Marauders: forever young |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Marauders: forever young » Завершенные эпизоды » 06.12.1978 Последний день одиночества [л]
Последний день одиночества
Дата: 06.12.78
Место: Поместье Джиггера, Уэльс
Действующие лица: Petunia Evans, Arsenius Jigger
Краткое описание: Арсениус возвращается после задания Ордена домой, чтобы залечить раны, где его в таком состоянии находит Петуния.
Я смею всё, что можно человеку,
кто смеет больше, тот не человек
Минуло четыре дня с тех пор, как Туни переступила порог (если так можно выразиться) дома Арсениуса.
День 1
Петуния давно так спокойно и сладко не спала. Кажется, впервые ей ничего не снилось. После кошмаров это было настоящим благом. Одевшись в синие брюки-клеш и белую блузку, Туни вышла из комнаты. В доме было тихо. Она не спеша шла по просторным коридорам, оглядываясь вокруг. «Точно как в музее». Когда спускалась по лестнице на первый этаж, то перед ней внезапно появилась Эффи, заявившая, что завтрак готов и если мисс пожелает…мистер Джиггер же отправился обратно в Хогвартс. «Как и обещал», - отмечает Туни, испытывая не то легкое облегчение, не то легкое разочарование. Эльфы действительно не очень умели готовить. Поэтому ближе к обеду Туни появилась на кухне. Она всегда любила готовить. Это помогало отвлечься и занять себя. Правда, кажется, Эффи и Лэффи были то ли чем-то озадачены, то ли расстроены.
- Мисс Петуния, вам не понравился завтрак? – вкрадчиво поинтересовалась Эффи, прижав уши, под едва слышные всхлипывания Лэффи.
- О нет, - Туни замерла вместе с венчиком в руках. Кажется, в этот момент, глядя в огромные глаза, она понимала, почему Арсениус не говорил эльфам правду об их еде. – Просто там откуда я, мы сами себе готовим или нам готовят такие же как я, но получают за это деньги. Но вы можете мне помочь.
Это было довольно забавно готовить с эльфами, а заодно ненавязчиво поправлять мелкие нюансы в приготовлении. И Пирог получился более воздушным, и мясо более сочным, а картофель так и вообще таял во рту. Хотя раздражало немного то, что эльфы то и дело хотели задействовать магию. Но Туни решила проявить терпение.
День 2
Туни добралась до оранжереи, где сновал эльф Теффи. Все выглядело очень красиво. Здесь были даже сини розы. Петуни нравились они. Правда, видела она их только на картинках и в витрине одного магазинчика в Лондоне. Такие розы стоили очень дорого, так как выращивались специальным образом с добавлением лазури в корни. Лаванда. Маргаритки. Чуть подальше имбирь, мята. Все было разделено на зоны, и в целом создавало очень красивую и яркую картину.
- А давно ты тут находишь?
- Служу, мисс?
- Да
- Сколько себя помню, мисс
- И никогда не хотел свободы?
- Мисс…я чем-то прогневал хозяина? - губы эльфа задрожали, а на глазах будто слезы появились. Туни поняла, что эльфы очень напоминают маленьких детей, а еще что она мало о них знает. Остаток дня она бродила по дому, разглядывая, после читала книгу, которую прихватила с собою. Говорят, хочешь узнать человека приглядись к его дому.
День 3
Этот день после приготовления завтрака, с чем, кажется, эльфы смирились, хотя каждый раз тоненькими голосочками интересовались, все ли в порядке, Туни отправилась в библиотеку. Огромная, красивая. Аж дух захватывало. Окинув взглядом библиотеку, ей показалось, что ее не так давно посещали. Может слегка неровно лежавшие книги на столе, может сдвинутый подсвечник, а может просто ей показалось.
- Мистер Джиггер, был в доме, Эффи? – эльф быстро закивала.
– Да, мисс Петуния, вчера вечером.[
Взяв несколько книг по истории эльфов, по особенностями магических существ и т.п., Туни отправилась в свою комнату. Именно там она провела весь день, изучая. Но сколько правды в книгах? Говорят же, что историю пишут победители.
День 4
Туни решила отправить письмо Лили.
- Ты думаешь, Элизабет? Они ведь даже не встречаются
- Поверь мне, Вененис. Ты же видел, как смотрят…
Туни показалось, что она услышала голоса. Иногда ей вообще казалось, что картины двигаются. Нет, она видела, что тут даже фотографии двигаются. И даже пару картин. Еще думала, что это вроде проекторов. Туни остановилась в гостиной, с интересом разглядывая картины. И вздрогнула, когда действительно увидела, как красивая женщина в чудаковатой шляпе шевельнулась
- Ну вот, Атропа, молодец…нас же просили, - мужчина лет пятидесяти с бородой, упер руки вбоки.
- Ах, Одоллам, какие глупости. Милочка, не пугайтесь. Мужчины порою такие скрытные, - женщина лет сорока в ярко розовом платье, махнула рукой и с интересом стала рассматривать Петунию.
Эванс же округлившимися глазами переводила взгляд с картины на картину.
- А вы все тут… - живые? Нет? Говорящие? Мыслящие?
Из небольшого разговора или порою монологов и диалогов, Петуния поняла, что это действительно очень чудаковатая семья. Кто-то спорил о том, какое растение лучше при несварении, кто-то обсуждал при какой температуре лучше сварить то или иное зелье.
- Маггл…я же говорила, что она маггл…смотрите какая причудливая одежда, - это у нее-то причудливая одежда? Маггл. Туни чуть поджала губки. Глупо на картины, конечно, сердиться. Поэтому пожелав доброго дня, поспешила удалиться.
День настоящий
- Нет-нет, Эффи, лимон надо давать вот так. Давай, у тебя получится. Леффи, да-да так взбивай белки. -Туни суетилась на кухне, решив сготовить лимонный пирог. Волосы были собраны в косу, а на ней было платьев в розово-белую клетку, длинной чуть выше колен. Длинные рукава. На ногах сапожки. Она успела вполне приспособиться. Хотя все еще не позволяла Эффи стирать ее вещи. Это ведь так неправильно казалось. А еще постепенно продвигала свою идею о свободе только осторожно.
- Скажи, а вот ты бы сама какой пирог съела? – она будто пыталась научить эльфов прислушиваться к их желаниям и делать выбор. Но это поистине было сложно.
Туни даже смирилась с присутствием магии на кухни в виде перемещающихся тарелок, режущих ножей. Хотя при ней старалась все это минимизировать.
Вечерами она часто думала об Арсениусе. В этом доме, где все о нем будто говорило, вроде бы была близко к нему и все равно далеко. Иногда хотелось его увидеть очень сильно. Только одергивала себя. Нет, лучше не видеть. Так ей проще. Написала Лили, что стоит поискать иное место и пригласила сестру в гости.
- А теперь я открою вам настоящий секрет самого вкусного лимонного пирога, - Туни хитро улыбнулась эльфам, которые будто замерли…
- Теперь его надо на час поставить в холодильник…или да вон тот ваш шкаф с рунами холода, - слегка вздыхает Туни. Когда пирог оказывается в шкафу. Они приступают к приготовлению салата.
- А для салата, мне нужно прогуляться в сад. Розмарин с грядки будет лучше. Нет-нет, Эффи, не надо..я прогуляюсь.
