Квартира, где они должны были перехватить Оссиана Филдинга, казалась заброшенной и неиспользуемой. Такой же пустой, какой её представило Гоменум Ревелио, когда они проверили её на скрытое человеческое присутствие. Она была крошечной, невзрачной и меблирована самым необходимым, без каких-либо функциональных или эмоциональных излишеств. Никаких памятных безделушек и цветов, штор, светильников и тех не было — окна были законопачены, а источником света должны были служить несколько свечей — не дом, а место, чтобы перекантоваться.  Единственным элементом, который мог бы сойти здесь за декор, являлся ковёр. По сравнению со всеми вещами, от которых разило старостью, ковёр выглядел неуместно новым, хотя на этом его достоинства заканчивались.

— Какой уродливый ковёр, — первое, что вырвалось у Уильямсона, когда он и Доркас остановились в дверном проёме. — Что это за цвет такой?

— Кошачьей блевотины, — выдала Доркас, рассматривая несуразный узор в крапинку на полотне под ногами — ни дать ни взять вкрапления каких-то примесей в рвоте. Официальное заявление от хозяйки кошки.

Пахло в помещении, кстати, примерно так же отвратно, если не хуже. Доркас и Уильямсон разделились, чтобы проверить жилище. Уильямсон прошёл туда, где, наверное, находились спальня, ванная и туалет, а Доркас обошла комнату, выполняющей роль кухни-гостиной, стараясь не дышать глубоко. Она применила несколько заклинаний и ждала, пока они подействуют. Обстановка источала атмосферу запустения и разложения. Все поверхности, до которых Доркас дотрагивалась затянутой в перчатку ладонью, покрывал слой пыли, а с потолка кружевом тянулась паутина. На столешнице стоял котелок, где обнаружилась бесформенная еда на неопределяемой стадии гниения, на полках — посуда, какие-то ёмкости и коробки, но ничего криминального или сколько-нибудь примечательного. На столе — кружка со свернувшейся жидкостью, тарелка, где покоилось что-то, что когда-то было пирогом или запеканкой, и раскрытый на середине «Ежедневный пророк», ветхий, как древний манускрипт. Доркас мгновение-другое недоуменно взирала на разворот, прежде чем снова обвести всё вокруг изучающим взглядом и наткнуться на вернувшегося Уильямсона.

— Как по мне, так это тупик. Ничего не пойму. Информатор мощами Мерлина клялся, что Филдинг будет здесь, — заметил он.

— Ну, как минимум, он был.

— Да брось. Если Филдинг здесь и был, то очень давно. Если он должен был объявиться сегодня, то он ещё досюда не добрался. Или мы его спугнули. Чёрт.

— Спугнули, но он добрался. Он точно был здесь сегодня.

— Ты эту вонючую дыру видела? Здесь уже давно никого не могло быть.

Доркас ткнула пальцем в газету.

— Это сегодняшний выпуск.

— Да ну нет, — нахмурился Уильямсон и поглядел на содержимое страницы. — Эта шутка выглядит старше меня...

— Говорю тебе, это он, — начала она, махнув рукой на печатное издание, которое того гляди вот-вот рассыпется. — Вот, смотри, розыгрыш двух билетов на 127-й Чемпионат мира по квиддичу... Это было в сегодняшнем выпуске. Я за завтраком его читала. — Доркас решила опустить ту часть, в которой она ещё и поучаствовала. Вырезала такой же купон, подписала и отправила в редакцию, пока Джон готовил им завтрак, а она рассуждала на тему того, что было бы замечательно посетить игру не в качестве охранника, а болельщика. Ну, для разнообразия. Ей не особо нравилась перспектива смотреть матч с Минчумом, который с недавних пор, казалось, всегда говорил о дементорах, но вид на стадион и поле из министерской ложи наверняка стоил того, чтобы перетерпеть. Если бы в финал вышла Ирландия, она вполне могла бы умереть там от восторга. Долиш и Минчум скорее всего были бы против такого исхода, но объективно это была не самая худшая смерть, на которую мог рассчитывать аврор на общественном мероприятии в её лице. — Так что, как минимум, он здесь был... — Она сделала паузу, и вдруг её лицо озарилось, когда она снова посмотрела по сторонам. Доркас всё пыталась понять, что её так смущало в этой квартире, и вот «Ежедневный Пророк» как будто дал ответ на её вопрос. Если квартира была в таком состоянии, когда Филдинг пришёл, почему он не навёл порядок? Это всего пара махов палочкой. Нет же, он устроился посреди всего этого тлена, чтобы полистать газету? Бред. Значит, Филдинг сам устроил этот бардак, чтобы убедить их в том, что его здесь не было, и вынудить уйти, но просчитался с «Пророком». Выходит... — Как максимум, он всё ещё здесь. Помнишь: в коридоре были одежда и обувь.

