Выругавшись, Доркас развернулась и снова двинулась в сторону Запретного леса, торопливо и осторожно минуя опушку. Надо же так, засмотрелась, задумалась и забыла мантию на дереве. Она уже на добрую сотню ярдов отошла от хижины Хагрида, которому помогала кормить фестралов, когда рука в поисках яблока, предусмотрительно захваченного в качестве перекуса, нырнула в карман. А кармана нет. И яблока, и мантии — тоже.

Вот же чёрт!..

Какое-то время Доркас, нахмурившись, ещё дырявила глазами то место в пространстве, где точно должна была быть мантия и где её, конечно же, не было, пытаясь восстановить события минувшего получаса, пока в памяти, наконец, не всплыл тот момент, в котором она её сняла и, аккуратно сложив, оставила на стволе поваленного бука, давно поросшего вековечным зеленоватым мхом. Закатала рукава рубашки, собрала волосы в высокий хвост, надела фартук и перчатки, чтобы не испачкать свою одежду кровью, пока она будет предлагать фестралам куски свежего мяса. Она так увлеклась, что, когда угощение кончилось и пришла пора возвращаться, даже не подумала, что могла что-то оставить. И вот, пожалуйста. И, как нарочно, Манящие чары не сработали. Доркас прежде не пыталась призывать что-то из самого Запретного леса, но даже бровью не повела, когда магия не откликнулась на её зов. Хогвартс, в конце концов, окружали самые разнообразные заклинания, от защитных до антиаппарационных, так стоило ли удивляться? Вернуться — вот что стоило.

На обратном пути она не стала беспокоить Хагрида, решив, что справится сама и без посторонней помощи найдёт прогалину, где обычно кормился табун фестралов, тем более, что составляла компанию лесничему уже не раз. Разумеется, старшекурсникам тоже воспрещалось ходить в Запретный лес без сопровождения, но будучи почти выпускником сделать это незамеченным и без проблем на свою голову было гораздо проще. Солнце только добралось до зенита, так что Доркас шагнула в чащу, не опасаясь последующей перспективы гулять впотьмах. Стоило, впрочем, деревьям на границе остаться за спиной, как лесной массив поглотил большую часть света, заслонив его частоколом стволов и накрыв куполом из густо разросшихся крон. Не знай она, что день ещё в самом разгаре, никогда бы не сказала этого наверняка — в местном полумраке казалось, что любое время суток здесь воспринимается одинаково. Знакомой тропкой Доркас шла к знакомой прогалине, с улыбкой разглядывая им под стать знакомый пейзаж. Эта часть Запретного леса, преимущественно заросшая буками, очень напоминала столь родную Доркас Северную Ирландию с её темными изгородями Дарк Хеджес, куда родители часто вывозили Доркас летом на пикник.

А вот и прогалина! Ветвистые своды в этом месте были не такими плотными, как в остальном лесу, и солнечный свет, просачиваясь сквозь хитросплетения зелени, ложился на изрытую корнями землю потусторонним мерцающим узором, будто пропущенным сквозь ажурное кружево. Табун уже разошёлся, и только парочка фестралов осталась неспешно прогуливаться на противоположной стороне, мелькая среди покрытых мхом деревьев, на одном из которых она сразу заприметила позабытую мантию.

Как и всегда в такие моменты, Доркас невольно вспомнила Рори Мёрдока.

Если верить отцу, Рори Мёрдок был завсегдатаем «Галлогласа» с момента открытия. В июле 1967 года ему исполнилось сто одиннадцать лет, и Доркас это знала, потому что самолично вырисовывала одинаковые единички и расставляла свечки на гигантском торте, который отец специально где-то раздобыл для столь особенного именинника, сидя в подсобке на бочке медовухи. Доркас помнила многих завсегдатаев «Галлогласа», но Рори, как ей казалось, немногим лучше всех прочих. Она помнила, что он никогда не здоровался и не прощался, а любой свой визит в паб начинал с фразы: «Ну что я пропустил?», как будто ненадолго отлучался в туалет или покурить, а не отсутствовал день или месяц, и с большим энтузиазмом выслушивал все последние новости. Он называл себя настоящим ирландцем, подразумевая, что никогда не ходит в паб с целью напиться — только чтобы протрезветь. Возможно, поэтому Рори никогда не заказывал крепкий алкоголь, отдавая предпочтение старому доброму портеру, к которому бы в качестве закуски обязательно шло маринованное яйцо. Для того разгульного образа жизни, что он вёл, Рори выглядел достаточно молодо — его возраст всегда удивлял людей, которые слышали о нём впервые — и отличался поистине крепким здоровьем. Никто не знал, чем Рори зарабатывает на жизнь, потому что он постоянно рассказывал разные истории. Любимая у Доркас — та, где Рори в тайне ото всех изготавливал что-то волшебное, например, вредноскопы или шарики-напоминалки, пока все вокруг величали его никчёмным проходимцем. Он был сквибом и старше всех, кого она встречала. Он выглядел счастливым и довольным жизнью. А ещё Рори Мёрдок был тем самым человеком, из-за которого Доркас, будучи пятнадцатилетней девчонкой, однажды стала видеть фестралов.

Это произошло через год после стоодиннадцатилетия Рори, за несколько дней до его следующего дня рождения. Доркас была на каникулах и иногда помогала отцу в пабе, если там не хватало рук. А тогда рук действительно не хватало. Шёл сто двадцать пятый Чемпионат мира по квиддичу, что почти каждый день означало полную посадку до самого закрытия и множество алчущих ртов, жаждущих заключить пари или уничтожить пинту-другую. Рори только что сделал свой стандартный заказ и упал за столик к знакомым, справляясь о минувшей неделе, пока его не было: «Ну что я пропустил?» Доркас за стойкой выуживала маринованное яйцо из банки, с улыбкой глядя на Рори и думая, что в «Галлогласе», кроме её отца, нет ничего более постоянного, чем Рори Мёрдок, а потом он раз — и умер у неё прямо на глазах. Мгновенно — она даже не успела достать чёртово яйцо. А в первый же день после летних каникул увидела фестралов. Имеющая слабость к любой животине, Доркас напросилась лесничему в помощники, чтобы понаблюдать за ними вблизи и, видимо, достойно себя показала, ведь была допущена до кормления. Всякий раз, когда выпадало свободное время (увы, выпускной курс не часто баловал её подобными возможностями), она составляла Хагриду компанию. И всякий же раз вспоминала Рори, думая, что эта закономерность справедлива, наверное, для всех людей, что видят фестралов — наверное, все при очередной встрече с ними так или иначе вспоминают своих первых мертвецов и вещи, которые при иных обстоятельствах даже не закрадываются в голову.

Но вот последние фестралы покинули прогалину, а вместе с ними сгинули и мысли о мертвецах. Мантия привычно опустилась на плечи. Можно было выдвигаться. Выудив яблоко из кармана и шумно его укусив, Доркас той же тропой зашагала к Хогвартсу. На границе Запретного леса, когда тот уже остался позади, она заметила кое-что странное — вдоль леса ярдах в десяти от Доркас прогуливались четверо младшекурсников. Если не сказать больше, первокурсников — такими маленькими выглядели эти мальчишки. Хотя странным было вовсе не это, а то, что они совершенно точно намеревались отправиться в лес, подначивая и подталкивая друг друга, целенаправленно двигаясь в сторону деревьев.

— Эй, вы что там забыли? Вам туда не… — окликнула их она, но её голос потонул в ругательстве, когда она запнулась о пробившийся из-под земли корень. Надкушенное яблоко выпало из руки, однако никакого интереса Доркас к нему больше не проявила, быстро поднимая взгляд на ещё одних нарушителей школьных правил. Но те уже делали ноги, что есть духу удирая прочь от опушки и сверкая тремя парами пяток. Подождите, как это тремя?.. Пересчитав беглецов по головам, Доркас подошла вплотную к тому пяточку, где они прежде стояли. Низкорастущие ветки ещё дрожали в том месте, где мимо них в лес ломанулся четвёртый мальчишка.

— Ой да ладно, — насупившись, воскликнула Доркас, как будто последний беглец мог её расслышать. — Я не могу быть стррашнее чёрртова Запрретного леса! Я даже не старроста!