Отредактировано Petunia Evans (2023-07-15 23:26:58)
Возможно, никто из нас не герой. А я... Так вовсе не герой.
Да и для того, чтобы защитить любимых, не нужно быть героем.
Арсениус как и обещал, не стал беспокоить девушку, предоставив дом в полное распоряжении гостьи и эльфов. Единственный раз, заглянув в библиотеку для того, чтобы забрать книги к предшествующему занятию, он поинтересовался у Эффи, комфортно ли чувствует себя мисс Эванс и не нужно ли ей еще что-нибудь, услышав заверения, что она довольна и негодования, что она берет на себя работу эльфов в готовке, маг усмехнулся, наказал сообщать о странных происшествиях, и вернулся в Хогвартс.
Декабрь начался подозрительно мирно - уже несколько дней не слышно было о крупных рейдах Пожирателей, Джон не сообщал о странных делах в аврорате и даже студенты, по всей видимости, в предвкушении близящихся праздников и каникул вели себя мирно, стараясь не нарываться на подработки. Мысли Арсениуса, в освободившееся от постоянной нагрузки время, витали вокруг его дома и осознания того, что где-то там, на берегу Ирландского моря по его дому ходит та, кого он мечтал видеть в своём доме, но слегка в другом статусе. Петит ещё в школе загадочно приговаривал, что звезды слышат наши желания и надо аккуратно формулировать их, дабы не получить то, что, возможно, ты хотел, но не в том виде, которое бы тебя устроило. Сейчас ему эти слова уже не казались такими абсурдными.
Вечером в среду его побеспокоила сова от давнего знакомого зельевара. Мужчина был затворником, но гениальным специалистом, пожалуй, куда более талантливым, чем сам Джиггер, но из-за своего образа жизни и желания “варить славу” исключительно в темноте своих лабораторий, так и не снискавшим славу в научных кругах. Его неровный почерк Арсениус узнал сразу, позволив легкой ностальгической улыбке отразиться на лице, однако, содержание письма породило тревогу. Якоб просил помощи, поскольку сегодня утром к нему заявились люди в масках и настоятельно просили его сотрудничать, Джиггер понимал, почему знакомый обратился к нему - меньше, чем людям в масках Якоб доверял только Министерству, поэтому, по всей видимости, находился в отчаянии.
О том, что это могла быть ловушка, чародей тоже задумался, но решил все-таки аккуратно проверить, не привлекая много внимания. Он отправил сову Джону, выпил оборотное зелье, которое со вступления в Орден исправно варил - либо для себя, либо для тех, кто идет на задание, только после чего аппарировал неподалеку от дома Якоба.
Естественно, это оказалась ловушка, но Джиггер, готовый к такому повороту событий, не дал себя поймать врасплох. Завязался неравный бой, надо было признать, что в этот раз на той стороне был кто-то более опытный, чем те, кто встречались ему раньше - это виделось по отточенным несуетливым движениям, ровному голосу и меткости. Арсениус даже думал отступить и вернуться с подкреплением, но к счастью, Джон подоспел вовремя, даже сложно было сказать - успел ли он прочитать сову или аппарировал по координатам медальона, но им двоим удалось оттеснить Пожирателей и те ретировались. Якоб оказался дома, так что было решительно непонятно, нужен ли он им был действительно или они использовали его как приманку. Пожиратели точно не могли знать, что Арсениус состоит в Ордене, стало быть, их все еще могло интересовать, что он делал на мосту и что знает об изумруде.
Это могло быть проблемой.
Пришлось заверять Джона, что раны он в состоянии обработать сам, а зельевара надо спрятать. В таких вопросах аврор привык доверять Арсениусу, поэтому, они договорились связаться утром и разошлись.
Уже аппарировав домой, когда адреналин отпустил, а оборотное зелье спало, Арсениус понял, что слегка недооценил полученные раны - в темноте сложно было понять на сколько сильно задела полосная рана, ожог на лице он просто чувствовал, но решил все-таки идти в лабораторию, а не оценивать подарки людей в маске.
Кровь капала с рукава, но время уже было позднее и он решил, что уберется как подлечится и до того как Петуния проснется и успеет испугаться.
- Хозяяяиииин, - испуганно прошептала Эффи, прижимая уши. Зельевар слегка обернулся, выдавая кривую усмешку, о которой тут же пожалел - ожог давал о себе знать.
- Кошмарно выгляжу? Не беспокойся, нет ничего непоправимого
Он устало зашел в лабораторию, палочкой зажег светильники и огляделся. Кроветворное нашлось сразу, обезболивающее надо было варить, противоожоговое - смешать. Первое что он сделал это попытался залечить рану на руке, но это у него слабо вышло, рана затянулась, но шрам еще был свежим и тянул, круцио всегда действовало на него плохо, заставляя руки дрожать. Дверь скрипнула.
- Эффи, все в порядке, я не умру, - проговорил он не отрываясь от созерцания пузырьков на лабораторном столе, только после некоторого молчания поднял взгляд и замер. Вот уж перед кем не хотелось быть в таком состоянии, так это перед Петунией Эванс, он отвернулся, - извини, не хотел тебя разбудить.
Я смею всё, что можно человеку,
кто смеет больше, тот не человек
Когда ужин был приготовлен, Туни прогулялась немного по саду, все еще не решаясь выйти за границы и сходить к морю. День был морозным и спокойным.
После удалилась к себе в комнату, погрузившись в чтение. Занятий по вечерам здесь было не много. Иногда она рисовала в своем альбоме. Удивительно. Теперь там были не интерьеры ее будущего дома с Верноном, а чаще виды поместья Арсениуса. Здесь было много удивительных и красивых вещей, которые иногда ее удивляли, а иногда даже пугали поначалу. Иногда же она проводила время за чтением. В библиотеки было очень много книги. Многие из них были по травологии и зельеварению, некоторые даже по названиям жутко звучали. Туни по предпочитала после истории эльфов, читать иные книги по истории этого мира.
Время летело быстро. Так что, когда Туни отвлеклась от чтения, было уже поздно. Решив перед сном выпить чая, вышла из комнаты. На ней были простые домашние серые штаны и белая футболка, а на ногах тапочки. Волосы были распущены. Шла тихо и старалась не светить на картины. А то, как оказалось, они по ночам спят. Картины? Недовольные разбуженные голоса слышать не хотелось. Спустившись по лестнице, сделав несколько шагов, она в свете подсвечника с которым шла, увидела на полу…что? Какие-то темные пятна. Откуда? Туни присела на корточки и вскрикнула. Резко поднялась и опасливо стала озираться, прислушиваясь к тишине.
- Эффи, - тихо звучит слегка дрожащий голос. Эльф появилась всхлипывая. Первой мыслью было, что в дом все-таки пробрались. Стало жутко.
- Что происходит? Что это?
- Хозяиииииин, - протяжно прорыдала эльф, - ранен.
Сердца за мгновение сжалось и будто на пол рухнуло. Туни с еще большим ужасом посмотрела на кровь, ощущая, как в ушах шуметь начинает.
- Где он?
- В лабораторииииииии
Туни, как и говорил Арсениус никогда не спускалась туда, но изучив за это время дом, научилась прекрасно в нем ориентироваться. Резко развернувшись, она буквально побежала в ту сторону. Каменные ступеньки вели вниз. Массивная дверь, которую легко не распахнешь. Туни открывает ее и замирает. Не умрет? Настолько серьезно? Такие фразы обычно говорят, когда есть возможность обратного. Туни вскрикивает, когда Арсениус смотрит на нее, а она видит его лицо. Лицо обожжено и рука в крови, хотя не понятно рана там есть или уже шрам. О чем он говорит? Какие глупости!
