Зал постепенно заполнялся сотрудниками аврората. Амелия наблюдала за вереницей волшебников и волшебниц, проходящих внутрь и располагающихся по удобным им местам. Собрание пришлось собирать экстренно, не по плану. Всё благодаря слухам, просочившимся, по видимому, сквозь стены. И пока горячие обсуждения не зашли слишком далеко, обрастая попутно различного рода толками, Боунс решила взять всё это хаотичное продвижение и упорядочить.

Дело, в первую очередь, о разрешении применять непростительные заклинания сотрудниками магического правопорядка. Они с Краучем провели не один вечер, обсуждая внедрение подобной инициативы. Члены Визенгамоты не стали на себя брать ответственность, предпочтя всё скинуть на Амелию и Бартемиуса. Мужчина очень горячо выступал "за". Стоило ли говорить, что подобный проект - его рук дело? Боунс же не была столь категорична. За громкими плюсами, женщина видела огромное количество жирных минусов, которые могли сыграть с ними всеми жестокую и злую шутку. Слишком большой риск. Но оправдан ли он?

Поэтому Амелия решила разобраться в том, как настроены подчиненные, которым предполагалось в дальнейшем работать по новым правилам. В прочем, тем для разговоров было более, чем предостаточно. Железная леди нужно было посмотреть на общую картину и найти детали, выбивающиеся из общей истории.

- Добрый вечер, дамы и господа, - когда закрылась входная дверь, волшебница поднялась со своего места. Используя заклинание соноруса, чтобы увеличить громкость собственного голоса, она таким образом призвала обратить внимание на неё. - Благодарю, что вы почтили своим присутствием, - обычная формальность, все от глав отделов до юных стажеров понимали, что не прийти они не могут. Не удел остались только дежурные и сотрудники, находящиеся при исполнении.

- Все из вас уже, наверняка, слышали новость о том, что Визенгамоту предложен проект с разрешением использовать непростительные заклинания сотрудникам аврората в связи со сложившейся обстановкой, - в зале люди начали переглядываться и шептаться, кивать головами, оглядываться. А кто-то по-прежнему смотрел на Амелию, ожидая продолжения. - И это правда. Однако, это сложное решение, принять которое невозможно, не учитывая все детали. А посему, мне хотелось бы понять ваше настроение. Прошу не стесняться высказывать своё мнение по этому поводу. Даже если вы, пока ещё, стажёр, - внимательный взгляд Амелия застыл на личике Марлин МакКиннон.

Отредактировано Alice Longbottom (2024-05-30 14:37:30)

Джеймс приходит на собрание, только потому, что должен. Дел у него больше нет, как просиживать штаны в сонной аудитории? С самого утра навалили душной писанины, потом тренировка, если ничего не стрясётся, а в голове уже всё, уносите этот понедельник, давайте сразу вечер. Хорошо бы в кои-то веки вернуться со службы вовремя, и, если Орден на загрузит новым заданием, заняться чем-нибудь полезным для себя, для дома, с Лили провести время, а то и вовсе с ребятами куда-нибудь сходить. Да хотя бы и у них с Лили в гостиной посидеть и просто поговорить о чём-нибудь, кроме работы и Пожирателей.

Поттер занимает свободное место рядом с Робардсом, кивком его приветствуя. И хотя это формальное мероприятие, но, всё же, не дело лично Поттера, потому Мародёр позволяет себе сесть достаточно вольно, едва удерживаясь от того, чтобы разместить голеностоп одной ноги на колене другой. Пока все собираются, время тянется медленно, и скучающий стажёр рассказывает другу байки недели аврорского офиса, которые не успел рассказать раньше. Потом начинает говорить мадам Боунс, зал стихает, только напряжённый шёпот проносится над головами. Экстренное собрание — умеют они нагнетать атмосферу. Неужели и правда приняли этот дурацкий проект? Или что-то стряслось? Всё-таки, проект.

Обсуждать тут нечего, это ясно, как белый день. Надо быть ненормальным, извергом, чтобы сознательно хотеть использовать такие вещи, как Непростительные заклятья. Они всерьёз собрались решать, делать ли законными пыточное, убивающее и подчиняющее волю заклинания? Что-то Железная Леди сдаёт.

— Может, тогда сразу выдадут ордер сажать всех без суда и следствия? Вернёмся в Средневековье, почему нет? — Джей наклоняется к Блэку. Лучший друг знает, что Сохатый особенно активно начинает ёрничать, когда нервничает. Вот и сейчас, Сириус по одному развесёлому взгляду может прочесть, о чём думает его товарищ. Сомнений нет, Блэки думает абсолютно так же. Да и все они.

Взять, к примеру, Марлин. Поттер не ожидал, что она решит первой подать голос. Она вообще весь год была тише мыши, ещё с того первого провального задания с Ремусом (надо сказать, они все отличились на своих "первых серьёзных заданиях"). Кроме того, у них с Блэки... Поттер не хочет лезть в душу Бродяге, но видит, что что-то происходит, это не проходит для девчонки бесследно. И, видимо, варка близка к какому-то результату.

Когда МакКиннон резко подаёт голос, уверенно, не по форме, и даже вскакивает потом, Джеймс присвистывает негромко и снова, лишь мельком покосившись на Робардса, обращает взгляд на друга сквозь стёкла очков, чувствуя другой половиной тела молчаливое, но леденящее осуждение со стороны старшего аврора:

— Просто в точку. Марлин бы отлично справилась с должностью главы департамента.

