Поздний вечер и отсутствие сна - состояние очень привычное для Ремуса. Как ещё в школе он допоздна учился, раз за разом штудируя главы учебников, добирая и запоминая материал, не дающийся с полтычка, так и сейчас делает то же самое, все силы бросив в дело, которым решил заняться.
Кроме прочего - это отвлекало. С момента столкновения с миссис Миллиган и разговора с Питером мысли так и не улеглись в слаженную конструкцию. Метались перепуганными пиксии от одной крайности в другую, от смирения с ситуацией в протест и желание бросить вызов всему миру. А по итогу Лунатик не делал вообще ничего, со страхом ожидая совы с весточкой о возвращении Джу и удобным для неё временем встречи.
Он даже не решился написать сам, нырнув глубоко в свои мысли, всё глубже утопая в чувстве вины. Снова. Страх и вина - самые яркие из эмоций, случавшихся в жизни. Когда впервые друзья узнали о ликантропии, когда Снейп едва не попался под раздачу, рискуя разделить невесёлую участь, когда Джу увидела его боггарта, когда, каждый месяц, приходилось лгать о своём отсутствии в школе, сгорая от стыда. В жизни Лунатика были и очень хорошие моменты, ему не на что было жаловаться, но и с этими двумя состояниями, пронизанными одной конвой лунной нити, он ничего не мог сделать. Только притвориться, что всё в порядке и быть благодарным, за то, что имеешь и никогда не забывая - на самом деле ты опасен.

Казалось бы, после официальной регистрации должно было бы стать легче. Во-первых, потому что ему не указали на дверь, дав шанс, хотя бы, на этапе обучения, вместе с тысячей и одной строгих инструкций, как вести себя в полнолуния, где и под чьим присмотром теперь нужно проводить такие ночи. Во-вторых, потому что больше не нужно было лгать, пусть эта правда, кроме личных качеств, показывает тебя с весьма неприглядной стороны.
Но нет, легче не стало. И кто бы мог подумать, что причиной этому станет милая, как показалось раньше, женщина, у которой нет особых причин плохо к тебе относиться. Кроме одной. Самой большой и самой весомой из причин, в которой не важно, какой ты человек, потому что ты не всегда контролируешь себя. И всё же, просто признать её правоту Ремус тоже не мог, ведь ему дали надежду, целых две надежды, одна из которых - ещё одно принятие, которого не ожидал. Несмотря на то, что оно не первое и не должно бы удивлять, ведь и забыть что ты такое, сам себя принимать за столько лет толком не научился.

Тусклый свет ночника на рабочем столе едва освещает спальню на втором этаже. Лунатику бы искать собственное жильё, хоть какое-то, чтобы не сидеть на шее у родителей, вынужденная передышка на время аттестаций тоже давит ответственностью и невыполненным обстоятельством перед собой. Не отвлекало. Уводило в новые попытки найти лучшее из решений. В смутное ощущение подвоха. В разворачивающуюся войну.

Шорохи и невнятную возню со стороны улицы Ремус сперва игнорирует. Заставляет себя не отводить взгляда от испещрённых формулами страницы, пока в стекло не доносится стук. С обратной его стороны.

Первая реакция - вскочить, тут же вскидывая волшебную палочку, вторая - выронить её из пальцев, бросаясь к оконной раме, распахивая окно настежь, пока нежданная гостья не свалилась с лестницы.
Вот уж кого он не ожидал увидеть. Уж точно не сейчас и не таким образом, но за стеклом действительно Джуди, в своей неповторимой манере, смеющаяся и... пьяная?

- Очень... - Отвечает, скорее на автомате, протягивая к девушке руки, чтобы помочь ей попасть в комнату. - Ты уже празднуешь возвращение?

Ремус обнимает мечтательницу, в первые секунды очень рад её видеть, а потом отстраняется, отводя взгляд, чувствуя жаркую волну отвращения к себе. За трусость. Выходит, поговорить они должны уже сейчас, лучше не затягивать, только вот что и как говорить Лунатик не знает, растерянно глядя на гостью.

Стоило ли ждать, что девушка заявится без приглашения, да ещё и в окно? Пожалуй - нет. Даже при некоторых бесцеремонных повадках мечатательницы, в прошлый раз она вела себя очень мило в гостях, едва ли бы захотела изменить составленное о себе впечатление. По крайней мере, Ремус на её месте не захотел бы, но знал и другие примеры развития событий, а потому просто не знал что думать.  Как жаль, что он не может просто поддержать энтузиазм, разделить радость девушки. А ведь был обязан. Не портить ей хорошее настроение (а хорошее ли? Уже через секунду в этом будут сомнения), да, вообще, ничего не портить, только вот и не делать ничего было нельзя. Он дал обещание, которое не хотел выполнять, понимал правоту миссис Миллиган, до сих пор видел колдофотографии с мест происшествий и описания случаев, произошедших с ликантропами. Он знал о них и раньше, лишь ненадолго позволил себе не думать об опасности, на что-то понадеяться, чтобы снова разбить лоб о реальность.
Как бы там ни было, Ремус пока ещё не был готов к разговору, только вот его никто не спрашивал.

Джуди сама обо всём догадалась, а значит можно было сделать и другой, вполне логичный вывод - у неё был разговор с матерью. Потому что Рем и раньше смущался в её присутствии, ведя себя очень неловко. Сейчас же он просто чувствовал себя паршиво. Незнакомая ранее тяжесть, оттенок горечи резанувший по сознанию, оседает и налипает на восприятие как плёнка. Нужно что-то ответить, ведь Джуди ждёт, ну а что?