- Тебе же нужен врач. Почему ты тут один? - Туни ставит подсвечник на стол и подходит к мужчине. Такие ожоги…столько крови. Она в панике. Будто потревожили один из самых больших ее страхов.
– Арсениус, как тут вызвать врача быстро? Эффи она же может да привести врача? - Туни напугана и паникует. От ожогов, она читала, часто умирают. От боли чаще всего, а после от заражения. Он ведь не может умереть! Ей даже об этом думать жутко.
- Присядь, - отмечает небольшой тремор в его руках. - Эффи!
Возможно, никто из нас не герой. А я... Так вовсе не герой.
Да и для того, чтобы защитить любимых, не нужно быть героем.
Арсениус немного жалеет, что не отправился в аптеку, да, его могли заметить на улице, но так хотя бы не напугал бы свою гостью. С другой стороны, там он бы не увидел её трогательного беспокойства о нем, которое, кажется, немного облегчает боль.
- Петуния, не нужно, - тихо проговаривает маг, но все же присаживается на табуретку, - ни в одном колдомедике мы пока не можем быть уверены, я был инкогнито, но повреждения характерные и сопоставить личности не составит труда. Тем более, что придется объяснять, где я их получил, применение пыточного сразу пойдет в аврорат. Слишком много мороки и бюрократии, а с этим, - проводит в воздухе ладонью, указывая на себя, - можно справиться самостоятельно.
Колдомедик действительно ликвидировал бы повреждения куда быстрее, в арсенале Джиггера было немного подходящих чар, но зелья вполне могут заменить, осталось только понять, с чего начать.
Эффи в этот раз не появляется с тихим хлопком, а несмело выглядывает из-за проёма двери.
- Вы звали? - пищит она со слезами на глазах глядя на состояние своего хозяина.
- Можешь прибраться в холле и коридорах, кажется, пока шел, я бы не очень аккуратен, - мягко просит маг, на что эльфийка кивает и скрывается из вида.
Мужчина выдыхает, прикрывая глаза, пытаясь понять, что нужно сделать в первую очередь. Крови он, по ощущениям, потерял немного - голова кружится, но терпимо, стало быть, начать необходимо с восстанавливающего, чтобы снять последствия пыточного, с тремором он вряд ли сможет приготовить что-либо сносное. Волшебник распахивает глаза и немного застывает, залюбовавшись девушкой, она выглядела так трогательно в домашней одежде, взволнованная, с распущенными волосами, переливающимися в тусклом мерцании магических светильников, хотелось притянуть её к себе и обнять, держать, пока холод и ощущение смерти не отступит окончательно.
- Ты не могла бы мне помочь? - он старается отгородиться от неуместного сейчас желания, - на второй полке позади тебя есть восстанавливающее зелье. Необходимо перелить в этот сосуд где-то треть, - он указывает на пустой флакон на столе. Сам же поднимается и поворачивается к стеллажу, стоявшему рядом с ним, на столе появляются разные ингредиенты, готовая основа под противоожоговое, небольшой котел, инструменты. Удивительно, ему даже удается ничего не выронить, хотя, для более точных действий всё-таки придется дождаться, когда восстанавливающее подействует.
- Тебе удалось уже здесь освоиться? - решает он завести непринужденную беседу, после того как с третьего раза удается зажечь горелку и поставить на нее котел, - эльфы говорят, что ты оккупировала кухню, которую они по праву считают своей территорией. Если хочешь, еду можно будет приносить из Хогвартса, чтобы не утруждать тебя.
Арсениус отстраняется от стола и аккуратно стягивает с себя мантию, откладывая её на табуретку, скептически оглядывает разрезанный и пропитанный кровью рукав и пытается его очистить с помощью заклинания. Получается неважно, остаются пятна, но уже не выглядит так страшно.
Я смею всё, что можно человеку,
кто смеет больше, тот не человек
Применение пыточного. Два слова, а Туни буквально белеет. Она знает одно, его так и называют. Его действие она видела на Верноне. Они пытали Арсениуса. Ощущает легкую дрожь. Но сейчас главное что он жив, пусть еще не в безопасности. Нужно сосредоточиться на его лечении. Все остальное сейчас не важно. Вдох-выдох. Ах да, не врачи, у них это колдомедики.
-А что семейного колдомедика или знакомого или… - не важно. Если можно самостоятельно, она надеется, что это не слова, чтобы ее успокоить. Успокоится Туни, только когда поймет, что Арсениус в безопасности. И вот уж точно мало волновали следы на полу, прибирать которые Джиггер отправил эльфа.
- Так хорошо. Врача...т.е. этого вашего колдомедика ты не хочешь. Хотя мы могли позвать хотя бы Лили, она же стажер в это вашей, забыла как называется, больнице, - Арсениус же настроен решительно справиться без посторонней помощи. Какой упрямец. И зачем он спрашивает? Будто Петуния бы отказала ему в помощи. Да если бы она могла вообще сама бы все раны излечила, но она всего лишь человек даже без медицинского образования. Максимум она может ссадину, царапину и небольшой порез обработать. Достает из кармана резинку для волос и быстрым движением собирает волосы в пучок на затылке.
- Конечно, помогу. Говори что нужно, - на мгновение впадает в ступор, покосившись на полки с разными баночками, в которых были жидкости и порошки разных цветов и оттенков. «Так представь что это всего лишь микстура не более. Да и забудь о смертях от взрыва зелий и прочем, о чем рассказывали», - Петуния смотрит на полку и находит нужную баночку с надписью. Предусмотрительно. Когда поворачивается, то видит, что Арсениусу вот совсем не сидится на месте.
- Сказал бы, я бы тебе подала. Постарайся поменьше двигаться пока, - Туни открывает пузырек и начинает осторожно переливать в сосуд пустой, стараясь не пролить. Она все-таки боится всего этого. Только другой страх в ней сильнее сейчас. Страх потери.
- Относительно да, - маленькие негодники все же пожаловались, - дело не в этом. Меня это совсем не утруждает. Я просто очень люблю готовить. Знаешь, готовка мне помогает отвлечься и занять себя. А еще твои эльфы, - голос становится чуть тише, так будто их может эльф подслушивать, - теперь умеют правильно готовить ростбиф, лимонный пирог довольно неплохо, картошку, над салатами мы еще работаем.
Легкая улыбка на мгновение касается губ, но ровно до тех пор, пока она вновь не смотрит на раненного мужчину.
- Налила, что еще нужно сделать? – убирает пузырек с оставшейся частью зелья обратно на полку. От вида кровь вновь все сжимается внутри. - Побереги силы. Пусть лучше Эффи потом тебе чистую одежду принесет. У тебя только рука поранена и на лице?
Уточняет. Мало ли вдруг он еще где-то ранен, а она не видит, чтобы помочь.
Возможно, никто из нас не герой. А я... Так вовсе не герой.
Да и для того, чтобы защитить любимых, не нужно быть героем.
