Единственное, из-за чего гордость Доркас Медоуз не особо пострадала оттого, что она завалилась на задании, было то, что она не завалила само задание. Вызов был штатным и элементарным, на парочку авроров, не более, заклинание противника, которым её шарахнуло, не особо травмирующим в перспективе, если бы не одно “но” — наложили его неправильно. Но хотя бы она успела связать оппонента, пока он не уложил таким же образом Уильямсона, с которым она приняла вызов и держала оборону, и дело можно было считать закрытым. Тем не менее, как итог: пара дней в Мунго на восстановление с недопуском к службе и отмена участия в поручении Ордена Феникса, которое поступило в то же время и выпадало по негласному графику сопротивления на её дежурство.

Выходной был непозволительной роскошью при её роде деятельности и внеплановый отдых в госпитале можно было даже в чём-то расценивать, как отпуск, тем более, что ей не надо было корпеть над отчётом, который перешёл под ответственность Уильямсона, однако факт того, как сложились обстоятельства, задевал и уязвлял. И коллег по цеху подвела, и сама подставилась так бесславно. В пору ждать громовещателя от отца с разбором полётов, где Дуглас Медоуз будет разносить её, не стесняясь в выражениях, заявляя: разве этому я тебя учил, девочка? Но её никто не беспокоил, и она положенную пару дней провалялась на больничной койке, маясь, потому что даже почитать было нельзя, так что впору было взвыть от безделья, и мучаясь оттого, как всё вокруг искажалось и коварно менялось местами, пока в какой-то момент почти не перестало. Осталось совсем немного, и можно возвращаться домой и в строй.

По крайней мере, Доркас надеялась именно на эту весть, когда к ней заглянул её лечащий колдомедик, Сабрина Гринграсс, на ежедневный контроль.

— Впервые за несколько дней утро действительно доброе, — констатировала Доркас, — ваша голова наверху, ноги — внизу, руки — по бокам, ничего не вращается, чего ещё можно желать пациенту с такими симптомами, целитель Гринграсс? — усмехнулась она, чтобы показать, что ей в самом деле гораздо лучше, чем на последнем осмотре. Она где-то слышала, что веселье — это признак выздоровления. Если так, то, наверное, всё сходится. Сейчас даже как будто хотелось шутить, но Доркас удержалась, чтобы не перегнуть с непринуждённостью, и послушно приняла лекарство и стойко вытерпела все манипуляции. Не худшие из тех, что выпадали на долю аврора, так что не зажмурившись, не нахмурившись, нисколько не изменившись в лице. Как часто, интересно, колдомедикам приходится иметь дело с такими случаями, когда, казалось бы, такая незначительная мелочь делает волшебников ни на что не годными?

— Когда я смогу вернуться к своим обязанностям и домой? — спросила она одновременно с тем, как Сабрина оповестила её о посетителе, и протянула конверт с прошением о допуске.

Как странно. Доркас недоуменно посмотрела на документ. Обычно столь официально к ней никто не просился. О родственниках и экстренных контактах оповещали и так. Хотя, возможно, где-то проходила проверка или на каком-то уровне работал стажёр, и бюрократические меры были ужесточены. Она заглянула в открытое письмо, ожидая увидеть там имя свой кузины Тиган Медоуз, которая хотела увидеться с ней якобы под предлогом передать ей что-нибудь из одежды или еды или вещей, чтобы пообщаться с тем колдомедиком, как бишь его, Леклерк? Лектер? Лестранж? Неважно. Кузина была убеждена, что тот-то уж точно нормальный, из приличной уважаемой семьи, но зная о патологической неспособности Тиган увлекаться адекватными мужчин, Доркас могла заранее заключить, что что-то с ним не так. И она не удивилась бы, если бы за ним водился какой-то страшный грешок. Но это была забота кузины, а не её, она устала проверять её любовные интересы и обнаруживать среди них таксидермистов и любителей какой-то жуткой экзотики, но если Тиган нужен был мотив, то пожалуйста. Каково же было удивление Доркас, когда имя на бумаге сложилось перед глазами в сочетание Аврора Эттвуд. Она подождала, не изменится ли оно из-за её недуга, но ничего не произошло и всё осталось как есть. И всколыхнуло какую-то неясную тревогу внутри оттого, что их общая с Джоном подруга решила прийти, да в такой ранний час. Не чтобы она совсем её не навещала, когда та лежала в Мунго, но не из-за таких пустяков, как неверное заклинание, точно. Но если бы случилось что-то серьёзное, Доркас наверняка бы уже проинформировали, разве нет? И в утренней газете, которую впервые за последние дни она смогла почти без перерывов почитать, ничего не было, подумала она, чтобы не накручивать свою паранойю без оснований. Наверняка есть какое-то объяснение и ему не обязательно быть неприятным, только лишь тем, какое ей следует узнать раньше всех? Ну или хотя бы после Долиша, потому что в первую очередь она была его подругой. Забавно, конечно, что рано или поздно его друзья становились и её друзьями тоже. Джиггер, Эттвуд. Люди, с которыми сама Доркас в силу возраста и других причин, наверное, не познакомилась и не сблизилась бы сама, но которые стали важной неотъемлемой частью. Ежемесячные встречи с Ро в барах, чтобы обменяться новостями, это почти традиция, без которой реальность уже сложно представить. Может, у Ро появилась весть, которая не терпит очередного похода в бар?

— Да, конечно, — ответила Доркас, убедив себя, что её смятение беспочвенно, с улыбкой. — Пригласите Аврору, когда она прибудет. Спасибо за ваши хлопоты, целитель Гринграсс.