Еще несколько лет назад Джон лишился отца, последнего ближайшего родственника, зато, как и в любой чистокровной магической семье, можно было насчитать не менее десятка дальних родственников, которых и родней едва можно было назвать. Однако правила приличия заставляли появляться на массовых семейных мероприятиях, таких, как свадьбы или похороны, притом последние Долиш переносил легче. Похороны в принципе тихое событие, на них не засиживаются, выражают скорбь и уважение, выпивают бокал виски и отправляются домой, не то, что на шумных свадьбах, где заставляют танцевать со старыми девами и пить до умопомрачения. Так и сегодня Джон надеялся на быстрое разрешение его принудительного визита, поэтому отправился на похороны Ияна Оттэра в полной уверенности, что вскоре окажется дома. Покойного он видел за всю жизнь всего дважды, как раз на подобных встречах, поэтому не ощущал той боли утраты, как люди из его ближайшего окружения, и не видел смысла в притворстве. Из присутствующих Джон почти никого не знал и от этого держался немного особняком, и все же свои соболезнования вдове и дочери он успел выразить еще на кладбище.
Вечер проходил немного не по плану аврора, ибо в этой компании выпивка текла рекой, а на похоронах, когда все находятся в подавленном и депрессивном состоянии, это всегда было предшественником скандала. Поэтому Долиш, устав от сигаретного дыма и угнетающей обстановки, решил ретироваться еще до начала "веселья". Он уже планировал тихо попрощаться с хозяйкой дома, и, просочившись из комнаты, выйти на свежий морозный воздух, как в компании завязался спор.
Молодой, но крепкий на вид рыжеволосый мужчина решил, что уместным будет вступить в дискуссию с человеком, в несколько раз старше и опытнее него. Джон проигнорировал бы этот выпад, если бы юноша не стал пропагандировать власть Темного Лорда. Слишком молод, слишком горяч и слишком пьян, - вот что подумал аврор о выскочке в тот момент, надеясь на благоразумие остальных и на отсутствие в них желания спорить в глупцом. Но Долиш ошибся, - старик завелся, начав защищать магглов и тем самым только раззадоривая шотландца, у которого уже недобро сверкали глаза, а пальцы крепче сжимали бокал. Но завелся не только он, еще один джентльмен в грубой форме высказался против магглов, называя их глупыми и бестолковыми. Другой мужчина ввязался в спор, уводя разговор от магглов к Пожирателям смерти, критикую уже их мотивы. Аврор тихо наблюдал за каждым, медленно отпивая огневиски и стараясь держать себя в руках, но мальчишка оказался не просто взбалмошным максималистом, он вел свою хитрую игру, подливая масла в огонь и распаляя того, кто уже клюнул на его выпад. Хотя когда речь зашла о Министерстве, Джон уже сам не мог более молчать. Напрочь забыв о том, что парой минут ранее он планировал покинуть это скверное место, маг резко поставил на стол пустой бокал, звоном стекла об дерево заставив всех умолкнуть и взглянуть в его сторону.
- Да, в Министерстве работы прибавилось. Особенно ее стало много в Аврорате из-за таких борцов за "справедливость", - последнее слово Джон произнес с особым сарказмом, при этом впиваясь взглядом в рыжеволосого. - С защитными чарами все в порядке, как видите, власть пока принадлежит министру. А Пожирателей предоставьте аврорам. И если, в вашем понимании, запрет на использование непростительных заклятий, - это утрата глубины магии, то я решу, что это как раз вызов с вашей стороны.
Джон почувствовал, как запульсировали виски, понимая, что зря ввязался в этот бессмысленный разговор, но было уже поздно.
- Заметьте, каждый ребенок в волшебном мире знает о существовании магглов, но не один ребенок-маггл не ведает о существовании магов. И кто на кого влияет в таком случае?

