То, что должно было стать почти беззаботной прогулкой с лёгким флёром приключения — как в старые добрые времена — обернулось настоящей трагедией. Джеймс даже близко не был к тому, чтобы переварить, осознать её масштаб: убит человек, сожжён дом, друг едва не погиб, другой захвачен в плен! — нет, Джеймс не мог это вместить, ещё исполненный кипящим адреналином, больше этого он был шокирован: как такое могло произойти С НИМИ?! Разве они не были лучшими в чарах в Школе? Разве плохо готовились? Разве их команда не была первой спайкой среди всех стажёров Аврората? Разве их дружбе и уверенности друг в друге не завидовали абсолютно все? Тогда как? Почему? Как такое могло произойти?

Джеймс винил себя. До того, как увидел, проходя мимо одной из нижних комнат с Ремусом на плече бездыханный труп Хэпберна, уставившийся невидящим, стеклянным взглядом в потолок, и — гораздо сильнее — после. По крайне мере, он не сгорел заживо из-за нас, — пронеслась в голове малодушная мысль. Но Джеймс мог не допустить смерти. Например, если бы вовремя остановил Блэки. Конечно, времени у них не было много, но тот же Пит мог бы заняться вызовом подмоги. Он бы успел выбежать за барьер, аппарировать и вернуться с помощью до того ещё, как Лунатика ранили (всё равно, как показала практика, в бою от него проку мало, но кто ж знал!). Джеймс мог быть лучше. Быстрее. Он расслабился!

Новость от орденцев точно сняла камень с души. Их друг жив, он не будет подвергаться пыткам, не умрёт страшной смертью. Ну и заставил ты нас поволноваться, Хвостик! В этом тоже вина Джеймса — будь это квиддич, с такой несогласованностью они бы точно продули матч. Они, собственно, и продули его. Но злость, взявшаяся словно из ниоткуда, почему-то адресована Петтигрю. Да, молодец, догадался отправиться за помощью. Да, спасибо, что живой. Но видя, в какую передрягу они попали, разве нельзя было оставить ему или Сириусу портал на крайний случай, чтобы ребятам не ломиться через пылающий дом с раненным и потерявшим сознание другом?!

В глубине души Джеймс понимает: Питер испугался, запаниковал. От него не стоило ожидать многого, ведь он не готовился всерьёз к прямому противостоянию с противником. Но, давайте будем честны. Никто из них не ждал войны, предвкушая, как прославится на поле битвы. И в то же время все они — каждый — готовы отдать жизнь за троих других. И что же, получается, каждый, кроме Питера? Джеймс знает Петтигрю, любит его. Он не верит. Пит бы не бросил их умирать.

Всклокоченный, перемазанный сажей и кровью Ремуса Поттер смотрит на лучшего друга и ничего не говорит, только сильнее сжимает зубы. Потом они аппарируют.

Аппарировать с пострадавшим — очень опасно для последнего, но иногда счёт идёт на секунды. Джеймс бережно передаёт Лунатика в руки целителя и едва успевает за Сириусом. Сам Поттер не славится выдержкой, но с Сириусом Блэком он и рядом не стоял. Как бы не натворил дел!

Так и есть. Джей успевает удержать руку Блэка от удара в самый последний момент. На бледное искажённое страхом лицо Хвоста жалко смотреть.

— Блэки, спокойно, — уговаривает Джеймс, пытаясь оттащить друга. — Дай ему объясниться. Блэки... БРОДЯГА, ОСТЫНЬ!

Отредактировано James Potter (2024-04-01 16:09:50)

