Всякий раз, когда захочешь достичь чего-нибудь,
гляди в оба, соберись и постарайся точно понять,
что тебе нужно.
Нельзя стремиться к цели
с закрытыми глазами.

Мелкие, но настойчивые капли дождя били в лицо. Дыхание сбивалось само по себе, пальцы онемели, побелели костяшки. Теодор прикрыл глаза чуть на дольше, чем должен был, стараясь взять себя в руки. Дышать нужно правильно. Не напрягать мышцы сильно – быстро устанешь. Вдох – выдох. Нет, все не так.
Метла с заплетенной в прутья лентой зеленого факультета парила над школьным полем для квиддича. Ее наездником сегодня был.. кто? Теодор задал вопрос сам себе, кто он сегодня? Почему он перестал себя узнавать? Пятничная тренировка прошла отвратительно. Падения, ошибки, стычки. Крики сокомандников разносились по полю все два часа. Никто даже не смел сваливать все на погоду, для такой игры как квиддич слабый моросящий дождик считай стандартная погода, что вы еще ожидали от острова туманного Альбиона? Теодор вышел из себя в конце тренировки и не рассчитав силы пнул сокурсника в попытке поймать квофл. Он хотел выпустить пар, но не думал о последствиях. Не думал о том, какие они могут быть, упади Дерек с высоты ста футов. Если бы не Кэролин, которая пролетала как раз под парнем и успела схватить его за руку, страшно подумать, чем все это могло бы закончиться.
Научись держать себя в руках! Да, квиддич суровая игра, но это не значит, что головой думать не надо! Пока не научишься справляться со своим гневом будешь сидеть на скамейке, ты меня понял?! Чтоб не смел даже близко к метле подходить, быстро положил и пошел вон! – Тренер сегодня не был скуп на эмоции, обращаясь к Теодору и пытаясь его образумить. Парень был согласен с тем, что вышел из-под контроля. Он не знал, как вернуться под него обратно. Под контроль. С самого детства это было основной его проблемой – научиться себя контролировать, не злиться, не грубить, не хамить, не обижать людей. Так неправильно, не хорошо себя вести. Нужно быть добрым, хорошим и думать о чувствах других. Даже когда они криворукие, никчемные тупицы, не способные поймать мяч с расстояния вытянутой руки. Теодор сжал губы и шумно выдохнул. Нет, вряд ли у него получится. Как можно насильно заставить себя делать что-то, в чем ты совершенно не видишь никакого смысла. Сдерживать себя вечно, относиться ко всем с добром просто потому, что посылать и бить людей нельзя. Буду просто молчать – его защитная реакция на все случаи жизни.
Тренировка закончилась полчаса назад, команда переоделась и разбрелась кто куда. Выслушав еще два или три нравоучения от тренера Теодор с его разрешения сделал еще несколько кругов по полю, чтобы остудить голову. Иди полетай, подумай над своим поведением! Да как ты метлу держишь бестолочь, аааааййй! – тренер махнул рукой, Теодор, сдерживая нахлынувший на него гнев из-за критики, пулей влетел в мутные дождевые потоки.
До отбоя еще полчаса, пора возвращаться. Слизеринец плавно приземлился на мокрый песок и вошел в раздевалку своего факультета. Закрепив метлу на стойку, он провел рукой по мокрым волосам, приглаживая их назад, чтобы не мешали. Пришлось признать, что полет совершенно не помог ему успокоиться. Адреналин в крови и непонятная эйфория в теле, как будто за пять минут до грандиозной драки. Он крепко сжал челюсть, с закрытыми глазами достал свою сумку из шкафчика и быстро двинулся по направлению к гостиной Слизерина.
Теодор положил руку на шершавые камни стены в подземелье. Он никогда не смог бы представить, что находится в теплой гостиной Гриффиндора, вокруг все смеются и играют в плюй-камни, или в светлых уютных спальнях Рейвенкло, где соседи непременно декламируют стихи. А может вообще разговаривают стихами постоянно. Кошмар. Тео усмехнулся своим мыслям и отпрянул от стены, поворачиваясь в сторону высокого дверного проема, обрамленного змеями. Полумрак, свежесть и прохлада, легкий запах мокрой пыли, как дорожка после дождя. Время близилось к отбою, вечер пятницы. Те, кто не устал от учебной недели, собрались в небольшие группы в своих спальнях, несколько человек тихо перешептывались у камина. В Слизерине вообще редко разговаривали громко, редко вели себя шумно. Обсуждать сплетни и интриги лучше всего в полумраке и как можно тише – такая уж тут атмосфера.       