- А тебе? - Вместо ответа, сам спрашивает, наблюдая как девушка устраивается на кровати в обнимку с бутылкой абсента. Неожиданный выбор и странная мысль, почему именно он? - Она ведь твоя мать, хочешь сказать, тебе всё равно на её мнение?

Лицемерие и недостойное взрослого человека малодушие. Ведь сам Ремус с мнением родителей тоже не особенно считается. Слушает, кивает, но уже сейчас чувствует, что ему лучше уйти, не обременять своим присутствием, даже если они говорят, что это всё глупости. А стал бы считаться с их просьбами по поводу своей жизни? Сейчас казалось, что вряд ли...

- Я не знаю, что думаю. Разве я могу сказать, что она не права? А ты можешь это сказать? - Говорит очень тихо, занимая стул возле стола, смотрит затравлено. Он ничего не придумал, ни к чему не пришёл, не знает, как избежать нехороших эмоций и как не ранить Джудит. Остаётся только честность, которая тоже далеко не всегда приводит хоть к чему-то хорошему.

- Ты была среди оборотней всё это время. Что ты видела, Джудит? Что думаешь об этом, неужели тебе не страшно? - В другой ситуации задать такой вопрос Ремус бы ни за что не решился, а теперь и терять особенно было нечего, ведь ты уже, по сути, припёрт к стенке и любое враньё про "я подумал и понял, как мы друг другу не подходим", уже не будет правдоподобным.

Джудит зла - это закономерно. Каждое слово справедливо и от этого паршиво, Ремус действительно не может разобраться в себе и от этого больно им обоим, но с другой стороны... С другой они очень разные, изначально, сравнивать смысла нет, хотя очень хочется и, кажется, у миссис Миллиган получилось подойти к желаемому очень близко.
Джуди делает свой выбор, понимает, чего хочет, как она думает, только вот, с точки зрения, она, на самом деле, не понимает и не представляет себе всей картины. Взаимоотношения людей не строятся только на собственном желании, и даже не на желании двоих. Нужно ли это озвучивать?
В любом случае Лунатик не говорит ничего, выслушивая тираду. Это оказалось даже сложнее, чем он себе представлял.
"Лжец". Слово резануло, пробуждая и другие эмоции. Ведь Ремус не лгал ей. Почти не лгал, был честен ровно в границах запрета, от которого зависит слишком много, перешёл эту границу, когда правда стала возможной и что теперь? Неужели действительно позволит ей просто уйти, попрощавшись на отвратительной ноте, перечеркнув и её доверие и её принятие и собственные желания?

Бутылка пролетает мимо, с грохотом разбившись о стену, осыпаясь мелкими осколками на пол, как, неожиданно, разбился и страх. А вот от пощёчины Лунатик даже не попытался увернуться, только вскидывая голову.

Волшебная палочка всё ещё в руках, Лунатик использует её, чтобы заклинанием запереть окно, чувствует, как и собственная злость, накрепко завязанная на чувстве вины, поднимается горячей волной.

- Поверила во что? - Голос звучит твёрдо и резко. У Джу было право злиться, да, но и Ремус не железный и при всём желании не может всё контролировать.

- Ты права, не могу разобраться, и что? Что дальше? - Никакого крика, слова чеканятся с обманчивым спокойствием. - Почему ты решила, что это так легко? Это не тебе каждый день твердили, что от людей нужно держаться подальше, потому что ты чудовище. Не ты лгала окружающим, что ты такое, потому что это единственный шанс закончить Хогвартс и надеяться хоть на что-то. Плевать я хотел на тайну, уж лучше меня будут бояться открыто. Не ты просыпаешься от кошмаров, в которых от тех, кого любишь остаётся только искалеченный труп. Что ты хочешь от меня услышать, Джудит Миллиган?

Справедливо ли это? Нет. Ждёт ли Ремус понимания? Тоже нет, просто уже не может и не хочет останавливаться, проговаривая всё то, что ни разу не озвучивал в лицо никому.
"Ремус, да что ты переживаешь". "Человека определяют личные качества". "Просто попробуй, вдруг получится". Он попробовал - не получилось. "Катись к черту." Ладно, покатится, разве он может что-то требовать? Всегда ведь это знал, так что толку обижаться теперь, когда реальность обрушилась во всём её неприглядном спектре. За то, что посмел надеяться, за то, что подпустил ближе, за то, что не послушал отца, который смотрел на вещи трезво, не помогая сыну строить воздушные замки и не подкармливая иллюзиями. А может. Ну, вот, не может, как оказывается, и дело не в ликантропии. Не от страха, так от того, что как личность тоже оказался не достойным даже времени понять, как быть, не достойным быть услышанным. Неуверенный в себе слабак, вот она, самая честная из характеристик, и что дальше? Почему не позволил уйти, молча проглотив обиду, возможно именно так и было бы лучше для обоих.

- Я не лгал тебе, когда говорил, что ты дорога мне. И да мне страшно. Хочешь ненавидеть, за то, что я боюсь тебе навредить и не знаю, что делать? За то, что мне не плевать, кто и что думает? Вперёд.

Остановись, Ремус Люпин, пока не сделал ещё хуже. Хотя, кажется, хуже уже не будет. Разве что родители захотят зайти, узнать что-то, благо услышать перебранку они не смогут, так как Лунатик всегда использует заглушающие звуки чары во время учёбы, на случай, если будет повторять материал вслух.

В иной ситуации, Ремус, возможно, смог бы верно интерпретировать реакцию девушки. Сейчас же её эмоции он считывал, скорее, как отвращение к себе, приговор, злость, решение, не ведущие никуда, кроме тупика. Если, только, не отпустит её.

Она игнорирует часть вопроса, отвечая на другие. Тихо, словно бы устав от вспышки эмоций и... Плачет? А потом резко разворачивается, продолжая сражение с окном, совершенно забыв, что без магии его не отпереть сейчас.

