Разговор с отцом облегчения не принёс, скорее наоборот, только всё усложнил. К такой правде Эвелин оказалась не готова ни морально, ни материально. А хуже всего то, что мистер Рэйноллс не мог дать никаких гарантий, что в ближайшее время ситуация изменится в положительную сторону. Единственным решением, которое он предложил дочери, стало «Ну, ты как-нибудь поумерь свои аппетиты, будь поскоромнее! Большинство так и живёт!». Но что ей за дело до большинства, если... Нет, такое даже в страшном сне не приснится! Даже думать об этом больно, не говоря уже о том, чтобы постичь всю «прелесть» размеров катастрофы. Для Айви она была сравнима со вселенским масштабом.
Эвелин яростно топтала брусчатку на тротуаре, с силой вбивая каблучки в камень. В поздний вечерний час редкие прохожие торопились поскорее вернуться домой, к своим родным и близким, завернуться в уютный плед, выпить какао с маршмэллоу, обсудить новости на работе, обменяться сплетнями – короче говоря, провести тихий семейный вечер. И только блондинистая макушка мисс Рэйноллс маячила на улице.
И мама... И мама не лучше! Покрывает этого бездельника!
И пусть Айви была папенькиной дочкой, такая подстава от матери воспринималась очень болезненно. Вся эта ситуация не давала девушке покоя и не только потому, что она тут – главное пострадавшее лицо, но и потому, что слизеринка интуитивно ощущала какой-то подвох. Кто-то что-то явно недоговаривал, скрывал, а то и врал в глаза. Увы, последующий разговор с родителями оставил ещё больше вопросов, чем дал ответов.
А самое неприятное в этой ситуации – пойти было не к кому. С кем можно поделиться, чтобы не нарваться на предателя, который только и норовит, как бы сбросить ещё одного члена элитного общества с пантеона? Эвелин так кичилась своими богатыми и значимыми друзьями, хотя не доверяла никому из них, зная, что стоит лишь раз оступиться и ты из охотника превратишься в жертву. Она ведь всегда знала, что статус «дружба» – это всего лишь громкое слово для прессы и для нужных ушей. А настоящая... Бывает ли она? И вот, пожалуйста, самая популярная и красивая выпускница своего факультета осталась один на один со своей проблемой, которую что-то никто не бежит помогать решать. Да и нужна ли Айви такая помощь, что потом по гроб жизни будешь должна? Конечно, можно было бы пойти к Габриэль Гринграсс – девушка бы её поддержала, в этом сомнений не было – но купаться в жалости Айви не хотелось. Сейчас ей требовался конкретный план и чёткие действия.
Эвелин достала из кармана записку и дрожащими от холода пальчиками развернула её. Волшебница так торопилась на встречу, что пренебрегла погодными условиями и выскочила из дома практически налегке. В указанное место она прибыла загодя, не вынося опозданий, и теперь вынуждена была томиться в ожидании на зимнем морозном воздухе.
– Скорее бы уже с этим покончить, – процедила сквозь плотно сжатые зубы мисс Рэйноллс.
Впереди по улице сгущался туман, наползая на город и поглощая его, как чудище с разинутой пастью. Вместо снега он укутывал фонари, деревья, скамейки, мусорные баки, дома, медленной поступью подбираясь к Эвелин, которая к этой минуте успела пожалеть о своём импульсивном решении и продолжала стоять на месте, исключительно благодаря то ли гордости, то ли упрямству. И хотя часов у волшебницы не было, время она была способна определять с точностью до минуты и без них, а потому, когда настал час Икс и ничего не произошло, гневно сжала записку в кулачке.
Видимо, сегодня не её день. Или неделя. Или месяц. С того самого треклятого праздника зимнего солнцестояния всё в жизни пошло кувырком. Неужели скандинавские боги обиделись, когда люди сделали её своей королевой пусть и на одну ночь? Каждый человек, с которым она общалась после, так или иначе её обманул. Или это Айви вдруг стала такой чувствительной и легковерной? Девушка захлопала ресницами, проверяя свою теорию, но нет, даже по такому поводу плакать не хотелось. Трезвый ум подсказывал, что слезами делу не поможешь, а вот холодная ярость вполне поспособствует...
Внезапно налетел порыв ветра такой силы, что едва не сбил хрупкую фигурку с ног. Из недр тумана приближалось страшнющее и ревущее теперь уже настоящее чудовище, всасывая в своё жерло окружающий мир, как в гигантскую воронку. Эвелин подумала было, что она станет следующей, когда с оглушительным грохотом, рёвом и треском меньше, чем в трёх футах от неё, материализовался плод больной фантазии очередного полукровки. Волшебница едва успела отскочить в сторону, сделав это, впрочем, с присущей ей грациозностью, чтобы сохранить ноги в целости и сохранности.
С ужасом Айви взирала на покорно замеревшее перед нею чудовище. Она ни раз в жизни не видела, не вызывала и не ездила на автобусе «Ночной рыцарь». Только слышала всякие истории от тех, кому доводилось, таким образом, приключаться, и весело над ними смеялась, считая, что сама она скорее заявит профессору Дамблдору о его несправедливом возвышении одного факультета над всеми остальными в Хогвартсе, нежели воспользуется этим видом транспорта. И вот, пожалуйста.
– Ну, что застыла дамочка?! Ты едешь или нет?
С характерным шипением дверь отъехала в сторону, и из кабины высунулось страшное осунувшееся лицо в очках с толстенными линзами. Такой жути в Лютном переулке-то не встретишь, но то что в городе.
Рэйноллс задохнулась от возмущения. Что за обращение? Что за манеры? Что за транспорт! Она подумала всего секундочку – и за эту секунду страх одержал над нею верх. Такое редко случается и, конечно, как всегда, в самый неподходящий момент.
– Нет. Я передумала, - выдохнула блондинка, кутаясь в мантию.
Дверь всё с тем же противным шипением закрылась, заставляя мороз пробираться под кожу девушки. Айви мысленно начала отсчёт до исчезновения жуткой жути, но где-то в глубине автобуса услышала торопливое:
– Подождите!
Опять это шипение – оно ей в кошмарах будет сниться! Вместе с этой шербатой рожей в кабине... Дверь снова отъехала в сторону, Айви подняла голову, чтобы разъяснить, в каком направлении стоит поехать этому автобусу, но на ступеньках вдруг появился не дряхлый старикан, из которого песок уже сыпется, но мужчина со знакомым лицом и знакомым голосом. Он протягивал ей руку.

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

– Ну чего там? – нетерпеливо выкрикнул морщинистый подслеповатый водитель из кабины. – Двигаем? Мы выбиваемся из графика.
Механическое чудовище равнодушно поглотило трепетную блондинку, от пафоса которой мало что осталось. Эвелин вообще не понимала, зачем пришла и что будет тут делать. Кататься в маггловском автобусе? Ей лифтов в Министерстве хватает, спасибо! Эгоцентричный мир Айви здорово шатался, примерно как она сама, балансируя на одной ноге и вжимаясь в волшебника, протянувшего ей руку помощи, пока за спиной шипела дверь, отрезая путь к отступлению. Но как только она осмелела – а это легко сделать, когда чувствуешь поддержку, да – и подняла голову, взглянув на Карадока, тут же пришла в себя. И как-то сразу на неё навалились совсем иные ощущения: эта вонь – нет, не от Дирборна (от этого пахло деревом и алкоголем) – от пыльных кресел, окошки, то ли замутнённые, то ли запотевшие изнутри, а может и всё сразу, эти мерзкие говорящие головы на лобовом стекле, эта лужа, натекшая с обуви пассажиров, на подножке... Это крепкое прижатие. Слишком крепкое. И слишком долгое. Двери уже закрылись, а мужчина так и не соизволил её отпустить. Вопиющая наглость!
– Да что Вы себе..! – возмутилась Эвелин, попытавшись вывернуться из мужских объятий.
Но не успела она ни фразы закончить, ни дела сделать, как автобус засвистел и рванул с места. Не плавно тронулся, постепенно набирая скорость, не получил ускорение в процессе разгона, а просто стартанул со всей своей волшебной мощи. Не ожидавшая этого Эвелин потеряла равновесие и снова впечаталась в Дирборна, приложившись своим не в меру любопытным носиком. Если бы мужчина мгновением ранее предусмотрительно не схватился за поручень, они оба наверное уже оказались бы в проходе.
Этот транспорт ей не нравился. Эвелин медленно нащупала поручень и, как только автобус принял более или менее ровную траекторию, поспешила к сиденьям. Продемонстрировать свою грацию во время посадки также не удалось, потому что в этот момент «рыцарь дёрнулся», и Айви прямо-таки швырнуло в кресло, где ремни тут же оплели её плечи и щёлкнули на животе.
– Вы решили меня убить, да? – поинтересовалась волшебница, как только почувствовала, что теперь её тело движется вместе с транспортом, а не отдельно от него. – Когда я соглашалась на встречу, то понятия не имела, что это будет «вот так», – можно подумать, она сделала ему одолжение, приняв предложение встретиться, а не отправила его сама. – Вы всех девушек приглашаете... Кхм... Сюда? Чтобы можно было безнаказанно.. – автобус сильно тряхнуло, когда он запрыгнул на газон, и Айви вместо окончания фразы стукнулась лбом о спинку впереди стоящего пустого кресла. -  Или только я удостоилась такой чести? – потёрла место ушиба. - Вам рассказывали о других магических способах перемещения? Если нужно, могу рассказать. 
Эвелин старалась не думать о себе, как находящейся внутри неизведанной механической машины, чтобы не паниковать. За всеми этими событиями она даже успела позабыть об истинной причине, что привела её в лапы чудовища. Но постепенно возвращалась, чувствуя уверенность от ремнией, что вжимали её в спинку кресла. А ещё внутри оказалось очень тепло, даже жарко, настолько тепло, что от резкого перепада температуры, от элегантной мантии тёмно-зелёного цвета, разительно отличающей Эвелин Рэйноллс от других пассажиров, повалил пар.
– При нашей последней встрече, – она же единственная, если не считать сегодняшнюю. – Выяснилось, что у нас с Вами есть кое-что общее, а именно умение добывать информацию, – в этот раз Эвелин была гораздо более прямолинейна, нежели в прошлый, потому как вопрос и впрямь имел первостепенное значение для девушки. - В интересующем меня вопросе, увы, мои возможности сильно ограничены, в отличие от Ваших... Я тут... Хм... Поузнавала немного... – издалека начала она. – О Вас, мистер Дирборн, - ленивый взмах холёной ручки, не державшей ничего тяжелее пера, пресёк любые попытки вставить словечко. - И вот что любопытно: ничего не нашла. Это значит, что либо Вас не существует, либо Вы – это не Вы. Либо же хорошо скрываетесь. В любом случае, это мне лишь на руку.

Отредактировано Evelyn Rayknolls (2024-02-02 16:43:41)