Только сейчас, спустившись с последней ступени лестницы, ведущей в гостиную, Теодор понял, как он устал. Затухающий внутри огонь открыл доступ другим чувствам – разочарованию и боли в мышцах. Разочарован парень был в самом себе – столько сил потрачено в пустую, полное отсутствие эффективности сегодняшней тренировки – ему это не нравилось. Он не любил тратить свое время попусту. Тем более, что у него была цель, он хочет улучшить свои навыки игры в квиддич, победить команду соперников, увеличить свою выносливость. Ему нравился спорт, нравилось играть. Даже если бы он хотя бы получил удовольствие от сегодняшних полетов – и того было бы достаточно, чтобы вечер не прошел зря.
Прайд устало проковылял к полукругу больших мягких кресел с высокой спинкой, стоявших лицом к узким высоким окнам. Правда сложно сказать, можно ли назвать это окнами – скорее стенки огромного аквариума, ведь за стеклом можно было наблюдать глубину Чёрного озера. Лучший вид во всей школе, Теодор был уверен. Это было его любимое место, наблюдение за водой и жителями озера всегда завораживали и успокаивали слизеринца. Он с шумом опустился в ближайшее к нему кресло, раскинув руки на подлокотники. Сумка со сменной одеждой, в которую он так и не смог заставить себя переодеться, громко шлепнулась на пол.
- Фух… - Теодор выдохнул вслух, прикрывая глаза и заметил, что его телодвижения заставили девушку, сидевшую через одно кресло от него, вздрогнуть от неожиданности. Вряд ли она была рада сейчас непрошенному соседству, но Прайда это мало волновало. Да и кого бы стало? В этой гостиной никого не волнует ничей комфорт, кроме своего собственного. Именно поэтому мы и учимся вместе, мы очень похожи и нас лучше держать подальше от других. - Теодор усмехнулся. Наверное, со стороны это выглядело так, будто он усмехнулся над тем, что напугал девушку. Но, как мы помним из предложения выше, ему все равно.
Слизеринец открыл глаза секунд через десять и понял, что на него смотрят. Не просто смотрят, а буквально прожигают в нем дыру, которая должна была бы обнажить его сердце, чтобы обладательница этого взгляда могла протянуть свою руку и вырвать пульсирующий орган у парня из груди. Он повернул голову а, ну понятно и понял, что прервал покой никого иного, как Эмилии Забини. Один ее вид или даже вскользь упоминание о ее имени заставляли губы Теодора искривляться в презрительной усмешке. Он никак не мог объяснить такую реакцию своего организма, но, когда он впервые увидел ее в Большой зале, услышал ее имя и фамилию, наблюдал за тем, как ее маленькие ножки делают шаги по направлению к высокому стулу Распределяющей шляпы – ненависть уже тянула свои липкие пальцы, смыкая их на горле Теодора.
- Хочешь что-то сказать? – да черт, обещал же сам себе просто молчать. Теодор отвернулся от Эмилии, опустил голову и на две секунды закрыл глаза, медленно выдыхая. Он думал, что уже привел свои разбушевавшиеся эмоции в порядок, но это было не так. Да еще и… внезапное появление этой девушки на горизонте – попытки успокоиться можно оставить.
Капля грязной дождевой воды, которой была пропитана форма парня по квиддичу, с глухим ТАП упала на деревянный пол. Он распахнул глаза и посмотрел на себя, снова усмехнулся. Да, видок класс. Мокрая грязная форма, кроссовки в желтом песке, оставляющие следы на полу гостиной. Возможно, от него даже плохо пахло – несмотря на то, что тренировкой он был не доволен, все же она была.
Тео закрыл глаза. Надеюсь она ничего не ответит и просто уйдет.

Отредактировано Theodor Pride (2023-04-08 23:50:13)

Часто приходится задумываться о том, почему обстоятельства в нашей жизни складываются тем или иным образом. Вспоминаешь такие поговорки, как беда не приходит одна, закон парных случаев, о чем думаешь, то и будет исполняться. Особенно про мысленный настрой - кажется, будто это всегда работает. Ты ищешь спокойствия, уединения, тишины, срочно хочешь придаться размышлениям и создать вокруг себя комфортную обстановку - можно с уверенностью сказать, что у тебя это вряд ли получится. Хотя, если бы мы сейчас находились в гостиной гриффиндора, то мысли студента этого факультета, наверное, были бы совершенно о противоположном. Думай, мечтай, все сбудется, все получится, стремись. Общение это круто, давай пошумим, поиграем, позанимаемся какой-нибудь бестолковой фигней и вся твоя печаль, с которой ты вошел в эту гостиную, непременно улетучится. Теодор вырос в семье, где все, кроме него обладали именно таким мышлением. Хотелось блевануть.