Отредактировано James Potter (2024-04-23 12:46:06)

Давненько Робардс не видел столько своих коллег в одном месте сразу – он отвечал на рукопожатия и приветственные кивки, пока добрался до свободного места, просто как в Хогвартсе на трибуне перед началом матча по квиддичу. Вспомнив про стадион и квиддич, Гавейн покрутил головой, отыскивая Уильямсонов, хотя искал, откровенно говоря, только прекрасную часть семейства. Джо явно хрустела чем-то, по своей привычке, пока не начали доклад или что там сегодня было в повестке дня. Он шутливо нахмурился, мол, опять нарушаем, девушка издалека показала ему кулёк из упаковочной бумаги, мол, угощайтесь. Робардс покачал головой, сделал лицо посерьёзнее и наконец-то уселся.

Вопрос, который предложила для обсуждения глава отдела Амелия Боунс не был неожиданностью – все так или иначе в последние дни это обговаривали. Неожиданностью, лично для Робардса, стал сам факт предложения его обсудить. Если у них объявляется почти военное положение, при котором идут на крайние меры, то решения должны приниматься на самом верху, категорично и быстро, не допуская сомнений в верности принятых постановлений.
Получили приказ – выполняйте. А приказы, как известно, не обсуждаются.
А все эти политические реверансы с играми в свободу мнений… так, пустить пыль в глаза общественности, считал Гавейн. Успокоить, показать, что люди под надёжной защитой, потому что тем, кто стоит на страже выдадут самые здоровые и тяжёлые дубины из возможных.

Но если надо, то почему бы и не пообсуждать.
Что первыми подали голос стажёры, это хорошо – высказывают своё мнение, радеют душой за общее дело. Отличные выйдут специалисты, когда доберутся до итогов стажировки. Не сразу прыгнут в кресло главы департамента, как предсказывал сидевший неподалёку Поттер, конечно, а постепенно.
С Доркас Медоуз тоже сложно было не согласиться – она разобрала практическую сторону вопроса в деталях, буквально мысли Гавейна озвучила. Почти. Да, в плане эффективности все три Непростительных аврорам мало подходили – это если вообще допустить, что работники органов правопорядка смогут их применить. Тут ведь вопрос даже не в слове «разрешаем» и не в умении вывести нужные пассы палочкой, а той самой черте, которую нужно переступить – в первую очередь сломать в себе внутренний условный предохранитель, который есть у каждого нормального человека.

Но… вообще-то Робардс хотел просидеть в глубокой задумчивости до голосования, если таковое будет, слушая все точки зрения. Но, раз мысли сходятся, почему бы не дополнить.
- Я не против самого разрешения, - Робардс поднялся, чтобы внятно изложить мнение. -  Поддержу мисс Медоуз, получить разрешение – ещё не значит применять. Не уверен, что сам смогу желать настолько сильно причинить кому-то боль или смерти. Да, есть много других опасных, смертоносных, тёмных и просто заклинаний, которые могут принести вред или ущерб – но именно эти три Непростительные. Считается, что от них не имеется защиты, в отличие от остальных. Нет контрчар. Не уберегают амулеты и артефакты. Им практически невозможно противостоять. Но их сейчас применяют те, кто называет себя Пожирателями смерти.

Гавейн чуть повернулся в сторону мисс МакКиннон, которая задавала вопрос «чем же мы будем отличаться».
- Мы стоим на страже закона, но мы и охраняем покой, а сейчас к тому же жизни. Арестовать и отправить под суд – это для граждан нашей страны, это шанс на осознание, признание своей вины и её искупление. Те, кто сейчас сеет смерть и ужас, убивая и запугивая – стоят вне закона и должны знать, что с ними могут поступить соответственно их деяниям. Что у нас есть равнозначный ответ на их террор. Решение, согласен спорное. Требует доработки и разъяснительных протоколов. И однозначно должно быть ограниченно сроками, чтобы не допустить злоупотреблений. 

Сочтя, что сказал, что хотел, может не достаточно аргументированно без подготовки, Гавейн подытожил, что у него всё.

Отредактировано Broderick Borgin (2024-06-14 15:39:31)