Злость снимает так же быстро. Одной её слезы достаточно, чтобы устыдиться вспышки эмоций и вспомнить, что Джудит, возможно, чувствует себя преданной, после всего, что сделала. И она в своём праве ведь в каком-то смысле, это действительно было так.

- Джудит... - Так же тихо, с нотами горечи. Отложив волшебную палочку, Ремус подходит к ней со спины, тянет за локоть, чтобы развернуть. От её огорчения и самому горько. А ещё обидно и стыдно. Он ведь ещё даже ничего не сделал, ни к чему не пришёл, ничего не сказал, только пытался разобраться в себе. Ну вот и как быть в такой ситуации? Ведь, на самом деле, вопрос не в том, что хочет Ремус, а в том, как поступить будет правильно.

- Ты стоишь усилий и ты для меня важнее, чем страх. - Сложно выдерживать взгляд, сложно говорить, но и молчать нельзя. Уже поздно брать паузу для размышлений. Он думал очень много, у него было на это время ещё в Хогвартсе. Пытался разобраться в своём отношении к мечтательной когтевранке, столь внезапно ставшей важной частью жизни, в какой-то момент даже признал перед собой, что влюблён, как бы не хотел бежать от этого страшного чувства. И тем было сложнее. Оттолкнуть её безопасней для неё же и было бы правильно, так? С точки зрения сохранения жизни миссис Миллиган была тысячу раз права. А с точки зрения эмоций, ожиданий, разочарований? Что важнее, ведь эмоции можно пережить, остынуть, даже на самом деле возненавидеть. Но вдруг малейшая ошибка и её жизнь будет искалечена навсегда. Как можно с этим не считаться?

- Прости меня. - Ремус не скрывает горечи, говоря через ком в горле. Извиняется за всё сразу, искренне, не от неловкости или неуверенности. - Я до смерти боюсь сломать тебе жизнь. Ну, подумай сама, кто я? Обычный ботаник, который и с людьми-то толком общаться не умеет, у меня в голове не укладывается, что могу кого-то интересовать. - Невесёлый смешок - как отголосок едва не разразившейся, совершенно безобразной истерики недостойной гриффиндорца. - Я не знаю, как будет правильно, но и отпускать тебя не хочу. Ни прямо сейчас, ни вообще.

Девушка говорит, сопровождая реплики несильными ударами в грудь. Лунатик отводит взгляд, прикупив внутреннюю часть щёки, чтобы не вклиниться в этот поток. Пожалуй, скажи он "Да, примерно так и думал" - она его снова ударит, уже по-настоящему и будет права. Ну а как иначе? Она умная, интересная, красивая, совершенно замечательная. Сказать хоть что-то из множества эпитетов, легко прикладывающихся к Джу о себе Ремус не мог, а потому недоумевал до самого выпускного. Не исключал и того, что пошла с ним из жалости, так как не производила впечатление человека, заинтересованного в массовых мероприятиях. И пусть рациональное зерно в размышления тоже пробивалось - его слишком мало, чтобы сломить мнение о себе.
Лунатик знает, что может быть неплохим другом, надеется на это.  В его воображение это был максимум, на который он мог претендовать в отношениях с Джудит. До недавнего времени, пока ему не напомнили о рисках, возвращая в реальность.

Отводит глаза, когда она говорит о своей поездке и причинах, говоря всё что думает. И хорошо, Ремус благодарен ей за это, более того, ему нужно было услышать что-то такое, чтобы лучше понимать происходящее и не думать об одних только рисках. Жаль, только, что на смену злости пришли слёзы, видеть её такой непривычно и непонятно как поступить, как успокоить. Но, для начала, не мешать говорить, ведь однажды бы всё равно пришлось. Иначе не стоило и начинать, разойдясь после выпуска ведь если быть честным, однажды Лунатик всё равно пришел бы к упадничиским мыслям, миссис Миллиган лишь ускорила этот процесс.

- Ты умная и сделаешь большой вклад. И, уверен, сошлась бы с кем угодно, если бы хотела. А кроме того, ты пила, — кивок на россыпь осколков и мокрое пятно на ковре, — выпив люди не всегда действуют обдумано. - Ремус пожимает плечами, смотрит исподлобья, насупившись. Для него это было так же логично, как для Джу описанный ею порыв. Это уже после того, как она заявила о нем вслух, дав причинно-следственную связь, Рем может посмотреть на ситуацию и под другим углом, не просто помнить, но и от неё услышать, что она точно знает, с чем сталкивается, проведя время среди ликантропов.
Что, впрочем, не значит ещё решения всех проблем.

- Я медленно прихожу к каким-то выводам и решениям. Ты застала меня врасплох, на этапе взвешивания за и против. Это очень красивая история, делать только то, что хочешь, только она не про реальность. И я не пообещаю тебе, что не буду переживать о твоей безопасности или что не буду бесить тебя нерешительностью, знать как поступать, исходя только из своего хочу.

Если даже сейчас, когда даже не успел накосячить, одним своим "не знаю" он умудрился разозлить её так сильно, разве это уже не подтверждает, хотя бы, версию, в которой Джудит ищет что-то другое от отношений, ждёт что на месте Ремуса будет кто-то другой? Кто-то уверенный в себе и способный не метаться в размышлениях, точно знающий как строить свою жизнь. Разве дорожить кем-то достаточно для этого? И для готовности хоть в чем-то. Кому-то, возможно, и достаточно, но эта история явно не про Ремуса.

И, тем не менее, её приход сюда и правда показателен. Её эмоции показательны. Они лучше всяких рациональных выводов показывают, что, возможно, в этот раз со своим "хочу" стоит считаться. Хотя бы попробовать не отступить.