Однако же не оставлять этого мальчика там одного, подумала она, всматриваясь в полумрак за ветками. Пока она сообщит тому же лесничему, он, пусть и не убежит далеко, вполне может добраться до той части леса, что уже не так благосклонна к внезапным вторженцам, как та относительно безопасная прогалина. Повезёт, если только заплутает среди деревьев. Мало ли, на кого натолкнётся. Фестралы, что находятся ещё где-то поблизости, конечно, безобидные и, вероятно, для мальчика невидимые, но на одних фестралов в Запретном лесу сыщется немало других жутких существ, от которых следует держаться подальше. И к которым, спугнув маленьких нарушителей школьных правил, она, возможно, сама лично его и отправила. Эта мысль, противно сжавшая внутренности, стала решающей — и Доркас бросилась за мальчиком в тёмную чащу.

Отредактировано Dorcas Meadowes (2023-01-04 15:39:45)

Подпись автора

A million things I wish you would say Even if I fall that you will stay And none of my flaws can turn you away

И стало темно. Темно не тем медленным мраком, повинующимся естественному ходу времени, наступающему постепенно и к которому незаметно приспособились бы органы чувств, нет, темно той мгновенной мглой, какая возникает при неестественных обстоятельствах, разворачивающихся быстро и неподвластных контролю. После приветливо освещённой солнцем опушки возле хижины Хагрида первые несколько секунд бега по Запретному лесу, сомкнувшемуся за спиной непроницаемой монолитной стеной, прошли будто с мешком на голове или повязкой на глазах. И всё же Доркас не останавливалась, надеясь, что за этот небольшой промежуток времени она не навернётся, запнувшись о корни, что петляли под ногами с коварством дьявольских силков, или провалившись в какую-нибудь внезапную яму. На свой своеобразный извращённый манер Запретный лес был даже гостеприимен. Как маньяк перед жертвой. Он не спешил отпускать её, напротив, он делал всё, чтобы она осталась — со свёрнутой ли шеей, разбитой ли головой, переломанными ли руками и ногами, но осталась — и стала его частью. В том, что касалось безопасности, Запретный лес не был местом, где полагалось уповать на удачу больше, чем на собственные способности, однако Доркас повезло — она не навернулась! Более того, вскоре зрение её привыкло достаточно, чтобы снова признавать ориентиры на местности и замечать следы, оставленные мальчишкой: отпечаток ботинка на влажной земле или раскачивающиеся по инерции ветки там, где за них не так давно цеплялась одежда.

Не сказать, что Доркас была сильна в том, как вести поиск в лесу, но некоторое представление всё же имела — опять же спасибо родителям за поездки на природу, в которых отец считал нужным как бы между прочим делиться с ней разными полезными навыками, которым бы её никогда не научил Хогвартс. Минувшим летом он даже организовал ей своего рода экзамен, и это был весьма интересный опыт. Вообще оглядываясь назад на свою жизнь, Доркас признавала, что многое из того, что с ней происходило и как она при этом поступала, восходило к тому факту, что её отец бывший аврор. По крайней мере, именно так она для себя объяснила тот случай, когда в первый же день этих летних каникул проснулась на восходе в одной пижаме посреди леса, имея при себе лишь палочку и записку следующего содержания: «Теперь ты совершеннолетняя, а значит самое время показать всё, чему ты научилась за эти годы. Вернись домой до захода солнца, девочка, иначе я решу, что ты сбежала, и отрекусь от тебя». И поскольку аппарировать она, провалив школьный тест на аппарацию, не могла, о чём её отец, конечно же, знал, пришлось искать другой путь домой. Путь она, разумеется, нашла, но будь проклята эта чёртова отцовская профдеформация! Когда она зашла в дом за час до заката, отец оценил её действия в триста пятьдесят семь баллов, не уточнив, правда, по какой шкале, и заверил, что нисколько в ней не сомневался. Ещё он добавил, что это вообще никак не связано с его прошлой или её будущей службой в Аврорате, когда она об этом спросила («А ты что, собираешься в Аврорат, что ли?» — переспросил он её тогда, на что Доркас только молча закатила глаза). Оказывается, он всего-навсего хотел удостовериться, что его девочка готова к жизни за пределами школы. Ну, конечно. Доркас, впрочем, его комментарии не убедили и она осталась при мнении, что отец, пусть и не признаёт этого, на самом деле осознаёт, что она нацелена на должность аврора и эта была такая проверка для неё: готова ли ты к такому, девочка, или нет? К непредсказуемости, к риску, к необходимости принимать решение быстро и доводить его до результата, даже если в процессе поймёшь, что оно ошибочно, но отступать ты уже просто не в праве? А она была готова. И, возможно, поэтому во всей этой ситуации с Запретным лесом и маленьким нарушителем школьных правил Доркас где-то на интуитивном уровне понимала, что пока что всё делает правильно. Так, как и должна. Так, как отец когда-то научил, не отдавая себе отчёт, как именно это знание будет использовано дочерью.

Увы, чем глубже в лес Доркас удалялась, тем сложнее давался поиск. Навыки никуда не делись, но по мере движения вперёд лес на глазах древнел, отказываясь сохранять видимые следы человеческого присутствия. Кустарник поредел, деревья, напротив, стали гуще, но их нижние ветви теперь располагались достаточно высоко над землёй, чтобы быть задетыми хотя бы макушкой маленького мальчика, тогда как сама земля, пусть и по-прежнему изрытая корнями, часто скрывалась за таким плотным слоем опавших листьев, что не различалась ничья поступь. Кажется, настала пора достать палочку и сверить направление с помощью Гоменум Ревелио, понадеявшись, что поблизости больше не окажется детей, из-за которых заклинание будет фонить. Менять курс пришлось несколько раз. Видимо, до чёртиков перепугавшись, мальчишка бежал непонятными зигзагами. Но в какой-то момент его направление всё-таки стало очевидным и неизменным.

Тогда-то среди деревьев Доркас и заметила свет. В столь глухой чаще он показался ей чужим и ненастоящим, будто не принадлежавшим этому дикому месту, а переместившемуся откуда-то издалека. Рассудив, что это, должно быть, остановившийся, наконец, бегун призвал себе на помощь Люмос, она поспешила туда. Но палочку держала по-прежнему наготове на случай, если, вместо мальчишки, эта мрачная глухомань встретит её каким-нибудь существом, которое всегда заманивает заплутавшие души столь желанными огнями, а потом утаскивает их ещё глубже во тьму, чтобы сожрать.

Как оказалось, свет не имел ничего общего с её ранними предположениями. Никакой абстрактный людоед не поджидал её за ближайшими деревьями с фонариком наперевес, вроде хинкипанка. Как и Люмос. Там был тот самый убежавший мальчик — мальчик и огонь, который тот тщился потушить собственной мантией.

— Какого… — Доркас на секунду даже замешкалась. Она-то ожидала увидеть блуждающие огоньки, какими обыкновенно полнились трясины, завлекающие любопытных странников в последний путь, но никак не пожар в миниатюре. Впрочем, его незначительный масштаб был лишь вопросом времени. Валежник мог разгореться в полную силу в любой момент. Медлить было больше нельзя. — Брросай мантию и давай назад, — оценив обстановку, скомандовала она. Подобравшись поближе, она наставила палочку на языки пламени, яростно пытавшиеся дотянуться до нетронутого сухостоя. — Агуаменти!

Вода хлынула из палочки, щедро заливая огонь. Пламя шипело и извивалось, точно рассерженная змея, не собираясь сдаваться без боя, но в итоге подчинилось и испарилось под гнётом более мощной стихии.

Резко стало тихо и темно, как в первые секунды в Запретном лесу. Оглушительно и кромешно.

— Люмос!

Теперь особо смысла осторожничать не было. Всё внимание со стороны обитателей леса, какое они могли снискать, уже принадлежало им.

Доркас настороженно осмотрелась, прежде чем перевести хмурый взгляд на причину её нахождения здесь. Мальчик выглядел напуганным и виноватым, в глазах стояли слёзы. Она не была сильна в нравоучениях, хотя, наверное, с них и следовало начать, чтобы впредь мальчишка умел расставлять приоритеты. Ни одно даже самое тяжкое наказание за проделки в Хогвартсе не было уж настолько невыносимым, чтобы, голову очертя, удирать от него прямиком в Запретный лес. Но язык не повернулся, до того жалкий вид принял мальчишка, ожидая вердикта, и её лицо смягчилось. Успеет ещё наслушаться, подумала она. К тому же, Макгонагалл из неё, сердобольной до ужаса, примерно такая же, как из Филча — Хагрид.