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

Как можно было пасть так низко? – сокрушалась про себя Эвелин. Она мчалась в каком-то гремящем и дребезжащем автобусе – только вдумайтесь в это ужасное маггловское слово и ещё более ужасное маггловское средство передвижения! АВТОБУС! – в неизвестном направлении в обществе неизвестных личностей, чьи лица недоступны, не говоря уже об именах (в этом, конечно, есть свой плюс, потому как Айви здесь тоже никто не знает и вряд ли узнает – их миры просто не пересекаются, хотя ранее так же она думала и про хозяина паба) и играла в кошки-мышки с попутчиком. Пришлось снова напомнить себе, что всё, что ни убивает, делает нас сильнее, а этот позор должен научить её... Ну, чему-нибудь.
– Напомните, пожалуйста, не выходить с Вами к водоёму и, в целом, в любое тихое, безлюдное место. Но неужели Вы полагаете, что я бы согласилась на такую встречу? – мисс Рэйноллс презрительно фыркнула. – Ну, или хотя бы не подстраховалась? Вы за кого меня держите? – она подняла глаза на Карадока и кивнула, пряча многозначительную улыбку. – Понятно. Думаете, юная – значит, глупенькая.
Айви замолчала, когда старушенция завозилась, меняя положение тела, чтобы размять затекшие конечности. Совсем скоро вместо кресел здесь будут организованы кровати и подан горячий чай. Но девушка ничего этого не знала и надеялась как можно скорее покинуть это место, вызывающее у неё головокружение и приступы тошноты от постоянных прыжков и тряски. Она поняла, что самый надёжный способ не вылететь из кресла и сохранить конечности целыми и невредимыми – держаться покрепче. Так она и поступила, мёртвой хваткой вцепившись в подлокотники, которые предварительно обтёрла салфеточками, не скрывая брезгливости. Ах, какая досада, что она забыла дома перчатки! И на улице бы не земёрзла, и здесь не пришлось бы касаться...
Не поворачивая корпуса, волшебница чуть склонила голову к Дирборну, чтобы тот явно расслышал без необходимости увеличивать громкость голоса:
– Если хочешь что-то спрятать понадёжнее, лучше всего это сделать на виду. Например, подстроить несчастный случай, – это к вопросу об укрытии тела, ага. – Хотя бы виновного искать не будут.
С абсолютно непроницаемым выражением лица Айви вернулась в исходное положение, будто не её реплика звучала только что. Но они же так, чисто теоретически, правда? Чтобы просто поддержать разговор? Проверять не хотелось, поскольку в таинственности мистера Дирборна не было никакого романтического флёра. Это только в книжках у Мопси Флиберт подобное возможно и, по мнению, Эвелин, притянуто за уши. Не будь волшебница в отчаянии, сроду бы не обратилась к этому волшебнику. Как минимум, он человек другого сорта, другого социального статуса, а уж про возраст и упоминать не стоит – выглядит чуть младше отца. Какие могут быть дела с этим стариканом? Мисс Рэйноллс незаметно вздохнула. А дела вести придётся, потому что отец не справился, подвёл свою семью, подвёл Эвелин. Девушка бросила взгляд на свои колени, что придало ей задумчивый вид, но лишь на мгновение. Она должна была в данную минуту валяться у себя в спальне, листать модный каталог, выбирать новые сапожки на весну и мантию, которая села бы по фигурке, или же выбирать наряд для Стива на завтрашний вечер, который уж точно не оставит его равнодушным, ну, в крайнем случае, репетировать речь для него же, тщательно подбирая слова и выстраивая аргументы, если окажется, что ему снова нет до неё дела. Короче говоря, заниматься тем, что пристало восемнадцатилетней девушке, а никак не мчаться на другой конец Англии, пытаясь удержать в себе остатки ужина.
– У меня свои методы, – уклончиво сообщила Рэйноллс, не желая вдаваться в детали проведённого расследования, ведь обратную сторону фокуса знает только фокусник (есть ещё помощник, но кто считает, правда?). Обошлось, конечно, без частного детектива, но пришлось изрядно попыхтеть – и ей не хотелось, чтобы Карадок подумал, будто она из-за него так расстаралась и напрягалась. Разумеется, Айви искала что-нибудь, что могло бы послужить рычагом давления в случае если владелец паба откажется от своих слов и приведёт угрозы в действие или же в случае если не захочет выполнять её, Эвелин, прихоти. В общем, быть во всеоружии куда предпочтительнее, чем пребывать в неведении
Повернув голову, она наблюдала, как Дирборн прикладывается к фляге, и недовольно поморщилась. Даже ожидание и эта нарочитая пауза для создания драматического эффекта не так раздражали, как горячительный напиток. Айви заёрзала на месте, попыталась отодвинуться подальше, что оказалось крайне затруднительно сделать в условиях впивающихся в плечи ремней и замкнутого пространства вокруг. Она расправила мантию так, чтобы та ниспадала красивыми складками, и поджала ножки, чтобы подол собирал как можно меньше мусора. Отстранилась, дабы даже в режиме бешеной езды случайно не соприкоснуться рукавами. И, разумеется, не могла промолчать.
– Угадать было нетрудно. Для этого вовсе необязательно заканчивать Рейвенкло. Достаточно иметь ума чуть больше, чем у горного тролля. Для начала я попрошу Вас убрать это подальше, – указала пальчиком на серебристую фляжку. – Во-первых, я не веду никаких дел с человеком в подпитии. А во-вторых, Вы можете ненароком испачкать мою мантию. Между прочим, она стоит, как вся Ваша забегаловка вместе со всем содержимым, – небольшое преувеличение, конечно, но женщины, вообще склонны к драматизму и гиперболизации. Эвелин выставила ручку к фляге и убрала ножки в сторону, чтобы не дать Дирборну расплескать содержимое сосуда. Девичьи колени упёрлись в грязную стену автобуса.
Ну и стресс! На каждом шагу! По приезду домой она будет часами отмокать в горячей ванне, чтобы смыть с себя следы пребывания внутри этого механического монстра.- Хорошо, – согласилась она, прикидывая в уме варианты. – Пойдём другим путём. Что Вы хотите получить от меня взамен? Деньги? Я заплачу, – живо пообещала Эвелин. Её семья купается в роскоши, понятно, что деньги у них имеются. Блондинка как раз перед выходом из дома успела пересчитать оставшиеся в кошельке галлеоны. – От Вас мне нужна, ни больше ни меньше, информация. И только. Я уже об этом говорила. Ничего криминального. Вы вращаетесь в нужных кругах, имеете подходящие связи – для Вас это сущий пустяк, а мне... Допустим, приятно?..

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

Технически мисс Рэйноллс тоже была взрослой. Взрослой и совершеннолетней волшебницей, способной самостоятельно нести ответственность за свои поступки. Это было удобно, с одной стороны, больше никто не смел говорить ей, что следует делать, кроме разве что вышестоящего начальства на работе. И из этого фактора вытекал как раз неудобный, потому что у взрослых, оказывается, свои заботы и проблемы, одна из которых маячила впереди, подминая под себя всё мироустройство Эвелин. Да, никто не говорил ей, что делать, но при этом никто и не решал за неё возникшие трудности. Оказалось, что восемнадцатилетней дочурке отказать гораздо проще, чем пятнадцатилетке. Какими ещё неприятностями грозила эта вожделенная взрослая жизнь, Айви только предстояло узнать, поскольку, несмотря на статус совершеннолетней волшебницы, опыта у неё было, прямо скажем, маловато. Впрочем, отсутствие житейской мудрости с лихвой компенсировалось высокомерием и амбициями, которые порой не выдерживали столкновения с жестокой реальностью.
А реальность была такова, что она сидела в грязном и вонючем маггловском автобусе рядом с пропойцем, игнорирующим адекватные просьбы мисс Рэйноллс вести дела в трезвом состоянии. Она гневно поджала губки, а ноздри её яростно расширились. Обратись волшебница сейчас в дракона, непременно изрыгнула бы пламя, спалив всё дотла. И так ей понравилась эта мысль, что всё происходящее стало казаться не таким безнадёжным. Нет, прикладывание Карадока к бутылке ей категорически не нравилось, но какая-то его оплошность: то ли искорка в глазах, то ли смешливо приподнятный уголок губ мгновенно дали понять девушке, что он это делает исключительно назло. Не потому, что жажда одолела или, допустим, руки трясутся, мочи нет ждать, а просто из вредности. Разве она сама не поступала так же сколько раз!
И кто из них тут ещё взрослый?!
– Тогда хотя бы не дышите на меня, – предупредила Эвелин, морща носик и прикладывая пальчик к переносице. – Пахнет ужасно! Если такое пойло разливают в Вашем пабе, тогда не удивительно, почему он не процветает.
Ну, ничего, успокоила себя блондинка, напомнив о приоритетах. Сначала она разберётся с отцом, пусть даже с помощью этого выпивохи (которому нельзя доверять!), а уж потом и с ним самим – заставит его заплатить и за его дерзость и за... Вообще, всё. Даже если бы у него во фляжке была розовая вода или тыквенный сок, который так любила Айви, её реакция осталась бы неизменной, потому что дело было отнюдь не во фляжке и даже не в её содержимом. Дело было в нём – в этом нагловатом, хамоватом типе, в которым странным образом уживались манеры и наплевательское отношение к условностям.
Эвелин поделилась с Дирборном убийственным взглядом, когда он разложил её ситуацию по полочкам. Догадаться и впрямь было нетрудно, особенно если знать законы и порядки элиты магического сообщества. А потом всего одна-единственная крошечная деталь, озвученная владельцем паба, вызвала на тонком бледном личике мисс Рэйноллс улыбку. А какая гамма чувств в ней спряталась! Преобладало, пожалуй, торжество и вполне искреннее, между прочим. Сам того не ведая он дал ей ниточку, за которую можно было потянуть, чтобы узнать больше. Спасибо, мистер-вредная-заноза, теперь она знает, куда копать. А накопает очень быстро. И надо же, как совпало, ведь место её работы сделает подобный экскурс на территорию школы в другом государстве совсем не сложным. Айви твёрдо вознамерилась разузнать побольше о жизни этого Карадока Дирборна, а в особенности о прошлом. Даже если придётся извести целую пачку пергамента и упаковку гусиных перьев, целый ящик чернил и несколько банок пудры для рассылки запроса в Отдел Международного магического сотрудничества Франции, Рэйноллс добьётся своего. Мысль о предстоящем отмщении здорово приободрила волшебницу.
– Разумеется, всё так, иначе я бы не стала обращаться к Вам, а нашла бы кого-нибудь... Посговорочивее, – а ещё помоложе и посимпатичнее, ага. – Вы и сами видите, что мне такое «сотрудничество» доставляет ничуть не больше удовольствия, чем Вам. Что ж, вариант «никогда больше не встречаться» выглядит и впрямь самым «приятным» из всех возможных. На том и сойдёмся, – очень быстро согласилась Эвелин, проигнорировав окончание фразы про галлеоны. Платить-то ей нечем. По крайней мере пока. Зато это так по-женски – услышать лишь то, что хочется услышать в обход, порой, даже логике.
– Что Вы так смотрите на мою мантию? – удивилась она, поймав его красноречивый взгляд, и поправила меховой воротник. Затем сложила два и два, вспомнив слова про галлеоны, а также то, как сама хвасталась дороговизной, широко распахнула глаза и отстранилась подальше, насколько позволяло тесное пространство. – Ну уж нет. Вы ведь не оставите девушку без одежды, правда? – и захлопала своими длинными и пушистыми ресничками.
И что ж это они никак не могут перейти к делу? Всё кружат вокруг да около. Может, у озера или в городском парке и правда было бы эффективнее. Какой-нибудь простенький конфундус – и он бы уже на коленях ползал, умоляя позволить ей помочь!
– Нет! Первое слово дороже второго! Мы уже сошлись на первом варианте! А мантию я не отдам! И не мечтайте! – и на всякий случай вцепилась в ткань покрепче.
Автобус остановился, как вкопанный, безо всякого тормозного пути, и личные вещи некоторых пассажиров, не пристёгнутый ремнями и заклинаниями, по инерции метнулись вперёд. Нельзя сказать, что Рэйноллс привыкла к особенностям поездки и приняла их, но по-крайней мере, была готова к чему-то подобному. Кондуктор приблизился и разбудил ту самую старушонку в соломенной шляпке. Он помог ей затолкать книззла обратно в корзинку и сопроводил на выход. Когда же магический транспорт снова пришёл в движение, Эвелин, наконец, заговорила:
– Мне нужно выяснить, куда отец на самом деле потратил мои деньги и правдива ли эта его история про ошибочное вложение средств в индонезийскую судоходную компанию, на которой он якобы прогорел, – Айви снова наклонилась к Дирборну, превозмогая неприязнь к лёгкому алкогольному флёру вокруг него. – Думаю, не стоит заострять внимание на том, что всё должно быть конфиденциально и ни одна живая душа, кроме нас с Вами, не должна знать ни сути дела, ни имён его участников, – угрожать открыто она не стала, решив, что Карадок достаточно сообразителен, чтобы либо принять это условие, как данность, либо готовиться к последствиям при нарушении. – Так что, возьмётесь?