Лунатик делает глубокий вздох и за руку подводит Джу к кровати, чтобы та села. Абсент из её организма никуда не испарился, а вот эмоции схлынули. Ещё нужно принести ей хотя бы воды и найти подходящие слова. Если уж начали - нужно сказать и спросить всё. Быть может Джу и сама решит после разговора, что Ремус не то, что ей нужно. Он этого всё ещё ждёт, как не больно от возможности подобного исхода.

- Я не хочу тебе врать. Ты мне нравишься, Джудит. Очень нравишься, и если ты хочешь знать чего я хочу - то хочу остаться с тобой. Я тебя обидел, понимаю. Мои страхи и неуверенность не должны отражаться на тебе, только я всё ещё не могу тебе пообещать, что не будут. Если ты ищешь уверенность и решительность - то представляешь какого-то другого человека на моём месте.

Ремус говорит очень спокойно, даже немного обречённо, садясь рядом на краешек кровати. Вот прямо сейчас он сделал выбор, к которому, может, и не пришел бы, не случись короткой сцены, ворвавшийся в процесс подготовки. Возможно сделал его слишком поздно. Возможно, Джудит захочет уйти и больше не вернуться.

Эмоции Джудит — как неровный полёт метлы волной, то вверх, то внезапное пике и кульбит. А по остроте ощущениям так и гораздо тревожней, потому что метлу ты можешь проконтролировать, а как задашь вектор реакций для другого человека? Без Империо - никак, а с Империо и подавно не согласишься, ведь это бы перечеркнуло всякую ценность.
Она высушивает ковёр и собирает осколки обратно в бутылку при помощи заклинания. Выглядит при этом очень хрупкой, растерянной, расстроенной, так что Ремусу даже немного не по себе. А вдруг новой вспышкой эмоций, за этим спокойствием и расстройством последует что-то ещё хуже? А вдруг наоборот, она погаснет и замкнётся в себе, пусть даже и на какое-то время. Ей не в чем себя винить, это понимает Рем, в голову бы не пришло ставить вопрос таким ребром, но ведь не зря говорят, что люди судят по себе. Кто знает как для неё прозвучало сказанное и к каким выводам приведёт девушку...

Она и говорит. С новым порывом, отрицая часть сказанного Ремусом и извиняется. А потом ведёт к тому, во что очень сложно поверить, даже если не сомневаешься, что тебе не лгут. Это вызывает очень смешанные эмоции. Вины, волнения, сожаления за собственные слова, ведь теперь Джу едва сдерживает слёзы, это видно, и, что хуже, из-за него.
Держит за руку и прячет лицо, упираясь в плечо. Вот прямо сейчас усталость от высказанного очень помогает, потому что сил смущаться нет.

- Что ты, что ты! - Дёрнув головой, Рем едва ли не руками машет, словно бы это помогло бы ему быть более убедительным. - Это ты меня прости. Я не хотел тебя расстраивать. - Говорит уже тише, легко придерживает Джуди за плечи, пытаясь заглянуть в лицо. Как было бы хорошо, если бы в дальнейшем подобной ситуации не повторилось и ей не пришлось бы плакать из-за него. Жаль, что и сам понимаешь, на сколько этот шанс зыбкий, разве что оказалось поссориться с девушкой это ещё не конец света и даже не конец общению, можно в этот же день прийти к попытке понять друг друга.
- Спасибо, что пришла. И вообще за всё. - За то, что не оттолкнула раньше, за то, что хочет помочь, за то, что ей не безразлично, даже если Ремус не понимает, как так вышло и что она в нём нашла. Сложно не ценить такие вещи. Ещё сложнее не попытаться сломать их из страха и опасений, потому что будущее неоднозначно и полно грядущий опасностей. А ведь есть ещё надвигающаяся война, о которой не следовало забывать.
Поцелуй горьковат, с привкусом абсента. Лунатик обнимает девушку, стараясь не думать, а вдруг ему бы сейчас следовало, наоборот, отойти и не вторгаться в личное пространство огорчённого человека. Но если она разозлится и попытается ударить — это будет даже хорошо, злой её видеть, всё же, легче.

От внимания не ускользает и то, как Джу назвала свою мать по имени. Едва ли она сейчас сильно рвётся домой.

- Хочешь остаться? Мне ещё до утра с этим сидеть, так что не помешаю тебе спать, — кивок на рабочий стол, заваленный конспектами.

- Я попрошу маму, она принесёт тебе во что переодеться, и, наверное, ты хочешь есть... - Следующая мысль уже в том, что лучше бы матери не видеть Джу в таком состоянии. Девушка очень нравится ей, и если она решит, что Рем её обидел - и правильно, в общем, решит - не миновать ещё одной грозы.

- Конечно, одну минуту, - Ремус кивает, отводит взгляд, запоздало смутившись и идёт к шкафу. Джудит ниже и комплекция у неё хрупкая, даже в сравнении с далёким от больших габаритов Ремусом, но всё равно она явно будет тонуть в его одежде.
По недолгому размышлению комплект из чего-то подходящего под описание "удобно" был подобран и выдан Джуди. Та уже не выглядит такой расстроенной как раньше, это хорошо, и идёт в ванную, обещая что её не заметят.
На это Лунатик только плечами пожимает, решив не вмешиваться. Было бы проще сказать, лучше так, чем сюрприз среди ночи или утром, если кто-то вдруг войдёт, но если Джуди хочет тайны - пожалуйста, от Лунатика не убудет.

Пока Джу отсутствует, Рем успевает заварить чай, поставив его на тумбу у кровати и найти в холодильнике пару бутербродов, заботливо приготовленных мамой, на случай если сын-ботаник, как обычно посвящающий всё время учёбе, захочет перекусить. Всё это отправляется на тумбу у кровати, а Лунатик занимает место за рабочим столом, находя абзац, на котором закончил чтение и берясь за перо, чтобы продолжить вести конспект.