— Ты как, не порранился? — участливо спросила Доркас, наклоняясь за брошенной, насквозь промокшей мантией, чтобы подсушить её и вернуть владельцу. — Как зовут-то? Я — Дорркас. Дорркас Медоуз.

Отредактировано Dorcas Meadowes (2023-07-10 09:40:55)

Подпись автора

A million things I wish you would say Even if I fall that you will stay And none of my flaws can turn you away

Она заметила их вскоре после того, как посмотрела на выхваченного из сумрака Люмосом мальчика — Ремуса Люпина, так он представился — ярдах в десяти по диагонали за его спиной на ветках некоторых деревьев и кустарников висели выбеленные светом лохмотья. Клочья не иначе как акромантуловой паутины. Бледная материя, похожая на спутанные седые старушечьи космы, трепетала, но не на ветру — ветер так далеко в лесной чаще совсем не ощущался — а словно подчиняясь какому-то другому движению воздуха, идущему из ещё более жутких лесных глубин. Меньше всего Доркас хотелось сейчас представлять, что именно заставляло паутину так явственно дрожать. Они пробежали немало, но она всё-таки рассчитывала, что они не подберутся так близко к гнезду акромантулов. То, как скоро местные жители учуят их, было лишь вопросом времени, если это всё ещё было вопросом. Надо было поскорее убираться отсюда. И в идеале не напугав при том ещё больше и без того перепуганного впечатлительного мальчишку. Не ровен час снова куда-нибудь ломанётся, и как ей потом быть?

— Очень ррада знакомству, Ремус Люпин, — ответила Доркас с улыбкой, пытаясь держаться непринуждённо, а не озираться в напряжении. — Лучше бы это прроизошло при дрругих обстоятельствах, но зато будет что вспомнить. Сколькие могут похвастаться тем, что познакомились в Запрретном лесу? — заговорщически подмигнула она, стараясь приободрить своего нового знакомого и, судя по форменному красному галстуку, сокурсника по совместительству. — Пойдём, нам не стоит тут задеррживаться. — Доркас кивнула в сторону чащи, из которой они сюда явились, когда мальчик подобрал с земли волшебную палочку.

А Ремус между тем, видимо, от перспективы вернуться в Хогвартс совсем поник, на глазах как будто уменьшился, про исключение заговорил. Доркас даже опешила от такой реакции. Ей бы и в голову не пришло доносить на «своего» же, тем более, что мальчик по её вине от неё же сбежал, а Ремус первым делом об этом подумал… Странный какой-то. Скромный, вежливый, явно расстроен из-за случившегося, бахвальства ни на грамм, видно, что нарушать правила для него не в порядке вещей. Прежде все первокурсники этого года казались Доркас не в пример Ремусу Люпину одинаково шумными, бойкими и дерзкими — для таких сталось бы попрать школьную дисциплину — а тут какой-то экземпляр наоборот, в мыслях мелькнуло слово «тихоня». Но в лес тем не менее этот тихоня удрал. Разве такие мальчики вообще убегают в лес? Настоящая загадка.

— Кстати, про Запрретный лес. Знаешь, старршекуррсникам ведь тоже не рразррешается здесь быть без сопрровождения, — добавила она, решив, что проанализирует противоречивость поступков и поведения Ремуса Люпина на обратной дороге до замка после небольшого наблюдения. — Как насчёт того, чтобы оставить это между нами? Я никому не ррасскажу, что видела тебя в лесу, если ты никому не скажешь про меня. Поверрь, быть исключённым на последнем куррсе ещё хуже, чем на перрвом. Ты же перрвокуррсник, веррно? Ну так что, договоррились? Доучимся вместе? Или ты специально в лес побежал, чтобы с таким гррандиозным рразмахом брросить школу? Это очень по-грриффиндоррски, но советую перредумать. Всё самое интерресное только начинается, — шутливо заметила Доркас, надеясь, что болтовня достаточно разрядила атмосферу. Напоследок она подняла палочку повыше, чтобы осветить территорию вокруг и убедиться, что они ничего не забыли. — А теперрь идём. Гляди в оба. И если заметишь что-нибудь или кого-нибудь, срразу говорри мне, идёт? 

А то вдруг придётся снова побегать. Но вслух она предпочла об этом, конечно, не распространяться, в тайне надеясь, что больше бегать не придётся.

Когда они отошли на некоторое расстояние от места пожара, Доркас на ходу обернулась, чтобы удостовериться, что их не преследуют полчища акромантулов, а паутина осталась позади, и только потом вызвала палочкой компас, чтобы сверить направление. Она имела весьма смутное представление о том, где они находились, ведь с подачи Ремуса путь несколько раз круто и непредсказуемо менялся, но палочка в качестве стрелки компаса всегда безошибочно указывала на север, мгновенно помогая сориентироваться на местности. Стало быть…

— Нам сюда. Дерржись ррядом и не отставай. — Доркас махнула рукой в нужную сторону, которая почти ничем не отличалась от любой другой: тот же частокол всевозможной фауны, тот же зеленоватый полумрак, клубящийся среди оврагов. Спасибо магии, им не придётся действовать наугад, потому что заблудиться здесь особого труда бы не составило. — Шумно, говорришь? Пожалуй. Но вообще в Хогварртсе немало уединённых мест, ты прросто пока не достаточно изучил их. Это как со ступенями-ловушками. Сегодня они есть, завтрра уже нет, надо только запомнить. Черрез месяц-дрругой ты точно будешь знать, куда пойти, чтобы тебя никто не нашёл. И не нужно будет засматрриваться на лес, — она снова подмигнула Ремусу. — Значит, ты поэтому околачивался на опушке? Хотел побыть один?

Доркас прекрасно помнила, что на опушке Ремус околачивался не один, но больше в лес никто не убежал. Видимо, он не был с той троицей заодно, раз они так легко разделились. Но что-то ведь они там вместе делали, что привело их обоих сюда, в Запретный лес. И впрямь настоящая загадка. Но у неё наверняка ещё появится шанс это разузнать, вдруг сам захочет поделиться, а пока можно продолжить наблюдение.

Так бодрым шагом за неторопливым разговором они продвигались вперёд, как вдруг поблизости что-то не то треснуло, не то хрустнуло. Доркас резко вскинула палочку с по-прежнему горящим Люмосом, чтобы проверить, а там…

Отредактировано Dorcas Meadowes (2023-04-05 11:57:42)

Подпись автора

A million things I wish you would say Even if I fall that you will stay And none of my flaws can turn you away

Стоило Дамоклову мечу в виде потенциального исключения из Хогвартса перестать нависать над юным впечатлительным Ремусом Люпином, как он заметно воодушевился. Стал не только лишь слушать Доркас и отвечать на её вопросы, но и задавать свои, и сам кое-что рассказывать. Правда, к тому моменту Доркас уже догадалась, что подобное оживлённое состояние для мальчика не совсем естественно. Ничто так не обнажает настоящую природу человека как внезапная стрессовая ситуация, и свою Ремус несколькими минутами ранее весьма наглядно продемонстрировал. Как бы он себя теперь ни вёл, это не сможет ввести её в заблуждение.

Поэтому (но в том числе и потому, что мальчику всего одиннадцать лет) Доркас решила не сообщать ему, что, добежав до гнезда акромантулов, они, считай, достигли границы дикой части Запретного леса. Если на граничащей с Хогвартсом территории вблизи опушки, предсказуемой в своём населении, существ страшнее гигантских пауков на постоянной основе почти не водилось, то в глубине чащи можно было наткнуться на чудовищ и пострашнее. Как говорится, чем дальше в лес… Так что, упоминая потенциальных спутников, которые могли быть ими замечены на пути к школе, Доркас воздержалась от нагнетания обстановки, вспоминая жутких монстров, вроде мантикор и химер, и перечислила лишь тех обитателей леса, с кем сама чаще всего пересекалась днём, когда бывала тут с Хагридом: кентавров, фестралов, келпи и импов, оккупировавших одно болотце неподалёку и иногда гуляющих по окрестностям, хинкипанков. Даже про гайтрашей сказала, хотя сама она их не встречала, ведь из своих жилищ они вроде как выходили только с наступлением ночи, а значит и сейчас не предоставляли для них угрозы.