Момент, который происходит сейчас, это яркий пример того, насколько упомянутое ранее "беда не приходит одна" работает. Все в сегодняшнем дне было не так, все шло наперекосяк. Но такую подлянку, которую подкинула ему жизнь, в конце этого и без того отвратительного дня - это удар ниже пояса. Эмилия Забини - серебряно-изумрудная девочка, настоящая, без преуменьшений, ядовитая змея мира Теодора Прайда. Их общение не сложилось с самого начала, обоих друг в друге не устраивало абсолютно все. За исключением, наверное, внешности. Несмотря на свою беспричинную разрушающую ненависть, Теодор все же был не слепым и не глупым, Эмилия была красивой девушкой. Но вот ее характер, ее черная душа, высокомерие, огромная корона на голове, которая царапала потолок, затмевали в ней все любые положительные качества, если бы они у нее были. Прайд в них копаться не собирался, что мертво умереть не может, ха. Теодор снова усмехнулся диалогу самому собой в своей голове.
Как только вопрос слетел с губ Прайда младшего, парень тут же о сказанном пожалел. Но обстоятельства складывались таким образом, особенно подогреваемые внутренним огнем слизеринца, что промолчать он не мог. Хотя в другой ситуации, в другое время, в другой день, будь он неладен, Теодор однозначно бы промолчал. Просто насладился бы спокойствием и тишиной, сидя в излюбленном месте, а через какое-то время пошел отдыхать в свою спальню. Даже если бы он заметил, что рядом сидит Эмилия, то не поднялся бы и не ушел, чтобы не давать девушке повода думать, что ее присутствие хоть мало-мальски влияет на его жизнь. Он никогда бы ей этого не показал, еще чего. Давать ей очередной повод думать, что кого-то заботит ее присутствие, ее мнение? Много чести. Но ее присутствие его и правда заботило. И сейчас скрыть это у парня не получилось. Минус на минус дает плюс? Как бы не так.
— Ты со мной сейчас разговариваешь? Если да, то лучше не начинай. - поскольку Теодор отвернулся сразу же после сказанной им фразы, то ему очень повезло, что парень не успел увидеть наигранно-дружелюбное лицо, которое изобразила Эмилия. Эта девушка умела притворяться даже тогда, когда ей это было не нужно. Кажется, что все у нее происходило уже на автомате, особенно если дело касалось лжи, лицемерия, притворства, подлянок ну и всего такого прочего, чем, по мнению Теодора, занималась юная Забини с утра до позднего вечера. К сожалению, с тобой. Единственный человек в этом мире, которого видеть и с кем разговаривать совершенно не хочется, уж поверь. Теодор по своему обыкновению диалог вел в своих собственных мыслях. Это куда безопаснее, чем озвучивать все, что в голове. Как поступает, например, его брат. Тот по какой-то причине к Эмилии относится нейтрально - вздор, пф. Если уж кого и стоит обходить сторон, то ее, жаль мой маленький глупый брат этого не понимает.
Молчать и придерживаться своих обычных правил для Теодора сейчас было бы неплохим вариантом. Но...
- Ты пачкаешь кресло. Может, переоденешься? - глаза Прайда старшего были закрыты, казалось, вечность. Время замедлилось для него, он чувствовал каждый маленький обжигающий язычок пламени, который разгорался в его груди и потихоньку подбирался к горлу, к голове. Слизеринец не мог вспомнить, когда в последний раз был настолько зол, как сейчас. Все его дальнейшие действия вряд ли можно будет объяснить какой-то логикой, мозг отключился напрочь. Всего из-за двух предложений, сказанных этой змеиной паршивкой. Почему она так на него влияет? Почему заставляет кровь вскипать в венах сразу же, как только он ее видит? Да, Теодор по своей натуре был злым человеком, грубым, хамоватым. Но проявлялось это больше в презрении, молчании и высокомерии. А здесь, в отношении Эмилии Забини все было совсем иначе. Так почему?