- Прекрасно, - рассеянно отзывается Лунатик и только потом переводит взгляд на вернувшуюся девушку. Одежда ей и правда не по размеру, от того Джудит выглядит ещё более хрупкой. - Я бы сказал, что тебе идёт, но это, наверное, очень странная похвала.
Джуди, тем временем, подходит к нему совсем близко, со спины. От касания к шее по коже пробегают мурашки и Рем очень рад, что из освещения в комнате сейчас только ночник. Ему точно нужно готовиться всю ночь. Точно готовится всю ночь. Только готовиться, а Джудит нужно меньше пить и поспать.

- Там еда. - Не оборачиваясь, ткнул пальцем в нужную сторону Рем, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимость и делая вид, что ничего он не смущён близостью красивой девушки у себя в спальне посреди ночи. Только сейчас до Лунатика начало доходить на сколько это странно и что могут подумать родители и вообще кто угодно. Джудит может ещё и расстроиться утром, ведь девчонки постоянно расстраиваются, когда решают, что кто-то о них что-то не так подумает.

- И чай... Поешь, пожалуйста. Мне действительно нужно готовиться всю ночь, скоро уже итоговые экзамены, для меня очень важно сдать их идеально, быть в числе лучших, чтобы никто не сомневался в моих способностях. - Да, это хорошее объяснение, с точки зрения Ремуса, и оно, что не маловажно, совершенно правдивое. К тому же Джуди ведь тоже близка к учёбе, наверняка для неё понятна такая мотивация.

Хоуп Люпин проснулась в прекрасном настроении. Это утро должно было быть спокойным и непринуждённым, проведённым без домашних хлопот или возни с документами о купле-продаже. Возможно она даже встретится с подругами на соседней улице, обсудить последние новинки одежды. Заодно для Лайлелла и Ремуса что-то присмотрит. Их халаты, гордо величаемые мантиями, конечно, презабавные, но ведь в нормальной одежде ходить гораздо удобней. Хотя бы дома и по улицам. А у себя на работах пусть хоть в платья одеваются, ей все равно. Хоуп считала себя демократичной женщиной с взглядом лишенным предрассудков. Сложно их сохранять, когда твой муж волшебник, а сын оборотень, но ещё она считала себя заботливым человеком и хотела, чтобы близким ей людям было комфортно.

Девять утра - довольно позднее утреннее время, обычно к этому часу Лайлелла дома уже нет (он и ушел, не нарушая стабильности графика), а сын спускается к завтраку, даже если засиделся за своими книжками. Покорно съедал яишницу, пил кофе, целовал Хоуп в щёку и шел обратно готовиться к экзаменам. Миссис Люпин, в свою очередь, не мешала ему, ведь мальчик так хотел чтобы его взяли на работу именно среди магов, словно бы это раз и навсегда определило его, но когда он не спустился, нарушив привычный уклад вещей, Хоуп решила проверить, всё ли в порядке.

Тихо поднявшись на второй этаж и надавив на дверную ручку, женщина заглянула внутрь, на несколько секунд застыв изваянием самой себя. На её лице можно было отчётливо прочесть удивление, даже шок, потому что Рем был не один. Сын крепко спал, а рядом с ним спала девушка с очень знакомым лицом. Та самая, которая была у них в гостях и присылала открытки, стоящие сейчас на каминной полке в гостиной.

Спустя несколько секунд, Хоуп закрыла дверь и не говоря ни слова пошла обратно, ставить кофе, гадая, рискнёт ли Джудит спуститься или сбежит, ведь она явно проснулась и заметила, что их застали.

Джудит рискнула. Девочка уже была одета в собственные вещи и выглядела так, словно бы не проснулась пару минут назад. Какая умница.

- Доброе утро Джудит, рада тебя видеть. - Хоуп оборачивается к девушке, приветливо ей улыбаясь, стараясь оставаться невозмутимой. Джуди нервничает, говорит сбивчиво, ну а кто бы не нервничал. Поверить в её слова легко, ведь Хоуп знает своего сына. А вот то, что она пришла поздно ночью именно к нему - уже показательно и даже радует миссис Люпин.

- Ты не переживай. Мне главное, чтобы вы были осторожны... Что бы вы не делали. Хочешь кофе? - Женщина лукаво улыбается, намеренно делая небольшую паузу между репликами, смотрит с прищуром, ожидая, какая последует реакция.

- Спасибо за открытки, они чудесные. Расскажешь про свою поездку? Ремус упёрся, что это тайна, как будто бы я могу кому-то рассказать и мне поверят. - Хоуп смеётся, жестом предлагает гостье присесть и сама садится за другой край стола.

- Конечно не делали, я тебе верю, - Хоуп говорит всё тем же многозначительным тоном и лукавой улыбкой. Отчасти, ей просто нравилось смущать девочку, как и нравилось смущать сына. И уж тем более нравилось стать чуть более причастной к его жизни, застав такой миг откровенности.
Ребята просто спали, Хоуп верила, но всё равно откровенности, так как в их время, уснуть в постели другого парня или с гостьей - это уже большой шаг, о котором не станешь рассказывать другим, если только вы не помолвлены. Не родителям. Хоуп куда меньше была бы удивлена, застань Ремуса внизу на диване, но о том, почему он не оставил девушке возможности не испытывать неловкости сейчас они ещё поговорят позже. Скорее всего Рем просто не подумал, ну а Хоуп, как заботливая мать, обязана ему рассказать, чтобы в следующий раз он мог показать себя с лучшей стороны.

