Не очень сильно люблю март. Серьёзно. Вечно мокро, ветрено, и всё время кажется, что вот-вот заболеешь чем-то мерзким. Типа простуды, только в моральном смысле. Когда голова болит, а ты ещё ничего не сделал. Но День святого Патрика - другое дело. Праздник, где можно нажраться без повода и выглядеть уместно. Зелёные шапки, зелёные усы, зелёное пиво - зелёное всё, кроме настроения. Оно у меня стандартно - золотисто-прекрасное.
Шаги по брусчатке хлюпают, как жаба по болоту. Слизь под ботинками, люди вокруг орут, будто нашли клад с клеверами. В руках - мантия, которую я сбросил ещё на выходе из Хогвартса. На мне зелёная рубашка, ремень с пряжкой в форме котла и шарф факультета, завязанный в какой-то пиратский узел. Выгляжу, как идиот, но зато тематически. Праздник же.
Хогсмид гудит. "Метлы" переполнены, "Кабанья голова" выглядит подозрительно пустой снаружи, но это ловушка. Все нормальные люди уже внутри. Я вваливаюсь в паб с видом человека, который пришёл делать выборы - между сливочным, вишнёвым и чем-то на спор, что горит и пахнет дрожжами. И тут понимаю, что выборы уже сделаны за меня.
Нарцисса Блэк. Она сидит в дальнем углу. Ни маски, ни игры - просто она, настоящая, без школьной мишуры. Локоны те же, взгляд не тот. Или это я не тот. Тогда - смотрел издалека, не в силах даже подойти. Сейчас всё иначе. Она не школьница. А я уже давно не тот мальчик, который однажды увидел её на платформе девять и три четверти - и потом забыл, как говорить.
И вот теперь вопрос: какого, простите, Салазара она вообще тут делает? Блэки - не шотландский род, и в Хогсмиде им точно ничего не светит. Холодная глушь, ветер лезет под рубашку, пиво липкое, как пол в туалете. В Лондоне сейчас мягкий дождик и уютная скука - прямо то, что прописал чистокровный снобизм. А она тут, одна, в пабе, в праздник, где зелёного больше, чем на гербе факультета. Зачем?
Не знаю. Но мне интересно. Если Блэк сидит одна - я не пройду мимо.
Не думаю. Просто заказываю два сливочных - тех же, что у неё. Пусть сочтёт за совпадение. Или за намёк. Или за совпадение с намёком - пусть сама выбирает. Прошу принести к столу что-нибудь горячее, традиционное, желательно без хвоста и не шевелящееся. Ещё - бутылку Огдена. На всякий случай.
Пиво беру сам. И иду к ней.
Спокойно. Без рывков, без позы. Просто иду, как будто это было запланировано с самого утра. Как будто весь этот день свёлся к одному маршруту - от стойки до её стола.
Подхожу. Кладу один бокал рядом с её - пустым или почти. Смотрю на неё. Не на бокал.
- Два сливочных? - спрашиваю, как будто уточняю заказ. Улыбаюсь. И не сажусь. Не тороплюсь. Жду, позволяя моменту созреть.

Подпись автора

Она молчит. Но не как те, кто не узнал. А как те, кто думает - стоит ли с тобой связываться. И вот он, тот самый жест - лёгкий взмах рукой. Простой, почти ленивый, как будто не имеет значения. Но он значит больше, чем полк гриффиндорок с флагами. Потому что я сажусь.
И в тот момент, когда она поднимает глаза и говорит - узнаю в голосе ту же Нарциссу. Не ту, с которой хотелось поспорить ради спортивного интереса, а ту, которую в школьной гостиной можно было уколоть шуткой и потом три дня чувствовать себя одновременно победителем и хулиганом. Сложная, как заклятие с тройным ударением. И такая же, мать его, красивая.
- Ну... формально - можно, - качаю плечом, будто вопрос о возрасте тут главный. - Хотя, честно, даже имитировать непотребные звуки в библиотеке, чтобы позлить мадам Пинс, не так заманчиво, как зависнуть в пабе с самой горячей причиной для нарушения правил.
Не удерживаюсь, поднимаю бровь чуть выше нормы. Вот прямо на грани дерзости. Я здесь не для того, чтобы казаться вежливым. Хотя... ладно, немного можно. Ради неё.
- Сюда? - повторяю, кивая в сторону зала. - Не очень. Обычно выбираю места с чуть меньшим процентом разлитого на пол. Но, видимо, ты как-то подсознательно притягиваешь мои мысли в грязные и тёмные углы.
Она пьёт. А я, наконец, делаю первый глоток. Тепло. Слишком сладко. Слишком по-взрослому. Даже пиво тут говорит: ты уже не ребёнок. Хорошо. Я и не претендую.
Слушаю её, не перебивая. Она надеялась никого не встретить. Признание с привкусом усталости, и в то же время - не протест. Не просьба "уходи". Просто констатация, как прогноз погоды. И вот тут, как раз в эту паузу, я понимаю, что пришло моё время добавить что-то... ну, не знаю. Может вопрос задать?
Я ставлю бокал. Не резко - просто, будто ничего важного. Но взгляд на неё остаётся. Дольше, чем нужно.
- Слушай… ты ведь не из тех, кто приходит пить в одиночестве просто так. Пусть даже в праздник. Или особенно в праздник.
Говорю без подколок. Не ради реакции. Просто потому что хочу знать. Не обязательно сейчас. Не обязательно вслух.
Если захочет - скажет. А я посижу. Рядом. Без допроса. И это, пожалуй, звучит честнее, чем глупое "как ты?"

