[indent] День, такой же, как и день до, такой же, как и любой другой в школе – тянущийся слишком долго и оставляющий без сил к концу. Может, все так ощущается ещё и потому, что в последние несколько суток льёт не переставая дождь, нагоняя сонливость под монотонные лекции. Регулус тоже поддаётся этому настроению, пребывая в скверном расположении духа. Даже предвкушение скорых отборочных, что непременно должны будут состояться, едва перестанет моросить, не улучшало ситуацию. Хотелось пару раз дать волю эмоциям, разорвав только что написанную работу по защите на мелкие кусочки, потому что от объёма домашних заданий уже хочется выть волком и пожалеть о сделанном в прошлом году выборе предметов для углубленного изучения. Да нельзя. Потому как люди вокруг. Мало ли что подумают, породив после ворох сплетен и слухов, дадут повод смотреть на слизеринца косо. А внимание к собственной персоне Блэку сейчас привлекать не особо хочется. Ведь только-только получилось «отмыться» от поступка старшего братца и  восстановиться в глазах «правильных» друзей из семей других чистокровных. Хорошо бы ещё убедить профессора Слагхорна в том, что жалеть его не нужно, да и в целом дать понять, что дела в доме Блэк – забота исключительно членов этой семьи и никого больше. Все равно ничего исправить не выйдет.
[indent] Регулус смеётся над штукой сокурсника, шагая рядом с ним и ещё парочкой ребят. Блэк старается поддерживать разговор, время от времени кивая и отвечая односложно. Смотрит же при этом парень в пол, думая совершенно о другом. Однокурсник что-то рассказывает про дела своего отца, сам слизеринец, когда доходит очередь и до него, решает рассказать о том, как прошла сдача экзаменов и про мысли относительно будущей карьеры, мельком упоминает и прошедшие каникулы. Снова и снова использует слово «нормально», пытается улыбнуться почти искренне. Не поднимает Регулус только одной темы, до сих пор отзывающейся тупой болью в районе сердца и вместе с тем пробуждающее в душе ярость вкупе с ненавистью. Делает вид, будто забыл про выжженную в гобелене дыру, стёр из памяти общие счастливые моменты, став единственным наследником Блэков.
[indent] Он уже готов зайти в Большой Зал, но тут его окликают. Регулус резко останавливается, оборачивается и смеряет зовущего взглядом. Все вдруг сужается, жизнь на пару секунд замирает, пока кто-то рядом не касается плеча волшебника. Блэк сбрасывает чужую руку, качает головой по сторонам и делает шаг навстречу. Его бросает то в жар, то в холод. Ярость начинает душить, разливаясь по венам вместе с кровью, но слизеринец не даёт ей выплеснуться наружу. Только сжимает одну руку в кулак до той степени, что побелели костяшки. Пытается начать разговор первым, но все слова словно  застревают в горле и приходится прежде прокашляться.
[indent]  – В чем дело? – интересуется Блэк таким тоном, словно перед ним кто угодно, но не родной человек. Смеряет взглядом холодным стоящего напротив Сириуса, слегка сощурившись. Губы же слизеринца сжаты в тонкую полоску, совсем как у матери, когда та не в духе и едва сдерживается, чтобы не сказать чего-то лишнего. Регулус даже дышит через раз, ожидая дальнейших действий старшего брата.
[indent] – А нам есть о чем разговаривать, брат? – в каждом слове яд, а тон при этом получается все равно излишне удивлённым. Блэк недоверчиво оглядывается на своих однокурсников, качает головой по сторонам, отвечая на ещё не озвученные, но уже повисшие в воздухе вопросы. Парню очень хочется демонстративно отвернуться и зайти в Зал, оставив Сириуса в дурацком положении. Да совесть не позволит. Вздохнув глубоко, Регулус отделяется от своей компании и кивает.
[indent] – Ладно. Ты же все равно не оставишь меня в покое. Веди. Не хочу, чтобы моя репутация снова начала рушиться от общения с от…Доволен собой, верно, Сириус?! – не говорит, а шипит младший из двух братьев. Это первое, что пришло на ум. Сорвалось с языка раньше времени, почти что против воли. Но, в целом, получается вполне подходящее начало разговора.