[indent]Стоило позавидовать скорости и синхронности, с которой парни вскочили с ковра после того, как потеряли опору в виде тела Питера, сжавшегося до размера маленькой крысы. Им стоило выступать в каком-нибудь синхронном спорте. Синхронные полеты на метлах, синхронные родео на келпи… если такие бывают, конечно. Правда любой келпи скорее всего сбежал бы, увидев взгляд Сириуса Блэка, которым он одарил Петтигрю в тот момент – это был взгляд гепарда перед прыжком, готового разорвать жертве горло. К лицу Сириуса прилила кровь, Питер даже мог разглядеть, как бьется вена на его шее. Все, что ему сейчас оставалось, так это жаться к стене, потому что Блэк все приближался, жаждущий отомстить. Только вот за что? За то, что Питер всего лишь хотел выжить?
[indent]Теперь было ясно как Сириус видел эту ситуацию. Он видимо полагал, что у Питера был какой-то выбор. Вот только его не было. Не мог он вернуться в горящий дом и проверить, живы ли его друзья, ведь там повсюду шныряли Пожиратели, а дом, имп возьми, полыхал адским пламенем и войти в него было бы самоубийством. Кем же Блэк считал Петтигрю? Должно быть, всемогущим волшебником, равным самому Дамблдору или может… Гриндевальду? Волдеморту? Волшебником, кто одним заклинанием мог бы уложить приближающихся к нему с палочками на перевес пятерых Пожирателей?
[indent]Питер смотрел на кончик палочки Сириуса, направленный ему прямо на горло. Блэк правда собирался казнить его прямо сейчас? Вот так, в штабе Ордена Феникса, полном магов? Все возможно. Пожалуй, именно в этот момент Питер понял - Орден не защитит его. Не защитит не то что от Пожирателей, даже от собственных друзей. Сам Питер держал свое волшебное оружие в руке, но даже и не думал его поднимать, потому что знал – у него нет ни единого шанса. Сириус все равно быстрее. Ловчее, храбрее, благороднее. Да, пожалуй, он бы не бросил своих друзей. Он бы пожертвовал собой! Глупо, но честно. И если бы Питер поступил так сегодня, его бы сейчас здесь не было. А действительно ли Блэк был таким благородным или хотел им казаться?
[indent]А что же Поттер? Да, он пытался остановить Блэка, призвать к его разуму, напоминая, что Петтигрю, в отличие от них троих, не аврор. И это был весьма резонный аргумент. Конечно, ведь Питер слаб по сравнению с ними чтобы полноценно прикрывать их спины. Ну да, именно так они всегда и думали. Кем они его считали? Завистливым приспособленцем, который готов предать самую настоящую дружбу? Что же, возможно именно так оно и было. Ведь по мнению Поттера у Петтигрю было оправдание – он испугался. А кто бы не испугался, когда на него наставляют палочку и кричат «Авада Кедавра»? Уверен, оба они обмочили бы штаны, услышав такое. Но они даже представить этого не могли. Они этого всего не видели, и с их точки зрения попытка Питера спасти свою жизнь с помощью Портала выглядела так, будто он сбежал и оставил их умирать. Был ли смысл их в чем-то переубеждать? Тот, кто уже сделал выводы, ни за что не услышит другую версию, не поверит и не поймет. Мир полон трусов, которые хотели бы выглядеть героями. Похоже, эти двое не входили в их число и реально причисляли себя к твердолобым героям. В одном Джеймс прав – не стоило им ждать от Питера многого и возлагать на него слишком много ответственности. Но не стоило ему и на себя ее всю брать целиком. Ведь разве это не высокомерие? Ах да, Питер совсем забыл - это же его второе имя - Джеймс-Высокомерие Поттер.
[indent]- Задумал? Вы правда можете поверить в то, что я ТАКОЕ ЗАДУМАЛ? – с надрывом в голосе спросил Питер. – А что вы сделали, когда поняли, что меня нет рядом с вами на втором этаже? А? Когда увидели, что вместо двери, за которой я остался один, лежат кирпичи рухнувшей стены? Вы подумали, что я в беде? Вы решили меня найти? Нет… - Питер горько усмехнулся. - Или вы даже этого не заметили?

— Мы — должны были, — согласно кивает Джеймс. Никаких сомнений в тот момент не было и быть не могло, и решения другого — верного — у них не было. Но вот Хвоста можно было послать оповестить Орден, Поттер разве не знал, что от Петтигрю против Пожирателей не будет никакой пользы? Вообще, да, он действительно верил, что друг проявит хоть толечку храбрости. И с кого теперь спрашивать?

Бродяге Джей больше ничего не говорит. Спорить с Блэком совершенно бесполезно, он пока не остынет, никого не слушает, и Поттеру это прекрасно известно. А вот слова Питера для него словно пощёчина. Он действительно так о них думает? Что забыли его, что бросили? Тут уже Сохатый выходит из себя. Но Питу отвечает Блэк, и он подбирает слова гораздо лучше, чем Поттер мог бы сделать это сгоряча. Злость внутри прогорает так же быстро, как возникла.

— Хватит. Пока мы тут скандалим, Пожиратели кого-то пытают.

Он смотрит на Питера долгим испытующим взглядом. Если Хвосту и не было стыдно, то теперь точно должно стать. Джеймс готов был простить некоторое малодушие, если бы Питер реально подумал, как спасти друзей. Но вот так думать о своих друзьях, которые готовы за тебя живьём в огонь лезть — отвратительно.