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

Столь быстрого разрешения вопроса Эвелин, конечно, не ожидала. Столько переживаний ради того, чтобы услышать в ответ «всего хорошего, мисс Рэйноллс,Ваш батенька просто промотал всё Ваше состояние и потенциальное наследство в азартные игры»? С тем же успехом можно было просто сказать, что участвовать в этом почётном – разве помощь юной девице в беде не считается почётным делом? – мероприятии он не собирается. В понимании девушки это было одно и то же. Айви нахмурила бровки, переваривая полученную информацию.
– Это, что, шутка такая? Вы смеётесь надо мной? Где доказательства?
Это самое логичное, что пришло в светловолосую головку, потому что иных разумных объяснений Эвелин не находила. Её отец никогда не был замечен в подобных прегрешениях, компанию он водил тоже соответствующую, то есть не было никого в окружении мистера Рэйноллса, кто мог бы склонить того к грехопадению. А кроме того, он бы не поставил на кон её сбережения, семейное состояние. Эта новость настолько не укладывалась во всё ещё детские представления об отце, что она отказывалась верить в такое. Скорее уж и правда неудачно вложился. Возможно имело место мошенничество или что-то подобное? Даже после всего Эвелин продолжала искать оправдания любимому папочке, который так любил и баловал её с детства. Разве он не называл её своей принцессой, своей звёздочкой, своим солнышком? Разве не отвечал лучезарной улыбкой на её смех? Разве не ловил своими крепкими руками каждый раз, когда Айви взбредало в голову забраться повыше и спрыгнуть?
– Звучит, как бред сумасшедшего, – фыркнула мисс Рэйноллс. – Вам бы в госпиталь Св. Мунго обратиться, голову проверить. Уверена, Вы просто решили отделаться от меня самым бессовестным образом!
Разумеется, всегда существует риск нарваться на таких вот недобросовестных исполнителей, которые вымогают чужие секреты под предлогом предоставления помощи, а потом сбегают с новыми знаниями подмышкой. Однако в какой-то момент Эвелин показалось, что они с этим пройдохой нашли общий язык и договорились. Она и так пообещала ему больше, чем готова была предоставить, и больше, чем обещала кому бы то ни было. Может и хорошо, что дело до «дела» не дошло, а иначе как выполнять-то? Впрочем, последнее волновало её меньше всего – как-нибудь выкрутилась бы. И нет, ничего оно не хорошо, потому что Эвелин осталась ни с чем после этой встречи. Она не могла предъявить обвинения отцу, не имея при себя не то чтобы доказательств, но хоть сколь-нибудь весомой уверенности. Напротив, волшебница решила, будто Дирборн сказанул это назло, точно так же, как он прихлёбывал из фляжки пару минут назад – исключительно, чтобы подзадорить юную мисс. Возможно он даже не знает мистера Рэйноллса, да наверняка даже его не видел, а иначе в прошлую их встречу непременно бы дал понять, что знает, кто она такая и как вообще всё это работает.
Айви привыкла идти до конца, пока цель не будет достигнута, но здесь... Что она узнала, кроме того, что в «Ночном рыцаре» ужасное обслуживание, ужасные условия и ужасный контингент? Какие-то крупицы информации, которые никак не помогут справиться с проблемой, для которой требовалось не только успешное решение, но и быстрое.
– Подождите! – воскликнула она, пытаясь встать и ожесточённо дёргая ремни, которые крепко удерживали волшебницу в кресле. – Не смейте уходить от разговора со мной!
Она хотела на весь автобус объявить Карадока трусом и ещё как-нибудь оскорбить пострашнее, но вовремя сообразила, что таким образом привлечёт к своей высокородной персоне нежелательное внимание. Разозлённая Эвелин достала волшебную палочку и указала ею в болтающегося у поручня, а лучше бы на рее, мужчину, но не успела она произнести заклинание, как некая сила выдернула палочку из её тонких ручек. Автобус затормозил и со знакомым шипением распахнул дверь, а к Айви на всех порах спешил раскрасневшийся кондуктор, чтобы прочесть лекцию о запрете использования волшебных палочек и применения проклятий к пассажирам во время рейса. И ещё с таким важным видом тыкал своим красным мозолистым крючковатым пальцем в соответствующий пункт правил. От этого неприглядного вида Рэйноллс затошнило пуще прежнего. Она аж позеленела. Кондуктор молча сунул ей бумажный пакет, вернул палочку и исчез где-то в недрах второго этаже, отправившись извещать пассажиров, которым выходить на следующей остановке. Девушка взглянула в запотевшее окошко, но увидела только размытые огни, приветливо машущие ей разноцветными хвостами.

***

Разумеется, мисс Рэйноллс была, мягко говоря, недовольна тем, как прошла встреча и как повернулась ситуация. Казалось бы, история зашла в тупик, тут бы успокоиться – ведь теперь она знала «правду», но речь ведь об Эвелин Рэйноллс: умнице, красавице, талантливой и сообразительной волшебнице! А уж про природную скромность и упоминать нечего! Айви не привыкла ни уступать, ни отступать. Она могла провести рокировку, могла сдать нужные шахматные фигуры ради победы в целой партии, но о том, чтобы сдаться и опустить руки – это не про неё.
Первым делом Эвелин отправилась выяснять то, что найти проще всего – поднаготную Карадока Дирборна. Но дело оказалось неожиданно непростым. Увы, даже действуя где-то хитростью, где-то лестью, где-то подкупом, а где-то и шантажом, много накопать не удалось. Его прошлое было по-прежнему темно и загадочно, что ещё сильнее раззадоривало Айви, которая словно ощущала брошенный вызов её способностям и умениям.
– Да кто ж ты такой, Карадок Дирборн? – бормотала она про себя, перебирая старые альбомы выпускников школы Шармбатон. – Почему ты прячешься? Честные волшебники не скрывают своё прошлое...
К концу своих изысканий она, кажется, знала поимённо всех выпускников всех факультетов французской школы магии за достаточно большой промежуток времени. Но Дирборн среди них ожидаемо не значился.
Соврал, значит, – это тоже не оказалось сюрпризом. Все его слова приходилось делить надвое и пропускать сквозь призму критического мышления. Так что можно было предположить, что ему ничего не стоило соврать и в другом вопросе, куда более значимом для Эвелин. А это означало, что хозяин «Белой виверны» слишком рано обрадовался возможности больше никогда не увидеть мисс Рэйноллс. Такого удовольствия она не была намерена ему доставлять.
А потому, даже раньше, чем сама того ожидала, одним погожим зимним вечером, когда все добропорядочные дамы спят в своих тёплых кроватках под мягким пуховым одеялом, Эвелин объявилась на пороге паба, принадлежавшего мистеру Дирборну. На сей раз она хорошо подготовилась, затянув руки в перчатки до острых локотков, а на голову набросила капюшон. И хотя из обширной коллекции – которую, кстати, любящий папочка, безжалостно предложил продать, чтобы выручить немного галлеонов! – была выбрана самая неприглядная и скромная мантия, она всё равно выделялась на общем фоне контингента Лютного переулка своей чистотой, фактурой, идеально подогнанным силуэтом. Такая уж она была, мисс Рэйноллс – не могла не привлекать внимание, даже если самого того не желала. А хотя какого гриндилоу! Она всегда желала привлекать внимание  и всегда хотела быть в центре.
Даже если это центр заброшенного дома?..
Вывеска сразу показалась Айви странной. Конечно, в прошлый раз, когда ей довелось здесь очутиться по странному и не очень приятному стечению обстоятельств, она была немного не в себе – под действием не успевшего выветриться одурманивающего зелья – но уверена, что вывеска выглядела не так... Обветшало что ли. Она вся покосилась и потемнела, словно никто ею не занимался уже много-много лет. Расшатанная дверь приглашала войти в зияющую дыру. Эвелин в задумчивости перевела взгляд на соседние дома и магазинчики. Всё выглядело в точности, как она помнила. Всё, кроме «Белой виверны».
Не могла же она прийти в запустение за эти без малого три недели? А что если на неё напали Пожиратели смерти? С них станется. В газетах пишут, что после этих смертельных визитов от домов камня на камне не остаётся, а человеческие останки хорошо, если можно опознать. Но Айви совсем недавно шерстила все периодические и не только издания, вычитав там, кстати, кое-что любопытное всё про того же Карадока Дирборна – и это едва ли не единственное упоминание о нём, что удалось найти. Так вот, в прессе не было ни слова о налёте. А это значит... Мисс Рэйноллс, несмотря на свой юный возраст, умела делать выводы. Здесь явно замешана магия.
Эвелин решила взглянуть на то, что осталось внутри. Что ж, обстановка не радовала и не внушала надежды найти здесь хоть одну живую душу. Она яростно поджала свои накрашенные губки. Этот несносный тип снова от неё ускользнул! Блондинка стояла посреди разрухи в гордом одиночестве и старалась угомонить взбешённое дыхание. В последнее время это случалось слишком часто, чтобы быть простым совпадением. Стив явно её избегал и даже не скрывал этого. Отец, в связи с недавними событиями, тоже старался поменьше попадаться на глаза, чтобы не вести неприятные разговоры. Этот змеиный гадёныш Алистер, на которого Айви объявила охоту, тоже не показывал носа, очевидно, чуя за собой грешок. Ну и Дирборн – похоже, просто не желал связываться с молодой и красивой ведьмочкой, что хоть и ожидаемо, но при этом непростительно.
Эвелин чувствовала, как внутри растёт громадный ком ярости, которой непременно нужно дать выход, иначе она взорвётся. Дыхание участилось, а рука сама собой потянулась за палочкой.
– Бомбарда! – палочка указала на потемневшие от времени, пыли, паутины и плесени бутылки за барной стойкой.

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

Звон бьющегося стекла мелодичной музыкой лёг на раздраконенную душу Эвелин. Даже жаль, что грязные бутылки так быстро закончились, потому что волшебница ещё не утолила жажду отмщения. Она тыкнула палочкой в колченогий столик и повторила заклинание. Разорвавшийся в щепки стол поднял настоящий столб пыли, но это было так прекрасно, что вызвало подобие улыбки на остроносом личике девушки. Крошечные частички взмыли вверх, будто под заклинание левитации, а потом закружились в медленном танце, укрывая собой все доступные поверхности: пол, стол, покосившийся табурет, барную стойку, макушку Эвелин, её плечики...
Но и этого оказалось недостаточно. Она как раз озиралась в поисках того, что здесь можно было бы ещё разбить или сломать, но замерла, услышав знакомый голос с нескрываемой  усмешкой. Сжала покрепче волшебную палочку и медленно повернулась лицом к хозяину паба. Её довольно давно никто так не выводил из себя, как этот самодовольный нахал, которому, кажется, доставляло удовольствие наблюдать за её попытками казаться старше. Пришлось даже всерьёз побороться с собой, чтобы не запустить в него заклинанием, но Эвелин взял себя в руки. Она не была волшебницей, которая предпочтёт в любом затруднительном случае швыряться атакующими заклинаниями, она не посещала дуэльный клуб в Хогвартсе. И уж совершенно точно маггловские разборки тоже не в её стиле. Мисс Рэйноллс обладала другим оружием – и речь сейчас не о её способности очаровании или шарме – словом. Большинство проблем можно было разрешить разговорами, беседами, увещеваниями, порой лестью, иногда ложью, а в некоторых случаях даже оскорблением чести и достоинства. За всю её пока недолгую жизнь желание схватиться за палочку и наказать обидчика возникло всего дважды – и оба за последнюю неделю и оба в адрес одного и того же человека.
Но она же не дикарка какая-то, верно? И пришла сюда не на палочках сражаться. Кроме того, в здание наверняка кишит защитными заклинаниями, которые неизвестно как отреагируют на нападение его владельца. В конце концов, подобные стычки здесь встречаются едва ли не ежедневно, то есть еженочно.
– Вы не посмеете! – вспыхнула Эвелин, но озорной блеск в глазах, а также опыт предыдущего общения, тот, который сын ошибок трудных, с Дирборном, подсказывали, что посмеет и ещё как. Вышвырнет и даже не поморщится. Может даже и не сам.
Впервые в своей жизни Эвелин встречала такого человека, к которому никак не могла найти подход. Да, их знакомство началось не с самого приятного момента – откровенный шантаж и ультиматум редко когда может расположить собеседника к тебе, но у девушки просто не было иного выбора! Ведь не будь этот Карадок таким упрямцем и дай он Айви сразу то, чего она хочет, ситуация разрешилась бы быстро и безболезненно.
Она так и стояла посреди руин, когда он предложил выпить с ним кофе таким будничным тоном, будто бы они находились посреди Косой Аллеи и были старыми добрыми приятелями.
– Стряслось на этот раз? – Эвелин возмущённо открыла рот. – На этот раз?! Мы ещё в прошлый раз не закончили! Вы просто сбежали, поджав хвост! Не выполнили своих обязательств! Сначала заставили меня кататься на этом ужасном мерзком автобусе...
Этот автобус всю неделю снился ей в кошмарах, честно. Ей снилось как он грохочет, катится прямо на неё, а Эвелин не может пошевелить ни рукой ни головой, просто стоит замерев и смотрит, как приближаются огни, как раскрывается пасть этого монстра и поглощает, перемалывая хрупкие косточки своими механическими челюстями. А внутри в кабине водителя сидит этот жестокий человек и хохочет. Мисс Рэйноллс вздоргнула при одном только упоминании о «Ночном рыцаре». Сходя с подножки автобуса вместо прощания и благодарности персоналу она заявила, что ноги её больше там не будет.
– Потом оговорили мою семью и исчезли. Вы правду думали, что я оставлю это просто так? Вы весьма и весьма заблуждались на мой счёт, мистер!
Наконец, Эвелин сдвинулась с месте и подошла ближе, чтобы не орать на весь зал, который, несмотря на малые размеры, гудел эхом её голоса, путешествующим между стенами, полом и потолком.
– Я пришла сюда решать вопросы, – как взрослая, между прочим. – А не пить кофе в развали... Ах!
Рэйноллс остановилась, как вкопанная, когда светящаяся линия осталась за её спиной. Её взору предстала «Белая виверна» как есть, во всей своей красе, с мягким приглушённым светом, скрывающим тех, кто старался скрыться, со звоном бокалов, стаканов, чашек и кубков, с бормотанием посетителей, разносившимся над головами волшебников и даже волшебниц. И тут до блондинки дошло.
– Это что же, Вы закрыли мне доступ в паб? Как какой-то нарушительнице? Приравняли меня к магглам?
Эвелин хотела было дать волю праведному гневу, но в очередной раз усилием воли потушил пожар в груди. Ей работа над собой была видна невооружённым глазом: девушка набрала побольше воздуха и медленно выдохнула, прикрыв глаза. Третий раз. Но кто считает?
– За что? За то, что у Вас тут происходят противозаконные вещи? Это я тут жертва, между прочим, – на кого-кого, а на жертву мисс Рэйноллс смахивала плохо. – Да Вы мне пожизненный вип-пропуск должны предоставить в качестве извинений за случившееся! Я даже не стала давать ход делу. И вот чем Вы мне отплатили? Это Ваша благодарность за моё молчание? – конструктивного диалога с Дирборном никак не получалось. Ни в первый раз, ни во второй, ни вот сейчас. В третий. Раз за разом мужчина сбивал её с гиппогрифа: только Айви взбиралась, чтобы восторжествовать над ситуацией и над Карадоком, как он заставлял зверюгу сбросить волшебницу на землю да побольнее.
– Не буду я оплачивать никакой ущерб! Напротив, я даже Вам помогла избавиться от этого хлама, которым Вы только распугиваете порядочных посетителей. Вам серьёзно стоит поработать над имиджем заведения, мистер Дирборн. Или как Вас там зовут на самом деле?