Подпись автора

Она смотрит на меня - не как на хулигана с трибун, и не как на младшего, который лезет в не своё. А как будто реально пытается понять, что за фигню я несу. И это... салазаровски приятно. Потому что, если Нарцисса Блэк не отмахнулась - значит, я на правильной дорожке. Или хотя бы на той, с которой интересно наблюдать, как всё съезжает к Салазару. А если при этом она ещё и задерживает на мне взгляд дольше, чем просто вежливость позволяет - считай, день удался.
- Да мои развлечения с твоего выпуска не изменились, - тяну, не спеша. - Разве что трансфигурацией увлёкся. Оказалось это не только ложки в вилки превращать.
Она морщится, оглядывается по сторонам, как будто только что вспомнила, куда попала. И я вижу - не её место. Не её люди. Не её шум. Всё слишком липкое, шумное, пахнущее перегаром и дешёвым счастьем. Праздник, в который она явно не собиралась вписываться. Но всё это меркнет, когда она снова смотрит на меня. И вот это я уже знаю - вот в этом я могу играть. Это поле, где я не в меньшинстве.
- Влияешь? - повторяю, будто удивляюсь. Медленно поднимаю бровь. - Ну, скажем так... ты как-то заняла угол в моей башке и устроила там бессрочную аренду. Без права съезда. Без штор, без музыки, но с личным контролем температуры.
Глотаю пиво. Чуть более резко, чем хотел. Жарко. Хотя дует со всех сторон. Она бросает ещё одну фразу, почти вскользь - не пьет в одиночестве. Но это не просто наблюдение. Это разрешение. Это щёлкнул замок на двери, которую она даже не хотела открывать. И вот тут я сбрасываю дурашливость. Не до конца, конечно, я же не святой. Но чуть тише, чуть ближе. Уже не столько играю, сколько внимательно держу ритм. Её ритм.
- Ну, значит, пьем уже не вслепую, - говорю, не отводя взгляда. - В одиночку тут как-то жалко смотрится. А так - я, ты, пиво, гул, мерзкий запах, подозрительный народ... почти романтика, если прищуриться.
Я снова выпрямляюсь, чуть сдвигаю свой бокал ближе к её.
- Так какой был самый запоминающийся твой День святого Патрика, а, Блэк? Или мы прямо сейчас его делаем?

Подпись автора

Значит, всё так же кадришь старшекурсниц.
Улыбаюсь. Медленно. Почти лениво. Потому что это - не упрёк, не язвление, не выстрел в лоб. Это шутка с поддёвкой, но не злая. И это уже совсем другая игра, не та, в которой я проигрывал в школьных коридорах.
- А ещё отправляю их в лазарет после свиданий на квиддичном поле.
Подмигивать не подмигиваю, я ж не карикатура, но взглядом даю понять - остроумие я прокачал не меньше, чем загонщика. Вся эта зелёная толпа вокруг будто приглушается: мне всё равно, кто здесь орёт, поёт, льёт. Мне важна одна реакция - её.
Она говорит про трансфигурацию. Голос у неё становится чуть мягче, как будто действительно вспоминает не просто предмет, а что-то, к чему прикасалась с уважением. И я ловлю себя на том, что хочется услышать, как она об этом говорит дальше. Хочется ещё.
Тренируйся побольше, - бросает она, и звучит это как бы мимоходом. Но я ловлю. Я вообще всё ловлю.
- Надеюсь, ты ценишь эстетику, - качаю бокалом. - Создам после паба нечто гранёное. МакГонагалл отдала мне свои конспекты, в которых разбирала нетипичные применения, методы трансформации за пределами учебного курса.
Она смеётся про аренду, и я улыбаюсь:
- Только не переселяйся в долговременную память, - бурчу под нос. - Там такой бардак, что даже я не рискую туда соваться.
Она потирает виски, глаза прикрыты. Устала. Не физически, не от меня. От этого всего. От праздника, который орёт, вместо того чтобы просто быть. И когда она говорит, что не любит такие дни - я не спорю. Даже не киваю. Просто слушаю.
- Мне наоборот нравится Патрик, - не соглашаюсь после паузы. - Люди. Когда все забывают о бытовухе и просто наслаждаются днём и заливаются бухлом. Чудно же. И не надо к старикам ехать, как на Рождество.
Я делаю глоток, на этот раз медленно. Просто чтобы продлить паузу. И не потому что нечего сказать, а потому что уже не нужно давить словами. Мы вроде бы ещё в "Кабаньей голове", а вроде бы уже нет.
- Знаешь… - говорю, облокотившись на край стола, - ты ведь так и не сказала. В чем ты вообще нашла себя после школы? Только не говори, что ушла к сестрице в Отдел тайн. Слишком страшное место для таких глаз.
Смотрю на неё. И замечаю, что кто-то меня отвлекает. Старик, которого я даже не заметил, как он подошёл, ставит бутылку и что-то странное в качестве закуски - то ли мясо, то ли грибы, то ли плотный кусок амбиций деревенского повара. Старик смотрит с хитрецой, как будто точно знает, что я уже мысленно продал ему душу за хорошую подачу. Ладно, заслужил. Забирай душу и вон остюда, я занят! - приказываю ему в своей голове.