К счастью, еще одного заверения, что колдомедик здесь вовсе не обязателен и даже Лили не стоит беспокоить в ночи, оказалось достаточно. Готовность девушки помочь и упрек за то, что он не сидит на месте отзываются смесью легкой растерянности и теплоты. Кроме эльфов и Джона, пожалуй, мало кто проявлял о нем заботу, впрочем, мало кто его и видел вне работы, чтобы знать, чем Арсениус живет.
- Мне не перебило ноги, поверь, я могу двигаться и… - это не самые тяжелые раны, которые я получал, хотел было сказать маг, но промолчал. Не стоило её беспокоить лишний раз, или укоренять в убежденности, что он безрассуден. Свои путешествия по миру он не мог бы назвать легкой прогулкой, но пока он вряд ли бы мог привести достаточные аргументы для девушки, что лезть в проклятые пещеры, укрощать опасных духов, отбиваться от браконьеров в джунглях было очень нужно во имя науки.
Сейчас он в своем доме, она беспокоится о его физическом состоянии, он - о её душевном. Наблюдая за тем, как девушка переливает порцию зелья, он не может поверить, что она, ненавидящая магию, готова переступить через себя, только чтобы помочь ему. Сколько бы он не душил в себе надежду на то, что её чувства остались прежними, она никак не хотела уходить, напротив, глядя на эту картину надежда прорастала, пускала корни и опутывала сердце, заставляя то болезненно сжиматься.
- Честно говоря, я рад, что ты здесь, - говорит маг и добавляет, - эльфов давно надо было научить готовить, но мне всегда было не до этого. Но и не только поэтому, - добавляет тише, залюбовавшись её улыбкой.
Мужчина молча принимает бутылек, стараясь сконцентрироваться на том, чтобы руки не дрожали. С трудом, но ему все-таки удается выпить зелье, чуть сморщившись. Вкус был отвратительный, впрочем, как и у многих зелий. Осталось подождать, пока оно подействует, он оставляет пустой флакон.
Первым порывом на её предложение о помощи было заверить, что он справится сам. И он действительно бы справился, но нежелание отпускать её заставляет волшебника произнести.
- Если тебе не трудно, можешь растереть бадьян? - он пододвигает к девушке ступку с пряностью - противоожоговое я сам смешаю, думаю, на это я сейчас способен. Если успеем сделать эликсир доктора Летто, то и шрамов не останется. Конечно, только если ты не придерживаешься мнения, что мужчину шрамы украшают, тогда я оставлю, - он лукаво улыбается кончиками губ, подтягивая к себе основу под мазь и сок дремоносных бобов. Легким движением маг вливает тягучую жидкость в смесь и та окрашивается в оранжевый цвет, после чего принимается перемешивать. В этом процессе не важна частота или душевное состояние, поэтому зельевар не боится испортить мазь.
Я смею всё, что можно человеку,
кто смеет больше, тот не человек
- Зато тогда бы ты точно не двигался…и мы бы точно вызвали колдомедика, - то, что Арсениус вполне мог вести еще и беседы, говорило о том, что или не все так страшно, или о его выдержке. Хотя говорят, разговоры могут немного отвлекать. Не зря же часто медсестры и врачи во время процедур занимают пациентов беседами. Туни отметила, что Арсениус относится к разряду тех людей, которые привыкли делать все сами и не особо привыкли принимать чью-то помощь. Впрочем, не удивительно, если он жил один до сих пор.
Рад, что она здесь? Рада ли сама Петуния? Первый день она точно бы сказала «нет», сейчас же испытывала смешенные чувства. Хотя рада уже только потому, что сейчас может ему помочь, и он не остался раненый один. Судя по выражению лица Арсениуса, зелье имело не очень-то приятный вкус.
- Что противное как многие лекарства? Ароматизаторы добавлять не пробуете? И, конечно, не трудно, - небольшая ступка с пестиком. У родителей в доме была похожая. Да и до сих пор некоторые ингредиенты измельчались при помощи ступ. Туни взяла пестик и стала не спеша, но умелыми движениями измельчать плоды бадьяна.
- Вы используете бадьян для…своих этих зелий? - в ее мире плоды бадьяна в незрелом виде использовали как пряность. Так же плоды добавляли в травяные чаи. А еще применяли для улучшения вкуса лекарств. Кто бы подумал, что обычный бадьян используют в магии. Нормальное в ненормальном. Иронично.
- Тогда нам нужно успеть, - кидает взгляд на Арсениуса и снова сосредотачивается на процессе измельчения. Он снова ее подначивает фразами: рад что ты здесь, если хочешь, то сделаю. Туни же все еще волнуется и волноваться не перестанет, пока Арсениус не придет в норму. Она и так пережила этот ужасный страх от момента как услышала о его ранении, до момента когда увидела, что жив и вполне в сознании. Эванс не считала, что шрамы кого-то украшают, хотя и не перестала бы любить человека из-за шрамов.
- Выражение, которое придумали для утешения, полагаю. Как и то, что внешность человека не важна. Даже во многих произведениях людей обезображенных наделяют множеством талантов. Например, серия книг и фильмов Анжелика. Фильмы ты точно не видел, книги не уверена, что читал. Главный герой хромой с обезображенным от удара саблей лицом предстает как учёный, путешественник, певец, поэт, обаятельный и остроумный собеседник, добившийся всего собственным трудом и талантом, пользующийся успехом у женщин, - Туни не очень нравился характер героини, но Мишель Мерсье она считала очень красивой. – И все же для окружающего мира все это важно. Встречают прежде по внешнему виду. И для человека с увечьями жизнь не так прекрасна и романтична. Другое дело, что для того, кто любит…то любит уже не за внешность и шрамы не могут оттолкнуть. Мне, кажется. Но как говорится, дай любому человеку способ избавиться от шрамов он им воспользуется в девяноста девяти случаях из ста, - Туни с интересом и настороженностью смотрела как варево в котелке окрашивалось в оранжевый цвет, сама же продолжала перетирать плоды до равномерности, пока не получился порошок. Она подвигает ступку Арсениусу.
-А долго это все будет готовиться?
Возможно, никто из нас не герой. А я... Так вовсе не герой.
Да и для того, чтобы защитить любимых, не нужно быть героем.
Арсениус мысленно усмехается на её “зато” и думает, что им придется поработать над её системой приоритетов.
- Не все зелья неприятные, но в основном, мало какие зелья совместимы с ароматизаторами или сладкими добавками, - поясняет он, чувствуя, как потихоньку дрожь утихает в его теле. Сейчас он действительно может приступить к варке зелий, противоожеговое уже достигло нормальной консистенции и, в целом, можно было наносить. Маг оглядывается в поисках зеркала, но ничего похожего в поле зрения не попадается, хотя он был уверен, что где-то поблизости должно быть - для некоторых зелий важны зеркала, все-таки придется идти в уборную, чтобы нанести, он отставляет и наблюдает как девушка умело растирает пряность.
- В зельях используется много чего, что знакомо и в вашем мире - бадьян, асфодель, полынь, валериана, крапива, лаванда, мандрагора, маргаритки… хотя нет, мандрагоры, вроде, сокрыты.
Маг заглядывает в закипевшую основу под Летейский эликсир и кивает. В готовом виде экстракт хранится не очень долго, но если добавлять лаванду и бадьян в замороженную основу, можно сильно сэкономить время, мужчина призывает замысловатую конструкцию на стол, внимательно слушая рассказ Петунии.