[indent] Регулуса после брошенных слов слегка отпускает. Теперь он уже смотрит на старшего брата не так злобно, хотя держать себя в руках все еще стоит парню значительных усилий. С одной стороны его так и манит идея высказать Сириусу все, что только успело накопиться в душе за последние пару месяцев, а после, пока брат будет осознавать услышанное, уйти прочь. Либо же выплеснуть весь негатив обычной дракой. Хотя бы одним ударом приложить родственничка о каменную стену, дабы тот проснуться смог и прочувствовать на собственной шкуре, что предательство наносит боль не только душевную, но и физическую. Может хоть так у слизеринца появится чувство удовлетворения и восторжествовашей, наконец, справедливости. А то невыносимо становиться невольным свидетелем беззаботной счастливой жизни старшего братца, проходя мимо него или прочих гриффиндорцев в коридорах на переменах, уловив обрывки чужих разговоров или натыкаясь взглядом во время приемов пищи. И если раньше подойти первым мешала гордость, то теперь от каких-либо активных действий Блэка удерживает воспитание. Решать вопросы силой и рукоприкладством не кажется парню достойным его происхождения методом, а палочка убрана в чехол у бедра. Да и в целом, Регулусу очень не хочется обострять конфликт. Он желает вновь стать связующим звеном между Сириусом и всей остальной семьей. Да, мантикора задери, слизеринец готов притащить старшего брата за шкирку в отчий дом, предварительно, конечно, заткнув его с помощью закляться немоты и, на всякий случай, обездвижив, просить у Вальбурги и Ориона вновь признать их первенца своим.
[indent] Блэку картина, тут же возникшая в голове от подобных мыслей, по своему забавляет. Уголки губ на мгновение тоже дергаются вверх. Регулус старается сохранять равнодушное выражение лица, но получается куда хуже, чем обычно. В какой-то момент приходится даже отвернуться и начать вести про себя отсчет от одного до десяти, а потом обратно. Тяжелый вздох вырывается у младшего из двух братьев, когда до него постепенно доходит, что его замысел обречен на провал.
[indent] «Уже ничего не будет, как раньше. Мосты сожжены, Регулус. Он сделал свой выбор...» - волшебник прокручивает в голове диалог с отцом, состоявшийся на следующий день после побега. Снова чувствует горечь на языке, ничуть не слабее, чем тогда. Хотя Блэк не смотрит в этот момент на брата своего, он прекрасно его слышит. Слова услышанные задевают парня ничуть не меньше, чем если бы Сириус ударил по лицу. Это заставляет волшебника снова резко вскинуться и развернуться. От обретенного секунды назад спокойствия и следа не остается.
[indent] – Правда? Что же, хотя бы кто-то из нас похож на нее и отца. Хотя бы кто-то из нас достоин того, чтобы зваться Блэком. Ой, не надо вот этих взглядов, Сириус! Разумеется, тебе даже не пришла в голову мысль о том, что с нами всеми будет после той самой выходки. Гордись теперь собой, придурок. Тем, что смог довести мать до крайности. Не тебе же потом держаться рядом, сидеть у постели с пару дней, заставляя пить успокаивающие зелья и уверять, что ты не намерен следовать дурному примеру. Ах да, еще и делать вид, что все нормально, хотя это нихрена не так!
[indent] Он срывается в последний момент. Его начинает даже потряхивать, а дыхание становится рваным и тяжелым. И, не оставляя старшему брату возможности вставить хотя бы одно слово в его преисполненную праведным, по мнению самого же Регулуса, гневом речь, продолжает тут же. То повышая голос, то снова шипя рассерженной змеей. О том, что его могут услышать постронние, парень позволяет себе забыть.
[indent] – Надеюсь, твои дружки оценили этот поступок. Они-то всегда были тебе дороже семьи! Впрочем, последнего теперь у тебя нет, Сириус. Да, ты правильно меня расслышал. От тебя отреклись. Не только мать с отцом, но вообще все. Разве что, позиция Андромеды не известна. О ней-то тоже добрым словом ныне в доме не говорят. О, может, ты решил последовать ее примеру, брат?