Не меньший — если не сказать больший — интерес у Ремуса вызвали укромные места в замке. Доркас невольно улыбнулась, — стало быть, склонность к уединению она распознала в нём верно — и она, пожалуй, бы с радостью сменила тему на не в пример более приятную, чем её предшественница, поделившись своими любимыми местами в школе, если бы не одно «но», о котором она не преминула добавить:

— Ты, прравда, хочешь, чтобы я лишила тебя удовольствия исследовать Хогвартс на перрвом куррсе самостоятельно? — уточнила она. — Поверрь, все эти закутки в замке будут и вполовину не так хорроши, если ты их открроешь не сам, а я о них тебе ррасскажу. Но, если ты хочешь моего совета, то ррекомендую начать с порртррета Марсали Марджорибэнкс в галеррее на четвёрртом этаже. Там пррекррасный вид. Обязательно посмотрри поближе. — И, заговорщически подмигнув, ненадолго задержала взгляд на руках мальчика, прежде чем снова сосредоточиться на дороге. Какое-то время назад, пока она посвящала Ремуса в особенности здешней фауны, мальчик тщетно пытался воспроизвести заклинание направления, но не преуспел.

Однажды отец крепко-накрепко вбил в неё привычку наблюдать за руками своих противников. Следи за руками, девочка, напутствовал он. Если палочка двигается неправильно, то не имеет значения, что ты говоришь, а если правильно, то не важно, будешь ли ты при этом вообще открывать рот. И хотя Ремус Люпин не являлся её оппонентом, привычку так просто было не искоренить. Она следила за руками и всеми их движениями. Перевод палочки в режим компаса был плёвым делом, и Доркас даже видела, где именно мальчик допускал ошибку, но предоставила ему возможность самостоятельно разобраться с камнем преткновения прежде, чем предлагать помощь, тем более что тогда как раз было в разгаре описание блуждающих огоньков. Но вот все вопросы получили ответы, а компас Ремус так и не вызвал. Почувствовав своим долгом указать мальчику на погрешность в исполнении заклинания, Доркас остановилась и опустила палочку на раскрытую ладонь.

— В этом заклинании очень важно, чтобы палочка находилась в покое на ладони, парраллельной земле. Со врременем ты научишься вызывать его даже на ходу, но, — она кивнула под ноги, на устланную опавшими листьями и испещрённую корнями бугристую почву, — для новичка тут не те условия, слишком нерровная поверрхность для перрвого рраза. Попрробуем повторрить поближе к школе, — пообещала она и вызвала компас сама, заставив палочку на манер стрелки, сделав на ладони оборот, снова указать на север. Как раз вовремя. Перемещаясь по лесу, со всех сторон одинаковому, они всё-таки чуть-чуть отклонились от курса, и его не мешало бы поправить. — Надо взять немного прравее. Пойдём.

А вот поведать о своих планах стать аврором после Хогвартса Доркас не успела — темнота перед ними издала подозрительный звук, обострив все чувства до предела. Инстинктивно, как более опытный и старший член их маленькой команды искателей приключений, она шагнула вперёд, в последний миг понимая, что Ремус — ни дать, ни взять настоящий гриффиндорец — делает то же самое, упорно игнорируя её напряжённым шёпотом произнесённое: «Стой, где стоишь». Впрочем, в неведении они пребывали недолго, через секунду-другую источник шума дал себя обнародовать, представ в виде одного из кентавров Запретного леса. Доркас не помнила, чтобы видела конкретно его, хотя это едва ли что-то бы изменило — она не помнила имён ни одного кентавра, которых ей представлял лесничий. Да и был ли смысл? Эти существа не жаловали людей на своей территории и редко когда снисходили до общения с ними на равных без того, чтобы заявить о собственном превосходстве тем или иным образом. Вот и сейчас она почти физически ощущала исходящее от кентавра негласное послание — вам здесь не рады. И ладно бы только это, но мальчик — о, Ремус, святая простота — решил во всём признаться. Надо вмешаться, пока они не накликали на себя ещё больше неприятностей.

— Мы помогали Хагриду коррмить фестрралов. — Не то чтобы правда, однако ведь и не ложь. Доркас была более чем уверена, что причина кентавра не интересует, только срок, в какой они уберутся восвояси, но рассудила, что так безопаснее. Самые надёжные варианты пребывания в лесу всегда подразумевали присутствие лесничего. — И заблудились. Искрры от сигнальных чарр немного подпалили валежник, но мы всё уладили. И уже идём обрратно, — заверила она стража леса, по-прежнему глядящего на них с отнюдь не напускной суровостью. — Хагрид наверрняка нас ищет.

— Да, я чувствую запах крови, — подтвердил кентавр, наверное, имея в виду сырое мясо, которым она угощала фестралов. Видимо, она всё-таки была недостаточно аккуратна и где-то испачкалась. Но тем лучше для них. Около минуты царило молчание, которое иначе как неловким было не назвать. Чтобы вывести диалог из транса, Доркас использовала одну вещь, на которую не раз обращала внимание в беседах кентавров с лесничим, когда первые уклонялись от распросов второго. Хагрида это раздражало, а Доркас откровенно забавляло.

— Маррс сегодня очень ярркий, да? — спросила она. Тень недоумения легла на лицо кентавра, и он поднял голову, словно намеревался проверить её слова и что-то разглядеть за пологом из ветвей и зелени, почти не пропускающих свет. Прошла ещё одна минута в тишине, прежде чем кентавр вынес вердикт.

— Нет, Марс сегодня самый обычный, — с апломбом резюмировал он, весь из себя сплошное снисхождение. Доркас едва сдержалась, чтобы не прыснуть в кулак. — Возвращайтесь к себе, дети волшебников, вас тут быть не должно.

И был таков. Их дальнейшая судьба его по ходу совсем не интересовала. Хагрид знал, о чём говорил, когда поминал как-то раз в разговоре кентавров: своенравный народец, чоужговорить-то, навредить не навредят, но и помощи от них не жди. Вот они и не буду ждать.

— Ну, нам дважды говоррить не нужно, — с улыбкой сказала Доркас, поворачиваясь к Ремусу и кивая туда, откуда явился кентавр. — Пошли, не отставай. На чём мы там остановились?.. Ах да. После выпуска я собирраюсь в Аврроррат.

Отредактировано Dorcas Meadowes (2023-05-25 19:21:48)

Подпись автора

A million things I wish you would say Even if I fall that you will stay And none of my flaws can turn you away

Реакция Ремуса Люпина её, пусть самую малость, но поразила — обычно незнакомые люди всё же иначе относились к желанию Доркас податься в Аврорат. Менее восторженно, более скептически. Когда-то давно окружающие находили её стремление трогательным — девочка хочет пойти по стопам отца, такая по-гриффиндорски отважная и решительная! Потом на смену умилению пришли снисходительность и серьёзность — девочка хочет пойти по стопам отца, несмотря на то, как эта работа обошлась с ним, такая по-гриффиндорски самонадеянная и глупая… Да что там незнакомцы, даже до родителей только недавно дошло, что это не сиюминутная блажь и она не планирует отступать с намеченного курса. И вот нате, пожалуйста — здорово! В противовес привычным комментариям, не одобряющих её выбор, где приводились бы в аргументы её совершенно не аврорская комплекция, состояние старика и суровый характер службы, это было несколько странно слышать. Но приятно. И, если подумать, возможно не так уж удивительно, учитывая возраст мальчика — на старших курсах Доркас не часто доводилось общаться с учениками младших — сомнениями он ещё успеет обрасти, а пока ему позволено верить в то, что где-то деревья выше, трава зеленее, а аврор для гриффиндорца — лучшая профессия безо всяких оговорок. Доркас вот до сих пор так считает, вопреки всему, что ей говорят. Всё-таки выбор сердца не всегда подчиняется наставлениям разума, а истинное призвание — оказывается логичным. Это совсем не важно, если там ты чувствуешь себя на своём месте. Доркас знает, что её место там, где она может принести помощь и пользу людям. Где, как не в Аврорате, с её-то характером, ей быть?