- То есть, если даже я стану хромым и обезображенным, есть шанс, что в меня влюбится какая-нибудь очаровательная девушка? Правда, я совершенно не умею петь и поэт из меня, скажу честно, никакой, так что не будем рисковать, доделаем зелье, - он явно веселится, даже боль кажется уже не такой значимой, маг смотрит, что получилось у девушки в ступке, - такой консистенции достаточно, - и просит девушку высыпать получившийся порошок в один из отсеков. Магический перколятор издает странный шипящий звук и в соседнем сосуде по капле появляется эликсир.
- Если всё сделаем правильно, то не очень долго, - отвечает на её вопрос, на столе появляются призванные волшебством веточки лаванды, мужчина двигает их к своей гостье, - процесс варки зелья - это всегда искусство, множество тонким нюансов может испортить зелье или сделать его сильнее. Иногда важно количество участников, иногда - кто собирал травы и даже в каком настроении был зельевар во время процесса, для летейского эликсира важно, чтобы завершали процесс все, кто участвовал в варке. Возьми одну веточку лаванды.
Чародей не был уверен, что те, кто не обладают магией могут вообще участвовать, но готов был рискнуть. Он положил зачарованную ложку в котел и та медленно принялась помешивать зелье, когда девушка взяла ветку, мужчина подошел ближе и накрыл её руку своей ладонью, вместе они бросили лаванду в котел, розоватый пар поднялся над котлом, закручиваясь в спираль.
- Удивительно, но работает, - негромко проговорил он, глядя на то, как жидкость в котле постепенно начинает принимать оранжевый оттенок, - осталось добавить экстракт бадьяна и дракон спасен.
Он нехотя убирает ладонь, чтобы взять сосуд с экстрактом. Вообще, одного его уже было достаточно от избавления от шрамов, но процесс слишко болезненный, эликсир был куда гуманней.
Я смею всё, что можно человеку,
кто смеет больше, тот не человек
Туни смотрела, как готовится зелье. Кто бы ей еще месяц назад сказал, что она окажется в магическом доме и будет в подвале помогать варить зелье, Эванс бы точно посчитала такого человека лишившимся рассудка. А сейчас она помогает измельчать бадьян, стоит рядом с котелком, где варится частичка того, чего она и боялась, и ненавидела. И все потому что это могло спасти человека, которого Туни, как оказалось, очень боялась потерять. Сегодня она сделала для себя удивительное и неожиданное открытие, о котором стоит подумать подробнее уже после.
- Ты все это будешь пить? Т.е. все можно смешивать сразу? – она понятия не имела, какие зелья пьют, какие натирают или что с ними еще делают.
- Мандрагоры? Да нет, у нас растут они насколько слышала. Хотя может у вас они какие-то другие, - сколько растений и все тоже используют. Да Туни то ли читала, то ли слышала, что если обычный человек все это сварит, то получится такой гадкий супчик, значить тут важнее сама магия еще, а не ингредиенты. Или растения у магов с таким же названием, но отличаются. С любопытством и настороженностью, как на все здесь, Туни смотрела на какую-то непонятную ей конструкцию, что появилась на столе.
- Шанс всегда есть. Но точно не разлюбит, если будет уже такая. Хотяяя…вот петь не умеешь, может и разлюбит, как же без серенад под оконном? - улыбка на мгновение касается губ. Так странно. За этими беседами порою шутливыми, Туни немного успокаивается, хотя видеть лицо Арсениус каждый раз больно. Ей кажется, что мужчина испытывает боль, хоть и не показывает. Ей же хочется, чтобы он пришел в норму, и уж точно, чтобы не страдал.
Туни осторожно высыпает порошок бадьяна в один из отсеков странного устройства. Оно напоминало что-то из научно-фантастических фильмов, которые Эванс не особо жаловала. Когда устройство зашипело, то Туни слегка вздрогнула и сделала шаг назад. Покосилась на Арсениуса. Тот выглядел спокойным, значить все так и должно быть. Тем временем на столе появилась лаванда.
- Почти как в приготовлении блюд, - понимающе кивает Петуния. - Ведь там тоже важны пропорции, качество ингредиентов, порядок их добавления и способы. И тоже говорят, что блюду передается настроение повара. Хотя, конечно, с зельями, наверное еще сложнее.
Удивленный взгляд, когда ей говорит, что нужно вместе завершить зелье.
- Даже если это не маг? – Туни осторожно взяла веточку, наблюдая, как ложка сама начинает помешивать зелье в котле. Когда же Арсениус оказался совсем близко, то Эванс будто замерла, а его легкое прикосновение к ее руке вызвало целую бурю эмоций. Приятное покалывающее тепло будто разливалось по телу. Он руководил рукой Туни. Они бросили лаванду в котел. А казалось, что она вот и не дышит даже. Как же в этот момент ей хотелось обнять его и прижаться.
- Ой, т.е. мы сварили это зелье…сварил, конечно, ты, - тихо выдыхает Туни, если бы ее сейчас не обуревали иные чувства, то она бы даже может пришла в восторг. Точнее в него пришла бы та маленькая Туни, что скрывалась все эти годы внутри, та что когда –то любила магию и хотела быть частью этого мира, но которую закрыли в сундуке боли и разочарования в самом дальнем и темном уголке души.
Арсениус убирает руку, а Туни будто даже испытывает легкое огорчение. Но тут же шутливо улыбается, поправляя выбившуюся прядь за ушко.
- Я думала, обычно принцесс спасают. Оказывается, иногда и драконов нужно. Ты вообще будто какой-то ученый химик, если убрать…- она запнулась, - магию.
Возможно, никто из нас не герой. А я... Так вовсе не герой.
Да и для того, чтобы защитить любимых, не нужно быть героем.
- Нет, вот это, - он указывает на бурлящий котелок, - нужно будет нанести на шрамы. А эту оранжевую мазь на ожог. Оба зелья, стоит заметить, оранжевые, надо умудриться не перепутать, - едва заметно улыбается он, - но в целом, ты права, не все совместимо друг с другом.
Её слова о мандрагорах немало удивили волшебника, почему-то эти орущие комки корней, так горячо любимые Джоном, совершенно не вписывались в картину немагического мира.
- А ваши мандрагоры убивают людей своим криком? - решил он уточнить, почти не сомневаясь, что ответ будет отрицательным, - на всякий случай сразу говорю, что они не разумны, права мандрагор защищать не требуется. Хотя в этом начинании, возможно, тебя поддержит Джон, - чуть тише добавляет чародей.
Странным было ещё то, что маг совершенно не чувствовал дискомфорта от присутствия кого-то в своей лаборатории, когда Арсениус готовил зелья, он предпочитал, чтобы ему не мешали - легкая музыка была единственным аккомпанементом его деятельности, но присутствие Петунии здесь казалось правильным, комфортным и нужным. Даже разговоры на отвлеченные темы, особенно, когда они касались чувств, казались уместными, словно говоря о других людях из вымышленных историй они немного говорили о себе.
- Я подумаю, чем можно компенсировать недостаток серенад, - совершенно серьезным голосом отзывается маг, но легкая улыбка выдает веселье, - я неплохо танцую, в этом ты могла убедиться. Хм… еще знаю несколько языков, ученики говорят, что у меня красивый голос. Правда, они использовали эпитет “убаюкивающий”, что для преподавателя сомнительный комплимент, зато дети под чтение сказок будут отлично засыпать.