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

Грубый, простой стул приветливо ждал, пока мисс Рэйноллс соизволит его занять. Как бы то ни было, здесь было лучше, чем в автобусе, пускай и гораздо больше нежелательных свидетелей. Но, в конце концов, напомнила себе Эвелин, она вполне взрослая, совершеннолетняя, дееспособная волшебница, которая сама решает, в какие заведения ей ходить и с кем там разговаривать. Пожалуй, компания владельца паба не так плоха, как, скажем, общество беспробудного пьяницы за барной стойкой, хотя до такого Айви бы точно не опустилась. Разве чтобы позлить папочку и бросить вызов истеблишменту. Но мисс Рэйноллс была выпускницей Слизерина, а не Гриффиндора, а потому безумство и отвага в ней отсутствовали, как данность.
Девушка медленно расстегнула пыльную мантию, которую надела, видимо, в последний раз в жизни, потому что от въевшейся пыли, вызванной взрывным заклинанием, едва ли удастся избавиться.
– Прикажите своему домовику почистить мою мантию, – будничным тоном потребовала она, как привыкла делать дома.
Сама же волшебница сняла перчатки и сложила их рядом с собой на стол.
– Разве тыквенный сок появился у Вас в наличии? – удивление было искренним, хотя Айви готовилась к худшему. Например, что Карадок сейчас хлопнет в ладоши и скажет, что она слишком много хочет. Конечно, ведь тыквенный сок – это так сложно! Ну, а подозрение, что мужчина всего лишь хотел повредничать в прошлый раз, никуда не делось. Тот же результат был бы, попроси она гранатовый, виноградный или даже апельсиновый сок. Точно так же, как всего несколько минут назад вход в «Виверну» был заказан для мисс Рэйноллс, она была уверена, что и выбор напитков тоже сильно ограничен, в отличие от остальных посетителей.
– Не откажусь и от чего-то покрепче, – пожала плечиками волшебница. Они ведь тут серьёзные, взрослые дела обсуждают. А для взрослых дел – взрослые напитки. А Айви срочно надо было уже определиться с направлением, потому что мешочек с галлеонами, что висел у неё на поясе, изрядно полегчал за прошедшее время.
Девушка закатила глаза, взмахнув длиннющими ресницами, поставила локоточки на стол и сцепила пальцы.
– У Вас нарушена причинно-следственная связь, – терпеливо пояснила мисс Выскочка. – Вы не думали, что желание учинить погром может быть вызвано как раз таким решением оставить благородных волшебников за чертой? Может, впусти Вы меня сразу, Ваши драгоценные бутылочки, скляночки и стаканчики остались бы целы и невредимы, продолжая оскорблять эстетические чувства сколь-нибудь немного разбирающихся в этом вопросе чистокровных волшебников? Впрочем, – она откинулась на жёсткую спинку стула и обвела взглядом зал. – Я вижу, что таковые к Вам не заходят. Это только мне так «повезло» или Вы всех добропорядочных волшебников заносите в чёрный список?
Дирборн заговорил о традициях. О, об этом Эвелин знала куда больше, чем желала бы. Некоторые из традиций уже стояли поперёк горла, но возражать было нельзя: обязательно оскорбишь одну из сторон, а становиться врагом для всех в планы мисс Рэйноллс не входило. Поэтому она тактично держала своё скромное мнение при себе.
– Не все традиции достойны продолжения и поддержания, – осторожно заметила Эвелин, имея в виду, разумеется, себя, поскольку, как бы она ни старалась этого избегать, матримониальный вопрос медленно, но неотвратимо приближался, покачиваясь на волнах элитного общества, как айсберг в океане.
Разумеется, она хотела выйти замуж и непременно за чистокровного волшебника, но с каждым годом их ряды редели, всё больше смешиваясь с отбросами в виде грязнокровок и даже – не приведи Мерлин! – самих магглов. Выбор сужался до неприличия, пока не становился ещё более ограниченным, чем выбор напитков в этом пабе. И если тебя не пообещали твоему ровеснику вовремя, впереди маячила перспектива соглашаться на любой вариант, который категорически не устраивал мисс Рэйноллс. Вообще-то она рассчитывала выйти за Эйвери (младшего, конечно, не старшего же), но... Всегда есть какое-то «но».
– Как скажете, мистер Дирборн, – его фамилию Айви произнесла чётко, едва ли не по слогам, раскрыв и развернув к мужчине свои чистые мягкие ладошки, показывая, что принимает его правила игры, хотя многозначительная усмешка, коснувшаяся губ, свидетельствовала о том, что волшебница знает намного больше, чем говорит.
На самом деле, не намного. На самом деле, она практически ничего не узнала, а сделала выводы лишь на основании собранной по крупицам информации. Правильными ли они были – не так важно, если Эвелин даст им ход. Одним из её талантов было умение убеждать практически в чём угодно, не имея на руках весомых доказательств.
– Разумеется, я помню. Разве такое забудешь? Однако, – мисс Рэйноллс упёрлась ладошками в столешницу и подалась вперёд, собираясь сообщить нечто очень важное и секретное. Пусть даже это было не так – важнее то, как оно выглядит, верно? Это они тоже выяснили в прошлый раз. – Я повторюсь: меня Ваша личность интересует лишь в том объёме, который относится к моему делу. Всё остальное – не моя забота. Но вот в чём проблема, мистер Дирборн: не Министерством единым, как говорится. Даже если им плевать, может найтись человек, люди, некая группа людей, которым подобная таинственность может прийтись не по вкусу. Последствия могут быть... Печальными. – волшебница выжидательно склонила голову. А затем невинно захлопала ресницами, продолжая свою мысль. - Вы же видите, что в мире творится? Газеты читаете? Вы не подумайте, – Эвелин снова выпрямилась и убрала руки со стола. – Я не угрожаю. Просто предупреждаю, что если раскопала я, найдут и другие, не столь лояльные к Вашему именитому псевдониму. Если это случится, то может навредить и моей репутации, поймите, – хотя она всегда может притвориться, будто действовала под Империусом.
Вообще, Эвелин действовала не сказать, наугад, но больше наощупь, проверяя защиту Карадока Дирборна, ища в ней бреши и тщательно отслеживая реакцию.
– Так вот, к чему это всё, – она улыбнулась почти что тёплой и дружелюбной улыбкой. Умеет же! – Со всем уважением, мистер Дирборн, Вы мне солгали. Солгали здесь, могли это сделать и в другом вопросе. Разве нет?  Или Вы полагали, что я поверю Вам на слово и не потребую никаких доказательств? – блондинка не удержалась и возмущённо фыркнула. Строго говоря, все их договорённости существовали лишь на словах в виде полунамёков, но никак не официального документа между Заказчиком и Исполнителем. – Я, конечно, несколько наивна, но не до такой же степени! И именно поэтому я здесь: пришла убедиться в правдивости Ваших обвинений в адрес моей семьи, – потому что оскорбляя одного из членов семьи Рэйноллс, оскорбляешь их всех, озвучивая грязные инсинуации. – Убедите меня, – волшебница призывно развела руками, показывая готовность и открытость к сотрудничеству. – Назовите даты, время, когда отец был здесь, действующих лиц, суммы, покажите место. Это ведь здесь происходит? – пальчик с длинным ноготочком пастельного цветам указал вниз, где должен был, по мнению Айви, находиться подвал. – Или там? – ткнула в другом направлении. Она снова сгруппировалась, скрестив руки на груди. – У вас есть хоть что-то, кроме голословных обвинений? Или я просто теряю с Вами время?

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

– Это такие варварские порядки дороги сердцам Ваших клиентов? – недовольно фыркнула мисс Рэйноллс. На её личике, которое, честно слово, временами бывает милым и дружелюбным, но лишь с достойными внимания Айви волшебниками, отразилось всё, что она думает и по поводу паба, и по поводу поведения его хозяина, и по поводу местного сброда с их странными предпочтениями.
Эвелин не была завсегдатаем подобных заведений и до сих пор не видела вживую, какой здесь водится контингент. А кроме того, несмотря на то, что она не жаловалась на плохую память, девушка всё же забывала, что находит совсем не в Косой Аллее или Хогсмиде. Это Лютный переулок, детка. Хорошо вообще, что её мантия цела и невредима, а кошелёк всё ещё болтается на поясе, пусть и защищённый противокражными заклинаниями. И на фоне всего этого тёмного действа поведение Дирборна по отношению к ней, стоит признать, было не таким уж гадким. Но что она не могла ему простить, так это насмешку. Казалось, он специально испытывает её терпение и выдумывает правила на ходу лишь для того, чтобы побольнее уязвить. Или же он чувствовал в ней угрозу и в отместку тоже колол в слабые места, пытаясь, таким образом, их вскрыть?
– Так Вы же меня пригласили, – бессовестным образом напомнила Эвелин, не планировавшая тратиться на мутные напитки в мутном заведении.
Ещё месяц назад она бы даже не задумалась об этом. Скупила бы всё, что было в меню, и не почувствовала бы ничего, оставив заказ нетронутым. Даже потеря нескольких десятков галлеонов не стала бы проблемой. Но отец планомерно закручивал галки, при этом прося войти в положение и перекладывая вину на кого-то не то принца, не то посредника из Африки. И Эвелин просто изнывала от невозможности обновить гардероб к весне, постоянно ноя матери, что ей нечего носить.
А сейчас блондинка поняла, что сама загнала себя в ловушку и мысленно выругалась. В волшебных шахматах ведь так же: стоит «зевнуть» – и противник захватывает твои войска, сбивая корону с голову и уничтожая последний оплот. Айви поджала губки. Если играть до конца, то придётся сдать пешку, чтобы иметь возможность сделать свой ход, но, увы, новые фигуры в шахматах купить нельзя. Ладно, у них ведь тут не блиц, верно?
Мисс Рэйноллс не спеша поднялась из-за стола. В конце концов, у неё весь вечер свободный. И отправилась в указанном направлении. Раз посылают – надо идти, хотя бы проверить. И конечно же, Эвелин не была бы Эвелин, если бы не сделала всё по-своему. Она не могла просто уйти. Конечно же, ну, конечно же, нужно было пройти вблизи от Дирборна. Слишком близко. Неприлично близко. Так, чтобы не оставить ему иного выбора, кроме как посмотреть на неё.
Барная стойка оказалась довольно далеко, и Айви раздражал тот факт, что владелец паба выбрал самый дальний от него столик, наверное потому, что он был ближе всего к выходу, чтобы проще было вытолкать мисс Рэйноллс взашей и чтобы она не успела нанести сколь-нибудь значимого ущерба питейного заведения. Волшебница остановилась у стойки и привлекла внимание бармена, переключив внимание на новую задачу. С ним она не выглядела заносчивой и высокомерной, даже похвалила паб и тёплу атмосферу здесь, широкий выбор напитков – короче говоря, была мила, вежлива и учтива. Она сделала заказ и указала пальчиком на столик, за которым расположился Карадок, после чего упросила прилевитировать напиток туда. И даже пообещала доплатить за это.С невозмутимым видом волшебница вернулась на своё место, чтобы продолжить светскую беседу, хотя позже ей очень не понравилось, куда та повернула.
– Я не знаю, возможно Вы – патологический лжец? И дело всё в этом? – пожала плечиками Айви. – Если же Вы тоже успели позабыть, я напомню: Вы сказали, что не нуждаетесь в моих благодарностях. Не дословно, но как-то так. Не могу знать, в чём Ваша выгода. Может строите какие-то долгоиграющие планы, а может Вам просто нравится ставить молодых девушек в затруднительное положение? Если честно, меня это мало заботит, – зато честно.
А когда речь снова зашла про издержки, мисс Рэйноллс понимающе кивнула.
– Аааааа, – протянула она. – Я понимаю. В который раз Вы упоминаете про издержки и убытки. Неужели я так дорого Вам обхожусь, мистер Дирборн? Так давайте рассчитаемся, – смело предложила Айви, позволив старой привычке большинство проблем решать деньгами одержать верх, но уже краешком сознания понимая, что это может ей здорово аукнуться. -  Сколько я Вам должна? Завтрак и билет на автобус. Так? Или я что-то упустила? – в глазах сверкнуло что-то недоброе. – Разве что приняла Вас за джентльмена. Моя ошибка. Буду умнее, – согласилась она. Как можно сделать искренний комплимент и при этом оскорбить человека? Мисс Рэйноллс зато это умела.
Эвелин не любила, когда её загоняли в угол, а ещё больше не любила, когда с неё спрашивали какие-то мифические долги. Быть обязанной и ждать, когда с тебя спросят возврат – хуже нет. Поэтому такие вопросы волшебница предпочитала решать сразу.
Они уставились друг на друга в практически идентичных позах и сверлили друг друга суровыми взглядами, играя, видимо, в гляделки. Никто не хочет уступать, а самое обидное, если не разочаровывающее – все её хитрости и приёмчики абсолютно на него не действуют, как будто он считывает их из открытой книги. Эвелин стало не по себе, как будто Карадок обладал способностью заглянуть за крепко выстроенную, надёжную стену и увидеть то, что не было предназначено для чужих глаз. Она всё пыталась разгадать его замысел, какую реакцию у неё пытается вызвать? Ждёт, что она расплачется? Или будет умолять его о помощи? Ах, вот и оно! Точно!
– Хотите потешить своё самолюбие, мистер Дирборн, за мой счёт?
До чего же было досадно, что встретились они именно при таких обстоятельствах! Сложись оно немного иначе, строптивица даже пальцем бы не шевельнула в его сторону. Опустим тот факт, что при иных обстоятельствах эти двое и вовсе не пересеклись бы, настолько они существовали в разных мирах, столкновение которых демонстрировала каждая их встреча.
- Нравится насмехаться над сильными мира сего? – как она лихо себя к таковым причислила! – Мы Вас чем-то обидели, что таким образом теперь Вы мстите? Вы и так уже унизили меня дальше некуда! И продолжаете испытывать моё терпение.
Айви замолчала и отвернулась в сторону, в задумчивости теребя цепочку серёжки, спускающейся до середины тонкой шеи. Она просчитывала дальнейшие ходы, но не могла найти других вариантов, чтобы выбраться из сложившейся ситуации. Либо сдаться и позволить объявить ничью, либо проиграть. Ни тот, ни другой её не устраивали – мадмуазель нужна была только победа, полная и безоговорочная, а все остальные альтернативы шли настолько вразрез с её характером и представлениями о себе, что вызывали жёсткий диссонанс и ярость. Обычно победа доставалась легко, иногда чуть сложнее, совсем уж редко – трудно. Но так, чтобы невозможно – никогда. Просто до этого она не встречала таких противников, как Карадок Дирборн, и понятия не имела, что они из себя представляют в действительности и как с ними играть. Все забавы в Хогвартсе, которые казались тогда серьёзными и непроходимыми, выглядели детским лепетом.
Наконец, Айви решилась, и вернула своё внимание собеседнику напротив. Скрестила руки и опёрлась ими на стол. Подняла свои ясные очи на мужчину и с непроницаемым выражением выдала то, чего он так жаждал услышать и ради чего, по всей видимости, это затеял:
– Пожалуйста. Не будете ли Вы так любезны, – цедила она с безразличием в голосе. – Оказать мне услугу? Гсподин Дирборн, со всем уважением.
Эвелин еле остановила себя от того, чтобы не съехидничать – иди, знай, что он там выдумает ещё в этом случае, пользуясь уязвлённым положением мисс Рэйноллс. Однако примириться с подчинённым положением было решительно неприятно. И хотя волшебница внешне оставалась невозмутимой, внутри неё происходило Айвитрясение – ну, по аналогии с землетрясением – потому что кровь в венах закипала от такой вопиющей несправедливости.