[indent] Сделав акцент на последнем слове, Регулус делает еще одну паузу. После отступает на шаг от старшего брата. Дышит он все еще тяжело. Во слегка сощуренных глазах пляшет пламя. Чужая речь, возможно, должна была смягчить и утихомирить слизеринца. Но, увы, сейчас вызывают обратный эффект. Распаляют и без того сильное пламя.
[indent] – Не. Смей. Меня. Учить. Не отнимет? Не отнимет?! Никто? Очнись ты, наконец, идиот! Если тебе так тяжело, что, сложно было отправить хотя бы пару строк? Не им, так хотя бы мне. Но нет. Главное, что этот ...Поттер рядом. Я ведь правильно понимаю...остаток каникул ты провел у них? Мне стоит попросить мать отправить сову старшим Поттерам с поздравлением по поводу появления второго сына?
[indent] В каждом его слове – яд. Регулус чувствует постепенное облегчение, но полностью еще не освобождается от всего своего негатива. Потому и решает  «добить».
[indent] – Не подходи больше ко мне. Потому, что ты - чужой. Живи и наслаждайся свободой, пока можешь. Потому, что однажды, я надеюсь, и ты сможешь прочувствовать, как это - лишиться чего-то очень важного и дорогого. Да, Сириус, я серьезно. Благодаря тебе я понял, что наши родители правы во всем. Полукровки, грязнокровки и предатели чистокровные портят все, до чего дотрагиваются. Надеюсь, недолго еще терпеть это придется.
[indent] Провокация слишком очевидная. Разумеется, намеренная. Но так Регулус пытается создать себе повод прекратить всякое общение с опальным братом. Поскольку сделать первый и последний шаг самому слизеринцу не хватает духу.

[indent] Регулус, сжав губы в тонкую нить вновь, ждет реакции на свою провокацию. И та не заставляет себя ждать долго. Слизеринец замечает перемены в мимике старшего брата, испытывая при этом странное, не совсем нормальное удовольствие. Лишь единожды Блэк-младший невольно вздрагивает, понимая, что самую малость отвлекся, и все же сказал лишнего. Где-то в глубине мыслей подает голос совесть, что,  хотя  и оказывается слишком слабым, но все же оставляет неприятный осадок и горьковатый привкус вины. Впрочем, в своем поведении Регулус не меняется. Потому и продолжает стоять на месте, смотреть полыхающим взглядом на старшего брата, сдерживая порыв снова язвительно ухмыльнуться.
[indent] Он успевает сделать только пару глубоких и судорожных вздохов, инстинктивно, когда замечает чужую руку, что тянется к нему. Приходится затаить дыхание и готовиться к наверняка вскоре последующей краткой вспышки боли. Но опасения оказываются напрасны. Во всяком случае, пока что. Регулус шипит опять. С тем лишь отличием, что теперь все вызвано неприятным ощущением от впивающейся в шею натянутой ткани воротника. Сопротивляется Блэк скорее для вида, пару раз пытаясь обрести свободу, но решает оставить эти попытки, как до ушей долетает едва слышный треск. Приходится позволить гриффиндорцу оттащить себя к ближайшей стене да встряхнуть, словно нашкодившего детеныша низзла. Слизеринец, впрочем, остается довольным происходящим. Братец ведет себя именно так, как нужно. Остается лишь немного додавить, приложить чуть больше усилий и слова выбрать не менее жесткие, чем в прошлый раз. Блэку сложно. Потому что так и разрывает от желания рассмеяться, да нельзя. Слишком рано. Парень не отвечает на агрессию от родственника. Смотрит в знакомые глаза только прямо, почти не моргая. Так, словно просит завершить то, о чем сквозь строки гневной речи буквально выпрашивал.
[indent] «Давай. Дай мне повод, Сириус. Ох, черт!»