Чародей вынул колбу с экстрактом, чтобы вручить девушке, ладонь снова накрыла её, чтобы вылить в зелье. Последний ингредиент попадает в котел под мерное помешивание заколдованной ложки.
- Видишь, все получается. Зелье имеет характерный запах, консистенцию и цвет, этой работе я бы поставил превосходно. Десять очков хаффлпаффу, мисс Эванс, - он отставил колбу, взглянув в глаза своей невольной помощнице, - если тебе так проще думать, считай меня химиком, просто сделаем вид, что вот этой части у нас не было.
Он достал палочку, постучал несколько раз по котелку и произнес витиеватую фразу, зелье засветилось изнутри и тут же погасло. Ощущение, что время отведенное им на сегодня заканчивается вернуло тянущую боль в руке и жжение на месте ожога, маг убрал палочку и посмотрел на девушку.
- Спасибо тебе, принцесса, за то, что не поддалась предрассудкам и помогла дракону. Я сегодня украл время от твоего сна, прости за это, мне надо будет нанести мази и тоже лечь восстановиться, сегодня уже в Хогвартс не вернусь.
Хотелось сказать совершенно не это, хотелось попросить её остаться рядом, решиться коснуться её, обнять, зарывшись в волосы. Хотелось, чтобы она перестала быть гостьей в его доме.
Я смею всё, что можно человеку,
кто смеет больше, тот не человек
Туни внимательно смотрела на зелья. На первый взгляд и правда очень похожи. Нюхать не решилась. Она все еще очень настороженно относилась к магии и не любила ее. Просто вот эта конкретная могла помочь Арсениусу, и оттого отношение к ней стало чуть лучше.
- Но все же одно чуть более ярко оранжевое, а другое посветлее, если присмотреться. Мне так кажется, - она запомнила. Все-таки мази. Хотя зачем ей знать? Разве только для одной цели: не перепутать именно в этот вечер. А слова мандрагорах заставили глаза округлиться.
- Нет…а ваши…кошмар какой, - убивают криком людей…растения. Нет, она их точно защищать не будет. Жить хочется. Арсениус часто повторял имя Джона, видимо, это был для него близкий человек. Вообще что Петуния знала о его жизни, о его окружении? Что-то, конечно, успела узнать. Но Арсениус все еще был книгой, в которой прочитана от силы пара глав.
Какая-то часть глав была для них общей. Как танец, например. Воспоминания о танце заставляют отвести взор, будто от страха, что в глазах можно прочитать те чувства, что мучили сердце. Она, конечно, помнила. Все до мельчайших деталей. Пластинка была закинута, чтобы не бередить тех чувств и мыслей о прошедшем. Только как оказалось ничего и не прошло. Осознание этого мучило еще больше. А страх потери, заставил иначе на все взглянуть.
- Если убаюкивающий и красивый, то, кажется, твой жанр колыбельные, - смущенная улыбка, когда он говорит о детях. Отчего ей очень ярко представилась картина Арсениуса, сидящего у камина, а возле него двое детей, которым он читает сказку. «Кажется, тут жарче стало», - попыталась перевести мысли на что-то иное. Мужчина произносит хаффлпафф. Удивленный взгляд.
- Это, вроде бы, один из факультетов? Почему именно он? – Лили много рассказывала в первые каникулы. Удивительно сколько всего осталось в памяти, что всплывает вдруг так неожиданно. Туни слегка поджимает губки, когда Арсениус достает палочку и произносит заклинание, как она понимает. Магия часть него. А вот при последней фразе, ее окончании уже можно увидеть не то оскорбленный, не то возмущенный, не то протестующий взгляд. А скорее все и сразу.
-Ты, правда, думаешь, дракон, что я тебя вот так отпущу? Пока не буду уверена, что все в порядке, даже не думай. К тому же самому неудобно наносить будет на ожог. Так что у тебя есть только один выбор. А именно, где я тебе помогу нанести эти зелья-мази. Тут, в кресле гостиной или в кровати, если зелье вдруг имеет еще сонный эффект. И даже не спорь, - прерывает его попытки сказать, что он справится сам. Может и справится, но зачем, когда есть тот кто поможет? Он ведь не думает, что Эванс сейчас пойдет и спокойно ляжет спать. На самом деле хотелось бы его сейчас обнять, но Туни боялась ему сделать больно.
- Если, конечно, вы и мази-зелья при помощи палочки не наносите, - вдруг осенила мысль. Вдруг и тут они магию используют даже для нанесения и втирания мазей. Кто этих магов знает.
Возможно, никто из нас не герой. А я... Так вовсе не герой.
Да и для того, чтобы защитить любимых, не нужно быть героем.
Арсениусу не хотелось отпускать Петунию, хотелось говорить обо всем - об их кинематографе, театрах, Шекспире, транспорте, сказках, узнать как она росла, что любит, чего боится, сравнивать миры, находя общее и удивляясь различиям. Он знал столько ученых мужей, видел столько людей разных культур, совершенно не похожих на людей магической Британии, но ему никогда не было так интересно с кем-либо, как с юной машинисткой компании, продающей маггловские дрели. И дело было не только в глубоком чувстве, что волшебник испытывал к девушке, слушать каверзные вопросы, рассуждения, замечания и даже возмущение из её уст он хотел не меньше, чем целовать их.
- Колыбельные, пожалуй, можно, - легко согласился маг и добавил, - но, предполагаю, до определенного возраста, когда у детей появляется чувство вкуса.
Разговор о детях явно смущал девушку, что не удивительно, Арсениус ведь вполне прямо говорил о том, что его чувства остались неизменными, как следствие, можно было догадаться о каких предполагаемых детях он говорит. Хотя, конечно, он ничего подобного не имел ввиду, это были абстрактные дети абстрактной вселенной, но тему лучше было все-таки перевести на более безопасную.
- Да, Хаффлпафф - один из четырех факультетов в Хогвартсе. Представителям этого дома свойственно трудолюбие и честность. А ещё, у них гостиная очень близко к кухне, тебе бы там понравилось, - мужчина улыбается, затем гасит горелку и аккуратно снимает котел, пока масса текучая, мазь стоило перелить в удобный сосуд.
Её слова заставляют удивленно оглянуться, скорее даже оскорбленный тон, чем его содержание. Чародей покорно кивает, сдерживая улыбку.
- Милостью вашей, моя леди, я приму утешение из ваших рук. Осталось только последнее, - он оставляет две готовые мази, затем стучит несколько раз по столу палочкой, призывая магию - использованная посуда, котелки, ложки тут же подпрыгивают и летят к чугунной раковине в углу лаборатории, остатки ингредиентов складываются на свои полки, туго затягивая крышки и скручивая бумажные пакеты, небольшая тряпка, смоченная водой, принимается оттирать стол. Арсениус не любил беспорядок в лаборатории, - можем пройти в гостиную к камину, там больше света. Хотя.. портреты же спят. В спальне тоже есть камин, кресла и никого не побеспокоим.
Он жестом пригласил девушку идти к выходу и как только они покинули помещение, свет в лаборатории погас, хотя было слышно, что приборы и вода все еще гремят.