Подпись автора

Бронь камер в Азкабане по камину

Высказавшись слишком резко, Джон тут же пожалел об этом, но в то же время иначе он не мог, - его всегда выводили из равновесия рассуждения волшебников, считавших себя выше и достойнее остальных. Дело было не только в магглах или маглорожденных, но и любом другом волшебнике стоящим, по их мнению, ниже статусом. Захотелось покинуть это место, но уйти, не выпив за покойного означало проявить неуважение к хозяевам дома и всем остальным. Однако последующие слова соседа справа не дали Долишу даже прикоснуться к бокалу, так заботливо пополненному им же. Оказываться в таких безвыходных ситуациях Джон тоже ненавидел, и все же следовало успокоиться и больше не вестись на подобные провокации. Но вечер только начинал набирать обороты, а спор уходил в опасное русло. Разговоры о несостоятельности магглов плавно перешли в интерес к роду деятельности Долиша, и по комментариям Джеймса Джон понял, что в этой компании такие беседы - обыденное дело, просто ему не повезло оказаться здесь и зацепиться языком с главным подстрекателем этого общества.
- Да, аврор. - Сухо ответил Долиш, не желая больше вступать в пререкания, ибо разговоры эти изначально не имели никакого решения. Он задержал свой взгляд на рыжеволосом, добавив напоследок. - И не позволю в своем присутствии вести запретную пропаганду.
Аврор, наконец, принял твердое решение ретироваться, как все вдруг смолкли, начали расступаться, а стол вмиг опустел. Этого еще не хватало! Осознание происходящего медленно охватывало Джона, все так же сидевшего на своем месте. Когда домыслы мага подтвердились словами поймавших азарт зрителей, Долиш схватил свой бокал и залпом выпил содержимое. Не то, чтобы ему нужна была смелость, но стать объектом развлечений богатых магов, которые уже не знали, чем потешить себя и как развлечь, на трезвую он бы не смог. Уходить теперь точно было поздно, ибо это означало бы полное поражение, а свое мнение аврор должен был подкрепить.
Говорить здесь было нечего, Джон молча смерил взглядом соперника, который выглядел довольно крепко и вполне самоуверенно. Мальчишка, но уже сделавший свой выбор, знающий, что ему нужно, смелый, но не глупец. Долиш мог оценить практически любого человека хоть по манере держаться, хоть по единственной произнесенной фразе, и Обри, как он услышал от кого-то из толпы, внушал угрозу.
Расстегнув рубашку на запястьях и закатав рукава до локтей, Джон сел поудобнее на стуле, вытянув вперед праву руку, согнутую в локте. Голову нужно было очистить от всех мыслей, от гнева, недовольства, - от всего, что могло отвлечь, помешать. В таких делах эмоции часто оказывались лишними. Однако некое тревожное чувство не покидало мага, какое-то аврорское чутье. Что-то здесь было не чисто, ведь в этом обществе большая часть поставила бы на мальчишку, как на "своего", Долиш же здесь был чужой, и кажется, эта своего рода дуэль и была затеяна, чтобы указать ему на это.
- Пусть в этой честной борьбе победит сильнейший.
Наверное, глупая попытка призвать к совести, если она не заложена гинетически.

Подпись автора

Бронь камер в Азкабане по камину

Джон старался не слушать все, что говорили за его спиной, он прекрасно понимал, что делалось это лишь для того, чтобы завести его, заставить нервничать, сомневаться и в итоге сделать ошибку. Они специально приписывали глупой борьбе ответственность за весь Аврорат в то время, как парень напротив "ещё только учится понимать мир", поэтому его проигрыш будет расценен нормально, даже снисходительно, а вот поражение Долиша обязательно предастся огласке в самом скверном проявлении. Единственное, в чем корил себя аврор, так это в том, что не ушел сразу после своих слов. А еще лучше до них. Давно следовало понять, что с этими людьми разговаривать бесполезно, и полемика их только забавляет. Для них не существует чужого мнения, - есть только одно истинное и остальное неважное. Как угораздило его, знавшего и понимавшего все это, так подставиться. Но сокрушаться поздно и отвечать придется. А судя по рельефным плечам, крепким предплечьям и массивным запястьям противника, шансы на победу практически отсутствовали. Однако и это было не важно по большому счету, ведь свое они получили, и кто бы ни победил, себя они уже потешили.
- Считается. Если мысли отравлены безумными идеями. - Твердо ответил аврор, впиваясь взглядом в наглые глаза мальчишки.
Горячие пальцы коснулись ладони, заключив кисть в стальную хватку. Джон все так же не сводил пристального взгляда с лица соперника, отключив эмоции, не желая, чтобы Обри пробился через эту маску безразличия и хладнокровия. На стороне противника явные преимущества, - сила, молодость, однозначно натренированность, но у него нет одного, - опыта. Он напорист, но не умеет "давить" взглядом. Нужно дать ему отпор, показав, что сила есть, затем позволить ощутить свою мощь, почувствовать свое превосходство, начав проигрывать. Предвкушение приближающегося триумфа может расслабить его, заставить преждевременно испытать радость победы. А затем выложиться по полной, когда враг уже не будет ожидать сопротивления.
Философия казалась прекрасной, однако на деле могла и не сработать. Джон чувствовал большой потенциал в парне, методично давящим всем корпусом на руку аврора. Плотнее сомкнув пальцы вокруг широкой ладони, Долиш сделал еще одно усилие рукой, почувствовав, как медленно стекла капля пота по виску. Глупо, ужасно глупо определять таким варварским способом правоту. Посмотрели бы они, кто бы оказался прав, устрой они настоящую магическую дуэль. Вот где сила и честность.
- Насколько унизительно для тебя доказывать свое превосходство простым маггловским способом? - Шепотом процедил Долиш, практически не разжимая челюсти. Все тело напряглось настолько, что говорить, не тратя на это силы, казалось невозможным, но это стоило того. Взгляд Долиша стал более озлобленным, рука, еще способная сдерживать натиск, буквально пружинила от напряжения, но ум оставался ясным, холодным.

