лоб и разлахмачивает волосы, откидывая длинные патлы назад. Нужна ли ей его правда? Нужно ли ему ей открываться? Кажется, Сириус вырос из того возраста, когда кадрил девчонок своими увиливаниями и витиеватыми подкатами. Ему хотелось прямоты, хотелось столкнуться с ней лоб в лоб. Закрыть глаза, прижать к себе, высказать, что бурлило в районе груди. Но его сюда не звали, они с ней не вместе, они друг другу по-прежнему никто. И все же...
- Когда мы тогда расстались, в школе. Я надеялся тебя защитить. От себя, от своей безрассудности. Я рвался в бой, но понимал, что не могу просить тебя быть жертвой этой войны. Что, если меня поймают, то доберутся и до тебя, как до моей девушки. Я не мог так рисковать. Но сейчас, - он лизнул губы, собираясь с духом, - я просто понимаю, каким глупым мальчишкой был. Что отверг... Самую прекрасную девушку во всем мире, - он снова горько усмехнулся, насупливая брови. - И совершил свою самую большую ошибку на свете. Ошибку, из-за которой я не могу тебя защитить. Встать плечом к плечу с тобой, МакКиннон. И больше всего я боюсь, что тебя не станет, а я даже не смогу этого предотвратить.
12 лет на курортах Азкабанского края
[indent] К этому невозможно было привыкнуть, и не хотелось. К тому, что каждый, начиная от её собственного отца и заканчивая Сириусом, сокрушенно качающим перед ней головой, будто и правда провинился, был уверен, что её надо защищать от всего на свете. И если от первого это было ожидаемо и закономерно - так уж устроена родительская природа, то от Блэка это все чаще вызывало возмущение. И чем дальше они удалялись во времени от точки, когда он сказал ей, что больше они не вместе, тем больнее это было слушать и несправедливее казалось. Марлин даже уйти не могла прямо сейчас, хлопнув дверью, оставить его одного тут такого несчастного, и опечаленного собственной неспособностью её оберегать.
[indent] Это страшно бесило. Хотелось надеть ему на голову котел. Хотелось накричать, чтоб он очнулся и понял, как эти слова звучат для нее.
[indent] Она не заметила, как выпрямилась, сидя на кровати, от учащенного с досады дыхания снова заныло где-то внутри, в легких. Трудно было не показать своего отношения к сказанному. А когда Блэк вдруг раскаялся, какую ошибку совершил, с ней расставшись, ей потребовалось с минуту, чтоб взять себя в руки. В палате повисла тишина, и, кажется, пока она сидела, вновь устало опустившись на подушки, словно шлеппи какая-нибудь, хватая ртом воздух, Сириус чуть было не собрался уходить.
[indent] Марлин не могла поверить своим ушам. Каким должно быть Блэк в своих глазах казался себе благородным! Какую жертву принес! Можно сказать принял на себя всю темномагическую угрозу, нависшую над МагБританией! Вот только её забыл предупредить.
[indent] Она вдруг вспомнила с пугающей четкостью, как будто воспользовалась на секунду маховиком времени, их разговор, который во многом поставил для нее тогда точку. Наверное, именно тогда, а не парой месяцев позже, для нее и закончилось относительно безмятежное школьное время. Тогда все рухнуло. Тогда она поняла, как больно может быть падать, когда поймать тебя некому. Наверное, за это можно было сказать спасибо.
[indent] - Зачем ты это говоришь? - Марлин наконец прервала молчание, мотнув головой, в неверии, что он правда, действительно это сказал. Это никак не могло отменить того, что она переживала все те месяцы после. И никак не могло его оправдать. - Какое теперь это имеет значение? - Сириус словно бы думал, что это могло что-то поменять. Но стоило сказать что-то другое, если бы он действительно хотел этого, а не просто печально раскаиваться. А он не говорил.
[indent] От резкого щелчка двери Марлин вздрогнула, и нечаянно сморгнула подступившие слезы. Она вовсе не собиралась показывать, как её это задело. И как ей жаль, что так поздно. Но общая утомленность и совсем свежие травмы давали о себе знать - она и так не могла назвать себя невозмутимой и сдержанной, а сейчас и подавно.
[indent] - Ты все еще здесь? - Строго поинтересовалась женщина во врачебном халате у Блэка, словно в продолжении разговора, и встала в проходе, сложив на груди руки.
