...Я спросил: "Туалет здесь?". Спугнул аврорскую крысу... Хозяин заведения, Фрикс, наставил на меня палочку, говорит: "Что ты здесь вынюхиваешь?". Понял, видимо, что что-то тут не так. Я говорю: "Понял, не здесь". Притворился пьяным, пошёл на выход. Но до этого наложил на него Инкарцеро, и Заклятье забвения — но я же не мастер в ментальных чарах. Я понял, что меня могут запомнить, решил, что надо облечься в форму, пошёл в переулок накинуть мантию и скрыть лицо маской. Но вот что я не заметил, точнее, слишком поздно заметил, так это медальон в его руке. И когда я вышел, он вызвал авроров...

Я вернулся, потому что нельзя было оставлять свидетеля, и, по-хорошему, его надо было допросить, узнать, как давно он сливает мракоборцам информацию, что они знают... Припугнуть, а лучше убить, но когда я вошёл, начался переполох, и стоило мне зайти в коридор, где я оставил Фрикса, в бар ворвались авроры. Их... как минимум было четверо, а я же один, хоть и с амулетами. Я только убедился, что Забвение сработало, и вынужден был отступить дальше по коридору, завязалась битва. Посетителей выставили, в коридорах темно — кто-то активировал делюминатор, только заклятья сверкают, и я чувствую, как на моей груди что-то приняло удар и разломилось. Я думал, это оберег, но это был парный кулон, как тот, что я дарил мисс Бэгнольд, для связи. Потом... стена треснула, посыпалась штукатурка — они хотели заблокировать меня Бомбардой Максима, но я прорвался к чёрному входу. Почти успел выскочить, как меня нагнало Заклятье лихорадки. Остальные удары смягчили амулеты, а это пробило защиту, я не успел поставил Отражающее, выскочил уже на ватных ногах, голова шла кругом.

А у чёрного входа сторожили двое. Я понял, что выхода у меня нет, нужно его устранить, и я даже не успел подумать. Этот неказистый такой был, губастый, лопоухий, на вид едва старше меня. Упал в руки товарища, тогда я аппарировал. В считанные секунды, был волшебник, а теперь только тело. Там меня и накрыло. Не помню, как... как оказался дома...

Рука, которая только что держала перо, оказывается пустой перед взором Бертрама. Туман рассеивается, и в покое собственной комнаты он видит лицо Эдит, на коленях которой лежит головой. Обри понимает, что часть того, что писал в горячке, бормотал вслух, но шквал спутанных мыслей и поднятых со дна чувств не даёт ощутить в полной мере реальность ситуации.

— Как ты узнала?.. — спрашивает сквозь слои ваты, будто бы окутавшие разум. И смех, и плач, и ворох непрожитых воспоминаний лишённого жизни молодого волшебника накрывают, подобно гигантской волне, снова и снова обрушивающейся на город. Весь его энергетический потенциал, вся его жизнь оказались в один миг высвобождены из тела и свалились на Берти, как ураган. Ты протягиваешь руку и срываешь стебель, и что-то внутри навсегда мертвеет.

— Они хотели быть как боги, — произносит Бертрам и разражается безумным хохотом, на глазах выступают слёзы. Невесомое тело пышет жаром, дрожит в руках мисс Бэгнольд. Кажется, по нему попали ещё чем-то, но сейчас это не имеет никакого значения. Берти стягивает со лба тёплое от его жара мокрое полотенце, стягивает с шеи шнурки с амулетами, извлекая их из расстёгнутого на шее ворота. — Пить... Хочу пить.

Отредактировано Bertram Aubrey (2023-08-12 16:22:37)

В её объятиях так хорошо, так невесомо... Хотя смерть тянет костлявые руки и хватает за плечи — а они горячие, как только что из огня. Берти делает два больших жадных глотка, и девушка убирает стакан. Зубы клацают, и Берти разражается очередной порцией безумного смеха.

— Эдит... Я так соскучился. Дай тебя обнять, — он тянет руки и пригибает хрупкие плечи к себе. Потом улыбка сползает с лица.

— Я бредил, да? — Обри вдруг спохватывается, подскакивает. На нём сплошная мантия Пожирателя Смерти, маска лежит рядом. Лицо бледнеет, даже болезненный румянец сходит. — Я... я всё объясню... Дьявол!

Он ругается, стучит кулаком по полу в негодовании.

— Эдит, ты должна понять. Идёт война, Эдит, невозможно не занять сторону. Это ради нас, ради нашего будущего...

Бертрам смотрит в красивые сине-зелёные глаза, не рассчитывая найти понимания.

— Я люблю тебя. Я так люблю тебя, Эдит Бэгнольд, — и он снова обнимает деву, крепко сжимая в горячечных объятиях.

Отредактировано Bertram Aubrey (2023-08-19 22:57:05)

— Эдит... — он успокаивается в крепких тёплых объятиях, но эмоции нахлынывают — эмоции не его, парня, которого он заавадил. — Эдит. Я убил человека. Такой губастый, простак, он точно только закончил Школу, как я, Эдит...

Ложась обратно и вдруг обнимая её за талию, утыкаясь лицом в живот, Бертрам начинает плакать. Лихорадка не оставляет его, не оставляет шанса сохранить хладнокровие. На несколько минут рыдания схватывают волшебника, пока слёзы не заканчиваются. Тело перестаёт трястись, по крайней мере, так крупно и навзрыд.