Стоило Джону услышать первые обсуждения нового проекта об использовании непростительных заклятий аврорами, как надежда посетила его неспокойную душу. Чуть больше полугода назад на одном из заданий ему пришлось применить Империо, и вышло это так легко, но не потому что он жаждал властвовать или причинить вред человеку, а только потому, что он желал остановить преступника, спасти людей, предотвратить катастрофу. Не поступок определяет человека, а намерение. Джон не корил себя за этот случай, но жалел, что сделал это на глазах у стажера. Однако отчаянные времена требуют отчаянных мер, и молчать Джон не собирался. Это собрание оказалось на руку, ведь Долиш знал, что мнения разделятся, а ему нужно было убедить остальных. Пусть, многие считают, что обсуждение законопроекта лишь формальность и ни к чему не приведет, но Джон верил в силу большинства.
С самого начала заседания Джон держался немного отстраненно, видимо, заранее обрастая толстой кожей с колючками, чтобы отбиваться от несогласных. Доркас, наверняка, чувствовала это, поэтому и решила расслабить его забавным предположением, за что Долиш был невероятно благодарен ей.
- У него по-любому прослушка по всему Министерству. - Усмехнулся он, кратко касаясь костяшками пальцев ее бедра. Он хотел бы сжать ее руку, но предпочитал не проявлять свои чувства у всех на виду, ибо не любил быть в центре внимания. Тем более, собрание уже начиналось.
Амелия держалась как всегда гордо и независимо. Ее вступительная речь успокаивала и зарождала уверенность, ведь Амелия не осуждала ни одно из мнений, давая людям возможность высказаться без намека на дальнейший упрек. Джону нравилась ее манера внушать доверие и смелость при ее умении выдерживать субординацию и вызывать уважение.
Первой высказалась Марлин, от которой Джон как раз этого и не ждал. Точнее он рассчитывал на, что она поделится своими взглядами, но где-то в конце, подытожив все сказанное. Однако было приятно видеть МакКиннон такой неравнодушной, пусть ее позицию он и не разделял. Марлин тут же поддержал Джеймс Поттер, давая понять, что с презрением относится к одной только мысли о введении разрешения на непростительные. Стажеров понять было не трудно, в них еще бьется максимализм, вера в светлое и чистое, в справедливость и то, что сила на стороне добра. Но они еще мало повидали тьмы и грязи, не ощущали настоящей всепоглощающей силы, не видели столько боли и ужаса, сколько довелось встретить и пережить опытным аврорам. Лет через десять они сменили бы свое мнение, а пока никто не может запретить им быть принципиальными и негибкими в своих суждениях.
После яростных выступлений стажеров Джон невольно улыбнулся, начав мысленный отсчет от пяти до нуля в ожидании того, что к концу его счета, Доркас не выдержит и начнет спорить. Так и вышло, от чего пришлось опустить взгляд, чтобы не выдать своего ликования. Ему воистину было приятно, что Доркас с ними не согласна, а точнее, что ее мысли схожи с его убеждениями. Долиш смотрел на свою девушку, говорившую о том, что мораль не в том, чтобы использовать или не использовать запретные заклинания, а в личной совести каждого, в том, на что способен человек и что он выберет, независимо от того, разрешено это или нет, и буквально влюблялся заново, восхищаясь ее смелостью, пластичностью ее ума, неограниченностью мысли. Джон согласен был с каждым словом и готов был поддержать Доркас сразу же следом за ее речью, но что-то пошло не так.
- Что? - Непонимающе прошептал Долиш, уже успевший привстать и буквально упавший на свое место после неожиданного вопроса Доркас. - Сейчас?!
Джон растерялся настолько, что ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем конкретно спрашивала Доркас. Почему она решила спросить об этом вот так, здесь? Джон должен был давно привыкнуть к внезапностям Доркас Медоуз, но сейчас ему потребовалось время, чтобы переключиться. Со стороны это, наверняка, выглядело как замешательство, но это было не так. Сам Джон давно не зависел ни от мнения отца, ни от его одобрений, чтобы желать познакомить его со своей женщиной в ближайшее время, но у Доркас с родителями были иные отношения. И раз она спросила именно сейчас, значит, она думала об этом раньше, и это точно не спонтанное решение. А раз это предложение обдуманное, значит, очень важно для нее, а это, в свою очередь, значит, что причин для отказа просто не существует, хотя Джон немного нервничал встречаться с Дугласом Медоузом, о котором был столько наслышан.
- Да. - Немного с опозданием прошептал Джон, снова улыбаясь и все же беря руку Доркас в свою. - Знаю, что это не твоя идея, но я рад угодить твоей матери.
Едва ли Доркас могла сама пожелать пережить все эти формальности знакомства, и едва ли инициатива могла исходить от грозного мистера Медоуза, которому предстояло оценить как Джона, так и в очередной раз свою дочь, сделавшую этот выбор. И только мать могла хотеть этой встречи совершенно без всякого подтекста. Жаль, мать Джона не дожила до этого момента...
Тем временем, Джон пропустил выступление Гавейна, но краем уха успел услышать, что старший аврор Робардс буквально озвучил его мысли, от чего надежда на понимание возросла в разы. Но Джон снова не успел вклиниться, потому что следующей заговорила Уильямсон, чье мнение сильно отличалось от того, что планировал сказать Джон. Она высказывалась ни о морали, ни о войне, она рассуждала о последствиях, и в чем-то существовала логика. Одно дело мнение авроров и пожирателей, а другое, - соображения общества, простых людей, которые действительно могут испугаться таких широких полномочий со стороны стражей закона. Вот кто был настоящим политиком и способен был видеть далекие перспективы. Джон поднялся с места для большей убедительности.
- Волшебники, которые становятся аврорами не просто выбирают профессию, они определяют конкретный образ жизни, они... Мы принимаем сторону, делаем выбор раз и навсегда. Разрешение использовать непростительные заклинания не должно и не может повлиять на этот выбор. Но ограничение возможностей отодвигает нас на шаг назад. Я не говорю о потере принципиальности, в этом я поддерживаю Медоуз, ведь действительно, любое заклинание можно сделать "непростительным", и тут каждый принимает решение для себя. Я говорю о том, что озвучил Робардс: нам нужно нечто, что приведет к перевесу сил. При всем уважении, Пожиратели абсолютно не боятся авроров, они ведут себя так, словно аврор это игрушка, с которой можно позабавиться перед тем, как убить.
Джон замолчал на мгновение, впиваясь пальцами в спинку кресла перед собой, вспоминая ту ночь в лесу, когда он уже прощался с жизнью перед тем, как Арс чудом спас его. Пришлось приложить некие усилия, чтобы быстро взять себя в руки.
- Бывают моменты, когда понимаешь, что ничего не можешь сделать, что ты бессилен, стоишь и смотришь, как умирают люди... Но Империо, которое заставит человека остановиться, заметьте, не причинить себе вред, а просто замереть, может спасти несколько жизней. Конечно, велик соблазн решать все проблемы более простым способом, но тогда кто мы такие? Я уверен, что каждый из здесь присутствующих никогда бы не злоупотребил своим положением, и аврорам можно доверять.
Джон перевел немного успокоившийся взгляд на Джо, понимая, что ее слова далеко не лишены смысла.
- Ничто не помешает любому Пожирателю выпить оборотку, "прикинуться" кем-то из нас и творить бесчинства. Им не нужно наше разрешение для того, чтобы делать хоть что-либо. Именно поэтому я хочу как минимум уравнять силы, - не сравняться с ними.
Джон не любил говорить много, поэтому, кивнув всем в знак благодарности за то, что его выслушали, снова занял свое место.
- Надо было знакомиться с твоим отцом до того, как я высказался. - Усмехнулся Джон, совершенно не представляя, поддержал бы его Дуглас или нет.