И что я должен ответить? Да, Ваше Величество? Конечно, как скажете. А что мне еще сделать, не посоветуете? Вы же лучше всех все знаете и непременно должны сунуть нос в любое дело, которое вас не касается! Высказать свое мнение, которое никому не интересно, как же без этого! - Теодор быстро закипал, он сам прибавлял газ в горелке под своей кастрюлей с кипящими мыслями. Что он должен был бы сделать, так это сказать, да, переодеться и правда стоит, и уйти. Или просто молча уйти, это было бы идеальным решением. Но сегодня, именно с сегодняшнего дня все начало складываться так, как оно складываться до этого не могло. Дороги двух представителей змеиного факультета, которые они пытались вести таким образом, чтобы они ни в коем случае даже на милю рядом не проходили - пересеклись. На перекрестке этом случилась огромная авария и жертв, уж поверьте, будет много.
Теодор открыл глаза и протянул руку к завязкам мантии в районе ключицы. Он сейчас был одет в полный набор формы по квиддичу, тонкий хлопковый свитер, легкая мантия, не сковывающая движения, спортивные брюки и цепкие кроссовки, чтобы лучше держаться на метле. Прайд неспешно развязал два тонких шнурка, которые удерживали мантию на его плечах, и отбросил ее в кресло за своей спиной. Теодор медленно встал и подошел вплотную к креслу, в котором сидела Эмилия. Еще буквально несколько сантиметров и он бы коснулся своими ногами ее сомкнутых коленей, а если бы девушка не откинулась на спинку кресла, то непременно еще немного и уткнулась бы своим изящным носиком в ремень его брюк. Какое грубое нарушение личного пространства, неправда ли. Поскольку все его движения были размеренными, спокойными и медленными, то вряд ли в них читалась какая-то угроза и у девушки возникало бы резкое желание отпрянуть и отодвинуться. Прежде, чем она успела что-то предпринять или сказать, Теодор снял с себя промокший грязный свитер, обнажая спортивный торс. Тело тут же покрылось волной мурашек, было прохладно, особенно после ощущения на теле мокрой ткани. Слизиренец смял свитер двумя руками в небольшой комок, притянул к груди и резким движением отбросил от себя в Эмилию. Мокрая и грязная ткань тут же намочила и испачкала легкую "домашнюю" одежду девушки, капли от резкого удара об ее тело разлетелись по сторонам - на лицо, на волосы, да и на самого наполовину обнаженного Теодора.
- Раз Вас больше всех волнует состояние моей одежды, мисс Забини, то предлагаю Вам ее постирать, почистить, высушить и принести в мою комнату. Так вы точно будете убеждены в том, что на Вашу просьбу переодеться в чистое я теоретически смог бы ответить согласием. Если пожелаете осмотреть все мои вещи на предмет неугодных, то найдете меня в комнате номер 5. Хорошего Вам вечера. - Теодор не собирался оставаться, чтобы выслушивать очередную гневную тираду или едкие комментарии. Он сейчас не мог оценить свой поступок, назвать его причину или хотя бы отдаленно предположить последствия. Все, что ему хотелось, да и что правильно было бы сделать, это уйти. Уйти бы, конечно, надо было бы намного раньше! Но что сделано, то сделано, об остальном подумаем позже. Яростный огонь в груди слизеринца окончательно перекрыл доступ кислорода к его мозгу. Прайд резко обошел кресло, в котором сидела девушка, задевая ногами ее колени, это было случайно, но выглядело достаточно пренебрежительно. Под удивленные взгляды студентов Слизерина, которые еще наслаждались отдыхом в прохладной гостиной, парень молниеносно преодолел расстояние от высоких окон с "изображениями" дна Черного озера до темного узкого коридора, который ведет в спальни для мальчиков факультета Слизерин.

Теодор быстро шел по узкому коридору, сжимая ладони в кулаки. Его дыхание было шумным и прерывистым, организм пытался насытить кислородом кровь, которая с бешеной скоростью двигалась по венам. Адреналин зашкаливал. Что сейчас вообще произошло? Прайд нахмурил брови, вспоминая, что натворил. Перед глазами как в замедленной съемке воспроизвелся момент его броска грязной одеждой в Эмилию. Его холодная, злая речь. Тогда, в тот момент, когда все происходило, все событие заняло не больше пяти секунд. Сейчас же накатившая волна раздражения на самого себя заставляла представлять, будто все длилось чуть ли не вечность. Что это было? Что на него нашло? Да уж, сегодняшний день был явно неудачным для встречи людей, которые и без того испытывали друг к другу неприязнь. Совершенный ранее необдуманный поступок помог Теодору выплеснуть накопившуюся в нем агрессию. Слизеринцу даже показалось, что он начал успокаиваться. Плечи опускались, дыхание почти выровнялось, шаг замедлился, мысли в голове начали вести более упорядоченную и размеренную жизнь. Вот черт.