[indent] Только сейчас Регулус понимает, что криком да словами резкими привлек [не]нужных свидетелей. Впрочем, может, оно и к лучшему. Интересно было бы узнать, что в головах других студентов. Как все происходящее выглядит со стороны. Хотя ответы, пожалуй, очевидны. Все наверняка ждут шоу. И, что вполне вероятно, получили бы его вот-вот. Если бы не одно резко возникшее «но». Взрослый мужской голос слегка сбивает спесь. Появление преподавателя заставляет младшего из участников конфликта напрячься против воли, задуматься о том, сколько и что именно услышать мистер Эббот. Хотя вряд ли грубые выражения на повышенных тонах удивили профессора, но все же лучше перестраховаться. Благо, Сириус соображает и действует быстрее.
[indent] – Ага! – только и успевает сказать Регулус, предварительно обменявшись быстрым взглядом с братом. Так, как делал в глубоком детстве, когда их ловили родители на какой-то ерунде. После этого кивает профессору мол «простите, мы больше так не будем» и улыбаясь самой невинной улыбкой, на какую только и способен, провожая мужчину до самой двери. Отнятые преподавателем очки нисколько не беспокоят его. Всего-то пятерка. Ничего такого. Вернет он эти несколько изумрудов с лихвой уже завтра. Вздыхает тяжело и после возвращает внимание уже Сириусу.
Выслушивает речь старшего брата он стоически. Не прерывает говорящего ни разу. Терпит обвинение в глупости. Выдерживает небольшую лекцию о том, что еще важно в мире. Хотя видит Мерлин, что парню очень хочется на словах этих возвести очи горе. У каждого своя правда. Хочет Сириус верить в вечное, доброе и светлое - пусть. Младший Блэк не станет пытаться переубедить его в обратном. Еще один вздох тяжелый, после чего слизеринец, подняв голову, опять встречается взглядом с гриффиндорцем. Присмотревшись чуть более внимательно, видит свое отражение в чужих глазах. Замечает такое знакомое выражение, от которого опять становится паршиво.
[indent] «Сколь угодно не убеждай себя в обратном, а вы все равно схожи.»
[indent] – Ч-что? Я не лишился рассудка, Сириус, если ты об этом. Каждое, повторяю, каждое, сказанное мной слово...что ж, таковы мои убеждения на самом деле. М о и, братец...
[indent] «Джеймс послал сюда...» – повторяет про себя Регулус слова старшего брата, не удержавшись от того, чтобы не фыркнуть презрительно.
[indent] – Ну да, конечно. Какой прекрасный и заботливый друг. Моя благодарность Поттеру, ага, в таком-то случае. – цедит почти что сквозь зубы, но не с такой примесью раздражения и сарказам, как обычно при упоминании закадычного дружка Сириуса.
[indent] – Чего-о? Боялся? Ты?! И чего же? Что я публично совершу братоубийство? Очень приятно слышать, что обо мне у тебя такое мнение, знаешь ли. Ладно, если уж мы говорим сейчас откровенно...– парень бросает быстрый взгляд на брата, пожимает плечами и, едва заметно усмехнувшись, продолжает почти сразу. – Признаюсь, первые двое суток подобная мысль у меня была. Не об аваде, правда, а империусе. Только не смотри на меня так, словно увидел гиппогрифа среди комнаты. В коллекции книг нашей семьи и не такое найдешь, знаешь ли. Ладно, не об этом сейчас. Ты хотя бы счастлив сейчас? Оно правда стоит того? Знаешь, я даже завидую. Правда. Так наплевательски отнестись ко всему, что дала тебе семья и делать вид, что все так и должно быть.
[indent] С последними словами он и вовсе замолкает. Тоже разворачивается и, спиной прижавшись к стене, медленно сползает вниз. Смотрит  только перед собой слегка затуманенным взглядом и напрягает слух, ожидая ответов Сириуса. Откровенность за откровенность. Наступает время решить эту проблему раз и навсегда, расставив точки над i.

[indent] Регулус должен признать то, что брат его изменился с того самого проклятого вечера. Смотря на Сириуса, младший Блэк не может уже представить себе брата в лоске, окружающих каждого чистокровного волшебника из священных двадцати восьми с первых лет. Что-то в родственнике теперь совсем иное, что-то неуловимое и еле заметное. Возможно, дело лишь в манере одеваться, возможно в изменившемся взгляде и том, как держится некогда наследник рода, а сейчас просто «предатель крови». Парой недель ранее, когда только начался учебный год, Регулусу показалось, что родственник словно бы расправил плечи, вылечившись от какой-то съедающей изнутри болезни. Только вместо того, чтобы обрадоваться за старшего, Блэк ощутил только злобу и боль. И время здесь не помогает ничуть, только усиливает негатив, превращая минутную вспышку в огромный ядовитый ком.