— Иногда мне кажется, что я там живу, — с усмешкой призналась Доркас. — В смысле, в Аврорате. Но не потому что я там постоянно ошиваюсь, нет, хотя я там была не рраз, конечно, но мой отец — авррорр на пенсии, а это же не только должность, но и обрраз жизни, так что это сильно влияет на обстановку в доме и нерредко возникает ощущение, что ты там, — объяснила она. — Прро все отделы не скажу, но, если не ошибаюсь, в Аврорате бывают консультации перред вступительными экзаменами. Не помню, прравда, чтобы там были пррактиканты… А вот в Междунарродной конфедеррации магов такая пррактика вроде есть. Моя мама в молодости, по кррайней мере, куррирровала нечто подобное, хотя это было давно, и сейчас всё может быть иначе, — припомнила Доркас, окидывая Ремуса изучающим взглядом. — А это прраздное любопытство, или ты интерресуешься, потому что хочешь после Хогвартса пойти в Министерство? — спросила она. — Знаешь, я уже на перрвом куррсе опрределилась, что пойду в Аврорат, и, как видишь, пока что ничего не изменилось. Ты уже думал, чем займёшься после школы?

Вид ручья, когда они с ним поравнялись, привёл Доркас в некоторое замешательство. Когда она бродила по Запретному лесу проторенными тропами с Хагридом, он им не встречался. Стоило ли переживать из-за этого? Загрузиться этой проблемой она не успела, поскольку мальчик вывел её из оцепенения вопросом про грибы. 

— Это пррыгающие поганки, — ответила Доркас, разглядывая местность. Она в очередной раз вызвала компас, и оказалось, что их путь должен был пролегать через густые и тёмные, не вызывающие никакого топографического доверия заросли терновника на противоположной стороне валежника, перегородившего дорогу. Однако всё ещё была тропка, заросшая грибами, и она казалась ей достаточно благонадёжной, чтобы к ней хотя бы присмотреться. — Пока они снаружи, они совершенно безобидны. А внутри, только если в составе зелий, иначе отравишься. Ну, собственно, как из-за любой другой поганки. 

Определённость в выборе пути появилась внезапно. Среди ветвей и колючек напротив показался неестественно яркий в окружающем полумраке шар света, заставивший принять решение мгновенно.

— Хинкипанк, — тихонько пояснила она. — Или, как его ещё называют, блуждающий огонёк. Одноногий призррак с болот. Заманивает людей в тррясину с помощью фонаррика. Но нам ведь на болота не надо, не будем почём зрря его трревожить и пользоваться его услугами. — Доркас подмигнула Ремусу и кивнула в сторону поганок, где виднелось нечто отдалённо напоминающее тропинку. — Лучше обойдём. Получится чуть дольше, но зато попрробуем миновать тррясину. Если здесь рручей, она должна быть где-то недалеко. Один из наших пррофессоров по ЗОТИ, надеюсь, Мерлин позаботится о нём, однажды сказал: если есть чудовище, с которрым ты можешь не встрречаться, не встрречайся с ним. Для твоего же блага.

Профессору это, увы, не помогло. Но, может, нам поможет.

Они последовали в неизвестность по дорожке за грибницей, однако она не долго служила утешением, потому что упёрлась почти в такую же, как у ручья, плотную стену из тернового куста. Но делать нечего — не брать же ещё левее и возвращаться обратно в чащу, в конце концов, а то не ровен час ещё больше заплутать — придётся рискнуть. Не сразу, но они эту преграду тоже преодолели, изрядно исцарапавшись, несмотря на, а может даже из-за Диффиндо. Испещрённая корнями земля пошла под наклоном, вынуждая спуститься, и привела их к новому препятствию.

[dice=3872-16]

Отредактировано Dorcas Meadowes (2023-05-29 20:11:49)

Подпись автора

A million things I wish you would say Even if I fall that you will stay And none of my flaws can turn you away

Спуск не был крутым, но выпростанные из-под почвы под наклоном корни не только не упрощали поставленную перед путниками задачу, но и осложняли её, добавляя Доркас и Ремусу столь несвоевременной сейчас медлительности. Приходилось, приподняв над головой палочку с огоньком Люмоса на кончике, сосредоточённо смотреть то под ноги, то, оборачиваясь, за спину, чтобы не запнуться о коварно разветвлённое корневище, не провалиться в яму, не покатиться кубарем самой и не дать этому случиться с мальчиком, параллельно поддерживая разговор. Без сомнений в молчании они разделались бы с этим испытанием намного быстрее, но беседа создавала видимость некоторого контроля над ситуацией. Непринуждённость, с которой Доркас и Ремус обменивались фразами, словно бы исключала опасность, которую подразумевал Запретный лес. С одной стороны, она помогала отвлечься от непрошеных мыслей о том, почему с Хагридом в этой части чащи Доркас прежде бывать не доводилось и что им следовало бы вернуться и перестроить маршрут, отыскав проторенную лесником тропку среди этих вечных, заросших мхом буков… С другой, заставляла её быть более внимательной и настороженной в незнакомой обстановке, тем более, что из них двоих в сложившихся обстоятельствах именно ей отводилась роль ответственного и бдящего взрослого, тогда как Ремусу — неугомонного непоседливого ребёнка, который сыпал вопросами куда быстрее, чем Доркас — ответами. Так послушаешь и не скажешь, что этот самый любознательный и общительный мальчик тот же испуганный и неуверенный Ремус Люпин, которого она повстречала каких-то полчаса назад, столь разительно они друг от друга отличались, поскольку с каждой следующей репликой, с каждой проявленной эмоцией контраст между ними становился всё заметнее. Если бы Доркас не помнила то, каким он был в первые минуты знакомства, ни за что бы ни поверила, что это один и тот же человек. А между тем это он и был, и со своей ролью, так же, как и Доркас, справился вполне неплохо. Никто из них не упал, ни на кого не напали, и почти все интересующие их вопросы получили свои ответы.

— Не думаю, что рреально знать всё-всё, — рассмеялась Доркас, позабавленная этой по-детски наивной догадкой, — но ЗОТИ мне даётся опрределённо лучше, чем дрругие дисциплины. Но это спрраведливо для всех, как считаешь? Нельзя быть способным во всех областях магии, но можно быть по-настоящему выдающимся в чём-то одном. Главное, выяснить, что это. Никогда не задумывался, в чём твоя сильная сторрона, Ремус? — спросила она. — Не волнуйся, если ты этого ещё не понял. Ты ведь учишься всего лишь месяц, а это может занять какое-то врремя, может, даже не один год. Но… однажды ты точно будешь знать, чем бы ты хотел заняться. И если ты ррешишь, что твоё место в Министерстве, никого не слушай. Крроме тебя, никто твою жизнь не прроживёт, а за себя и свой выборр нужно борроться, — посоветовала она, когда Ремус поделился своими туманными перспективами.

Работа в заповеднике действительно звучала для неё интересно. Доркас любила проводить время с животными и растениями, регулярно напрашиваясь в помощники то профессорам Кеттлбёрну и Спраут, то к лесничему Хагриду, и, если бы не её убежденность в том, что она непременно подастся в Аврорат, и не её упорное следование детской амбиции, она бы даже рассматривала профессии магозоолога или магоботаника, как серьёзную альтернативу. Но, в отличие от неё, если сравнивать Ремуса с Доркас времён первого курса, бросающейся в бой по поводу и без, мальчик пока не производил впечатление бойца, скорее дипломата. Того, кто смог бы договориться, пойти на компромисс. И хотя это умение бесспорно полезный навык, который тоже мог сослужить ему хорошую службу, это не всегда работало и гарантировало результат, особенно, в таком важном деле, как собственное будущее. Конечно, Доркас ничего не знала про Ремуса Люпина, чтобы делать подобные заявления, но вот что она знала наверняка: в схватке один на один послушность точно не выиграет у настойчивости, а вера в чужой опыт ничего не стоит, если для этого приходится поступаться стремлению сердца. И пусть мальчик ещё слишком юн, он всё же достаточно взрослый, чтобы усвоить одну простую истину: на своём надо стоять, за своё надо держаться. Но это можно не сразу, а когда-нибудь, а пока им стоит потвёрже стоять на неровной поверхности да покрепче держаться за деревья, переступая через корни и перепрыгивая через ямы. Тем более что подножие склона уже, кажется, совсем близко. Мысли Доркас, пришедшие на ум после упоминания Ремусом его отца, теперь переключились на её старика.