Эта неконтролируемая злоба, которая копилась в парне весь день и разгоралась адским пламенем в его груди, стремительно переходила в штиль. Может стоит сказать ей спасибо? Даже не представляю, что бы еще помогло мне так быстро успокоиться. Нельзя держать все в себе - сколько тысяч раз каждый кому не лень говорил это Теодору. Ричард, родители, бабушка и дедушка. За молчанием парня всегда скрывалось то, что он накапливал эмоции в себе. Он их не показывал, не рассказывал никому о том, что чувствует и думает. И вот такие последствия были у подобных поступков. В какой-то момент вулкан все-таки ждало извержение, это было неизбежно. Но ни сейчас, ни когда-либо потом Теодор не будет вспоминать сказанные ему слова о том, что «нельзя все копить в себе». Прислушиваться к другим и думать, что они могут быть правы? Нет, спасибо.
Ха, кто бы мог подумать, я хочу сказать спасибо Эмилии Забини. Теодор мысленно посмеялся сам над собой. Сейчас девушка не вызывала в нем столько раздражения, ненависти и злобы. Получается, что все это только в его голове? Или в его сердце? Почему когда он ее видит, то внутри кто-то подпаливает факел и так и хочется с вилами идти убивать чудовище. Но когда ее нет рядом, то даже мысли о ней не вызывают отвращения. Раньше, до того, как Теодор начал строить отношения с лучшей подругой Эмилии, он не часто думал о Забини как об отдельной единице. Их жизни не пересекались, за редким исключением в гостиной или на занятиях, круг их общения был разным. Все, что парень о ней знал или сам себе надумывал вызывало в нем лишь негативные эмоции и агрессию. Но что если он ошибается и за Эмилией стоит нечто большее, чем типичная холодная стерва? Опять задумываться над тем, что кто-то другой, в данном случае Фло, которая искренне защищала свою подругу и пыталась убедить Теодора, что она не такая плохая, был прав? Фло даже говорила, что Забини и Прайд старший во многом похожи, может быть поэтому она выбрала их обоих. Теперь не избежать очередного выноса мозга от моей замечательной, доброй и желающей во все засунуть свой маленький любопытный нос девушки. Теодор выдохнул, представляя, что ему придется выслушать от Фло, после того как Эмилия расскажет ей произошедшее сегодня.
Резкий настойчивый рывок назад заставил Теодора прервать поток своих мыслей. Его глаза непроизвольно округлились от неожиданности, кто-то дернул парня за шлейку на брюках, которая удерживала ремень. За резким движением тут же последовал тихий хруст ниток, по инерции Теодор немного дернулся вперед. Примерно так, наверное, Эмилия ощущала себя в тот момент, когда слизеринец совершил что-то непредсказуемое и не поддающееся логическому объяснению. Совершенный им ранее поступок можно было объяснить только избытком эмоций. Что же, сейчас эмоции захлестнули кого-то еще?
Теодор обернулся, от шока забывая, что его вид сейчас явно нарушает как минимум половину школьных правил, которые касаются того, как должны выглядеть школьники. Грязная неопрятная одежда, наполовину отсутствующая, наполовину теперь порванная. Его ремень, лишившийся части своей опоры, немного ослабил свою хватку на поясе юноши. И как он не услышал ее приближение? Шаги Эмилии, может быть даже ее бег, судя по ее состоянию, явно были яростными. Он очень быстро преодолела путь от кресла, в котором ранее оставил ее Теодор, до коридора, в котором поймала парня.