— Допустим. Но мы вместе проверяли здание, никого, кроме нас, не было...

— Людей не было, да, но... — Доркас многозначительно на него посмотрела. — Ты прав, этот ковёр чертовски уродливый.

Уильямсон уставился на ковер и на его лице отразилось понимание.

— Чёрт возьми, — выругался он, обнажая палочку. Доркас подняла свою, беззвучно досчитала до трёх, после чего они с Уильямсоном одновременно бросили заклинание отмены на ковер. По полотну прошла волна, после чего материал задвигался, и в следующий момент перед ними на полу растянулся уже не аляпистый ковёр, а человек в нелепом домашнем пятнистом халате. Увидив, что его маскировка испорчена, Филдинг попробовал удрать. Однако Уильямсон подсёк его с помощью волшебного лассо, и тот рухнул обратно на пол.

— Оссиан Филдинг, вы арестованы за нелегальное создание и сбыт маховиков времени и препятствие правосудию, — произнесла Доркас, связывая его руки и ноги специальными конвоирными путами. — У вас есть право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на защитника. Если вы не можете его позволить, он будет назначен вам бесплатно Министерством магии. Вам понятно ваше положение?

Филдинг прорычал что-то невразумительное, что очень походило на: чтоб его побрал этот грёбаный квиддич, что Доркас восприняла как подтверждение и достала табельный порт-ключ, чтобы вместе с задержанным и Уильямсоном отправиться в Аврорат.

Последней её мыслью перед перемещением было: как же здорово, что сова Джона всегда приносит почту вовремя.

Подпись автора

A million things I wish you would say Even if I fall that you will stay And none of my flaws can turn you away

Дэйви лишь недавно вернулся домой с работы. 1 июня стал самым успешным за все время открытия магазина. Ещё бы, ведь скоро Чемпионат мира по квиддичу. С полок покупатели разбирали все, что хоть как-то было связано со знаменитой игрой волшебников и ведьм. И теперь магазин стоял полупустой, несколько сломанных при доставке метел из Японии. Написав своим коллегам письмо с новым списком наименований, решил отправить Мани, домашнюю эльфийку.
- Но хозяин голодный. Мани не знала, что хозяин придет так рано.
С минуту подумав, Гаджен все же ответил, расстегивая ворот мантии, уж очень было жарко.
- Я не голоден. Подожду.
Миновав коридор и пару комнат, волшебник устремился в гостиную. Там он сел за стол и достал газету. Стал читать, иногда хмурясь. Особенно прочитав о том, что чуть было аврорам не разрешили применять непростительные. Не пропустил и сведения о Гриндевальде, якобы ему помогают "существа", задумчиво почесал затылок, перевернул несколько страниц назад. Вот и сведения о Чемпионате мира по квиддичу. Наткнулся на купон, взяв волшебную палочку, разрезал заклинанием невербально по краям.
- Accio, чернильница! Accio, перо. - Несколько следующих взмахов артефакта, в его руке оказались нужные предметы. Ещё несколько минут были потрачены на заполнение нужных строк.
Затем пошел свою комнату  и позвал свою сову.
- Флитвик, привет. Отнеси в редакцию Ежедневного пророка. - и достал пачку совиного корма из кармана. К сожалению, там осталась лишь горсть. Скормив с рук остатки, тут же решил пойти в магазин и купить пару пачек ещё, тем более за полцены. - Ну, лети!
Довольно ухнув, сова слетела с руки Дэйви и устремилась в открытое окно, видимо, Мани оставила проветрить комнату. Затем вернулся в гостиную, ожидая появления эльфийки.
Он уже решил, кого позовет, свою мать, Глэдис Гаджен. Будут болеть вместе за "Пушки Педдл" в министерской ложе, если получится выиграть билеты или найдет место чуть подешевле.

Отредактировано Davey Gudgeon (2024-11-04 09:24:07)