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

Вообще она, конечно, ожидала противоположного результата, полагала, что у хозяина паба взыграет совесть и он всё-таки оставит угощение девушки на свой счёт. Не обеднеет, в отличие от неё. С другой стороны, если он будет угощать всех подряд, то «Белая виверна» быстро обанкротится, но ведь и Эвелин Рэйноллс далеко не «все подряд». Во-первых, она чуть не стала жертвой ужасного и омерзительнейшего преступления прямо здесь, в стенах паба! Мог хотя бы извиниться и компенсировать моральный ущерб. Во-вторых, он ведь узнал о её финансовых... Ммм... Назовём их затруднениями. Но всё равно счёл возможным требовать оплату. В понимании бывшей слизеринки Дирборн должен был благородно отказаться от своих притязаний на её кошёлек и воспрепятствовать ненастоящему желанию расплатиться. Сложно с этими девушками. Да.
– Сколько? – ошеломлённо переспросила Эвелин, позабыв о приличиях. Она даже повернула злосчастный листок к себе, чтобы вглядеться в цифры.
Всё посчитал. Ничего не забыл. Даже разбитые бутылки. Их-то за что? Обычное «Репаро» мигом бы всё починило. В том, что склянки содержали напитки, девушка сильно сомневалась. Кто станет выставлять полные бутылки, чтобы отпугнуть нежелательных гостей? А чистка мантии? Возмутительно! Мелочно! И низко!
– Почти галлеон, – тихонечко себе под нос прошептала Айви.
Но она привыкла идти до конца, как бы ни складывались обстоятельства. А кроме того, мадмуазель была уверена, что сможет вернуть эти деньги, как только выяснит правду об отце. Эвелин потянулась за кошельком, намереваясь швырнуть нужную сумму прямо в лицу этому Дирборну, но была остановлена будничным замечанием. Она пригвоздила пальчиком листок с расчётами к столу и пододвинула к себе. Кивнула Карадоку.
Да, повторного объяснения не потребуется. Он может собой гордиться – юная выскочка урок усвоила. Что ж, день оказался не так плох. Он оказался ужасен! Это потом уже, ночью, Айви останется лишь повторять мантру «всё, что нас не убивает, делает сильнее», прокручивая события сегодняшнего вечера. Возмущения стихли – то ли топливо закончилось, то ли внешние факторы сыграли сильнее.
Она попыталась было вспыхнуть, когда не-джентльмен попытался обвинить Айви в безрассудстве, и даже вскинула брови, приготовившись к контратаке, но ограничилась лишь пренебрежительным смешком. Этот человек отказывает ей в рассудительности? Ей?! Мисс Рэйноллс захотелось одновременно расхохотаться прямо в лицо обвинителю и в то же время врезать ему хорошенько. Дирборн совершенно ничего о ней не понял. Нет, кое-какие выводы он сделал верно, но, в целом, рассматривал Эвелин несколько однобоко. Можно ли его винить? Айви решила не переубеждать никого, чтобы оставить несколько козырей в рукаве. Она привыкла, что её считают избалованной и поверхностной особой, которой не интересна ни одна другая личность, кроме своей собственной. Отчасти это была правда, но лишь отчасти.
– Как скажете, мистер Дирборн, – согласилась мисс Рэйноллс без особых споров напоследок.
Если честно, если бы мужчина не напомнил об оплате, она скорее всего попыталась бы выйти просто так, сделав вид, что просто позабыла о такой мелочи, но делать хорошую мину при плохой игре Эвелин удавалось ничуть не хуже, чем распускать грязные сплетни (всё равно одно неразрывно связано с другим), а потому особых вариантов не оставалось.
Хозяин паба вышел из-за стола, оставив юную девушку барабанить пальчиками по столу и наслаждаться томным вечером и бодрящим напитком, однако в одиночестве Айви пробыла совсем недолго. Несколько минут спустя к ней подошёл волшебник, причём на вид примерно того же возраста, что и Дирборн, и предложил составить компанию. На мгновение, всего лишь на коротенькое мгновение, в её душе шевельнулось что-то чёрное и неприятное: какая-то премерзкая склизкая жижа, чуть не побудившая блондинку ответить согласием, но здравый смысл одержал верх, и волшебница вежливо, но категорично отказала. После этого она довольно быстро засобиралась домой, не желая больше искушать судьбу – слишком многое нужно было обдумать. Эвелин оплатила выставленный счёт у барной стойки, щедро бросив галлеон и несколько сиклей бармену. Тот кинулся отсчитывать сдачу, но гостья заверила его, что этого не требуется. В конце концов, гордость пока ещё при ней.
– Запишите в качестве авансового платежа, – равнодушно пожала плечиками мисс Рэйноллс, обзывая про себя Дирборна вымогателем и прохиндеем, и без малейших сожалений покинула злачное место.

***

Однако следующей встречи Эвелин ждала с волнением, которое не было связано с личностью её устроителя, но с тем результатом, который она планировала получить. Девушка не знала, что будет делать с полученной информацией, и сильно беспокоилась насчёт того, что россказни, в которые поначалу она не поверила, могут оказаться правдой. А в этом случае что можно сделать? Как вернуть проигранное назад? Этот подлец – который владелец бизнеса, а не отец, конечно – ни кната не вернёт – Айви это поняла и пообещала себе больше никогда не связываться с ним, как только разберётся с текущей проблемой.
Однако время шло, дни мелькали, а новостей не было. За прошедшее время подозрительность мисс Рэйноллс касательно деятельности отца возросла многократно, и девушка сомневалась даже в самых невинных его замечаниях и фраза, как например: «Чудесная за окном погода, не так ли, дорогая?». Айви готова была тотчас бежать к окну, чтобы убедиться, что не идёт дождь. Ожидание затягивалось до неприличия и блондинка решила, что делец либо и впрямь позабыл об уговоре, либо, что вероятнее, успешно сделал вид, довольствовавшись её унижением в моменте. Не любившая откладывать срочные дела в долгий ящик, Эвелин напомнила о себе в записке и, надо признаться, даже удивилась, получив в ответ исчерпывающую информацию.
Это что же, он просто сидел и ждал, пока я объявлюсь? А если бы не написала?
Кажется, этот Дирборн ещё не понял, с кем связался. Забыл, что у неё кое-что припасено? Думает, Эвелин испугается и не использует свои козыри?
Ну, ничего, уважаемый мистер Дирборн, и твой черёд наступит, то ли мстительно, то ли мечтательно подумала волшебница.
Мисс Рэйноллс пробежалась по тексту, заострив внимание на подчёркнутой фразе про внешний вид. Разумеется, она понимала необходимость проявления осторожности. Разумеется, она собиралась приложить для этого максимум усилий, потому что Айви была нацелена не на процесс, а на результат. И если ради высокой цели нужно изуродовать себя аж на целый вечер – что ж. Но возмутило блондинку то, что на этот факт обратил внимание господин владелец паба. Волшебница оставила записку на туалетном столике и принялась гневным шагом измерять свою комнату.
Да кем он меня считает?! Бестолковщиной? Я что, похожа на безмозглую гриффиндорку? Или на тупую хаффлпаффку? Или на всю голову ушибленную рэйвенкловку?
– Я САМА в состоянии решить, что мне надеть, не-уважаемый господин Дирборн! – рявкнула она на записку, которая была виновата лишь в том, что содержала в себе чужие мысли. - Будет он мне указывать, как выглядеть! Ишь ты!
Конечно же, ну, конечно, первой мыслью Эвелин было действовать наперекор его указке. Потому что если она сделает, как САМА запланировала, ОН увидит в этом исключительно СВОЮ заслугу и обнаглеет вконец, если это ещё не он. А потому, решила наша рассудительная блондинка, нужно выглядеть сногсшибательно! Мисс Рэйнолл выбрала из гардероба самое роскошное платье, которое едва ли можно счесть неприметным, соорудила замудрённую причёску и навесила самые дорогие украшения из своей шкатулки. Покрутилась перед огромным зеркалом, прежде чем нашла картинку удовлетворительной и послала своему отражению воздушный поцелуй. Затем она представила себе выражение лица картёжников и рассмеялась.

***

В день Икс с самого утра Эвелин, как ни странно, здорово нервничала. Она понимала, зачем туда идёт и что надеется увидеть. Понимала и то, что надеждам сбыться не суждено. Если бы Карадок соврал, он бы не пригласил её получать доказательства. Крошечный шанс на то, что либо сама игра «по счастливой случайности» не состоится или что отец на будет на ней присутствовать, таял на глазах. Для тор-га-ша было бы нелогично устраивать такой фарс и тратить на это время и силы. Она всё утро придумывала, как бы поймать мистера Рэйноллса с поличным, чтобы не мог отвертеться, но когда спустилась к завтраку, чтобы предложить ему  общие планы на вечер в качестве перемирия, оказалось, что отец уже уехал.
– В Ирландию, – отозвалась мама, выбирая с тарелки тост вишнёвым джемом. – К дядюшке Блэтчли. Марго написала, что он совсем плох.
– Ммм, – неопределённо промычала Айви, делая вид, что занята чаем. – Но он вернётся сегодня? Я хотела вечером сходить с ним...
– Не думаю, милая.
– Ну, разумеется, – пробурчала под нос волшебница.

