07.10.1978
«Хоть большую часть времени они и выглядят как люди, могут понимать и использовать человеческую речь, но не стоит обманываться на счет их природы. По своей натуре они животные. А единственный язык, который понимает зверь, — это инстинкты. Главным инстинктом любого оборотня является жажда крови».
«Волчье беззаконие: Почему ликантропы не заслуживают права жить».

Эм-мер-р-ре-тт.
Его имя дробится на языке, когда тот запинается за обилие согласных, врезаясь в зубы, и обязательно тянет резкое «р». Его имя резонирует в мыслях, как засевшая параноидальная не мысль, а целая идея. Не давая покоя, лишая сна, требуя действий.
Жалкая книжка взбудоражила своим появлением на прилавках не только Фенрира и его сторонников, но и всё магическое общество.
Провокационная. Жуткая. Обличающая.
Каждая глава, словно свет от Люмоса, ярко и без скромности в выражениях и эпитетах демонстрирует тот ужас, что живет в ночи, скрывается во мраке и только и ждет, как бы кого-то сожрать.
Кричащая. Скандальная. Лживая.
Конечно, там есть и зерна истины, но они настолько гипертрофированы и искажены отголосками вымышленных историй и лжи, что картина получается невероятная. И, прочитав книгу от первой страницы и до последней, ни у кого не останется ни грамма сомнения, что автор прав и оборотни как вид заслуживают только смерть и истребление.
А потом кто-то сжигает несколько книжных магазинов Косой Аллеи, и это деяние, конечно же, лихо, быстро и без разбора приписывают «оскорбленной стороне». Кому ещё захочется сжечь свеженапечатанные тиражи, как не оборотням, желающим скрыть правду о самих себе и своем лидере? Но «Волчьему беззаконию» это только добавляет популярности, и даже в журнале для домохозяек появляется статья с интервью, взятым у автора.
Эдди говорит, что Эмеретта нужно убить, и многие с этим согласны. И только Сайлас молчит, по одному взгляду на Фенрира понимая, что у того есть идея гораздо лучше.
[indent]
[indent]
— Ми-и-стер Пикарди, — с едва сдержанным восторгом и возбуждением срывается с нежных губ. Тонкие светлые руки в россыпи веснушек прижимают к груди свеженькую книгу, одуряюще пахнущую типографией, бумагой и чернилами.
Мэвис стоит перед столиком во «Флориш и Блотс», где проходит ещё одна презентация книги. Магазин восстановили, и невозможно сказать, что несколько дней назад здесь был пожар. И только более острое, в сравнении с человеческим, обоняние улавливает задержавшиеся в далеких углах и под полом запахи дыма и гари.
— Подпишите, пожалуйста, — Мэвис робко улыбается, протягивая мистеру Пикарди его книгу. Обложка чуть хрустит, когда он открывает её, чтобы размашисто расписаться на форзаце.
В одной из глав Эмеретт писал, что если оборотень выбирает себе конкретную жертву, то он её обязательно настигнет и всенепременно убьет.
Что ж, мистер Пикарди.
Вас выбрали.
[indent]
[indent]
Перепрыгивая через лужу, оставшуюся после прошедшего ночью дождя, Мэвис поправляет ремешок сумки на своем плече. С любопытством оглядывается по сторонам, заглядываясь на раскидистую и выкрашенную в багровые и золотистые цвета осени яблоню.
Здесь миленько и по-своему уютно — Мэвис знает толк в маленьких деревушках, далеких от больших городов. Жить в таких одно удовольствие, особенно если тебе по вкусу спокойствие, тишина и ощущение почти остановившегося времени.
Узнать, где он живет, не составляет никакого труда. Установить наблюдение за домом, чтобы собрать больше информации, тоже. Фенриру первое время даже не верится, что человек, написавший такую книгу, живет столь опрометчиво и беззащитно. Но на параноика Эмеретт не похож, десятками защитных заклятий старый родительский дом не окутывает, защиты у Министерства не просит. Хотя о последнем остается только догадываться, но ещё чьей-либо слежки и наблюдения оборотни не замечают.
Простого наблюдения, даже кратковременного, достаточно для того, чтобы узнать его обычный распорядок дня, выделить привычки, понять, как добиться «случайной» встречи.
Приближаясь к небольшому и старенькому, обветшалому и нуждающему в заботе и ремонте дому, Мэвис картинно оглядывается по сторонам, присматривается к номерному знаку на калитке. Озадаченно смотрит, достает из кармана куртки письмо и вчитывается в неровные строки. Хмурится.
Поднимает голову, когда слышит скрип открывающейся двери и её же хлопок.
— Эй! — Девушка чуть подпрыгивает, машет рукой с так и зажатым между пальцами пергаментом, чтобы привлечь внимание мужчины.
— Извините, пожалуйста! Вы можете мне помочь?