— Технически, прравильнее будет назвать меня дочеррью баррмена, потому что отец ушёл в отставку до моего ррождения и основал свой паб, но единожды авррорр — авррорр всегда, так что ты в общем-то не ошибся, — сделала она небольшое лирическое отступление. — Это своего ррода обрраз жизни, специфические прривычки. Сколько себя помню, отец постоянно прроверрял, все ли защитные заклинания испрравно действуют, не прроклят и не отрравлен ли тот или иной предмет… С возррастом я заметила, что повторряю некоторрые рритуалы за ним. Мама называет это пррофессиональной парранойей, что вообще-то нелепо, ведь я ещё не авррорр. Но все мы перренимаем что-то от своих рродителей. У тебя такого нет? — уточнила Доркас, перешагивая через корягу. — Вот тут аккурратнее… Как я уже сказала, отец вышел на пенсию очень давно. Не исключено, что кто-то мог затаить на него настолько глубокую обиду, чтобы поквитаться, но мне об этом неизвестно. Не думаю, что рродители бы ррассказали мне о чём-то таком, когда я была рребёнком, а сейчас пррошло уже много врремени, — честно поведала Доркас. — А твоя мама, выходит, маггла, а отец — волшебник, да? Даже прредставить не могу, каково это, жить срразу в двух миррах. Наверрное, у тебя тоже было довольно необычное детство, — предположила Доркас, сменив тему с грибов на родственников, рассудив, что в общении с первокурсником лучше не развивать тему о галлюциногенных веществах. — И должна заметить, мне нрравится твой подход к новым знаниям по ЗОТИ. Это здоррово, что сперрва ты ррешил обрратиться к человеку, а не к учебнику. Можно сколько угодно хорошо знать теоррию, но она не будет стоить ничего, если ты не сможешь пррименить её на пррактике. Боюсь, прравда, что заклинания сверрх школьной пррогрраммы перрвого куррса для тебя могут быть пока слишком сложны... Давай вот как поступим. Рраз уж твой отец волшебник, то и о магии ты знаешь не перрвый месяц, а значит наверрняка есть какое-нибудь заклинание, которрое ты не рраз видел в исполнении дрругих и хочешь научиться ему сам. Думаю, можно начать с него, — взамен предложила Доркас, полагая, что овладеть заклинанием, которое давно интересует Ремуса, будет для него намного важнее и ценнее, чем факт наличия или отсутствия этого самого заклинания в какой-то книге, а недостаток мастерства и навыков компенсируется изрядной мотивацией.

Наконец, они оказались на дне оврага, которое вывело их к очередному водоёму. Тому самому болоту, которое Доркас изначально планировала миновать. Оно оказалось намного обширнее, чем казалось на первый взгляд, полностью не помещаясь в поле зрения. Вокруг стояла мёртвая тишь, над испещрённой камышами водой висела дымка, источающая слабое свечение. Застывшие из-за отсутствия ветра заросли будто сошли с маггловской фотографии, до того неподвижными они выглядели. Единственным источником движения над трясиной были мигающие то тут, то там в дымке огоньки  — это, почувствовав их появление, хинкипанки стали заманивать Доркас и Ремуса активнее. Однако им ничего не угрожало, пока они держались от болота подальше, и у них всё ещё был шанс убраться восвояси без всяких происшествий, обойдя водоём вдоль берега. Хинкипанки по сути были безобидны, и даже если Доркас и Ремус бы дали им себя одурачить, максимум, что эти существа могли, это затащить их в трясину, но при наличии палочки и с этой напастью удалось бы разобраться без особых проблем. Куда больше Доркас смущало, что это, кажется, было то самое болотце, где, по историям лесничего, обитал келпи, чьё внимание они рисковали привлечь, а это водяное чудище было всё-таки пострашнее, чем какой-то фонарик. В теории Доркас могла его побороть, но на практике, не то чтобы в одиночку, но с первокурсником, за которого она была в ответе и который не знал необходимых заклинаний, чтобы являться полноценным напарником в сражении, она бы предпочла воздержаться. Доркас так опешила при виде воды, огоньков и мысли, что они могли сулить, что мгновенно позабыла, что Ремус задал ей ещё какие-то вопросы, на которые она не среагировала, молча обдумывая их дальнейшие действия.

— Хоррошая новость — я прриблизительно знаю, как от болота дойти до Хогвартса. Мы гуляли там с Хагридом. Плохая — место, откуда нужно идти, находится где-то на прротивоположной сторроне, и до него ещё надо как-то добрраться. Сам понимаешь, напррямик — не варриант… — сообщила Доркас, поворачивая голову туда, где ожидала увидеть мальчика. И обмерла, не обнаружив его там. Не обнаружив его на самом деле нигде возле себя. — Ремус?..

Видимо, тех нескольких секунд лицезрения огоньков над водой хватило, чтобы заморочить сознание и выпустить из памяти момент, когда и при каких обстоятельствах они разделились. Однако она была убеждена, что к болоту они подошли вместе, стало быть… Доркас подняла руку повыше, чтобы получше осветить местность Люмосом, и заметила следы, тянущиеся прочь, вглубь трясины. Прежде неподвижные заросли теперь чуть подрагивали. Конечно, хорошо, что Ремус ушёл сам, а не его утащили, но то, что он ушёл в принципе, было плохо. Но делать нечего, надо идти за ним.

— Ремус! — негромко позвала Доркас, рассчитывая, что мальчик не успел выйти за пределы слышимости и заблудиться среди камышей, и ступила на зыбкую влажную землю, ботинки в которой буквально утопали. Нет, так не пойдёт, сперва — Импервиус! — отталкивающие чары, чтобы не осложнять и без того нелёгкую задачу — и Люмос поярче. Шаг-другой, и заросли поглотили её, тоже пропуская на болото. В отдалении снова замаячил огонёк, а следом — ещё два. Влекомый любопытством, мальчик вполне мог пойти на свет хинкипанка, но на который?

— Гоменум Ревелио, — шёпотом вызвала Доркас чары поиска, чтобы не полагаться на случай, и поспешила вперёд, когда заклинание указало ей направление, где было замечено человеческое присутствие.

Подпись автора

A million things I wish you would say Even if I fall that you will stay And none of my flaws can turn you away

Болото не сильно отличалось от любого другого, где Доркас когда-либо доводилось бывать — рыхлая топкая почва, затхлые запахи сырости и гниения, безмолвие, изредка нарушаемое шумом местной флоры и фауны — с поправкой на то, что то и дело тут и там мелькали неугомонные огоньки хинкипанков и здесь обитал келпи. Однако если не знать, что он тут водится, так ни за что и не догадаешься, ведь прямо на это ничего не указывало. По крайней мере, пока. Но рассказы Хагрида о разных тварях Запретного леса не раз и не два подтверждались на практике, поэтому сомневаться как-то не приходилось. Так что Доркас продвигалась по трясине вперёд, игнорируя болотных фонариков и на всякий случай припоминая всё, что ей было известно о водяном духе. Мало ли.

Сперва на ум пришло стихотворение из какой-то книги о волшебных существах, вычитанное однажды в детстве и выученное наизусть, чтобы декламировать его на праздниках тёте Изольде в обмен на сладости. Тётя Изольда была не очень довольна, что её племянница не смогла подобрать нечто менее жуткое. Несмотря на то, что Доркас уже давно вышла из возраста, когда ей было позволено промышлять подобным бартером, стих до сих отскакивал от зубов, как атакующее заклинание от хорошо поставленного щита:

Жаль, в той книжке ни слова не говорилось о том, как с келпи сражаться. К счастью, знания об этом духе рек и озёр у Доркас основывались не только на одном-единственном стихотворении, но и на некоторой серьёзной литературе по ЗОТИ, поэтому совсем уж тёмной лошадкой, простите за каламбур, келпи для неё не был. В теории ей даже был известен способ его нейтрализовать, хотя, конечно, она бы предпочла не проверять эту теорию на практике, а найти Ремуса и, как в стишке, поскорее убраться отсюда без оглядки. Но проще сказать, чем сделать. Пусть заклинание и вело её исправно по следу мальчика, клубящийся над трясиной туман и затаившиеся в камышах хинкипанки, отбрасывающие огоньки и отвлекающие своим мельтешением взгляд, не особо способствовали поискам. Несколько раз она звала Ремуса по имени, рассчитывая, что тот окажется поблизости, услышит её и как-то обозначит себя. Но, если мальчик и откликался, то совсем тихо. Кое-что, однако, успокаивало: раз заклинание направляло её, значит он был жив.