Спальня Арсениуса была на первом этаже неподалеку от библиотеки - это просторное помещение, кажется, когда-то к нему даже применяли чары незримого расширения, здесь были два кресла, камин, стоял широкий платяной шкаф, два огромных арочных окна занавешивали тяжелые шторы и в самом углу стояла широкая резная кровать с балдахинами. Первым делом маг зажег камин и произнес согревающее заклинание на комнату, эльфы старались поддерживать температуру только в часто используемых помещениях, а сегодня они хозяина домой не ждали, отчего было прохладно. Затем он также взмахом палочки зажег свечи и поставил мази на камин.
- Ты уже делала это раньше? - он медленно присел в глубокое кресло, затем добавил, - я имею ввиду, доводилось ли тебе обрабатывать раны?
Я смею всё, что можно человеку,
кто смеет больше, тот не человек
Трудолюбие. Это определенно было про Петунию, даже скорее упорство. Если она за что-то бралась, то делала это до конца, даже если получалось не с первого раза. В школе усердно и много училась. В Граннингсе работала много и так, чтобы не возникало нареканий. Честность. Вообще Петуния всегда считала себя довольно честным человеком. Однако после истории с Верноном и Арсениусом, перестала такой уж считать. До сих пор испытывала угрызения совести оттого, как все в итоге получилось с Верноном. Впрочем, теперь этот камень, который останется в прошлом. Очень надеется, что Вернон будет счастлив и встретит ту, с кем создаст все, что они планировали. И будет в безопасности в совершенно нормальном мире. Она не хотела и могла подвергать его опасности. Сейчас понимала, что и лгать всю жизнь ему не смогла бы. Стоило признаться себе самой, что Вернона она любила, но скорее как друга, как брата, того, с кем ей было спокойно. После того, как ее сердца коснулась любовь иная, понимала, что было бы не правильно выйти замуж за Вернона, хоть он и был воплощением всего того, к чему столько лет стремилась Петуния.
- Если уж близко к кухне, то определенно лучшее место для меня, - легко улыбается в ответ, наблюдая, как Арсениус гасит огонь, снимает котел и переливает густое зелье-мазь.
И вот опять говорит так, что может показаться, что ты прочитала исторический роман и заснула и тебе снится сон. Все вокруг нереальное и будто из прошлых даже не лет, а веков. Странный, пугающий и одновременно наполняющий сердце теплом сон. Вдруг вокруг все приходит в движение. То, что обычному человеку пришлось бы делать самому: отмывать всю посуду и приборы, протирать столы, раскладывать на места ингредиенты, тут делалось с помощью магии. С одной стороны, удобно. С другой стороны, Туни все равно не нравилось и казалось чем-то неправильным. Только это ведь нее ее, а его мир.
- Ох, портреты определенно лучше не будить. Некоторые такие ворчливые. Хотя я до сих пор не могу понять как...они же портреты, но ведут себя как живые, - понимающе кивает. Она один раз уже их потревожила и послушала недовольства. Повторять не хотелось. Спальня Арсениуса находилась на первом этаже. Здесь Туни не была. Когда изучала дом, Эффи сказала, что это комната хозяина и Туни естественно не стала врываться в чужую спальню, где живут. Теперь же, стоя на пороге, не без интереса осмотрелась. Очень просторная комната. Два кресла, камин, шкаф, большая кровать, огромные окна, высокие потолки. Было довольно свежо, что говорило о том, что хозяин комнаты тут не жил постоянно. Камин освещал и согревал комнату, делая ее уютнее. Уюта добавили и зажженные свечи.
- У меня есть младшая сестра, и с детства я сама готовила. Поэтому ссадины, сбитые колени, раны, вывихи, ожоги, конечно, не настолько сильные, не что-то новое. И да в школе у нас были уроки оказания первой медицинской помощи. Хотя, мне кажется, у вас тут все же все по-другому. Например, не вижу ни салфеток, ни повязок, ни аппликаторов, - Туни подошла к камину и взяла зелье, которое она запомнила как мазь от ожогов, решив, что это явно доставляет больше дискомфорта, чем шрам. Да и потом пока будет обрабатывать руку, зелье уже будет исцелять ожог.
- А у тебя нет, братьев, сестер? Вы просто наносите это зелье да? И сколько по времени оно будет действовать после нанесения? – Туни подошла к креслу, где расположился мужчина. Слегка склонилась и легким движением руки провела, убирая слегка упавшие на лоб волосы. – Закрой глаза и не шевелись.
Возможно, никто из нас не герой. А я... Так вовсе не герой.
Да и для того, чтобы защитить любимых, не нужно быть героем.
Арсениус поднимает голову, заинтересованно слушая её рассказ, в их прошлых разговорах редко всплывала тема детства, а сейчас эта завеса тайны, наконец, понемногу приоткрывалась. Ещё в их первую встречу магу показалось, что девушка рассудительна не по годам, мысленно отметив, что такими становятся те, кому рано приходится повзрослеть. По всей видимости, это было недалеко от истины, несмотря на небольшую разницу в возрасте сестер, Петуния явно чувствовала большую ответственность за младшую, раз приходилось и готовить учиться и обрабатывать раны. Сколько ещё ему предстоит узнать о ней?
- Теперь понятно откуда в тебе это желание опекать людей, - мягко проговорил чародей, чувствуя, что совершенно не против такого внимания со стороны девушки, - да, эта мазь безопасна, её можно наносить так. Эффект ты увидишь сразу.
Он прикрывает глаза по её приказу и тихо продолжает говорить.
- Я рос один в семье, у нас уже много поколений рождалось только по одному мальчику, так что “славный род, чье имя красуется на аптеке уже восемь сотен лет” - последнюю фразу он сказал тоном, явно пародируя своего отца, стараясь сдержать смешок, - всегда был на грани вымирания и “видит Мерлин, Арсениус, на тебе он и закончится”.
Он замолкает, чувствуя как тонкие пальцы девушки касаются его лица. Мазь холодит, а кожа начинает пощипывать заживая, ожог был небольшой и само заклинание не было темномагическим, с таким мазь должна была справиться довольно быстро. Боли он почти не чувствует, словно Петуния забирает её одним лишь своим присутствием. Открыв глаза, он смотрит на неё с благодарностью.
- Так лучше? - улыбка касается его губ, затем маг берет её ладонь, свободную от флакона с мазью и наклоняется, целуя запястье. Он чувствует её биение сердца в тонкой нити вен, горячую кожу и слышит сбившееся дыхание. Это было непозволительное действие - юная леди в покоях, наедине с мужчиной, он и без того ставил её в неловкое положение, а этим в случае её острой реакции Арсениус, вероятно, обрубит все попытки общения, но порыв был столь ярким, что противостоять было невозможно. Чуть отстранившись, но не отпуская ладони, он заглядывая в глаза девушки.
- Жаль, что магия способна не на все, никаким зельем нельзя излечить раны сердца, нам лишь приходится жить и доверять времени, - маг прикрывает глаза, решаясь на следующие слова, - прошу, скажи, есть ли хоть один шанс, что твои чувства не погибли там на мосту? Есть ли хоть капля надежды, что я смогу тебе доказать свою искренность и показать, что смогу сделать тебя счастливой, даже посреди войны и наших разных миров?
Время остановилось, не слышно было часов стрелок, похрапывания портретов и шума ночных птиц за окном, даже огонь, казалось, притих, не трогая поленья жарким пламенем. Он примет отказ, зная, что девушка не обязана разделять его чувства и принимать его мир, но почему-то знает, что несмотря на все полученные раны сегодня, именно эта станет самой болезненной.