Подпись автора

Она улыбается уголками губ - как будто знает что-то, чего не знаю я. Или наоборот - как будто я вдруг стал интереснее, чем этот липкий паб с грибами неизвестного происхождения. Уже неплохо. Ещё пару минут в таком темпе - и я официально стану лучшим, что с ней случилось за весь проклятый день.
- Толк в свиданиях ты знаешь… - повторяю за ней и усмехаюсь. - Знаю, да. Можешь проверить.
Подмигиваю и смотрю, как она качает пиво в стакане, будто это не сливочная пена, а бокал марочного. Ледяная принцесса, играющая в расслабленность. Очаровательно. Она говорит про эстетику - ну, конечно. Если бы кто-то и мог превращать мусор в золото - это она. Или МакГонагалл. Или Дамблдор. Или я.
- Выйдем отсюда - покажу парочку штук, - предлагаю и наблюдаю как она всматривается в тарелку, спрашивает, съедобно ли это. Я бросаю взгляд на содержимое - выглядит всё ещё так, будто оно и само может ответить.
- Никогда не доверяй еде, которая выглядит, будто её выблевала сова. Но да, съедобно. Вроде. Пятый курс Хогвартса был хуже - и то переварили.
Опять смотрю на блюдо - подозрительно пульсирующее что-то, что выглядит так, будто сначала на него наорали, а потом сварили. Протягиваю руку, пробую на вкус. Выражение лица сохраняю стоическое.
- Когда я в последний раз пытался так сделать, очнулся в постели с незнакомым мужчиной без воспоминаний. Но там был другой соус. Гораздо острее.
Досербываю маслопиво, запихиваю ещё кусок этой фигни в рот и улыбаюсь так, будто только что выиграл спор, в котором никто не участвовал.
Она наконец говорит: у семьи на меня другие планы. И я почти слышу, как под этой фразой хрустит скелет. Нет, не грусть. Давление. Вонючее, душное, традиционное давление. У меня на такое аллергия, аж чешется.
Открываю бутылку огневиски и наливаю. Молча. Без тоста. Просто чтобы был повод задержаться дольше. Вижу, как она чуть расслабляется - не потому что напилась, а потому что перестаёт держать спину под углом у меня всё под контролем. Всё равно не верю. Такие, как Нарцисса, контролируют даже сны.
- Семья - это прекрасно, - говорю и делаю глоток огневиски. - Особенно когда они заняты своими жизнями, а не твоей. К счастью - моя далеко. Даже совы не летают.
Чокаться её не заставляю, я не маньяк. Но подвигаю бокал ближе. Пей, Блэк, это не часть ритуала, это просто вечер.
- Значит, не Отдел тайн. Повезло министерству. А то я бы устроил визит, с метлой и бутылкой. Никак не пойму, что они в том отделе вообще делают. Но ты-то сама чем занимаешься? Не говори только, что ушла в садоводство или начала воспитывать единорога - я не готов к таким поворотам. Или готов. В зависимости от наряда.
И снова - сербок, улыбка, огонь в желудке и в голосе. Не потому что жарко.