Какое-то время совершенно ничего не происходило, а потом раздался громкий окрик — это уже Ремус позвал Доркас — и впереди возник очередной фонарик. Она вскинула палочку и швырнула в него Флиппендо, минуя ту часть, где ей следовало бы его предварительно ослепить, но хинкипанк, даже находясь к ней спиной, оказался проворней и, отпрыгнув в камыши, избежал расправы, а заклинание ударилось в другое такое же, но выпущенное с противоположной стороны. Стало быть, нашлась пропажа! Доркас поспешила туда — и как раз вовремя — ведь в следующее мгновение прямо у неё на глазах мальчишка, потеряв равновесие, бултыхнулся прямиком в болото, полностью уйдя под воду. Она кинулась на выручку: одной рукой нащупала под водой мантию, второй, прицелившись, призвала магию:

— Асцендио! — произнесла она, и Ремуса вытолкнуло на поверхность вместе со столбом воды, окатывающим всё вокруг, включая и саму Доркас. Насквозь промокшего, но, насколько она могла судить после беглого осмотра, целого и невредимого. Она помогла ему выбраться наружу, отойти от пропасти и забраться повыше. — Знаешь, пррежде мне казалось стрранным, что Шляпа рраспрределила тебя на Гриффиндор, но теперрь я понимаю, почему. Ты не иначе как вознамеррился установить какой-то ррекорд по количеству прроисшествий, в которрые ты сможешь угодить за день, да? Это очень по-гриффиндорски, признаю. Но можешь так больше не пытаться, ты уже заслужил свой лаврровый венок, — по ходу дела говорила она, насколько возможно шутливо, чтобы не показать, как она в действительности перепугалась от перспективы, что ребёнок мог сгинуть в трясине, если бы она опоздала и не заметила, как он упал. — Ты как, всё путём? Давай быстрренько прриведём тебя в поррядок и поторропимся. — Она высушила и очистила Ремуса при помощи волшебства, а также зачаровала его ботинки, как прежде поступила со своими, чтобы мальчику было удобнее перемещаться по болоту. И тогда обнаружила, что все звуки пропали, даже те немногие, что прежде создавали хоть какой-то фон. Будто разом их все выключили. Доркас заозиралась и, наконец, увидела её, стоящую посреди воды ярдах в десяти. Маленькую лошадку, серебристо-серую и светящуюся изнутри, как призрак. Её белоснежная и длинная грива казалось была соткана из морской пены. Лошадка ничего не предпринимала, но, не мигая, наблюдала за ними, и от этого становилось не по себе даже больше, чем если бы она бросилась прямо на них. Ненападающий, затаившийся противник куда опаснее, чем тот, кто атакует сразу.

— Прроклятье! — выругалась вполголоса Доркас, осознавая, что у них, возможно, не осталось другого выбора, кроме как одолеть келпи. Потому что либо они его, либо он — их, и среднего не дано. Разумеется, она была не в праве просить Ремуса так рисковать. Но альтернатив не предвиделось, а вдвоём у них шансов справиться с лошадкой при необходимости было всё же поболее. Доркас судорожно обдумала их следующие шаги и проинструктировала мальчика, опустив объяснение в стиле «келпи — это...», не сводя при этом настороженного взгляда с лошадки: — Делай, что я скажу. Мне понадобится твоя помощь. Сними с себя мантию и возьми её в рруки. — После этого Доркас начала стаскивать с себя свою собственную мантию, держа палочку крепче, чтобы ненароком не выронить её в столь ответственный момент. Без преувеличения, оттого, насколько слажено они с Ремусом будут действовать и будет ли удача благоволить им, зависело то, выберутся они отсюда или останутся здесь навсегда. Как только обе мантии оказались у них в руках, Доркас по очереди направила на них палочку, чтобы заколдовать. Свою мантию она трансфигурировала в чёрную эластичную верёвку, после чего и на верёвку, и на мантию Ремуса наложила приручающие чары. Лошадка, как ни в чём не бывало, смотрела на них, будто чего-то выжидая. — Дерржись ррядом со мной, нет, лучше позади. Если келпи подойдёт к тебе слишком близко — постаррайся накррыть его мантией. Но только если подойдёт! Не прри каких обстоятельствах не прриближайся к нему сам, хоррошо? Я попрробую вывести нас отсюда, но мы должны быть готовы ко всему, понимаешь? Хоррошо. А теперрь идём. Не будем стоять на месте и облегчать ему задачу.

Подпись автора

A million things I wish you would say Even if I fall that you will stay And none of my flaws can turn you away

— Не то чтобы хочу... — с саркастичным смешком ответила Доркас на вопрос Ремуса о том, что она намеревается сделать с келпи, когда они медленно двинулись в путь по трясине, минуя лошадку на расстоянии нескольких ярдов и пристально за ней следя, — но дрругих способов договорриться с келпи я не знаю, так что выбиррать не прриходится. — Она пожала плечами.

Не сказать, что лошадка казалась угрожающей, но почему-то одного взгляда на неё Доркас хватало, чтобы догадаться, что никаких других способов не было и в помине... Не то чтобы она в них верила или на них как-то уповала... Всё-таки она была ученицей выпускного курса, которая планировала сдать на отлично Ж.А.Б.А. (да, она собиралась во что бы то ни стало выбраться из леса и дожить до экзаменов и поступления на стажировку в Аврорат, а не погибнуть бесславно на болотах, разорванная на части), и существуй альтернативные методы, как одолеть водяного духа, они бы наверняка встретились ей где-то в материалах по подготовке. Не исключено, что исследователям или любителям опасных тварей, как Хагрид, были известны какие-то уловки, где можно было почесать существу брюхо или погладить ему холку, чтобы его усмирить и отвадить от потенциального лакомства в их лице, но такими сведениями она не располагала. Более того, наличие отца аврора, пусть даже и вышедшего на пенсию, с вполне однозначным мнением на всякие проявления тёмной магии настраивало Доркас одновременно и скептично, и настороженно. Там, где магозоолог увидел бы любопытное создание в естественной среде обитания, она видела лишь противника с преимуществом на поле боя. У неё не было ложных надежд относительно келпи, вроде тех, где им с мальчиком везёт и водяной дух не проявляет к ним никакого интереса или где он оказывается не таким злым и страшным людоедом, каким его изображают учебники по ЗОТИ и всевозможные проверенные источники знаний. Старик учил её не полагаться на случай в таких делах. Говорил: не недооценивай своего оппонента. Ты ничего не потеряешь, если переоценишь его, однако за недостаточную наблюдательность можешь поплатиться жизнью. Поэтому Доркас и мысли не допускала повестись на безобидный вид лошадки, когда та сперва приглашающе развалилась поперёк тропы, услужливо подставляя спину и непринуждённо обмахиваясь хвостом, а после, будучи полностью проигнорированной школьниками, быстро пересекающими опасную местность, с агрессивной игривостью припустила параллельно с ними, как бы давая понять, что не потерпит своеволия на своей территории. Единожды келпи подобрался к Доркас и Ремусу так близко, что казалось он, отставив прежние расшаркивания, вот-вот одного из них либо столкнёт в воду, либо, схватив пастью за одежду, силком оттащит и разделит их, чтобы прикончить по одиночке, но в последний миг дух отпрыгнул в сторонку с недовольным ржанием. Или довольным? Доркас в таких вещах точно не разбиралась. В чём она была уверена, однако, почти абсолютно — лошадка изучала их реакцию на себя так же, как они изучали её, и скорее всего пока не определилась, как лучше расправиться с заблудшими в свою обитель своенравными человеческими детьми... А значит чуть погодя она может попробовать повторить попытку и оказаться совсем рядом, и если подгадать момент, то...

— Встань и иди пррямо за мной, но не отставай, — шепнула она мальчику. — Я постарраюсь отвлечь внимание на себя. Когда подам сигнал, действуй.