Кофе вскипает и женщина разливает его по чашкам. К этому моменту и Джудит, кажется, немного отошла от пережитого смущения и заняла место за столом. Улыбается, кажется, рада сменить тему и привезла из поездки массу впечатлений. Даже показывает фотографии, поделившись, что сделал их тайком.

- Я никому не скажу, - Хоуп подмигивает, принимая фотокарточки и рассматривая местность. И правда очень красиво. Место где-то вдалеке от цивилизации, это сразу бросается в глаза, но и не удивляет, за время замужества женщина уяснила насколько это нормально для магов.
Джудит, тем временем, рассказывает дальше, говоря чем занималась и вот тут настаёт время Хоуп испытать спектр эмоций. Сперва страх - Миллиган знает о том, что сын болен, и вторая - неверие и надежда, ведь Хоуп всегда утверждали, что помочь нельзя, даже магия бессильна перед таким недугом.

Фотокарточки падают на стол, улыбка на красивом женском лице сменяется печалью и серьёзностью, такой же, какую Джудит могла наблюдать в исполнении Ремуса, когда тот уходил глубоко в свои мысли. Всё же, они были очень похожи, и даже были бы близки, не вбей он себе в голову, что обременяет собственную мать своим существованием.

- Мне говорили, что это невозможно, - негромко откликается, не отводя взгляда от девушки. Та, похоже, не шутит, и говорит о ликантропии как о чём-то будничном, не так, как это делает Лайелл. - Может быть я зря считала волшебников, хм... Извини, мне всегда казалось, что маги застряли где-то в средневековье и не видят мир вокруг, никак не развиваются, когда жизнь кипит и бежит вперёд.

Тонкие пальцы выделяются на фоне тёмной деревянной столешницы молочным оттенком, постукивают задумчиво аккуратно стрижеными ноготками, отбивая неведомый ритм.

- Я поражена, извини. Ремус сам сказал тебе? На сколько я знаю, он теперь не скрывает, что оборотень, - Хоуп не пытается подбирать слова, говорит как есть, упоминая регистрацию, о которой знала примерно также мало, как и о работе Министерства Магии в целом. 
- Тестирования, это значит, что работа не закончена? Значит - ты учёная! - Улыбка возвращается на лицо, всё ещё немного печальная, но вполне искренняя. Приятно знать, что не всё так страшно, и неутешительные предсказания мужа это не совсем правда.

- Я помню, ты говорила, что хочешь посмотреть мир, побывать в Австралии, не передумала? Скажи, кто вы с Ремусом друг другу? - Хоуп задаёт вопрос в лоб, внимательно наблюдая, думая, что сможет распознать неправду, если всё так неожиданно сформулировать. Ремус не распространялся о своей жизни за пределами дома, очень мало рассказывал о друзьях и ещё меньше о Джудит, уходя от вопросов про отношения.  Но ведь Джу пришла ночью именно к нему, это или связано с исследованиями, о которых она сейчас сказала, или их связывает что-то большее, чем дружба.

Джудит говорит об исключении, человеке, который не ставит крест на тех, кто отличается от него и чем-то это похоже на сказку о добре и зле. Странную сказку, ведь жизнь не чёрная и белая, но когда дело касалось магии и чуждого ей мира, представителя которого она избрала в спутники жизни — именно таким всё и становилось. Упрощённым, а от того, оторванным от реальности, не совсем настоящим, но и не менее пугающим, как и не менее завораживающим. Больше пугающим.

Женщина кивает, в ответ на слова, никак не комментирует. Ей ещё понадобиться время, чтобы переварить всё это и принять новые факты о реальности. Пусть даже хорошие. Слушает дальше, как Джудит сама догадалась обо всём (странно, что таких было мало), и как она решила немного скорректировать свою жизнь в пользу открытий. Замечательная девочка, что тут сказать.

Зато вот на вопросе запинается и снова теряется, мечась между двух полярностей, от уверенности, к подростковой застенчивости.

- Так и знала, — кивает с мягкой улыбкой, вслух подтверждая свои догадки. В отличие от ликантропии, эта тема была для Хоуп лёгкой и понятной, хотя бы потому, что она была в том же возрасте и знала, каково это. Потом меняется в лице, добавляет. - Он тебе ещё ни раз скажет, как ты достойна большего и как он не хочет тебя обременять. Он это даже мне говорит, представляешь?! Вбил себе в голову, что если оборотень, то пора поставить крест на жизни, ещё и... а, неважно, извини. - Хоуп качает головой, не скрывая некоторого раздражения. Прикусывает язык, едва не бросив раздраженную реплику о Лайелле. Она искренне его любит и поддержит, но за то, что тот поддерживает в сыне эту тягу закрываться от мира всё равно злится.
- Знаешь, я видела как у него горели глаза когда сова приносила письма от тебя, и как он меняется, если удается вытащить из него хоть какие-то подробности о вашем общении. Сдаст ещё свои дурацкие экзамены и снова начнет обращать на мир вокруг.

Фыркнув, Хоуп возвращает фотографии, берясь за кофе, сверлит взглядом черноту жидкости, словно бы там заложены ответы на вопросы, думает.

- Не буду лезть в ваши отношения, вы уже достаточно взрослые, чтобы обойтись без контроля, да и кто в восемнадцать слушает старших, - Хоуп нежно улыбается, поднимая взгляд на девушку, отмечая, как Джудит похожа на неё саму в юности (не зря говорят, что юноши выбирают себе избранниц похожих на своих матерей). - Я очень благодарна тебе за усилия и то, что ты делаешь для него. И надеюсь, у вас всё получится, ты мне очень нравишься, Джудит. Не только потому, что в какой-то момент я отчаялась увидеть в нашем доме девочку, — Люпин шутит, чтобы разрядить обстановку, сама со своей шутки и смеётся, потом вскакивает со стула и идёт к холодильнику. Завтрак все ещё нужно было готовить.