Подпись автора

Бронь камер в Азкабане по камину

День собирался быть интересным. Хотя, у Сириуса, в последнее время, редко когда бывали скучные дни, этого у его жизни не отнять. Но сегодня собиралось большое собрание аврората, на котором, скорее всего, или им объявят о решении по принятию нового закона о Непростительных, или пока что только мягко к этому подведут. Или еще что-то. Но аврорат уже не один день гудел об этой назревающей реформе. Блэк, как ярый защитник своей правды, был включен в процесс обсуждения, стараясь добиться верного решения в своей голове.

Правильным ли будет аврорам использовать Непростительные заклинания? Верным ли будет решение наделить их такой властью? А чем же тогда они будут отличаться от тех же самых сторонников Темного Лорда? Как ответить жестокостью на жестокость, убийством на убийство, оставаясь, при этом, человеком, а не сволочью? Бродяга не знал. Но понимал, что аврорат, судя по отчетам и потерям, не справляется. У Пожирателей Смерти был карт бланш на зверства, а руки авроров были скованы законами. Но, если бы самого Блэка спросили, готов ли он забрать чужую жизнь, он бы дал однозначный и твердый ответ: "Нет".

Если бы волшебник хотел убивать, он бы, наверное, пошел к Пожирателям. Совершил сделку с совестью, порушил бы все договоренности с собственным я, растоптал бы все, во что верил. Но он не хотел смертей, он жаждал справедливости. Жаждал мира и не верил в то, что мира без войны не бывает. Всегда можно найти выход, который не повлечет за собой ужасных последствий. Или же кто-то плохо старался найти этот самый выход.

Сириус сел около Джеймса, но выбрал место так, чтобы видеть лицо Марлин. Нет-нет, но изредка ею любоваться, или постараться выцепить ее взгляд в свою сторону. Еще одна математическая задачка из разряда невозможных: что она ответит? Какое примет решение? И сколько уже можно его мучить?

Заговорила мадам Боунс, и Блэку пришлось выпрыгнуть из одной темы, терзавшей его, в другую, не менее волнительную. Глава аврората была лаконична, но, что нравилось Сириусу, не категорична. Ей хотелось выслушать мнение своего отдела и, о, она наверняка знает, что отделу есть, что сказать.

Первой, как ни странно, высказалась МакКиннон. Блэк аж едва не привстал с места, чтобы видеть ее воинственное лицо, с которым она говорила свое жаркое мнение. Бродяга закивал на ее слова, скрещивая руки на груди. Верно говорит! Как и другие, кто высказывался против. Мистер Долиш, однако, мягко, но уверенно дал понять, что те самые связанные руки, которыми обладали авроры, очень полезны их врагам, бессовестно размахивающим палочками. И это тоже было верно. И тяжело было найти в этой суматохе одно единственное верное решение. Сириус отмолчался, вслушиваясь в мнения других, даже скользнув взглядом по девушке, на ломанном английском высказавшейся со своего места. Она была целиком и полностью за Непростительные.

- Не нравится мне все это, друг, - тихо и беспокойно молвит Сириус Джеймсу, ожидая, когда, быть может, мадам Боунс будет отвечать на их вопросы так, чтобы они смогли выбрать нужное решение.

Подпись автора

12 лет на курортах Азкабанского края

[indent] Тишина, на несколько мгновений повисшая в воздухе зала собраний, пробирала, словно легкий мороз. Марлин успела почувствовать, на сколько чуждой она тут была, на сколько невпопад и некстати был её выпад, когда по комнате тихим эком пробежал шепот, сначала тут, потом там. И когда Доркас, давясь смешком, первой на её реплику ответила. Боунс многозначительно молчала. Молчала она и тогда, когда Гавейн, без сомнений обращавшийся тоже к Марлин, будто подытожил эмоциональный спич Медоуз, хоть и был в словах сдержаннее.
[indent] Она против желания задержалась взглядом на Сириусе и Джеймсе, сидящим рядом с Робардсом. На их лицах, казалось, читалось такое же возмущение и вопрос. Только Марлин уже не была уверена, придерживаются ли они такого же взгляда, как она. Может и они тоже согласны, что Аврорат должен с помощью непростительных заклинаний “уравнять силы”? Дать равнозначный ответ на террор? На войне, вне всяких сомнений, хороши очень многие средства. Но еще лучше, если после их применения ты сможешь остаться человеком и, не испытывая угрызений совести или стыда, смотреть людям в глаза.
[indent] Она с надеждой посмотрела на Блэка, надеясь найти в его лице понимание и поддержку. Ведь ей казалось, что в чем, в чем, а в этом их взгляды должны сходиться. Но следующий оратор перетянул внимание на себя, и МакКиннон с раздражением опустилась на скамью, снова отвернувшись в сторону Амелии. Разумеется, она прекрасно помнила, кто она здесь - совсем свежий стажер, голос которого не имеет в голосовании особого веса. И все эти многоопытные действующие сотрудники аврората словно макали её в это лицом раз за разом.
[indent] Да, на словах это просто разрешение. И никто и сам не будет использовать непростительные. Нам вообще все это не нужно! У нас есть право выбирать! Только вот вряд ли у Марлин будет возможность это право реализовать, идя на очередной вызов и не имея представления, под чьим началом она сегодня находится. Будет ли это человек, которому все еще можно доверять, или кто-то с надломленным нутром, посчитавший, что ему доступно чуть больше, чем остальным. Простительно непростительное.
[indent] Тем ошеломительнее было это слушать, понимая, что наверняка каждый из них на себе непростительное ощущал. Хотя бы раз. Неужели все они были не против знать, что сегодняшний напарник вполне может оказаться одним из тех, кто реально практикует темную магию подобного рода? Неужели они готовы к тому, как это изменит их самих? Поселит между ними недоверие? Марлин очень сомневалась, что сможет воздержаться от предубеждения по отношению к таким аврорам. И совсем опечалила её мысль о том, что образ сотрудника отдела правопорядка, как в её собственных глазах, так и в глазах пресловутой общественности перестанет быть тем, чем он до этого момента являлся. Для неё, во многом, работа зависела от доверия, чувства плеча. Она думала, что и для других это так. 
[indent] Утихнувший на время слов Боунс гул голосов за спиной вновь начал нарастать, стоило ей замолчать. Марлин упрямо сжала губы, сцепив руки перед собой. Последнее слово в любом случае было бы за главой департамента, и МакКиннон теперь поняла, что побуждение к дискуссии было не более чем приемом, попыткой создать иллюзию, что все они что-то решают. Но на самом деле все уже было решено.