— Какое право ты имеешь со мной так обращаться, поганец? Ты считаешь, что если каждая юбка в школе вертит перед тобой хвостом, то ты можешь вести себя так со мной? – удивление и ярость застыли на лице Прайда на несколько секунд, какое право имею? Что, простите? Ее величество все никак не успокоится. Кажется, я уже ясно дал ей понять, что не воспринимаю ее тем, кем она себя считает, заносчивая строптивая стерва. Слова про юбку и про то, как ему себя следует вести с юной мисс Забини Теодор обдумать не успел. Резкий хлопок и боль, пульсирующая в районе щеки и скулы, прервали бы чей угодно поток мыслей. Помимо саднящей боли девушка наградила его лицо несколькими алыми царапинами от ногтей. Она явно вкладывала всю свою обиду и злость в этот удар. Оторванная ранее от брюк парня шлейка в следующую секунду прилетела ему в грудь и отскочила куда-то в темноту холодного коридора.
Голова в одно мгновение опустела и похолодела. Горячий комок невысказанных слов собрался в районе груди удушающим распирающим чувством. Теодор, который и так привык руководствоваться больше сердцем и сиюминутными порывами, чем головой, больше не мог себя контролировать. Он не мог задуматься о том, почему, например, даже несмотря на то, что эмоции негативные, Эмилия вызывает в нем такую бурю чувств. Почему она способна в одну секунду включить эти его чувства и тут же их отключить, как она и почему она так влияет на него. Что бы ни делала Фло, как бы они ни ссорились или как бы хорошо ни проводили вместе время, таких эмоций она не вызывала.
Теодор взметнул руку вверх и сомкнул пальцы на шее Эмилии. Он налег на девушку всем телом, припечатывая ее к холодной шершавой стене коридора. Ему пришлось опустить голову, а Эмилии ее поднять, чтобы встретиться друг с другом глазами. Между их лицами оставалось непростительно маленькое расстояние, а между их телами расстояния не было и вовсе. Голой грудью Теодор ощущал проступающий через одежду жар, исходящий от Забини, чувствовал, как громко и сильно бьется ее сердце. Он не понимал, есть ли в ее глазах страх, не понимал, чувствует ли она вообще хоть что-то рядом с ним, кроме заполняющей все нутро ненависти. Прайд своим телом вжимал Эмилию в стену, не оставляя ей никакого шанса на маневр или побег.
- Статус наших с тобой отношений не дает тебе право поднимать на меня руку. – тихий монотонный голос слизеринца нарушил звенящую тишину. Да, Теодор был зол, очень зол. Но сейчас эта злость не была похожа на ту, что он испытывал несколько минут назад, когда снимал с себя мокрый грязный свитер. Эта злость была осознанной, в голове был холод, а в груди пожар. Если бы не предисловие ко всей ситуации, то, наверное, Прайд мог бы спутать это чувство со… страстью? После осознания собственных мыслей Теодор сжал пальцы на горле девушки чуть сильнее и почти сразу, когда понял, что делает, ослабил хватку. Если Эмилия его не испугалась, то он сам точно испугался себя. Прайд на несколько сантиметров отвел руку от разгоряченной шеи девушки и опустил глаза на то место, где мгновение назад были его пальцы. Холодные руки, контрастирующие с обжигающей кожей Эмилии, заставили мурашки бежать по плечам и спине. Он слегка прикоснулся к алеющим следам на ее шее – слишком интимный жест после травмирующего сдавливания - осознавая содеянное. Прайд одернул руку, - мне не стоило этого делать.
Если слизеринец говорит тебе, что ему не стоило этого делать, то день, в который были сказаны эти слова, точно стоит отметить красным в календаре. Искреннее «извини», «прости», «я сожалею» никогда не услышишь из уст представителей змеиного факультета. В качестве лжи, лицемерия или как способа достижения своей цели – не считается. Теодор не мог извиниться перед Эмилией, но о своей перешедшей грань несдержанности он и правда сожалел.
- Наверное, нам не стоит приближаться друг к другу. Раз получается такой результат, - Прайд еще несколько секунд смотрел на шею Эмилии и только потом понял, что все еще прижимает ее своим телом к каменной стене. Он неловко и торопливо отпрянул на шаг. Нахлынувшие на парня в один момент эмоции и мысли давали сбивчивый результат, он не осознал последовательность своих действий. Именно такое объяснение Прайд нашел для себя, когда понял, что прижимается к Забини явно дольше, чем располагала ситуация. Ведь о своей ошибке он понял намного раньше, чем отпустил девушку. – Рассказывать об этом Фло или нет – твое дело. Все равно я уверен, что наши отношения очень скоро закончатся.