Подпись автора

Наклоняюсь чуть вперёд. Не спеша, не глотая пространство, а как будто у меня есть план. Хотя нет - как будто план я сам.
- Не тем, чем ты думаешь, - говорю с такой самодовольной ухмылкой, что сам бы себя ударил. Но не сейчас.
Пока она морщится от огневиски, я вытягиваю палочку из-за пояса и - не глядя, не театрально, а как бы между прочим - провожу по краю своей тарелки. Не громко, не с выкриками - просто лёгкий полушёпот, заклинание из одного из тех списков МакГонагалл, что пахнут мятой, мелом и экспериментами. Тарелка чуть дрожит, потом плавно выгибается, и… становится ярко-зелёной шляпой, такой, какие носят лепреконы на уличных парадах.
Я без тени смущения поднимаю её, ставлю себе на голову и начинаю есть прямо из неё. Совершенно буднично, вилкой. Периодически киваю, как будто дегустирую нечто важное.
Я смотрю, как она поднимает бокал. В её лице по-прежнему выдержка, но уже не ледяная - скорее, выработанная. Как у тех, кто слишком долго был надо, вместо того чтобы просто хотеть.
Она говорит, что не Министерство, не Отдел, не карьера. Просто помощь на приёмах, светская жизнь - звучит, как хроники золотой клетки. И при этом всё равно звучит красиво. Блэк умеет делать скуку глянцевой.
- Скучная аристократическая жизнь, да? - повторяю, крутя огневиски в бокале. - Давай тогда устроим собственный раут. Без идиотов в шляпах, без правил, без заявок. Только список гостей: "Я, ты и…" - делаю паузу и указываю на пульсирующую закуску на моей шляпе. - …вот этот талантливый гад. У него потенциал, поверь. Зря отказываешься от него.
Она вдруг резко спрашивает - а ты? что после выпуска? Вот прям в лоб. Не ждал. Не потому что нечего сказать, а потому что редко кто вообще интересуется. Обычно просто навешивают ярлык и уходят дальше по списку.
- После выпуска? - медленно повторяю. - Ну, для начала - выспаться.
Снова делаю глоток. Пауза. На этот раз без шуток. Просто в голосе остаётся только я.
- А дальше? Салазар его знает. Но я точно не хочу прожить жизнь, которую можно предсказать с первого курса.
И всё. Никакого "а ты?", никаких пафосных речей. Просто смотрю на неё. Жду. Потому что мне реально интересно, что будет дальше. Не с карьерой. С ней. В этом пабе. Через пять минут. Или одну.

Подпись автора

Она называет меня идиотом. Но без яда. Без холодка. Словно это слово стало тостом. Я улыбаюсь шире, чем планировал, поднимаю бокал:
- Ну, за идиотов тогда.
И опрокидываю огневиски залпом, чувствуя, как он обжигает горло. Сразу же наливаю новый - себе и ей. Потому что у вечеров с Трэмбли есть одно правило: им нельзя давать остыть.
Она говорит про бурю, вихрь, ураган, про яркое будущее - и я лишь киваю. Молча. Даже не пытаясь парировать. Потому что иначе и быть не может. Пусть только закончится эта проклятая школа - и я, Мейсон Трэмбли, сделаю так, что моё имя будет звучать в каждом пабе Британии.
Но вот следующие её слова сбивают дыхание.
"Выбор только за тобой. Так что, думай хорошенько, прежде чем сделать следующий шаг."
Я едва не подавился воздухом. На автомате хватаю бокал, снова залпом выжигаю всё содержимое. Проклятие. Она серьёзно это сказала? Вот так просто? Так сразу?
"Выбор за мной… следующий шаг…"
Мозг выдает единственно возможную для нормального джентельмена интерпретацию: "Мейсон, мне нравятся уверенные мужчины. Будь решительнее, и я отдамся тебе."
Сердце колотится, как у гриффиндорца на экзамене. Мысли скачут: Это намёк? Это САЛАЗАРОВ намёк? Она же знает, как на меня влияют такие штуки! ЧТО ЖЕ ДЕЛАТЬ?!
Взять её за руку? Наклониться к уху и сказать что-то крутое? Сразу поцеловать? Сказать ты пахнешь сливочным пивом и дорогим шампунем? Салазар, нет, слишком тупо… мозг, помоги, я же в тебя верил!
Чтобы не выдать своей внутренней паники, я тянусь к бокалу, на этот раз пью не залпом, а делаю осторожный глоток. Нужно время. Драгоценные секунды, чтобы собрать мысли и не выглядеть идиотом (хотя этот титул уже за мной).
- Я слушаю тебя и всё больше уверен, - говорю наконец, позволяя голосу стать чуть ниже, тише, почти бархатным. - ты опаснее, чем кажешься, Блэк.
Я снимаю зелёную шляпу и кладу её на стол между нами. Наклоняюсь ближе, задерживая взгляд на её губах всего на миг - ровно настолько, чтобы не перейти черту.
- Может… сменим обстановку? Это место явно не в твоём вкусе. - надпиваю из бокала, взгляд цепляется за её глаза, и уголки губ снова расползаются в улыбке. - А вот мой следующий шаг - вполне может быть.

Подпись автора