Я смею всё, что можно человеку,
кто смеет больше, тот не человек
Собрать ключ[img]http:https://forumupload.ru/uploads/001b/b8/74/47/768399.png[/img]
Подсказка для оранжевого ключа:Момент, где Алекто с радостью соглашается на предложение Амикуса покататься на коньках.
Ты — свет. Ты — дыхание. Ты — шепот всех самых нежных слов в мире. Ты — мое везение. Ты — начало всех начал. Ты — тот единственный человек, ради которого, если нужно будет, я сумею распрощаться со своей единственной жизнью...
- Только дорогих мне, - именно желание опекать и оберегать она испытывала только по отношению к тем, кто был ей дорог. К прочим она могла испытывать сочувствие, но не чувство опеки. Арсениус говорит, что мазь безопасна. Туни опускает несколько пальцев в банку, чубы зачерпнуть. Впервые в жизни, кажется, магия ее касается так близко за последнее время. Не причинит боли, как она надеется. Хотя испытывает сомнение и чувство тревоги. Однако переступает через них. Склонившись над Арсениусом, так чтобы свет от пламени попадал на лицо, не спеша и аккуратно наносит мазь, слушая его. Улыбается, когда понимает, что он цитирует чьи-то слова.
- Мне кажется, еще рано ставить на тебе крест, - удивительно на самом деле, что он был не женат. Хотя многие мужчины не торопятся. Но в ее мире обычно это или те, кто вначале хочет заработать, чтобы обеспечить семью, или те, кому это просто не интересно. Есть еще совсем мало тех, кто верит и ждет любовь, которую не повстречали.
- Знаешь, может и не плохо, что один. По крайней мере, ты не знаешь как это, когда родители любят одного ребенка больше другого, - она осекается. – Ты не подумай, я очень люблю Лили, но так бывает, увы. Какое счастье, когда в семье рождается ведьма.
Последняя фраза была полна сарказма, и сквозь него можно было услышать немного горечи. Впрочем, она не хочет сегодня думать об этом. Сейчас все ее мысли принадлежит не Лили, не ее родителям. Сейчас она хочет поскорее избавить Арсениуса от его ран.
- Ты очень оранжевый, - собиралась улыбнуться, но замирает, ощущая его губы на запястье. Это прикосновение вызывает целую бурю эмоций, сравнимую с их первым поцелуем. Ощущает, как по телу разливается приятное тепло, а дыхание будто сбивает и сердце бьется чуть чаще. В миг в комнате прохладной становится очень жарко. Наконец, их глаза встречаются. Туни слегка наклоняет голову на бок, смотря на Арсениуса. Видит, как он прикрывает глаза, а с его губ слетают слова, что заставляют сердце замирать и трепетно сжиматься. Туни опускается на колени перед креслом, в котором он сидит, ставит баночку на пол рядом. Свободная рука касается его щеки там, где не было ожога нет остатков зелья, которое удивительным образом преображает его лицо, делая прежним.
- Знаешь, было бы проще, если бы чувства погибли на мосту, - он ведь еще не знает, что Туни уже все решила в тот момент, когда открыла дверь его лаборатории. То время от момента, когда увидела его кровь, услышала о его ранении, то время пока она бежала в сторону лаборатории, с ужасным осознанием, что могла его потерять, это было самое темное время в ее жизни. И когда она увидела его там, раненного, но живого, то все уже решила, все поняла. Говорят же, что человек не ценит то, что имеет, а, потерявши, плачет. Она ощутила, что будет чувствовать, если потеряет.
- Я думала, это понятно, что никуда те чувства и не ушли. Я ведь так ненавидела свои эти чувства, злилась на тебя, потому что не смотря ни на что любила и люблю. Сегодня же я поняла одну простую вещь. Я, может, никогда не перестану презирать и недолюбливать магию, что принесла мне много бед, но я так сильно люблю тебя, Арсениус Джиггер, что готова ее принять в тебе. Ведь самое ужасное это потерять тебя. И я устала бороться с тем, что не в силах победить. И, быть может, ничего из этого не получится, но я хочу дать нам шанс, быть счастливыми и не быть одинокими здесь, - ее рука от щеки скользит вниз и ладонь замирает там, где бьется его сердце.
Отредактировано Petunia Evans (2023-08-11 19:52:30)
Возможно, никто из нас не герой. А я... Так вовсе не герой.
Да и для того, чтобы защитить любимых, не нужно быть героем.
Все собаки вернулись домой, все дети нашлись здесь
Теперь навсегда хорошо, причина тому — ты
Её слова разрывают пространство, пересобирая мир, делая его правильным и завершенным. Арсениус распахивает глаза и, кажется, забывает как дышать, не до конца веря в смысл произносимых девушкой слов, просто чувствует, как страх отступает, давая место счастью. Все эти месяцы их редких встреч, осознание собственных чувств и их глубины, даже та боль, что выжигала сердце после Тауэрского моста - все было не напрасно.
Его слова были отчаянным порывом, риском, сулившим их возможное отстранение, но иногда, чтобы получить то, что жаждет сердце, стоит отбросить сомнения. Ему есть за что сражаться в этой войне, ему есть для чего выжить в ней, у Арсениуса теперь был целый мир, сосредоточенный в глазах цвета чистого неба. Маг хотел запомнить этот момент, каждую деталь - его разорванную рубашку, запах пряного бадьяна и горящих поленьев, её нежную горячую кожу под пальцами, ладонь, прижатую к его щеке и бесконечное ощущение счастья.
- Я люблю тебя, Петуния Эванс, - его глаза светятся нежностью, - обещаю, что ты не пожалеешь о своем решении, твое счастье станет для меня священной миссией, а любить мир не обязательно, достаточно, если ты будешь любить меня.
Чародей склоняется, ласково притягивая девушку к себе и целует, осознавая, что с того самого момента на балконе ресторана мечтал сделать это снова. Мир исчез, оставляя двоих в пятачке света камина и свечей, они не заметили как дверь тихонько скрипнула, как шокированная Эффи попятилась назад, прижимая большие уши к голове. И не знали, что в гостиной проснулись два портрета.
- Одоллам, ты почувствовал? - женщина в чудаковатой шляпе перебежала на соседнюю раму и склонилась к мужчине, шепча, - Табу снято.
- Да, - кивнул мужчина на лице которого расцветала улыбка, - признаться, говорить эту чепуху уже порядком надоело.
- Что за ночные бдения у вас, господа и дамы? - ворчливо поинтересовался третий, пытаясь удобней устроиться на стуле. Эта фраза разбудила еще несколько соседних портретов, заставив и их заворчать и вскоре все портреты в доме не спали, обсуждая шепотом новости семейного поместья.
Через несколько часов на востоке займется утренняя заря, Эффи встанет пораньше, чтобы приготовить завтрак, который у нее стал получаться все лучше. Арсениус отправит письмо Дамблдору с отчетом по вчерашнему происшествию и попросит выходной день для восстановления здоровья, но скорее, чтобы побыть с девушкой. Им стоило много чего обсудить и сходить уже, наконец, на нормальное первое свидание.
Я смею всё, что можно человеку,
кто смеет больше, тот не человек
Вы здесь » Marauders: forever young » Завершенные эпизоды » 06.12.1978 Последний день одиночества [л]