Джо больше не ёрзала на месте, пригвождённая к нему то ли железной волей старшего Уильямсона, то ли его впившимися пальцами в её руку. И ведь больно-то как держит, гриндилоу его утопи! Она принялась сердито пихать братца локтями, стараясь вырвать из-под его навязчивой опеки. И пока девушка-аврор этим занималась, пропустила начало речи старшего аврора Долиша. А жаль, вероятно, там было много чего интересного. При всей своей непосредственности и видимого легкомысленного отношения к делу, она могла понять, почему этот вопрос вызывал столь ожесточённые дебаты, но, по своему обыкновению, опасаясь всего слишком серьёзного и сложного, принималась балагурить и подшучивать. Такой вот своеобразный защитный механизм.

– А что, – громко зашептала она, возвращаясь ближе к теме обсуждения в ответ на упоминание Джоном одного из Трёх Непростительных проклятий. – Импедимента уже не работает? Или Ступефай? Коллошу вот – тоже отличное заклинание, – её шёпот не было слышно далеко по залу, но кое-кто из тех, что сидел поблизости, даже прыснул. Конечно, не над Долишем – разве ж можно! Отношения мисс Уильямсон с Долишем напоминали, скорее, отношения со старшим братом, не тем, который Джим, а тем, который - ха-ха-ха! По забавному стечению обстоятельств, а может и моде того времени на имена - тоже был Джоном. Видимо, все Джоны - тот ещё дружелюбный народец.

У мисс Уильямсон возникла совершенно безумная и не очень адекватная идея, даже глазки загорелись в азартном предвкушении, но опытный волшебник с той же фамилией, что и у неё, бегло распознал тревожные сигналы и снова толкнул Джо коленом. Затем нахмурился и строго покачал головой, мол, не вздумай тут ничего выкинуть!
– Я и не собиралась, – зашипела на него девушка. – Разве только пакетик от орешков.
Тоскаааа!

А потом слово взяла какая-то иностранная гостья, которую даже не представили публике. Впрочем, с этой задачей она сносно справилась сама. Однако, продираться сквозь дебри её разрозненных и плохо связанных слов, напоминающих больше политические лозунги на агитационных плакатах, чем на твёрдые аргументы, с которыми можно и нужно считаться, той же Джозефине, испытывающей и без того сложности с долгим удерживанием внимания, было неимоверно трудно. А потому не стала и пытаться. Чего себя мучить? А вообще, ради такого дела, могли бы и переводчика пригласить. И, похоже, проблемы с концентрацией испытывала не одна Джо. Средняя Уильямсон подалась вперёд, разглядывая соседей по ряду слева и справа, и заметила, что многие стали отвлекаться, негромко переговариваться, перешёптываться. Причём не всегда по теме. Так, например, позади два молодых волшебника на полном серьёзе обсуждали возможность использования драконов в качестве средства передвижения.

Отличная идея, кстати! Нет, не драконы в небе над Лондоном, а перемещение. Джо поймала взгляд ещё одного Уильямсона, того, что стажёр, и просигналила понятными только им двоим жестами. А потом тихонько привстала и принялась перебираться, ловко лавируя между волшебниками, пока те были заняты либо собственными делами, либо попытками разобрать иностранную речь с вкраплениями английских слов. Несильно шлёпнув по уху младшего братца, Джо отправила его на своё место, а сама приземлилась аккурат за Поттером.

Как раз вовремя, потому что в этот момент слово взяла Боунс, и общий гомон ожидаемо стих. Что и говорить, Амелия умела удерживать внимание публики то ли благодаря своему высокому положению, то ли способностью убеждать. И ничего хорошего в её речи Джо тоже не услышала – никаких обещаний светлого будущего или дополнительных премий за переработки. Даже наоборот. Замаячила перспектива очередных проверок, испытаний, тестов и прочей бюрократии – всё то, что отрывает от действительно важного дела и заставляет размывать фокус внимания. Печааааль.

А потом неожиданно перед её взором выросла спина молодого стажёра, что завёл речь о душе – спаси её и сохрани! Когда же он сел на место, ладонь Джо по-свойски грузно опустилась ему на плечо и поощрительно похлопала. А потом она сунула своё круглое румяное личико между ним и Гавейном, разложив локти на спинки их стульев.

– Бла-бла-бла... Отличная речь, стажёр Поттер! – зашептала она. – Такая... Пылкая! Фуф! Жаль только, что это просто сотрясание воздуха. Там, – указала пальцем на трибуну. – Уже всё решено и без нас. Не думаешь же ты, что заставишь передумать Крауча или Боунс? Смотри, не надорвись! Хах! Ясно же, что собрание просто для галочки. Зачем вообще было его собирать? Просто раздали бы протоколы, мы бы обвели в кружочек уже помеченные верными ответы. Да, Вейн? – она легонько пихнула локтём Робардса, беззлобно подтрунивая над его широко известной чрезмерной любовью к порядку и бюрократии. - Слышали, нас теперь ещё больше загоняют этими проверками. Эх, а могли бы уже быть в Лестере, – мечтательно протянула Джо. – Заниматься делом.