- Будешь яичницу и тосты!? Ты наверняка голодная! - Хоуп скорее утверждает, тут же принимаясь за дело. Продолжает болтать, без какого либо напряжения поддерживая беседу.

- Ты сказала, что вчера пришла очень поздно. Я не слышала, чтобы кто-то входил... Что-то случилось, что-то срочное?

"Скорее вбили", мысленно повторяет за Джудит Хоуп, кивает, не собираясь отрицать реальности. К чему оправдания и самоубеждение, к чему делать вид, что, в том числе и она, не приложили руку к имеющемуся результату. Хоуп ведь тоже нужно было время, чтобы привыкнуть, понять и принять, что сын опасен всего некоторые моменты в месяц. Сперва он становился более раздражённым и агрессивным, более активным, из жизнерадостного мальчика превращаясь в озлобленную версию себя, а потом страшно выл по ночам и пытался выбраться из запертого помещения. Хоуп слышала каково это всего один раз. А уж увидеть ей и вовсе не позволи. Потом Лайлел всегда колдовал, чтобы звуков до неё не доносилось. Объяснял, что это нормально и что оборотни перед полнолунием более раздражительные.
После этих дней сын был истощён и несчастен, от этого разрывалось сердце и уже скоро Хоуп привыкла и почти перестала бояться неизвестности. Для себя и вовсе решила, что это чем-то похоже на женский организм с его перепадами настроения. А спустя время уже бы не поверила, что этот чудесный ребёнок, нападёт на неё, даже если они окажутся вместе во время полнолуния. Тихий, послушный, так похожий на неё и так резко закрывшийся даже от неё, по началу боясь самого себя, а после ожидая упрёков, хотя видит Бог, ни разу Хоуп вслух не сказала Ремусу злых слов, связанных с его болезнью.
И, всё же, она сделала недостаточно. А муж, как не желал он сыну добра, тысячу раз рассказывая, как общество относится к таким волшебникам и как важно держать всё в секрете, не способствовал здравым мыслям в голове подрастающего мальчика. Особенно ярко это контрастировало с визитом мистера Дамблдора в их дом, убедившего, что Ремусу нужно учиться в школе и необязательно жить затворником, планируя свою жизнь с учётом лунных ночей и сохранения тайны.
Лайелл оказался не совсем ошибся, ведь о тайне Ремуса узнали. Сперва трое, теперь эта девочка, и никто из них не спешил убегать от Ремуса как от прокажённого. Значит не всё так плохо в волшебном мире. Теперь вот и вовсе информация официально известна и это не помешало сыну пробоваться на какую-то там их работу. В чём-то, может, всё развивалось даже лучше, чем в мире обычных людей. Не волшебники ведь тоже настороженно относятся к тем, кто от них отличаются, особенно если это неизлечимые болезни. Было бы странно это отрицать, разве что тайну сохранить проще и никто не ждёт от таких людей полной изоляции. По крайней мере официально.

Хоуп снова кивает на слова об экзаменах, не удерживается от того, чтобы ребячески закатить глаза. Женщина и в юности и сейчас не особенно любила учиться и думать про оценки. Искренне считала, что подача и знание именно своей области обеспечит тебе путь вперёд. Вот она никогда не училась хорошо, но ведь смогла найти работу, с которой, даже останься она одна, не пропала бы. И не бросила её, даже когда вышла замуж, хотя муж зарабатывал хорошо. Но не хотела возиться с обменом денег и переезжать куда-то, где будут одни только волшебники.  Они остались жить в обычном не магическом квартале из-за неё и, возможно, не настаивай она тогда на этом - оборотень не подобрался бы к их дому...

Разговор строился легко, Хоуп нравилась эта беседа и юная гостья. Милая, скромная, спокойная и очень здраво мыслит. Ну как ей не симпатизировать? Она даже предлагает свою помощь в приготовлении завтрака и Хоуп, хоть и может отлично справиться сама, кивает с улыбкой. Грешно не принимать помощь, когда она от искреннего порыва.

Потом девушка отвечает на её второй вопрос, прячась за чашкой кофе. Меняется в лице, явно не ожидав его, нервничает, что не укрывается от взгляда женщины, привыкшей жить со скрытным подростком и читать его эмоции с малейшего из изменения.
И сама меняется в лице, слушая рассказ Джудит. Она понимала миссис Миллиган, как это не печально. И понимала Джудит, ставя себя на её место, представляя  разозлилась бы, попробуй родители помешать ей, из кроткой нежной, всегда улыбчивой принцессы сразу превращаясь в фурию, готовую бороться за своё счастье. Чуть улыбается, услышав что девушка пробралась в окно. А на первый взгляд и не скажешь, что эта милашка способна на такие фокусы. Впрочем, юность способна на многое, не стоит её недооценивать. И уж точно юность способна попрать любые запреты.

- Как отреагировал на это Ремус? - Конечно же Хоуп спрашивает об этом, пользуясь случаем, как иначе, потом качает головой, отложив яйца на блюдце и подсаживаясь ближе к девушке. Без какого либо стеснения или опасения вторгнуться в чужие границы накрывает ладони своими, смотрит с нежностью и сочувствием.

- Тебя это, должно быть, очень разозлило? - На самом деле, Хоуп утверждает, с мягкостью в голосе отзываясь Джудит. - Я бы взбесилась. Она тебя любит и волнуется, вот и попыталась тебя защитить, ты же это понимаешь? - Странно защищать незнакомую женщину, которая, к тому же, вторглась в жизнь и её сына тоже. Но нужно быть честной и как поступила бы сама Хоуп, живи она со всеми знаниями о магии и её тонкостями с детства, не считай предрассудки и страхи глупостью, только потому, что для неё мир так и остался чужим рассказом из толстой книги про волшебные замки и могущественных колдунов.