Что это сейчас было? Что за непрошенная откровенность? В гостиной они почти подрались, потом все продолжилось в коридоре, затем Прайд чуть не задушил Эмилию, а теперь решил пообщаться о своих серых буднях? Нет, ну можно, конечно, сказать, что для слизеринцев такое «общение», произошедшее у наших героев, это своего рода норма или прелюдия. И некоторые на подобные выходки уже не обращают внимание, все и так прекрасно понимают, что змеи злые и кусачие. Но почему у Теодора сейчас было такое чувство, что человек, который стоит перед ним сейчас, и которого он искренне ненавидит (ненавидел?), мог бы стать его другом? Театр абсурда, не иначе. Или минимальное расстояние между ними вызвало в нем какие-то другие чувства? Прайд пока не мог в этом самостоятельно разобраться. Но то, что его пыл охладил его же необдуманный поступок – это есть. Несмотря на их отношения Теодор не хотел навредить Эмилии.
- Пожалуй, мне стоит уйти. Судя по тревожной тенденции, в следующие пять минут одежды на мне совсем не останется. – Прайд сделал еще несколько шагов назад и положил руку на ремень своих брюк, удерживая на месте спадающую деталь одежды. Что может быть лучше в идиотской ситуации? Идиотская шутка? Он не мог себе представить, как Эмилия отреагирует на эту дебильную попытку сгладить стрессовую ситуацию. Наверное, будет считать Прайда еще большим кретином, чем считала ранее. Может быть не зря Фло говорила, что Теодор и Эмилия похожи. Столкновение двух поганых характеров дало поганый результат. После всех выплеснутых негативных эмоций происходящее заиграло немного иными красками. Синяк под глазом, несколько царапин на щеке, след от удушья на шее и два полностью испорченных комплекта одежды не дадут забыть о ситуации еще как минимум пару недель.

Зацикленный на собственных мыслях и эмоциях Теодор не обратил внимания на реакцию девушки. На то, куда и в какой момент направлен был ее взгляд, как она подняла и опустила руку. Как закусила губы. В его случае это точно хорошо, потому что если бы он все это видел, то запутался бы еще больше. От лишних эмоций и агрессии избавились, может быть этим двоим как раз что-то такое и нужно было? Выплеснуть свою ненависть друг на друга, как ушаты ледяной воды и кипятка. Эмилию стоило остудить, а Теодора разогреть.
Девушка не пыталась сопротивляться жесткому напору со стороны слизеринца, она не вырывалась, когда оказалась прижата к холодной грязной каменной стене. Кусочки песка и шершавой плитки царапали и пачкали и без того испорченный домашний костюм Эмилии. Она молчала и хмурила брови, смотрела в лицо Теодора широко распахнутыми глазами. В какой-то момент парню показалось, что он уже видел этот взгляд. Что он знает, что таится за этим молчанием и слегка приоткрытыми пухлыми губами. Ее волосы, растрепавшиеся и подгоняемые слабым сквозняком подземелий, легли на ключицы и плечи знакомым узором. По телу пробежал электрический ток, кажется даже кончики пальцев связала легкая судорога. Ранее пришедшие в голову мысли испарились, как будто в голове выросла толстая бетонная стена. Раньше он эту стену не замечал.
— Ты натворил, ты и рассказывай. Но если соберёшься бросить её из-за какой-нибудь наивной дурочки, твои щёки обретут симметрию. – они оба понимают, что об этом эпизоде никто не узнает. Теодор мысленно усмехнулся и прищурился, будто пытаясь провести анализ над произошедшим и сказанным. Эмилия не пойдет жаловаться на то, какой Прайд плохой? Да неужели? Раньше для того, чтобы опустить Теодора повод ей был не нужен. А теперь даже его имея, повод, конечно, она не собирается никому рассказывать? Стоит задуматься.
- Я понимаю, что ты не считаешь меня высокоразвитой личностью, но причина моего недовольства этими отношениями может быть не только в наличии «наивной дурочки». Да и ты же сама не хотела, чтобы мы с Фло были вместе. Я считал, что моя новость тебя осчастливит. – девушка оперлась о стену и закрыла глаза. Ее глубокое дыхание невозможно было не заметить. Инстинктивно Теодор сделал шаг к ней навстречу, сыграла его вина в произошедшем. Вышедшая из-под контроля ярость Прайда привела к неприятным последствиям, которые он не мог предвидеть в состоянии аффекта.  Эмилия открыла глаза и усмехнулась, чем слегка успокоила Прайда – все еще способна произносить наполненные издевкой речи и одаривать взглядом, полным презрения. Жить будет.