Отредактировано Evelyn Rayknolls (2024-05-20 06:53:08)

Подпись автора

Y ya no importa sin tus besos

Y nada soy sin el perfume de tu amor

Красота от Карадока ♥

Сразу после Джона выступила сотрудница отдела тюрем и высказалась она на ломаном английском вперемешку с родным румынским, но довольно доходчиво. Ольга Каркаров весьма уверенно утверждала, что она готова к одобрению проекта, что у Джона вызвало прилив уважения и восхищения. Она знала, о чем говорила, и наверняка, не раз обдумывала это еще до возникновения спора, впрочем, как и сам Джон.
Амелия Боунс снова взяла слово, подытожив первый круг обсуждений. Она напомнила всем о том, что любое из решений довольно противоречиво и нельзя быть однозначно уверенным в его правильности. Своего мнения она опять же тактично не озвучила, но не забыла упомянуть, что желание использовать непростительные заклятия рождаются из темноты и порождают тьму, с чем Долиш был вовсе не согласен. Иногда желание использовать одно из этих заклинаний появляется из самых светлых и самых искренних побуждений, таких, как желание спасти чью-то жизнь.
Джон оглядел всех присутствующих, но ему не видно было глаз сидящих впереди. Марлин и Сириус воздержались от дальнейших высказываний, и Долиш понял, что мнение их неизменны, от чего стало как-то грустно. Но не потому что их взгляды разошлись, а потому что стажеры как будто разочаровались, а это для них губительно...
Зато их друг Поттер нашел много нужных слов, чтобы отстоять свое мнение. Он был по-своему прав, говоря о легализации темной магии и о чистоте души, но рассуждал опять же слишком максималистично, как будто мир состоит только из черного и белого, и между ними не должно быть никаких оттенков.
Сам Джон тоже задумался над тем, стоит ли дальше гнуть свою линию, ведь основное он уже сказал и довольно доходчиво аргументировал, а главное, мнение свое он уже точно не поменяет. Единственное хотелось бы успокоить стажеров, но это лучше делать с ними наедине.
А вот у Робардса была иная тактика, и возможно, более действенная. До слуха Джона донеслись обрывки их с Джеймсом разговора, где Гавейн спрашивал об альтернативе столь радикальному решению, как разрешение использовать непростительные заклятия. Джону стало откровенно интересно, что же ответит Поттер, но он примерно и так догадывался. Больше тренировок, лучшая экипировка, - и это правильно, но не всегда действенно.
- Ко всему сказанному и услышанному я хочу лишь добавить, - внезапно сам для себя заговорил Джон, решивший ранее воздержаться от высказываний, - аврор - изначально человек с большими возможностями. Аврор использует боевые заклинания против других волшебников, и пусть они совершили преступления, аврору это позволено. Я говорю о том, что полномочия и ответственность у нас есть и сейчас и каждому решать, как их использовать. Сейчас решается вопрос о расширении этих полномочий, а не вменении принципиально новых. И если кто-то решил быть аврором, то он борется с тьмой каждый день не только в прямом смысле, но и в своей душе. А если борьба давно выиграна, то нечего и беспокоиться.

Подпись автора

Бронь камер в Азкабане по камину

Сириус под шумок, достаточно громкий, стоит отметить, выскользнул со своего места и, в пару прыжков и увилок между аврорами, оказался около Марлин и пустующего сбоку от нее места. Плюхнувшись на сидение и приняв весьма расслабленное положение, словно бы он уже давным давно врос в этот стул, Блэк все еще молча слушал мнения, летевшие в сторону Боунс то тут, то там. Но сам продолжал упорно молчать. Казалось бы, когда Бродягу вообще можно было заткнуть в споре? Кто больше всех горячо и громко спорил в школе едва ли не с самим преподавателями? Гнул свою линию, смеялся в лицо оппоненту, злил своими "во-первых" и "в-десятых". А сейчас молчал. Потому что уже давно понял, что то, что называют "взрослой жизнью" редко дает право на ошибку. В словах, действиях, порой, даже взгляде. Одно неосторожно сказанное слово может стоить места не просто в аврорате, а в самом Минестерстве. Вспыльчиво и необдуманно выпаленное мнение может вызвать не ту шутливо-возмущенную эмоцию, как у преподавателей Хогвартса, а взрослую, с позиции равных.

А однозначного ответа внутри Сириуса все еще не было, чтобы он еще и имел право занимать какую-то одну сторону. Были правы обе, но по-своему.

- Почему мадам Боунс так часто смотрит на тебя, МакКиннон? - шепчет парень сидящей рядом девушке, пока глава аврората рассказывает об угрозе Гриндевальда всей магической Британии. Сириус, конечно, слушает, и вроде бы даже внимательно, но ему сложно ощутить опасность от уже давно несвежего волшебника, скрывающегося в тенях. Прямая и большая угроза исходила от Волдеморта, была ощутима и болезненна. Да и сам закон о Непростительных поднимался как раз из-за его активно нараставшей деятельности. - Не знаю, к чему все придет. Но, что бы ни случилось, аврорату нужно будет задействовать все свои силы. Чтобы мы могли, - он хитро и с улыбкой смотрит на МакКиннон, - защитить своих близких.

Да, он уже не мог завуалированно говорить о том, как ему дорога Марлин. Да, возможно, ему не хватает бладжера в лицо для трезвости ума, да, наверное, он наглый тип и все такое. Но, когда Блэк предлагал девушке жить в его доме, то даже не подозревал, как мучительно будет видеть ее каждый день, такую домашнюю, с мокрыми после душа волосами и в пижамных штанах. Слышать ее смех на пару с Эммелиной, просыпаться от запаха завтрака, который она себе готовит. Если бы она хотела свести его с ума, то достаточно было его помариновать еще пару недель и он уже будет готов.