- Воспитывать тебя и запрещать что-то уже поздно, но наверняка она желала тебе добра. - Нет, призывать идти и мириться с матерью Хоуп не станет, такие вещи тоже должны происходить своевременно и не от чувства вины.
- Не хочу сказать, что она поступила правильно, просто это нормально беспокоиться о тех, кого любишь и защищать их как умеешь. Значит, ты убежала из дома, правильно? А что собираешься делать теперь? Если твоя мама такая, что может всё узнать первой, думаешь она не сможет тебя найти? Вы с ней близки, она сможет? И что сделаешь, если найдёт?

Хоуп спрашивает не просто так. Во-первых, ей интересно больше узнать про семью девушки, с которой встречается её сын, а во-вторых, чтобы Джудит могла рассказать. К тому же, пусть они виделись с ней всего пару раз, Хоуп было не всё равно. В силу обстоятельств и всех деталей, она хотела помочь девушке, отлично зная, как это тяжело, если в семье разлад и ссоры.

Женщина за столом внимательно слушает свою юную собеседницу, кивая словам, не спеша осуждать или учить её. Ей было с чем поспорить, просто в силу и другой точки зрения. Требовать, кричать, не спрашивать - всё это может быть очень обидно, но ещё не делает из её матери чудовище, которое хочет лишь контролировать своего взрослого ребенка. Но не ей говорить об этом. Дело Хоуп Люпин поддержать девушку, потому что именно в этом она сейчас нуждается. Чуть качает головой на словах о месте проживания, выбранного Миллиган, улыбается, собираясь что-то ответить, но вместо этого переводит взгляд на дверь.

- С добрым утром, милый. Завтрак скоро будет готов, садись. - Вернув Джудит взгляд и нежно ей улыбнувшись, Хоуп как ни в чем не бывало поднялась со своего места, возвращаясь к яичнице. Она тактично не продолжает начатый разговор, решив не смущать обоих детей, ведь то, что ты можешь сказать наедине может быть гораздо сложнее при свидетелях. Даже если вы друг для друга нечто большее. Всё же, она не подружка ребятам, она мать Ремуса и это играет свою роль и для него, и для Джу.

Ремус садится за стол, переводя взгляд с матери на Джудит, пытаясь оценить обстановку. Очевидно, он вмешался в разговор, оборванный с его появлением, а теперь немного жалел, что сразу вошёл на кухню. Подслушивать просто, но что-то внутри не даёт расслабиться, он слишком привык держать свою жизнь в тайне от родителей, на сколько это возможно, чтобы лишний раз никого не беспокоить.

- Доброе утро... - Медленно и негромко отзывается. К счастью, недосып отлично способствует притупленности эмоций и реакции можно списать на нормальную утреннюю заторможенность человека, который уснул к утру.

А ведь в какой-то момент Рем даже подумал, что ему приснился странный сон. О том, как чуть было не испортил всё, а, может, и испортил, струсив оттолкнуть девушку и, тем самым, подвергая её опасности.
После того как Джудит легла, он очень старался сосредоточиться на материале, пока не услышал мерное сопение. Чем-то это напоминало спальни в школьной башне, когда завесившись пологом, под свет люмоса штудируешь учебники, время от времени слушая, все ли спят, опасаясь помешать. Привычное чувство, а потому легко располагающее к не менее привычным действиям. Так что ближе к утру, когда за окном темнота сменилась серостью, разрезаемой тонкими лучами едва рождающегося солнца, Рем успел не только отвлечься от переживаний, но и устать достаточно, чтобы не подумать о необходимости спуститься вниз и спать на диване. Просто завалился рядом, без всякого подтекста, мысленно перебирая составляющие магических формул. А когда проснулся и не обнаружил в комнате никого, не сразу понял, что случилось.

На реальность событий натолкнула собственная одежда, аккуратно сложная на краю кровати. Неужели Джудит ушла? Выбралась через окно, точно так же, как явилась сюда. А открыв дверь, выйдя из-за полога заглушающих звуки чар, понял, что Джудит ещё в доме.
Тихие неразборчивые голоса из кухни указывали на беседу девушки с его матерью, от чего Рем похолодел.
Нет, его мама хорошая женщина, она не обидит Джуди, но страшно представить, что может прийти ей в голову. А ведь они просто поговорили. Пожалуй, Ремусу было сложно и просто привыкнуть к мысли, что у него вообще могут быть отношения с девушкой, а уж чтобы с родителями об этом говорить...

- Всё хорошо? - Вопрос адресован к обеим сразу. К Джу, не мучит ли её похмелье, к маме, не шокирована ли она гостями, и к каждой из них, о чём они говорили.

- Ты же не думаешь, что я съем Джудит? Но ты мог бы и предупредить меня, что ждёшь гостей, я бы испекла пирог. Знаешь, сын, ты уже взрослый и тебе не обязательно от меня скрывать, что с тобой происходит, - Хоуп беззаботно щебечет, через плечо поглядывая на обоих ребят. По её интонации сложно сказать, шутит она или решила попенять сыну за скрытность.

- Бери пример со своей девушки. - На этом месте Рем застыл, с ужасом глядя на мать - она знает! Запоздало осознавая, на сколько это очевидный вывод, потом переводит взгляд на Джуди, оценивая её реакцию. Хоуп, тем временем, продолжает беззаботный монолог, чуть заглушенный шкварчанием масла на сковороде. - Мы отлично поладили, правда, милая? Обязательно с тобой ещё пошепчемся, я очень о многом хочу расспросить.