[indent] Вообще-то он должен бы стереть все воспоминания о сбежавшем, разорвать родственные узы с лёгкостью, как будто бросив в камин старое письмо, но Регулус не может. Он уверен, что и родители сделать этого на самом деле не смогли, хотя умело скрывают это и делают вид, будто ничего не произошло значительного. Хотя теперь на гобелене зияет ещё одно отверстие с опаленными краями. Нелепая неприятность, как случайно разбитая чашка во время семейного завтрака.
[indent] Слизеринец опускает взгляд, смотрит себе под ноги. Он опять ощущает себя так, словно пытается склеить что-то, рассыпавшееся на мелкие песчинки. Усердно пытается восстановить этот предмет без заклинаний, царапая руки об острые края, но все равно что-то делает не так. Чужие слова снова ранят, бьют по гордости и заставляют только лишь усмехаться. Парень хочет верить в услышанное, но отчего-то не выходит. Едва ли этот упрямец, находящийся рядом, хоть когда-то признает свои действия ошибкой. Впрочем, Блэк-младший сам такой же.
   [indent] – Ну да. Ну да, конечно. Ты и стыд. Очень смешно, Сириус.
[indent] Регулус опять сжимает руку в кулак, до такой степени, что белеют костяшки и ногти больно впиваются в кожу. Он поднимает голову, поворачивается к брату и смотрит на того с заметной мольбой. Так, как привык делать в глубоком детстве, выпрашивая ещё сладостей или прося поиграть с собой.
[indent]  – Притворяться, значит… – парень сглатывает, тяжело вздыхает и снова отворачивается, смотря опустевшим взглядом в одну точку на стене. Делает все, чтобы его голос не сорвался. – И твоё решение…это бросить всех родных людей ради шайки придурков без рода без племени. Ладно, Поттер ещё куда ни шло, но остальные двое…Что ты нашёл в обществе этого отребья?
[indent] Так не хочется выбирать между одной частью семьи и другой, но глубоко в душе признает, что все попытки более не имеют смысла.
   [indent] – Снова ошибаешься, Сириус. Я бы отдал за тебя все. Отец, мама, да кто угодно из Блэков отдал бы. Нам всем сложно принять твой выбор. Но тебе все равно. Если бы ты любил нас по-настоящему хоть кого-то из нас, то сейчас бы был бы все ещё сыном Вальбурги и Орионом, наследником рода и прочее-прочее. Пойми, твоё бунтарство задолбало всех. Сириус, рано или поздно нужно взять себя в руки, взять ответственность на себя за родителей и семью, но ты никогда не слушал никого. Я понимаю мать и отца, почему они сделали то, что сделали. Но тебя – нет. Почему, если ты все ещё любишь нас, всех нас, не хочешь вернуться обратно. Хотя бы извиниться перед матерью и отцом. Только это. О большем просить тебя смысла нет, да?
[indent] И если сначала голос ещё был довольно бодр, то под конец становится таким, словно слизеринец вот-вот расплачется. Злость опять перерождается в обиду, запуская свои острые когти в самую глубину души и сердца. Наверное, сейчас стоит сказать «хватит!». Не только Сириусу, но и себе. Однако надежда на лучшее заставляет его оставаться на месте, снова и снова называть человека рядом с собой братом, без отвращения поглядывать на него украдкой, испытывать что-то кроме должного равнодушия. Эта надежда скоро потухнет, но пока что вынуждает сказать слова, над которыми вскоре он будет смеяться. Тихо, спокойно, но твёрдо.
[indent] – Так ещё не поздно, Сириус. Не поздно вернуть все назад. Вернись со мной на Рождественские каникулы. Можешь отказаться от положенных тебе по рождению обязанностей наследника. Не передо мной тебе извиняться. Во всяком случае, куда в меньшей степени, чем перед Вальбургой и Орионом.