И, как бы это не звучало в его мыслях совершенно неуместно, но, в глубине души стажер понимал, что это дает ему возможность отвлечься от стресса на работе, от каждодневных отчетах старших аврорах о потерях, боях, новых выходках Пожирателей Смерти. От уставшего диктора на радио, рассказывающего новости магического мира, в которых не было просветов. Лучиком солнца во все сильнее темнеющем небе яркая звезда Сириус выбирает себе мягкий свет Марлин, чтобы не сбиться с пути.

Подпись автора

12 лет на курортах Азкабанского края

Доркас ожидала какой угодно реакции на свою речь, делая ставку на осуждающее молчание или укоризненные комментарии, и оказалась не готова к последовавшим аплодисментам, которые звучали так, будто адресовались её предложению познакомить Долиша с родителями, а не одному из самых дерзких заявлений на собрании Аврората. До того нелепо, что нарочно не придумаешь. Тем не менее, сомневаться, что овации распределились по назначению, не приходилось, потому что никаких глупых шуток на тему внезапно существующей личной жизни у авроров не поступило, наоборот, завязалась вполне серьёзная дискуссия. Обсуждение получило тот толчок, в котором оно нуждалось, чтобы показать ситуацию со всех сторон, давая всем возможность рассмотреть все «за» и «против» представленного законопроекта, отчего Доркас с чувством выполненного долга откинулась на спинку сидения и закинула ногу на ногу. Не из-за похвалы, хотя получить подобное признание на службе и было приятно, а оттого, что она грамотно всё рассчитала, провокация удалась и, взяв на себя роль первого и крайнего, позволила своим коллегам больше не делать вид, что они все тут поголовно моралисты, для которых неприемлемо даже допустить мысль, что на их работе при необходимости и отсутствии альтернатив можно запачкать руки. На войне, как известно, все средства хороши, а они, в конце концов, на войне. То, что Министерство, пребывая в глубоком отрицании, отказывается называть вещи своими именами, не отменяет того факта, что ситуация хуже некуда. И дальнейшее её усугубление и ответные меры на это уже не вопрос вероятности, только лишь времени — когда они что-то начнут предпринимать и что именно это будет? Но мнение предсказуемо разделились, при том в их разбивке явно прослеживалась тенденция: лояльность к Непростительным заклятиям была преимущественно прямо пропорциональна опыту. Молодые авроры и стажёры, не столь чёрствые и не познавшие при исполнении обязанностей ещё тяжёлых лишений и потерь, выступали «против», тогда как их старшие, «бывалые» и не в пример им более циничные коллеги, голосовали «за». Были, конечно, и исключения, вроде той же Доркас, хотя это легко объяснялось воспитанием: сложно расти среди авроров и оставаться наивной. Как бы то ни было, а взгляды сослуживцев её не особо волновали, так как ничего по сути не меняли. Решение всё равно будут принимать не они, а судьи Визенгамота, поэтому переживать было бессмысленно. Работники их уровня мало на что могли повлиять. Другое дело — Амелия Боунс. Вот чья позиция действительно будоражила любопытство, но почему-то не вызывала ничьего интереса. А ведь она единственная в зале, если отбросить в сторону Крауча под обороткой, разумеется, имела власть как-то воздействовать на весь этот бюрократический аппарат. И хотелось бы понимать, собирается она Краучу мешать проталкивать его идею — или содействовать ему, не полагаясь на догадки. Хотя едва ли она прямо ответила бы, если бы кто-то её спросил — что-что, а искусство увиливать на подобных должностях было обязательным условием профессионального выживания. Доркас, впрочем, промолчала и упустила возможность обратиться к главе ОМП не поэтому, а будучи застигнутой врасплох последней репликой Джона об оборотном зелье. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, почему у него вообще возникло это соображение. Несмотря на то, что для них в частности и для Аврората в целом, то дело в автобусе было пройденным этапом, воспоминания о случившемся, это ощущение безволия и отчаяния были всё ещё свежи в памяти, чтобы просто проигнорировать их или забыть. Долиш не понаслышке знал, каково это, смотреть на знакомое и совершенно чужое лицо, так что, пожалуй, у него было право на такое замечание больше, чем у кого бы то ни было среди собравшихся. И всё-таки ей было бы куда комфортнее, если бы это высказывание принадлежало кому-то ещё, кому-то, для кого то расследование было всего лишь показательным примером из методического пособия или учебника, а не тому, кого это коснулось лично. Не Джону. Малость ошарашенная, она, тем не менее, выдавила из себя, насколько это было в её силах, беззаботную улыбку.

— На самом деле, вы друг друга стоите, — не согласилась Доркас со своим мужчиной, наклоняя голову к Долишу так, чтобы её ответ разобрал только он. Слово парень до сих пор казалось неуместным, даже если она употребляла его про себя. Её искренне забавляло то обстоятельство, что Джон как будто бы нервничал из-за перспективы встречи с её роднёй, будучи тем, кого почти невозможно пронять при исполнении. Нечасто доводилось ей видеть собранного и сосредоточенного аврора Джона Долиша испытывающим такую неуверенность и даже растерянность. Редкое, оттого особенно увлекательное зрелище. Доркас едва удержалась, чтобы не прыснуть в кулак.  — И у ваших взглядов, и не только на Непростительные, куда больше общего, чем ты думаешь. Любовь ко мне, любовь к хорошему алкоголю, аврорство головного мозга... Вы бы точно нашли общий язык. Может, не сразу. После двух стаканов виски, например. Или двух бутылок. Или двух бочек. Или двух десятков... — Сколько там обычно требуется, что свыкнуться с осознанием, что твоя дочь уже большая девочка, у которой в жизни может быть ещё один значимый мужчина? — Но вы бы поладили, — заверила она его, рассчитывая, что это вышло в разной степени подбадривающе и дразнящие, и продолжая следить за ходом выступлений.