— Неужели ты правда думаешь, что я не в курсе, что у тебя под ней?
- Знать – одно, видеть – совсем другое, - губы Теодора озарило некое подобие ухмылки, в сочетании с неконтролируемо обеспокоенным взглядом сложно было сказать, что выражает его лицо. Прайд инстинктивно сделал еще несколько шагов вперед.
Расстояние для этих двоих сейчас было значением явно непостоянным. Вчера между ними была пропасть с аллигаторами на дне, сегодня – несколько миллиметров, потом пара шагов. Теперь расстояние снова сократилось до полуметра, но здесь спасибо нужно сказать реакции Теодора. Все-таки игра в квиддич это не только про тупых спортсменов, но еще и про внимательность, выносливость и быстроту движений. Ему показалось, что Эмилия как-то не очень уверенно стоит на ногах, опираясь бледными руками о стену. Ее лицо потеряло краску, что нельзя сказать о покрасневшей шее девушки. – Эй, эй, Эмилия? Неужели на тебя так влияют мысли о том, что у меня в штанах? – Забини протянула к Теодору тонкие руки и закрыла глаза, заваливаясь на парня всем телом. Сердце слизеринца снова бешено заколотилось. Он крепко прижал девушку к себе и аккуратно опустился на пол, не переставая прижимать ее к своей груди. Теодор взглянул в ее лицо, отчаянно пытаясь поймать хотя бы дрожь ее ресниц, убедиться в том, что все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Дышит. Значит просто нужно больше воздуха. Умение контролировать себя в стрессовых ситуациях потихоньку возвращалось, в памяти начали всплывать моменты обучения оказанию первой помощи, которые показывали на занятиях по полетам на метлах. Когда упал с небольшой высоты, когда упал с большой высоты, когда подвернул ногу, когда метла потеряла управление… Нет, а не было там «когда один идиот пытался задушить истеричку»? Паника липкими лапками подступала к горлу.
Отключить свои мысли показалось сейчас для Теодора самым правильным решением. Он сомкнул губы, сделал глубокий вдох и поднял Эмилию на руки. В первую очередь нужно покинуть этот злополучный коридор. Лежать на грязном холодном полу явно плохая затея. Прайд быстрыми шагами преодолел расстояние до спальни мальчиков Слизерина №5. Он не помнил, как открыл дверь, как залетел внутрь темного помещения и торопливо подошел к своей кровати. На секунду он задержался, пытаясь сообразить в темноте, как лучше уложить девушку. Теодор осторожно опустил ее на застеленную кровать, уверенным движением достал палочку из кармана и махнул в сторону двери, запирая ее. Незваные гости сейчас не нужны, а у Теодора с соседями была договоренность по этому поводу. О ней позже.
Прайд сел рядом с Эмилией на край кровати, в темноте не было видно, пришла она в сознание или нет. Он прикоснулся к ее шее снова, пытаясь прощупать пульс. Толи из-за волнения, толи из-за страха, или из-за дрожи в руках пульс он нашел не сразу.
- Aquamenti, – произнес Теодор, направляя палочку на стакан, стоящий на тумбочке рядом. Сосуд наполнился чистой прохладной жидкостью и Прайд поспешил протянуть руку, чтобы взять его и попытаться как-то освежить лицо Эмилии. Может быть намочить щеки или виски, лоб. Но что-то пошло не так и в попытке взять стакан в руку Теодор в темноте вывернул его на свои колени. Все содержимое стакана, только что наколдованное слизеринцем, расплескалось по сторонам, но в основном, конечно, впиталось в остатки надетой на нем спортивной формы. Мелкие брызги разлетелись вокруг от удара стакана сначала о колени парня, потом об пол. Благо кубок был металлический, а то пришлось бы еще собирать осколки. Теодор воскликнул вслух нецензурное слово и оставил свои жалкие попытки хоть что-то сделать сегодня нормально. Он отложил палочку – та по тумбочке скатилась куда-то под кровать. Парень не обратил на лишние звуки внимания, он выдохнул и прижал ладонь к щеке девушки, кажется, будто бы Эмилия приоткрыла глаза.
- Эмилия, ты меня слышишь? – Теодор наклонился и приблизился, вглядываясь в полумраке в лицо девушки, которую точно можно было теперь называть занозой в его заднице. Конечно очень смешно было бы, если бы оказалось, что Забини просто притворялась или же пришла в сознание уже давно и наблюдала все эти трюки с ног до головы мокрого Прайда.