Отредактировано Fenrir Greyback (2025-06-05 19:05:28)

Подступ на полшага вперед и жадный вдох, наполняющий легкие запахами сырой земли, гниющей листвы, влажного дерева и человека. Запаха, который зверю уже знаком и он откликается на него хищным узнаванием. Уголки губ Мэвис приподнимаются в улыбке, пока она сглатывает вязкую слюну. А потом приветливое выражение её лица сменяется крайним удивлением.
— Чего? — Волшебница непонимающе смотрит на мужчину, уже намерившегося вернуться в дом и скрыться от назойливой… фанатки? Тьфу ты. Неужели слава пришлась тебе не по вкусу, Эмеретт?
— Да вы не поняли! — Подступив ближе к ограде, Мэвис опирается на неё свободной рукой и животом, словно намерена перелезть на ту сторону. — Я не могу разобраться, где дом номер восемь. Вот ваш, — девушка оглядывается, а потом указывает на номерную табличку у ворот, — девятый, да? А вот там, — взмах рукой с зажатым в пальцах пергаментом куда-то направо, где, сворачивая за холм, скрывается за почти облетевшими деревьями дорога, — седьмой. И между ними нет восьмого!
И её возмущение этим фактом настолько искреннее, что живо отражается в мимике и порывистых жестах.
— И на той стороне дороги тоже ведь нет строений, — делится Мэвис своей наблюдательностью, а потом неуверенно добавляет. — Нет ведь?

Когда вместо того, чтобы скрыться от любопытных глаз в доме, Эмеретт сперва в нерешительности замирает, а потом подходит ближе к ограде, неловко и смущенно улыбаясь, Мэвис отвечает ему теплой улыбкой в ответ.
Правда, это проявление если не симпатии, то доброжелательности быстро исчезает с её личика, и на него возвращается задумчивость, с каждым новым услышанным словом сменяясь озадаченностью и явным волнением.
— Как же так? — Поправив на плече ремень своей сумки, девушка разглаживает в пальцах чуть мятый пергамент и вчитывается в ровные строки на нем.

— Это какая-то шутка, наверное? — Подняв растерянный взгляд на мужчину, Мэвис хмурится, а потом мотает головой из стороны в сторону, словно отказываясь верить в услышанное. — Это письмо, оно… То есть приглашение… В общем, я переписывалась с мисс Нормой Делюс, она орнитолог, и пригласила меня к себе на неделю, чтобы я могла в спокойной обстановке и не тратя время на дорогу изучить поведение местных птиц.
Хоть Мэвис и знает, кто перед ней находится, да и не забредет к дому волшебника обычная маггла, ведь отводящие взгляд чары всегда работают безотказно, но словно из осторожной привычки она избегает слов, которые могут показаться кому-то странными.
— Вот, она ведь так и написала, дом номер восемь. Восемь! — Протягивая пергамент с письмом, девушка указывает на одну из строк ближе к концу текста, где фигурирует адрес. — А тут такого нет. Как же так? У-у-уф…

Оглянувшись по сторонам, словно дурацкий дом как по волшебству — ха-ха! — появится, Мэвис задумчиво чешет затылок, а потом возвращает взгляд к мужчине.
— А вы не здесь, — машет рукой в ту сторону, где за холмом скрывается остальная часть деревни, — есть, — хмурится, подбирая нужное, правильное слово, — эм, гостиница? — получается чуть удивленно, но она не останавливается, чтобы не делать на этом акцент. Но получается невпопад, — мне бы комнату снять.