Тема Непростительных была исчерпана, и ей на смену пришли другие насущные проблемы в лице Волдеморта, Гриндевальда и — надо же — Ордена Феникса. Вновь взяв слово, Амелия Боунс помянула даже их, о чём, вероятно, догадались все, хотя прямым текстом она их не называла, однако настоящий риск, скрывающийся за этой фразой, могли оценить только действующие орденцы, коих тут было немало. Потому что на этот счёт высказывать мнение надо было так, чтобы никого не выдать, в том числе и себя.

— Но мы ведь и так настороже, мадам Боунс. Или нас должно настораживать что-то конкретное? — нахмурившись, уточнила Доркас. — Кстати, об этом. У нас появилось что-то конкретное? Или у Отдела Тюрем, раз он тоже приглашён? — обратила она внимание на то обстоятельство, что среди них находился человек не то что из другого подразделения Министерства, но из сторонней волшебной структуры с весьма определённой спецификой, что происходило лишь в исключительных случаях. Это в свою очередь не могло не наводить на некоторые мысли. Что именно этой Ольге Каркаров тут понадобилось? Вряд ли ей было дело до Непростительных в чужой стране и Волдеморта как такового, когда у неё в работе уже был другой Тёмный Лорд из международного розыска, чтобы всё это выслушивать. Разве что речь шла об их гипотетическом союзе, но, откровенно говоря, Доркас считала эту идею бредовой. Так уж вышло, что в объединение Волдеморта и Гриндевальда она совсем-совсем не верила. Да, можно, разумеется, порассуждать на предмет того, что враг моего врага — мой друг. Однако если за годы службы в Аврорате Доркас Медоуз чему и научилась, так это тому, что люди с аналогичным модус операнди, как у этих двух, точно не будут действовать сообща и они определённо не будут дружить, даже против кого-то. С такими амбициями и жадой власти они просто не смогут работать вместе. Её мать бы ещё добавила, что на одной кухне не место двум хозяйкам, иначе быть резне. Нет, эти двое намерены были утопить Магбританию в крови порознь, терроризируя её по-своему, каждый в меру своей испорченности и своих возможностей. При том, Гриндевальд уже заявил о себе и вошёл в историю, ему и делать ничего не нужно, чтобы его боялись. Достаточно было сбежать из Нурменгарда, чтобы все содрогнулись оттого, что он свободен. О Волдеморте, вот, пока такого было сказать нельзя, хотя его имя уже внушало страх, но если он хотел вызывать тот же ужас, как имя Гриндевальда, а всё ведёт именно к этому, он не объединился бы с тем, кто мог отобрать часть этой славы. А значит и им в свою очередь придётся отлавливать их по отдельности. И с этим у Аврората явно наблюдались проблемы, хотя и разного толка. Если в случае с Пожирателями Аврорат хотя бы примерно представлял, чего ожидать, то вот методы и поведение сподвиженцев Гриндевальда были для сотрудников Министерства совершенно непредсказуемы. У них либо не было почерка и сценариев, либо они специально их не оставляли. В отличие от сторонников Волдеморта, которые прятались под масками, пытали и убивали невинных граждан и оставляли свою метку над их домами, если, например, Доркас видела работу Альянса, она не могла утверждать наверняка, что это однозначно они. С одной стороны, это в некотором роде делало их опаснее, ведь, кроме эпизода в Атриуме, Министерству им особо нечего было предъявить. И кто знает, на что они были способны? Но с другой, может, им потому и нечего было предъявить Альянсу, что больше он ничего в Магбритании не сделал? Опять же, кто его знает. Единственное, в чём Доркас была, впрочем, уверена, что союза у Волдеморта и Гриндевальда быть не может. Более того, она сомневалась, что в настоящее время поимка Гриндевальда была так уж приоритетна. Нет, она не стала бы говорить, что он и его последователи совсем не представляют угрозы, но объективно при нынешней обстановке в стране и статистике нападений, едва ли это могло быть более первоочерёдной задачей Аврората, чем нейтрализация Пожирателей. Поэтому факт присутствия на собрании сотрудника от Отдела Тюрем странным образом интриговал. Если дело не в союзе и не Волдеморте, значит в Гриндевальде, и, поскольку маловероятно, что аврорам известно о нём больше, чем тюремщикам, вывод напрашивался один: Международная конфедерации магов планировала поделиться с ними какой-то информацией, которая могла помочь в поисках. Видимо, они осознали, что эти сведения не могут быть настолько конфиденциальны, что не могут быть обнародованы перед сотрудниками Аврората. И что у авроров шансов столкнуться с членами Альянса ничуть не меньше, чем у Отдела Тюрем, если не больше, учитывая, что местом для своих притязаний Геллерт Гриндевальд выбрал именно Магбританию. Иначе Доркас не могла объяснить для себя участие Отдела Тюрем на внутренней кухне Аврората. Ну в самом деле, она ведь не пришла затем, чтобы просто слушать иностранную речь?

— У вас есть что-то, что вы можете сообщить нам про Гриндевальда или Альянс, мисс Каркаров? — обратилась она к иностранке, оборачиваясь и находя безошибочно эту мисс, держащуюся особняком ото всех, в толпе. Доркас замолчала, ожидая ответ Ольги Каркаров или хотя бы мадам Боунс и надеясь, что её вопрос была для иностранки достаточно понятным. Она допускала, что её могли просто послать и отметить это послание грифом «совершенно секретно», но вот на то, что после года поисков у Отдела Тюрем не было никаких полезных ориентировок, которые мог бы использовать на службе Аврорат, она однозначно не поведётся.

Подпись автора

A million things I wish you would say Even if I fall that you will stay And none of my flaws can turn you away