Минерва ❤
Было ли у его слов какое-то значение? Наверное, да. Эгоистичное. Самолюбивое значение. Ему хотелось верить в то, что он имел право ее бросить тогда. Право благородное. Все это время он старался в это верить и верил. Выше задирал подбородок, чтобы серебристый ворот рыцарской мантии было четче видно. Но сейчас, снова и снова сказанное, теперь уже вслух, раскаяние? откровенность? его монолог был принят... Не так, как предполагалось.
Был принят не слезами счастья или радости, не поцелуем или хоть бы каким-то мало-мальски небольшим объятием, а недоуменными вопросами. Зачем он это говорит. Каково значение его слов. Сириус хлопает глазами. Еще раз, и еще. Что-то трескается и ломается, будто спадает пелена. И перед ним Марлин, просто Марлин МакКиннон. Такая же, замученная войной, работой и жизнью, девушка. Не дева в беде, не принцесса, которую нужно спасти из башни. А он не принц явно.
- Я.., - Блэк немного растерянно отстраняется от нее, отчаянно пытаясь найти хоть одно словечко, особенно после такой важной и горестной речи минуту назад. Но что сказать, если неверие Марлин передается и ему? Что, если она все это время просто думала, что он вонючее копыто фестрала, а не благородный юноша, ломающий и себе расставанием сердце? - Я.., - он вздрагивает вместе с ней, когда дверь в палату открывается, являя грозную леди колдомедика. Бродяга встает со своего места. Возможно, очень поспешно со стороны. Также быстро он достигает двери в палату, которую все еще перегораживала средних лет волшебница. Ожидая сопротивления, она удивилась его прыти, что отпрянула от проема, освобождая ему дорогу. - Выздоравливай, - смущенно бросает он из-за плеча, исчезая в коридорном полумраке.
Но, спустя пару секунд, его пальцы касаются дверного косяка, и его лицо влезает в палату. Темные глаза устремлены к лицу МакКиннон, а его обычно бодрая и довольная морда очень серьезна.
- Я, кажется, просто хотел быть с тобой честным. Но, думаю, пора мне быть честным и с самим собой тоже.
И исчезает, теперь уже насовсем, не давая возможности бросить ему что-то вслед.
12 лет на курортах Азкабанского края
[indent] Блэк, казалось, был удивлен. Но что он ждал от нее? Что она бросится к нему на шею? Предложит все забыть и начать заново? Ах, ну раз ты просто хотел меня защитить, то это все меняет? У неё было, что сказать еще. И наверное, не уйди он прямо сейчас, на него обрушилось бы множество слов, о которых она могла бы пожалеть. Но принесли бы они ей самой облегчение?
[indent] Может ей жилось бы проще, не знай она и дальше, какие мотивы преследовал Сириус Блэк, ставя в их отношениях точку. И теперь, когда ему стало грустно, когда он, может быть, соскучился достаточно, чтоб посчитать, что отношения перевешивают его опасения, она должна все забыть? Да кто он такой, чтоб решать за нее? С чего решил, что в праве вот так распоряжаться её чувствами? И почему быть честным стало необходимо именно сейчас?
[indent] Несколько секунд о том, что Блэк тут был, напоминали удаляющиеся шаги, но скоро и их поглотил неутихающий шум больничных коридоров. Кричать больше было не на кого, Марлин осталась в палате с незнакомой женщиной во врачебном халате и с повторяющимся в памяти, словно в насмешку “выздоравливай”. Она смотрела на нее без удивления, но со скучающим сочувствием, от которого было еще тошнее. Сдерживаться не было сил, и вся накопленная усталость просто хлынула наружу вместе с горьким разочарованием, слезами и чувством потери.
[indent] Словно бы он снова это сделал. Бросил её.
[indent] - Ну, ну… - Женщина вероятно не могла ожидать, что станет свидетельницей слез, но точно знала, что следует делать, - сейчас станет лучше.
[indent] Почти с материнской заботой в голосе она протянула Марлин склянку с зельем, и той было совершено все равно, что внутри. Уже спустя пару секунд мир стал размытым и тихим. Её словно накрыло отгораживающим от суеты куполом, и это было именно то, что нужно.
Минерва ❤
Вы здесь » Marauders: forever young » ЗАКРЫТЫЕ ГЕШТАЛЬТЫ » 16.01.1979 Я не боюсь, и ты не бойся [л]