Доркас зашагала дальше, посматривая за тем, что предпримет келпи. Как и в первый раз, дух опять разлёгся перед ними посреди трясины в особенно заболоченной точке, но так, что обойти его можно было или совершив гигантский крюк, или по воде, что было так себе идеей, ведь она не имела ни малейшего представления о глубине или что может их там поджидать... А ещё можно было напрямик, если перелезть лошадку, и, кажется, именно этого та и добивалась — чтобы они сами себя к ней принесли. Сообразительная тварь, Доркас надо было отдать должное её хитрости и настойчивости, но ведь и она сама не была дурой, и упрямства ей тоже было не занимать, поэтому сдаваться просто так она не спешила. И раз уж келпи решил, что они должны всё сделать сами, то почему бы им ему не подыграть? Доркас направилась к духу, словно бы подчиняясь, но лишь затем, чтобы ослабить его бдительность. Получалось или нет, утверждать было сложно, но несколько раз лошадка одобрительно фыркнула, будто удовлетворённая их послушанием, когда они остановились совсем рядом.

Вблизи келпи выглядел ещё более нереальным и едва ли не бесплотным. Казалось невероятным, что он может быть осязаем, потому что не только лишь его грива, но весь он будто бы состоял из морской пены, мерцающей и клубящейся в тёмноте, царящей на болоте. Хотелось даже дотронуться, чтобы убедиться, что водяной дух трясины не является призраком или обманом зрения... Соберись! приказала себе Доркас, поймав себя на том, что начала поддаваться мрачной пугающей красоте этой твари, точно гипнозу. Лошадка свирепо всхрапнула в жуткой тишине, заметив, что она вышла из-под её контроля, и Доркас не осталось ничего иного, кроме как притвориться, будто она всё ещё находится в её власти, очарованная необычным существом. Она занесла свободную руку над гривой (другую, что держала палочку и верёвку, она предусмотрительно прятала за спиной, чтобы духу не было видно) и дёрнула ногой, словно спрашивала разрешения.

— Можно? — вкрадчиво уточнила она, всматриваясь келпи прямо в глаза, рассчитывая обнаружить там хоть малейший признак того, что её манёвр удался. И вот, наконец, лошадка чуть склонила голову набок в ответ, будто бы негласно подтверждая: «можно». А Доркас, что тогда с кентавром, что сейчас с этим коварным духом, дважды говорить было не нужно.

— Ремус, давай! — громко распорядилась она и стремглав кинулась к лошадиной морде, чтобы заблокировать для неё обзор. Если мальчик не растеряется, то успеет набросить на спину келпи свою заколдованную мантию. Приручить это его не приручит, но немало дезориентирует, что даст Доркас время связать непокорное создание зачарованной верёвкой. А если нет... Загадывать так далеко желания не было никого, но исход подобной диверсии не трудно было представить — и, вероятно, это был смертный приговор.

Подпись автора

A million things I wish you would say Even if I fall that you will stay And none of my flaws can turn you away

Для Доркас так и осталось загадкой, что в приручении келпи оказалось решающим фактором: удачное стечение обстоятельств или грамотный расчёт действий. Обычно ей нравилось казаться уверенней и способней, чем то было на самом деле, но сейчас она вполне могла признать, что им с Ремусом просто повезло.

Как бы то ни было, план сработал. Своевременно наброшенная на спину лошадки мантия произвела нужный эффект и запутала зверюшку, что дало столь необходимую возможность связать ей морду. Специальная уздечка для этой цели подошла бы лучше, но трансфигурация одних сложных предметов в другие требовала знания их детального устройства, а Доркас весьма смутно представляла, как эта штука выглядела и крепилась. К счастью для них, верёвка справилась с поставленной задачей ничуть не хуже, хотя процесс и занял больше времени.

Наконец, всё было сделано. Келпи начал брыкаться и стараться выбраться из импровизированной уездечки, однако Доркас достаточно крепко держала его за оставшиеся неиспользованными концы верёвки обеими руками, пока чары полностью не подействовали и от напряжения даже не заболели пальцы. Совсем смирным и послушным они водяного духа, впрочем, не сделали, и даже так тварь продолжала сердито фыркать и гневно взирать на человека, который оказался смышлённей и проворней, чем она ожидала, но была не в силах ничего предпринять.

— Ну-ну, — укоризненно заметила Доркас  и миролюбиво похлопала беззащитное келпи по мордашке, чтобы тому не было так обидно. — Я почти уверрена, что твоё состояние не может быть ужаснее, чем когда ты рразоррван на части и съеден, дрружок, поэтому пррости, но я не буду тебе искрренне сочувствовать. — Она наклонилась и выглянула из-за лошадиного корпуса, чтобы улыбнуться мальчику и вывести того из оцепенения, в которое его могла ввести неизвестность. — У нас получилось! Отлично срработано, Ремус! Ты когда-нибудь на кого-нибудь охотился? Рреакция у тебя что надо! — похвалила она его, отчего ступор впечатлительного мальчика мгновенно сменился радостным возбуждением и предвкушением предстоящей поездки, о чём он не преминул сразу сообщить.

Честно говоря, Доркас не рассчитывала на такой исход их внезапного приключения. Пожалуй, с точки зрения безопасности им не следовало примерять к водяному духу роль транспортного средства, но Ремус так на неё смотрел, что она не могла ему отказать. Да и собственное любопытство, помноженное на некоторую долю здравого смысла, никто не отменял. Они пробыли в Запретном лесу чёртову уйму времени и, хотя с нынешнего места она понимала, как безошибочно добраться до школы, их разделяло порядочное расстояние, которое они явно покроют быстрее, если будут передвигаться на лошадке. К тому же, что немаловажно, с келпи их шансы не попасть в очередное происшествие наверняка немного возрастали — была вероятность, что другие недружелюбные обитатели чащи к ним не сунутся, если они будут в компании водяного духа. Поэтому без малейших промедлений ребята устроились на лошадиной спине и отправились в путь, по очереди минуя непройденные заболоченные участки трясины с мигающими в тумане хинкипанками, заросли низкого кустарника, высокие деревья и многочисленные замысловатые дебри естественного ландшафта, плавно превращающиеся в перелесок возле Чёрного озера. Как она и предполагала, времени ушло немало: уже сгущались сумерки. Самым удивительным же для Доркас моментом был тот комфорт, с которым прошла поездка. Спина келпи оказалась до того удобной, что, когда они очутились на берегу, она поймала себя на странной мысли, что слезать ей совсем не хочется, не иначе как снова вызванной некой мутной особенностью водяного духа, которая и делала его столь притягательным и опасным для людей. Прогнав наваждение, Доркас спрыгнула с лошадки и помогла мальчику, напоследок осуждающе зыркнув на непокорное создание, на что то только недвусмысленно заржало, как бы говоря: ну попробовать стоило.

— Без глупостей, — предостерегла Доркас животное, сперва забирая и передавая Ремусу мантию, а затем высвобождая морду, однако на сей раз, под сенью замка, существо не стало пытаться напасть на них. Без каких-либо пакостей оно нырнуло в озеро и было таково, словно его и не было вовсе, а единственным материальным подтверждением встречи с ним являлись лишь слабо фонящие магией мантия и верёвка.

— Думаю, к нам это тоже относится, на сегодня с нас хватит неверроятного, — усмехнувшись, добавила Доркас и зашагала в сторону Хогвартса, но остановилась на полпути, вдруг вспомнив кое-что, что почти забылось, и, оглядевшись вокруг, немного покружила по опушке перед школой, после чего поманила мальчика к себе. — Вот тут должно получиться. Заклинание компаса, — пояснила она. — Здесь земля рровная и есть орриентирр, так что давай попрробуем. Повторряй за мной. — Доркас кивнула на замок и, поместив палочку на ладонь, произнесла: «Направление», заставляя инструмент немного повернуться по оси. — Не забудь, стррелка всегда указывает на северр. Но главное для тебя это запомнить, где находится Хогвартс. Чтобы, если вдрруг ты забрредёшь куда-то не туда, ты смог самостоятельно найти доррогу обрратно. Всё понятно? Здоррово. Не за что! А теперрь как насчёт ужина? Мне кажется, мы ещё можем успеть к десеррту, но если нет, видимо, нам прридётся, наведаться на кухню. Ты уже бывал на кухне?

Подпись автора

A million things I wish you would say Even if I fall that you will stay And none of my flaws can turn you away