— Прости. Ты не должна была этого всего знать. Ты ведь должна быть в безопасности, — и он вытирает манжетой её лицо, словно это девушка сейчас плакала, а не он сам.

Этаж под самой крышей не просматривается с ближних домов, если не применять специальную технику, и на этот счёт Берти спокоен. Он не спокоен только по поводу того, что его любимая Эдит теперь знает, чем он занимается и за кого сражается.

— Я обещаю, тебя никто не тронет. Они не посмеют даже прикоснуться к тебе, — пальцы блуждают по красивому лицу, гладят.

Разрезанная японским мечом надвое подобно слизняку сущность воет внутри. Эдит теперь знает всё о нём. Станет ли она молчать?

— Пожалуйста, не говори моей семье. Родители не должны знать.

Вихрь снова поглощает разум, окутывая тёмным небытием. Бертрам борется изо всех сил.

— Знаешь, не помешал бы сейчас холодный скотч... Парочка сконов с яблочным джемом и карамельной начинкой. И обязательно в шоколаде с орешками. ... Я так соскучился по тебе... Не видел тебя почти три недели. Мисс Бэгнольд, я считал каждый день! Дьявол... Мне нужно доложить мистеру Ле... Мне нужно срочно доложить, пусти меня, пожалуйста, мне нужно идти!

Она говорит какие-то утешающие слова, его разум то погружается в мягкую негу, то возвращается в огонь. Но и в забвении покой не наступает: зелёные вспышки, надгробия, рыщущие всюду авроры... Он прижимается к её груди, он порывается встать и отправиться к патрону, девушка изо всех сил держит трясущиеся от озноба плечи. Потом сознание Бертрама отключается в ласковых руках, и следующие четыре часа он бредит. Замолкает только под утро, когда действие заклятия заканчивается, и где-то два часа спит крепким сном. Просыпается уже в своей постели, чувствуя себя совершенно здоровым.

Время на часах показывает половину шестого. Обнаруживая Эдит, ютящуюся на краешке кровати в одежде, Обри хмурится, с трудом вспоминая вечер. Сны путаются с явью, и не оставляет ощущение, что произошло нечто непоправимое. Он убил человека, и ощущение расшатавшейся оси мироздания где-то внутри существа Берти до сих пор не даёт ощутить почву под ногами, сотрясает самую душу. Испытывая небывалый приток сил, всё ещё мутный от необъяснимой эйфории, молодой маг встаёт с постели как можно осторожнее, не желая потревожить сон девушки.

Мисс Бэгнольд просыпается встревоженно, когда Берти варит кофе. Волшебник оборачивается на звук и растягивает губы в улыбке. Разливает кофе по двум чашкам.

— Проснулась? Ещё рано, ты можешь ещё долго спать.

Его беспокоит один вопрос, и когда Бертрам понимает, что Эдит всё-таки решила встать, он говорит:

— Спасибо, что позаботилась обо мне... — маг кивает на маску, и взгляд отражает глубокую невыразимую признательность. Но о таких вещах не говорят вслух. — В меня попали Лихорадкой, мне снились кошмары. Я что-нибудь говорил?

Отредактировано Bertram Aubrey (2023-08-23 02:04:05)

Заботился ли так о Берти кто-нибудь, как эта девушка заботится о нём? Конечно, родители в детстве не обделяли его заботой, но приняли бы они его теперь, узнай, что он Пожиратель Смерти? Бертраму никогда не найти никого лучше Эдит, никого ближе Эдит. Она настоящая спутница, искренне любящая и верная (и от этого больней). К счастью, он не напугал её излишними откровениями этой ночью...

Наливает кофе он сосредоточенно, молча, отвернувшись к плите.

— О слизнях и водомерках... — в памяти живо всплывают фрагменты снов, недалёких от реальности, и слова звучат медленно, задумчиво. — Не припоминаю.

Бертрам поворачивается к столу с чашками, ставит одну перед Бэгнольд и садится рядом, старательно улыбаясь.

— И что же это за теория?

Нет, он верит ей. Отключившийся от сознания разум и не такое может выдать. Он верит ей безусловно, всеми фибрами сердца. Эдит смеётся, рассказывая, и Берти улыбается, глядя на неё. Потом взгляд блестящих со сна глаз становится серьёзным, пристально упирается в весёлые глаза девушки.

— Я вчера был на опасном задании, Эдит. К счастью, всё закончилось хорошо. Но, боюсь, я не смогу сегодня провести с тобой вечер. Хотя мне бы очень этого хотелось, — он взял в ладони руку мисс Бэгнольд и склонился к ней. — Я рад, что ты не осуждаешь меня. Думаю, понимаешь, почему я не хотел тебе говорить. Но скоро всё закончится, и в Британии настанет порядок и спокойствие. Тебе не о чем беспокоиться.

В Британии настанет спокойствие и порядок, только чего они будут стоить? Бертрам уже чувствует, как Тьма запустила в него щупальца, вытесняя и уничтожая светлые переживания и внутренний покой. Каким будет его "завтра"? Каким будет "завтра" он сам?

Кофе получился насыщенный и горький. Наверное, иначе и невозможно после того, как ты применил Аваду. Варка не может не отразить последствий, состояния души. Это закон алхимии — что внутри, то и снаружи. Бертрам едва заметно морщится. Потом улыбается снова:

— Но до вечера ещё много времени, и весь день в нашем распоряжении. Если мисс Бэгнольд не желает отоспаться, то я готов выслушать любые другие пожелания.

Отредактировано Bertram Aubrey (2023-08-27 15:22:52)