К игре Эвелин готовилась тщательно, вопреки низкой оценке её умственных способностей неким мужланом, осознавая важность маскировки. Первоначальная идея, доставившая ей немало весёлых минут, была отринута в пользу здравого смысла. Девушка весь вечер гоняла про себя мысли о том, что будет делать дальше, когда получит желаемое, но каждый раз любой намёк на идею спотыкался о невидимое препятствие и рассыпался в прах. Продумать стратегию никак не получалось, что опять-таки было не очень характерно для мисс Рэйноллс. Что ж, придётся сосредоточиться на чём-то одном , а действовать уже после того, как сделает определённые выводы. Возможно на месте удастся что-то узнать, что подтолкнёт её в верном направлении.

***

Она зашла в кабинет вслед за мужчиной и остановилась в самом центре.
– Ну? – развела руками, призывая снова взглянуть на неё. – Что не так на этот раз?
Айви не давал покоя этот его оценочный взгляд, которым Дирборн наградил её при встрече. Она и так превратила себя в какую-то бледную насмешку, жалкое подобие мисс Эвелин Рэйноллс. Перекрасила волосы в тёмный, что сразу накинуло ей несколько годиков к возрасту, использовала маггловскую косметику, убрав любимые графичные стрелки в пользу мягкой растушёвки, что добавило её обычно худому и острому лицу ширины, от каблуков отказаться не смогла, но сменила высоченные шпильки на чуть пониже, а про платье – если честно, она даже не подозревала, что в недрах шкафа могло такое заваляться, которое могло бы понравиться разве что старшему поколению, которые предпочитали всё, что чинно, скромно и благородно. Она даже взгляд натренировала – прямой и серьёзный. Короче говоря, Айви и правда расстаралась, чтобы превратиться в серую мышь, а этот... напомаженный франт нос воротит.
– Э, нет! Стоп! – Эвелин выставила ладошку вперёд, препятствуя любым действиям со стороны Дирборна. – Стопстопстоп! Мы так не договаривались. О том, что придётся расстаться с палочкой, речи не было и быть не может. Вы хотите, чтобы я разгуливала по пабу с сомнительной репутацией без палочки? По пабу, в котором со мной же чуть не случилось непоправимое? По пабу, в котором принято унижать посетителей?  В который раз убеждаюсь, что газет Вы не читаете! Если что-то пойдёт не так, у меня должна быть возможность предпринять какие-то меры. А если случится нападение Пожирателей Смерти? Ну, допустим, – предположила Эвелин, с содроганием думая о Стивене. – В наши дни такое случается сплошь и рядом. От этого никто не застрахован. Как я буду защищаться? Кто побежит ко мне на помощь? Вы что ли? – Айви презрительно фыркнула, памятуя о том, что в данном заведении джентльмены отсутствуют, как класс. – Я понимаю, что Вам дорога Ваша шкура и Ваше заведение и что сейчас Вас волнует больше, чтобы я не испоганила Вам красивую игру, чем осталась цела и невредима. Ну, так вот, а меня волнует моя жизнь и намеренно подвергать её риску по глупости, вызванной Вашими ошибочными суждениями на мой счёт, я не собираюсь.
На всякий случай волшебница покрепче сжала палочку, приготовившись выставить щит, если мужчине вздумается отобрать палочку силой и хитростью.
– Я думала, мы с Вами оба понимаем, что именно здесь делаем и зачем, но похоже, что только я. Мне всё равно, что Вы думаете насчёт моей рассудительности, но палочку я не отдам.
В доказательство своих чётких намерений Айви очень медленно отпустила рукоять волшебной палочки, оставив ту болтаться на поясе, и показала открытые ладони.
– Итак, уважаемый господин Дирборн, – он, кажется, просил его называть именно так? – Мне стоит отправляться на выход или мы найдём с Вами компромисс? – под компромиссом, само собой, понимался исключительно вариант мисс Рэйноллс.

Отредактировано Evelyn Rayknolls (2024-02-15 15:41:21)

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

– Вы заблуждаетесь, мистер Дирборн, – парировала Эвелин. – Возражений у меня не «очень много», а всего одно, о котором не было никакой договорённости, – одно, но весьма существенное. Настолько, что вся «операция» оказалась под угрозой срыва. Знай Айви с самого начала о таком требовании, она бы стала искать другой вариант, чем, в общем-то, и принялась заниматься немедленно, пребывая в уверенности, что её с очередным позором выставят вон из развлекательного заведения.
Волшебница настороженно следила за каждым шагом мужчины и разворачивалась одновременно так, чтобы не выпускать из поля зрения ни на секунду, готовая в любой момент использовать подходящее заклинание. Нападать, конечно, она не собиралась, о чём не преминула заявить, чтобы сгладить возникшее недопонимание.
– Я не собираюсь применять против Вас магию, – заверила Айви, вздёрнув носик. – В том случае, если Вы не станете применять её против меня, разумеется, – это важная деталь и, как казалось, блондинке, пардон, на сегодня шатенке, логичная.
Мисс Рэйноллс медленно прикрыла глаза, а затем снова открыла, глубоко вздохнула и взглянула на потолок.
– Послушайте, уважаемый мистер Дирборн, мне хочется здесь находиться не больше Вашего. И если бы не серьёзная причина, вынудившая меня связаться с Вашим заведением, – не с Вами! Ещё чего! – Меня бы здесь не было. Уж поверьте, – а проверять не надо. – Уверена, всё прошло бы гораздо проще и быстрее, окажись Вы сговорчивее.
Вот уже второй раз он указывает на ничтожное значение Эвелин Рэйноллс, очевидно, ударяя по её самолюбию – или, может, это такой тест, испытание на выдержку, прежде чем отпустить её в свободное плавание по «Белой виверне»? – но уже второй раз бывшая слизеринка пропускает обидное замечание мимо ушей. По крайней мере, делает вид. Хуже нет зрелища, когда кто-то кидается доказывать словами свою значимость. Айви предпочитала заниматься делом. Однако её напускное равнодушие вовсе не означает, что девушка забудет или пустит это на самотёк. Как и любой другой урок, этот будет выучен на отлично и потом, когда-нибудь, обязательно аукнется. Память у волшебницы хорошая, а терпение – ещё лучше.
Мисс Рэйноллс на всякий случай сделала несколько шагов назад, с любопытством наблюдая за манипуляциями со шнуром. Признаться, спокойствие и уверенность, с которыми господин повелитель бутылок, обращался с верёвкой, несколько напугали волшебницу. Она нервозно оглянулась на дверь, прикидывая расстояние и время, за которое сможет его преодолеть, если вдруг подтвердятся её худшие опасения. Надо попытаться его отвлечь, заговорить...
– Что, такая же милая и очаровательная?.. – вставила Эвелин, поймав паузу, когда мужчина сравнил её со своей знакомой. Бывшая слизеринка даже улыбнулась, но вышло совсем неестественно, хотя правдоподобия она не искала. – Оу, – осталось только выдавить волшебнице, услышав другие лестные характеристики. – Звучит очень даже неплохо. Сочту это за комплимент, – с этими словами Айви сделала ещё шаг назад, но этого оказалось недостаточно, поскольку через минуту уже всё было кончено.
После того, что она там себе нафантазировала, мисс Рэйноллс даже выдохнула с облегчением. Ну, конечно, глупо было думать, что он попытается её задушить. Верно? Кхм.
– Что ж, – Айви взглянула на свою волшебную палочку. – Думаю, с этим можно примириться, – наконец, согласилась она, полагая, что в случае необходимости, сумеет довольно быстро всё распутать.
И после того, через что ей пришлось пройти, чтобы оказаться здесь в этот момент, а также понимая, что этот малоуважаемый мистер только и мечтает поскорее от неё избавиться и будет рад, если она уйдёт немедленно, намеревалась не доставить ему такого удовольствия. Дирборн вышел, а вот Айви не сдвинулась с места, настраиваясь на участие в дальнейших событиях и оттачивая придуманную ранее легенду. Но последняя не потребовалась.
– Куда мы идём? – поинтересовалась волшебница, следуя за мужчиной по какому-то тёмному и необитаемому коридору. Может рано сбрасывать со счетов теорию про удушение? Что он там говорил про озеро и тело? Айви внутренне содрогнулась. Даже прихваченный по пути табурет не натолкнул её на правильные мысли.
Она уже чуть было не передумала, когда мистер Дирборн водрузил табурет посреди крошечного пространства для прислуги.
– Что? – Эвелин решила, что ослышалась. – Сидеть здесь? Мне? Как какой-то обслуге? Что мне тут делать в этой темноте и тишине? Вы издеваетесь, да? Точно издеваетесь! Я думала, мы пойдём в зал и... Должен быть другой вариант! – запротестовала она шёпотом, опасаясь быть услышанной в соседней комнате, несмотря на громкие разговоры и музыкальное сопровождение.
Мисс Рэйноллс взглянула в непроницаемое мужское лицо, выглядевшее ещё старше в тусклом свете, льющегося с кончика волшебной палочки, и мгновенно всё поняла.
– Его не будет, верно? – варианта, в смысле. Кажется, ничего не осталось, кроме как смириться со своей участью. – Может, хотя бы в качестве официантки? – рискнула напроситься она и недовольно надула губки, когда вместо ответа получила отрицательное качание головой. – Зачем тогда вообще нужен был весь этот маскарад?! – вопрос был риторическим.
Мужчина двинулся прочь, унося с собой остатки света. Впрочем, пробивающихся сквозь неплотно заколоченные доски рассеянных лучей из соседнего помещения должно было хватить, чтобы переждать несколько минут в одиночестве. Садиться на жёсткий табурет Эвелин не стала. Что было даже кстати, поскольку стоя было проще осмотреться, а ещё изобразить усталость.
– Пожалуйста, мистер Дирборн, – взмолилась мисс Рэйноллс и после крошечной паузы добавила традиционное. – Со всем уважением. Умоляю, хватит этих Ваших предостережений и нотаций, – Айви приложила пальчик к виску. – Это уже даже не смешно, а оскорбительно. Оставьте это людям, слова которых имеют для меня хоть какое-то значение, – разумеется, она намекала на отца. - И без Вас есть, кому этим заняться. Я сама заинтересована в благополучном разрешении проблемы и не намерена раскрывать ни себя, ни свои источники.
Эвелин отвернулась первая, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. Она привстала на носочки и заглянула сквозь щель. Обзор был не очень хорошим, но кое-что разглядеть удалось. Вернее кое-кого.
– А это ещё кто? – пробормотала она.

Отредактировано Evelyn Rayknolls (2024-02-15 15:40:59)

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

Айви сложно было понять, почему этот господин распорядитель Игр не хочет предоставить ей чуть больше свободы передвижения и импровизации. Разумеется, светиться перед папочкой в её планы не входило, иначе это было бы глупо, неразумно и, по меньшей мере, неосмотрительно. Но она сходу могла бы привести около пяти вариантов, как можно было бы избежать этого заключения в этом экспромтном чулане. А он отмёл даже первую  мысль, как не стоящую рассмотрения.
– А что такого? – пожала плечиками волшебница, уверенная в своих силах.
Эвелин и правда быстро училась, но о некоторых вещах имела лишь поверхностное представление. Как, например, в данном случае. Она именно так и полагала, что официанты просто разгуливают среди гостей, подслушивая всякие непристойности, которыми те обмениваются, и предлагают напитки с закусками. А что ещё нужно-то? Запомнить заказ? Так это тоже не сложно. Пройтись от бара до игрового стола и обратно? Раз плюнуть! Короче говоря, хорошо, что Дирборн не согласился на этот обречённый эксперимент, хотя мисс Рэйноллс была в корне с этим не согласна.
– А это вообще, законно? – возразила девушка, уже даже не удивляясь той наглости, с которой этот повелитель банок и склянок обчищает карманы своих же клиентов, а те, возможно, не подозревая ни о чём, сами несут ему свои кровные. – Жаль, – наиграно вздохнула блондинка, пардон, шатенка (сложно привыкать к таким переменам – другой человек ведь!). – А я как раз только-только научилась раздавать благодарности. Хотела на Вас потренироваться. Ну, деньгами, так деньгами, – равнодушно отвернулась Айви, всем своим видом демонстрируя незаинтересованность в беседе с владельцем игорного бизнеса. То, что он уже не видел и не мог оценить этого жеста, её мало волновало. Главное – в её представлении картинка была цельной.
Оставшись одна в тёмном пустом коридоре, Эвелин для начала неторопливо осмотрелась, затем заглянула через щель в комнату, куда начинали прибывать первые гости. Одного из них она знала лично– видела недавно в кабинете отца, когда вломилась с требованиями объяснений. Другие все выглядели более или менее одинаково. Мистер Рэйноллс ещё не объявился.
Должно быть, добирается из Шотландии, с жестокостью подумала Айви. В эту самую секунду она не знала, чего желала бы больше: чтобы он пришёл или нет. В первом случае его появление сняло бы остальные вопросы и стало бы очевидно, что любимый папа, настоящий герой её романа, просто врёт своей семье. С какой целью? Это уже другой вопрос. А вот если он не появится, будет ли это означать, что у них ещё есть надежда всё исправить, восстановить подорванное доверие? Эвелин очень хотелось, чтобы всё вернулось на круги своя. Чтобы родители были дома, довольные и счастливые, чтобы их банковская ячейка ломилась от огромного количества галлеонов, которых хватило бы на безбедную жизнь не только для самой Айви, но и для её детей и даже внуков. Ну, в перспективе. И это без учёта новых пополнений. Ей хотелось, чтобы они снова собирались за ужином в малой столовой, где так светло и уютно, чтобы каждый делился своими новостями, мечтами и опасениями. Ей хотелось обсуждать с отцом поступки своих друзей и недругов, слушать его советы, впитывать его мировоззрение. На мгновение Эвелин отчаянно захотелось назад, в школу, где у них сложилась такая дружная и весёлая компания однокурсников. Но в последнее время становилось всё более очевидно, что мисс Рэйноллс играла там отнюдь не главную роль, являясь лишь красивым приложением.
Пока в комнате не происходило ничего интересного, Айви нырнула во тьму коридора и решила с пользой провести время ожидания: освободить свою палочку. Так, на всякий случай. Волшебница была уверена, что это будет не сложно сделать, узел выглядел незамысловатым, к тому же она следила за действиями мистера Дирборна и запомнила примерную последовательность. Всё, что требовалось, как полагала начинающая шпионка, воспроизвести их в обратном порядке. Но оказалось, что, не имея полноценного обзора, сделать это нелегко. Крутиться палочка не собиралась, проворачиваться – тоже, а про то, чтобы её изъять, не могло быть и речи. И вот этот инструмент волшебника, самый главный, между прочим, продолжение его сущности висел у пояса Эвелин мёртвым грузом и был столь же бесполезен, как гигантский слизень. Начиная всё сильнее раздражать, девушка с силой подёргала палочку, не надеясь на успешный результат, конечно. В итоге она просто сняла поясок и в сердцах швырнула на табурет.
Голосов за стенкой прибавилось, что вовремя переключило внимание Эвелин, пока она сгоряча не натворила дел. Волшебница снова прильнула к доскам, разглядывая вновь прибывших гостей, среди которых, наконец, заметила, его. Айви так ждала, втайне надеясь, что он не появится (чтобы у неё был ещё один повод уличить мошенника в обмане), что, увидев мистера Рэйноллса, почувствовала, как внутри всё оборвалось. Худшие опасения подтвердились. Вот Вам Ваши доказательства, мисс Рэйноллс, услышала она в голове ехидный голос мистера Дирборна. Эвелин буквально вцепилась пальчиками в необработанные доски.
Однако лимит потрясений, очевидно, не был исчерпан, потому что мистер «я вложился в гиблое дело хорошего друга, чтобы его поддержать» явился – сюрприз! – не один.
– Это что ещё за профурсетка? – Айви даже рот открыла, то ли от потрясения, то ли от возмущения, то ли от восхищения. Она привстала на цыпочки, чтобы получше разглядеть.
Значит, дамам в зал попасть всё-таки можно?
И лишь мгновение спустя, глядя на тёплый приём, оказанный даме в мехах господином Дирборном, как он перед ней расшаркивался, как отец бросал на него ревнивые взгляды... О, этот взгляд Эвелин ни с чем не перепутает! Ревность способна прожечь в сердце дыру размером с земной шар – кому как ни ей знать всё об этом! А потом мистер Рэйноллс с такой нежностью, такой заботой брал дамочку под локоток, обнимал талию, скользя ладонью чуть ниже, к бедру... У Айви чуть искры из глаз не посыпались от негодования. Она отшатнулась от пункта наблюдения, стараясь не дышать, как будто стала свидетелем чего-то настолько грязного и мерзкого, что пыталась немедленно об этом позабыть, но...
Фокус с задержкой дыхания не удался, и Айви почувствовала, как в этом затхлом коридоре ей не хватает свежего воздуха. Сейчас бы наколдовать воды или ветерочка, но палочка была скована хитрым морским узлом, и никого рядом. Девушка впечаталась спиной в противоположную стену, чувствуя колючую и холодную каменную кладку, упёрлась ладошками в колени и опустила голову.
Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох...
Задержала дыхание и зажмурилась.
Не может быть. Этого просто не может быть. Не в её вселенной. В её мире всегда всё хорошо и благополучно. Это просто очередной кошмар, спровоцированный насмешками господина не-уважаемого Дирборна. Это неправда. Не может быть правдой.
И вот так внезапно юная мисс Рэйноллс постигла теорию относительности. Уж лучше бы отец просто играл и проиграл, чем такое... В душе клокотала ярость. Захотелось схватить палочку, броситься в гущу событий и сотворить что-нибудь страшное, постыдное, влекущее за собой неприятные последствия для той красотки, лицо которой, а даже больше голос казались волшебнице смутно знакомыми. Айви должна была взглянуть снова, но никак не могла заставить себя приблизиться к роковому «окну в реальность», опасаясь там увидеть ещё больше нежелательных подробностей.
Эвелин прижала ладошки ко рту, мешая себе сбросить напряжение через крик и, таким образом, остановить паническую атаку. Надо найти другой способ... Она подняла голову и постаралась сосредоточиться на верёвках, стягивающих её палочку, и крепко сжала кулачки.

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

Чтобы вы понимали, насколько паршивый выдался у Айви денёк, хотя, если говорить начистоту, то посыпалось всё, начиная с последних чисел декабря, этим вечером она утратила один из своих главных талантов – потрясающе точное восприятие времени. Увиденное из закоулка настолько потрясло девушку, что та совершенно потеряла счёт продолжительности событий. То ли прошло лишь несколько минут, то ли – часов и ночь вступила в свои тёмные и мрачные права. То ли господин Дирборн только-только оставил её в этом углу для прислуги (хорошо ещё, что Эвелин клаустрофобией не страдала), то ли забыл о ней надолго.
Она разжала кулачки лишь тогда, когда почувствовала чьё-то осторожное прикосновение, вырвавшее её из мира кошмаров. Ладошки пылали огнём, хотя оставленные вмятины от ногтей быстро расправлялись, возвращая коже упругость. Боль несколько взбодрила её, хотя в данный момент Эвелин была ещё ох как далека от себя обычной: резкой, прямолинейной, ехидной и высокомерной избалованной богачкой, хотя бы потому, что последнее к ней было уже неприменимо.
Она пыталась было запротестовать, не желая покидать место дислокации, уверенная, что её миссия на этом не окончена, но попытка оказалась слабой и настолько жалкой, что будь Айви в себе, она бы со стыда провалилась сквозь землю. Волшебница едва успела прихватить поясок с пленённой палочкой, прежде чем господин Дирборн увёл её подальше от роковой комнаты.
Некоторое время мисс Рэйноллс сидела в кресле и невидящим взором сверлила не самый чистый стакан. Всё ещё пребывая в шоке от увиденного, Эвелин больше всего на свете хотела бы остаться наедине с собой, чтобы дать выход эмоциям. Не хотелось ни говорить, ни спорить, ни доказывать кому-то чью-то правоту, но и показывать, насколько её ранило это предательство родного человека, тоже не хотелось. Не хотелось и не моглось. Нужно было заставить себя собраться, что-то предпринять, как-то исправить...  Айви тщетно пыталась запустить шестерёнки в своей голове в работ, но те словно заржавели под проливным дождём и отказывались слушаться.
Вот и сидела мисс Рэйноллс, медленно моргая,в жёстком и неудобном кресле, вместо того, чтобы вскочить, освободить палочку, сравнять это место с землёй и наказать всех причастных. Эвелин взяла стакан с какой-то бурдой, не сильно интересуясь, чем её собрался отпаивать хозяин паба, но пробовать напиток не спешила. Когда же мистер Дирборн начал вещать традиционное «Вам ещё повезло, могло быть и хуже», Айви недовольно поморщилась. Лучше бы молчал, в самом деле. Желя заглушить его голос в голове, девушка храбро сделала глоток. Горло обожгло, как при неправильно сваренном зелье, которое вместо нужно эффекта могло лишь помочь тебя убить.
Волшебница отпила ещё немного, по-прежнему игнорируя присутствие Дирборна, а после некоторое время смотрела на стакан и крутила его, будто ожидая, что в прозрачной жидкости заведутся радужные рыбки.
– Они ведь любовники, не так ли? – скорее утвердительно, нежели вопросительно заметила волшебница, не заботясь о выборе слов и выражений в противовес обычной себе. Как правило, Эвелин тщательно подбирала эпитеты и предпочитала более тонкую игру, чем бить просто в лоб, опускаясь до понятий, как они есть. - Кто она? – безо всякого перехода спросила Эвелин и лишь после этого подняла глаза на мужчину.
– Очевидно, она появляется здесь не впервые, и Вы хорошо её знаете.
Мисс Рэйноллс ещё немного поиграла со стаканом, прежде чем с лёгким стуком поставить его на стол.
– Вы знали, что она сегодня придёт? Почему меня не предупредили? – как ни странно, тон юной волшебницы не успел набрать должной степени обвинения, а потому голос звучал то ли разочарованно, то ли удручённо.
Однако мистер Дирборн оказался прав: напиток разносил тепло по кровеносной системе, наполняя уверенностью и безразличием. И всё же пить не хотелось. Ей нужен был трезвый разум, способный вытащить да хоть бы за шкирку из любых неприятностей и обеспечить нужную степень самоконтроля, который ещё обязательно понадобится, когда настанет момент посмотреть в глаза родному отцу.

Отредактировано Evelyn Rayknolls (2024-02-18 12:48:06)

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

Интересно, что, сама не подозревая об этом, Эвелин полностью разделяла отношение мистера тор-гаша к иллюзиям и связанных с ними разочарованиями. Она свято придерживалась того же мнения на протяжении долгих семи лет обучения в Школе Чародейства и Волшебства. Если ты ничего не ждёшь от других людей, они не смогут тебя разочаровать. Но, как говорится, чужую беду руками разведу и волшебная палочка не потребуется. Хорошо рассуждать о проблемах, не имеющих к тебе никакого отношения. Так просто махнуть рукой и проигнорировать – оно как-нибудь само уладится. Так легко поручить кому-то разобраться, а самой сложить ручки и ожидать нужного результата.
Эвелин так и поступала всю свою жизнь. Одно для неё было целостным и неприкосновенным – семья. Единственные люди, которые знали её настоящую, со всеми недостатками, со всеми слабостями – и, разумеется, прощали ей просто потому что, безо всяких на то причин. Один только этот факт заставлял Айви хвататься за родителей, за их отношения, за их брак, как за соломинку. Конечно, наследница былого состояния, а нынче, похоже, одних лишь долгов, мисс Рэйноллс знала всё о договорных браках: её готовили к этому с детства. Но если бы отец продолжал придерживаться ультраконсерваторских взглядов на этот вопрос, выдал бы дочурку замуж, как только она достигла бы совершеннолетия. Так что нет, Эвелин ещё верила в высшие идеалы, коими для неё служили взаимоотношения родителей. И как бы то ни было, одно дело – подозревать, догадываться и закрывать глаза, но совсем другое – стать свидетельницей того, как отец променял воспитанную, мудрую, красивую женщину, подарившую ему лучшие годы жизни и бесконечно очаровательную дочурку, на кого-то беззаботного и с лёгким нравом, на кого-то помоложе да поярче. Так что да, наличие у мистера Рэйноллса именитой любовницы стало для Айви настоящим ударом.
Была ли она в шоке? Да. Была ли ошеломлена? Да. Сломлена? Пожалуй. Расстроена? Ещё как! Но даже этого всего было недостаточно, чтобы выжать хотя бы одну жалкую слезинку у мисс Рэйноллс. Трудно было вспомнить, когда же Айви плакала по-настоящему. Когда узнала, что Стив за её спиной начал крутить шашни с этой рыжей выскочкой? Нет уж, не дождётесь. Эвелин была зла и только. Может, когда она узнала, что отец выбил ей тёплое местечко в Министерстве, и придётся ходить на работу? Нет, она просто негодовала. Ни тогда, когда она узнала о том, что её ячейка в Гринготтсе пуста. Ни даже тогда, когда она узнала, куда впутался Стив и что за всем этим стоит. Ни теперь, когда она получила подтверждение словам Дирборна о тёмном хобби мистера Рэйноллса, которое, как оказалось, включало в себя не только азартные игры, но ещё и любовные похождения. Всё это вызывало у Айви лишь крошечную долю обиды, которая не шли ни в какое сравнение с недовольством, негодованием, злостью, яростью и гневом.
Кроме того, она хорошенько запомнила данный однажды матерью урок о том, что слёзы – самое действенное оружие женщины, а потому пользоваться им нужно с умом. К счастью ни к одной из ситуаций эта теория не подходила. Не говоря уже о том, чтобы демонстрировать слабости в присутствии посторонних людей, особенно тех, кто сможет впоследствии этими слабостями воспользоваться. А уж в том, что у не-джентльмена хватит бессовестности обратить увиденное против самой мисс Рэйноллс, сомневаться не приходилось.- Кого? – не сразу поняла Айви. Но стоило включить радио, как личико её озарилось пониманием. – О! – коротко воскликнула она, а затем, после паузы выдала более протяжное. – ООоооо!
Эвелин вспомнила, как отец в честь восемнадцатилетия пригласил её на концерт этой самой Дицентры. Было ведь здорово. Они прекрасно провели время вдвоём, наслаждаясь красивой музыкой и выходом в свет. Айви гордилась своим статным и видным отцом, на которого до сих пор засматривались даже благочестивые дамы, а мистер Рэйноллс явно жаждал продемонстрировать миру свой ненаглядный бриллиант, к созданию которого приложил руку (вообще, не руку, но опустим детали). Рэйноллсы сидели в вип-ложе, и Эвелин даже не догадывалась, что всё это в конечном итоге приведёт её в сомнительной репутации заведение, где придётся действовать с помощью шантажа, чтобы добиться правды.
– Теперь понятно, почему её лицо показалось таким знакомым, – волшебница кивнула. – И что же, давно они вместе приходят?
Знакомы как минимум полгода. Айви даже стало интересно, началось всё до или после концерта на её день рождения.
– Всё же жаль, что Вы не сочли нужным предупредить меня о таком, – конечно, она бы не поверила, как не поверила в то, что отец проводит вечера в «Виверне» и оставляет здесь целое состояние. Потребовала бы доказательств, разозлилась на нежелание Дирборна их предоставить – ничего нового, одним словом. – Я хотя бы была готова к такому повороту, – она снова подняла на него глаза и усмехнулась. – Понравилось зрелище? – Эвелин имела в виду тот неудачный момент, когда мистер «для меня нет ничего важнее меня самого» объявился в импровизированном тайнике и застал девушку не в лучшем, так сказать, виде. Предпочтительнее было бы забыть о таком, но...
Мисс Рэйноллс безропотно предоставила мужчине доступ к своей палочке и почувствовала укол уязвлённого самолюбия, глядя на то, как быстро и легко решилась задачка. Её пальчики сильнее сжали ремешок. Но услышав про то, что её пытаются спровадить домой, когда гости внизу ещё не разошлись, затрясла головой.
Нет. Нетнетнетнетнет. Только не сейчас. Я слишком близко.
Живость ума быстро возвращалась к волшебнице, которая уже начинала прикидывать, где бы извлечь выгоду из этой ситуации. Что-то нужно было решать, а для этого требовалось больше информации. Айви понимала, что подобного шанса проникнуть в святая святых и увидеть собственными глазами да услышать собственными ушами не предназначенное для посторонних людей больше может и не предоставиться, а потому предстояло вытянуть из вечера всё возможное и невозможное.
– Хорошо, я позволю Вам проводить меня, но не к камину, а обратно, в тот коридор. Мне... Извините, мне недостаточно. Мне нужно знать больше, – Эвелин была преисполнена решимости идти до конца и разобраться, где замешаны деньги, а где – то, что романтично настроенные нытики называют любовью. – Я хочу остаться до конца. Можете хоть весь мой авансовый счёт опустошить, но позвольте увидеть окончание вечера.
Эвелин поднялась с кресла, сжимая в руках свою волшебную палочку, поясок и верёвку, которая ещё недавно удерживала магический инструмент в плену.
– Но сначала... – она вдруг протянула всё это повелителю бутылок. – Покажите ещё раз, – пауза. – Пожалуйста.
Эвелин не хотела признаваться, но трюк с хитрым узлом её здорово впечатлил. Не в смысле «У! А! Потрясно!», а в смысле «Полезное умение, надо научиться». С помощью волшебной палочки любой дурак сможет завязать узел такой, что не развяжешь без помощи магии, но недавняя ситуации наглядно продемонстрировала, что отсутствие возможности пользоваться орудием магии может стать настоящей проблемой, как бы не роковой. Полезно иметь в запасе несколько трюков, которых не ожидает твой потенциальный противник.

Отредактировано Evelyn Rayknolls (2024-02-18 23:18:49)

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome

Айви была уверена, что это мистер «мне начихать на всех кроме себя любимого» знал куда больше, чем говорил. Наверняка в этих стенах говорилось и делалось такое, о чём не говорят за завтраком, и уж, на худой конец, можно было просто прикинуть, с какого момента те двое стали появляться на его вечерах вместе. Но распорядитель подпольных игр упорно обходил эту тему стороной, вероятно из чувства самосохранения перед важными гостями. В глазах мисс Рэйноллс это вовсе не означало его умение хранить чужие секреты, это значило лишь то, что она не могла предложить ему достойную цену за эти сведения.
А теперь, когда Эвелин немного отпустило, она даже была готова согласиться, что сроки давности не играют особой роли. В конце концов, что это изменит? Ни-че-го. Факт свершился. Он есть. И с этим нужно что-то делать. Что ж, им с отцом предстоит нелёгкий разговор, который должен будет убедить мистера Рэйноллса вернуть своей дочурке контроль над финансами.
– Не могу, – одарила его снисходительной улыбочкой волшебница. – Если я слезу с постамента, как Вы изволили выразиться, его тут же займёт кто-то другой, а я этого допустить не могу.
Как не могла допустить, чтобы хоть одна крупица информации ускользнула от вездесущих глаз и ушек девушки. Даже если знание ей никогда не пригодится, Эвелин было приятно знать, что она «знает», пусть и без возможности кому-то что-то доказать. Так и с узлами. Если бы этот трюк с верёвкой был известен Эвелин заранее, она не попала бы в щекотливую ситуацию, а с честью и достоинством вышла бы из неё.
Мисс Рэйноллс не подала виду, но удивилась, когда мистер Дирборн без долгих споров вдруг согласился и на продолжение вечера и на короткий урок по узловязанию. Может, его разжалобил убитый вид волшебницы? Может, и правда, стоило почаще прикидываться слабой и беспомощной? Глядишь – и не пришлось бы прошлые счета оплачивать. Но Айви ведь уже показала ему коготки: глупо прикидываться золотой рыбкой после того, как, будучи пираньей, ты уже отгрыз человеку ногу.
Она внимательно наблюдала за тем, как мелькали его пальцы, завязывая новый узел на палочке. Всё это выглядело так легко и просто, что Эвелин не терпелось повторить, будучи уверенной в успехе. Но стоило лишь получить верёвку, как стало понятно, что ни черта она не запомнила. Вернее то, что запомнила, не работало должным образом. Очевидно, замешательство на юном личике подсказало мистеру Дирборну решение.
Айви оглянулась, бегло оценивая расстояние между ними, которое волшебным образом вдруг испарилось. Мужчина возвышался за её спиной, заглядывал через плечико и дышал прямо на ушко. Эвелин ощутила покалывание на кончиках пальцев и ценой неимоверных усилий силы воли не сдвинулась с места. Ещё подумает, что она испугалась. Вот ещё! Она постаралась сосредоточиться на  – назовём это упражнением – упражнении и подёргала губами, как часто неосознанно делала в моменты мозгового штурма.
– Теперь... Сюда? – прилежно повторяла Эвелин, будто находясь на уроке Трансфигурации, делая пассы руками. Получалось грубо, топорно, совсем не так мягко и уверенно, как у Дирборна. – У Вас большой опыт по части вязания узлов, – констатировала волшебница в процессе. – Часто пользуетесь?
Она постаралась сделать вид, что не заметила его прикосновения. Это всего лишь вынужденная мера. Люди часто касаются друг друга. Иногда потому, что хотят, а иногда потому, что должны. Сейчас был именно второй вариант. И незачем раздувать из садового гнома дромарога. Ведь взволновало её отнюдь не касание, а то, что попытка, сопровождаемая этим самым касанием, наконец-то, увенчалась успехом. Эвелин растянула губы в довольной улыбке.
– Получилось, – просияла она.
Потребовалось ещё несколько попыток, чтобы закрепить результат и научиться справляться без помощи, но, в целом, волшебница была собой довольна. Теперь главное – не растерять это умение и перевести его в разряд навыков. Кажется, она знала, чем займётся сегодня вечером после возвращения домой. Но до этого предстояло ещё немного потомиться в тёмном узком коридоре для прислуги. Забавно, что второй раз Эвелин пришла сюда уже по своей воле и совершенно не возражала против аскетичности обстановки.
Она смело подошла к перегородке, но помедлила, прежде чем прильнуть к доскам. Размяла кулачки и выдохнула. Хуже ведь не будет, правда? Что ещё может произойти? Эвелин привстала на носочки – ей как раз не хватало пары дюймов роста, которых удачно можно было скомпенсировать привычными каблуками. Айви напомнила себе больше не слушать никого, кто будет советовать надеть определённую обувь.
Девушка принялась разглядывать участников игры, сосредоточив всё своё внимание сначала на дамочке, с которой пришёл мистер Рэйноллс. На отца она взглянула лишь тогда, когда услышала описание от мистера Дирборна. Всё совпадало в точности: вот он водит головой, вот напряжённо всматривается в лица партнёров по игре, вот он переводит взгляд на певичку, усыпанную драгоценными камнями.
– Что значит «начнёт добирать»? – вопрошала Эвелин шёпотом, ловя каждый комментарий за своей спиной и следя за ходом игры. – Как это «вскроется»? – термины были ей незнакомы, а игра не слишком увлекала на первый взгляд. Куда интереснее было следить за людьми, а не за картами.
После разъяснений Карадока суть игры стала понятнее, а через несколько кругов Айви начала немного ориентироваться в происходящем. Разумеется, оставалось великое множество нюансов, мелочей и трюков, которые были ей недоступны и которые она не спешила познать. Сейчас Эвелин интересовало другое.
– Не бери! Не бери, – напряжённо шептала девушка, вцепившись пальчиками в струганные доски. – Папа, мантикора тебя раздери! Он же блефует... – Эвелин в растерянности даже к хозяину табуретки обернулась, как будто тот мог чем-то помочь.
Мисс Рэйноллс нахмурилась и снова вернулась к своему наблюдательному пункту, чтобы рассмотреть получше дамские украшения.
– Это же... – она чуть не задохнулась от возмущения. Ожерелье с бриллиантами принадлежало прабабке по материнской линии. Оно было громоздким, тяжёлым и, разумеется, настоящим, стоило целое состояние. А ещё... – Погодите! На ней мои серьги! Это мои серьги! Я думала, что потеряла их. Искала целую неделю! Просто неслыханно!
Пахло жареным. Не в прямом смысле, конечно, хотя на кухне паба наверняка поджаривали какой—нибудь стейк из индейки. Но очевидно было, что «муза» отца была не просто певичкой, благосклонно принимающей ухаживания богатого поклонника её талантов. И, кстати говоря, это задело Эвелин даже сильнее, чем мысль о том, что мистер Рэйноллс может делить постель с мадам Дицентрой несмотря на наличие дома здравствующей миссис Рэйноллс. То, как хитро эта мадам разводила отца, как какого-то лопушка с Хаффлпаффа, откровенно помогая слить ему удачные карты. Айви разозлилась на отца за его глупость и слепоту – он явно был ослеплён этой женщиной – и на певицу, под маской которой скрывалась самая настоящая авантюристка.
Нахмурившаяся волшебница снова обернулась к Карадоку.
– Кто этот мужчина? – указала пальцем, хотя с этого места направление понять было сложно. – Сдаётся мне, что Дицентра удачу тоже приносит, только не отцу, а кое-кому другому. Смотрите! – призвала она и даже чуть подвинулась, чтобы предоставить обзор  мистеру Табурету. – Когда у отца плохие карты, она трогает ожерелье, а у мужчины, – кивнула в сторону партнёра мистера Рэйноллса. – Дёргается уголок рта. Но если карты хорошие, он провоцирует отца идти на риск и сбрасывать вместо того, чтобы добирать или вскрываться. Как он об этом узнаёт? Эта воровка теребит серёжку! Мою серёжку! Чтоб у тебя ухо отсохло! – в сердцах выругалась Айви, к сожалению, не обладающая талантом мистера Дирборна к проклятиям. – Они же в сговоре! Эти двое! Заодно!
Мисс Рэйноллс даже засуетилась.
– Нужно срочно что-то делать! Нужно помешать им ободрать мою семью, как липку!
Эвелин живо развернулась и собралась было зашагать в направлении зала, чтобы помешать свершиться произволу, когда была остановлена своим надзирателем. Сила инерции развернула девушку лицом к лицу с мистером Дирборном, когда тот дёрнул мадмуазель за руку.

Отредактировано Evelyn Rayknolls (2024-02-20 23:58:06)

Подпись автора

Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de la piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo abrazándote
Hacerte el amor es ir y volver
es encender la llama dentro de mi piel
Hacerte el amor, morir y caer
es elevarme al cielo liberándome