Подпись автора

Бронь камер в Азкабане по камину

Джон нашел слабое место мальчишки. Сравнение с магглами, обвинение в схожести с ними просто взбесило его, заставляя терять контроль над своими эмоциями. Разозлившись, Обри допускает ошибку, выкладываясь по полной, растрачивая остатки сил в то время, как Долиш буквально застопорил движение руки, не давая ей опуститься полностью.
Стало невыносимо жарко, дышать почти невозможно, в голове пульсировала лишь одна мысль, - уйти. Расстегнуть импову рубашку, вырваться на улицу и вдохнуть холодный воздух полной грудью. О своей руке аврор уже не думал,  ниже локтя она практически потеряла чувствительность, теперь живя своей независимой жизнью. Джон не сводит немигающего взгляда с противника, понимая, что, вероятно, их мысли сейчас сходятся. Но нет. Мальчишка злится, он просто в ярости. Аврор кожей ощущает весь гнев и ожесточение, впитывая ладонью, так плотно сомкнутой с ладонью соперника. Вместе с тем Долиш больше не испытывает к нему неприязни, наоборот, враждебность отошла на второй план, оставив прежние разногласия, подменившись странным чувством, что маг раньше не испытывал по отношению к врагу. То, как Обри боролся, отдаваясь без остатка, вызывало... уважение? Да, проблески восхищения парнем, который оказался заложником ситуации, впрочем, как и сам Джон. Только аврору плевать на свору зажравшихся волшебников, чье мнение не являлось не то, чтобы определяющим, но хотя бы сколько-нибудь ценным. А вот для рыжеволосого это было очень важно, - получить одобрение, даже больше, - восхищение.
Капли пота уже стекают со лба, обрамляя лицо, но от напряжения, а не от страха. Внешне Джон все так же хладнокровен, ему нечего здесь терять, от этого и ставки не так высоки. Однако желание остаться победителем велико. Больше, чем у просто аврора, сильнее, чем у задетого наглыми высказываниями мага, выше, чем у мужчины, вступившего в схватку с мальчишкой и от этого не смеющего проиграть. Возможно, именно кажущееся равнодушие Долиша заставляет Обри паниковать и сдавать позиции, когда Джон, чувствуя усталость и встречая меньшее сопротивление, начинает наступать, наклоняя изнуренное запястье на все еще твердой руке. И вот оно, первое осуждение. Джон не представлял, что в тот момент мог ощутить шотландец, да ему и не надо было, - все отразилось на лице парня. Но это еще была не победа. Аврор не поддастся ни на провокации, ни на подступающее ликование от близости победы. Он слишком хорошо знал, что голова должна быть чиста.
Руки снова подняты вертикально, напряжены до такой степени, что мышцы начинает сводить. Прошло всего несколько минут, а Джон уже потерял счет времени. Для него все вокруг померкло, оставив четким лишь агрессивное лицо Обри. Настолько аврор провалился в процесс, что не сразу понял, что произошло. Треск вдребезги разбитого стекла, звон отскакивающих от всех поверхностей осколков, крики, шум, возня. Кто-то, кажется, даже упал то ли раненный, то ли в обмороке. Инстинктивно переглянувшись, оба противника одновременно разомкнули ладони, онемевшими пальцами схватившись за свои палочки. Но защищаться уже было не от чего, кроме как от искрящейся крошки стекла на полу. Гости оказались у противоположной стены от окна, упавшую без сознания вдову уже приводили в сознание, а те, кто запустил сильнейшее Экспульсо, скрылись.
Иян Оттэр и при жизни всегда имел врагов, но кто бы мог подумать, что и после смерти его не оставят в покое. Попытка осквернить похороны удалась. Хотя присутствующие уже и так это сделали. Возвращаться к бою теперь было бессмысленно, да и рука ныла так сильно, что едва ли пальцы смогли бы охватить чужую ладонь. Осмотрев всех присутствующих, Джон понял, что от них с парнишкой уже ничего не ждут. Главное, чтобы МакЭван не предложил продолжить в другом месте и в более удобное время.
- Над защитой дома следует поработать тщательнее, - резюмировал Долиш, смахивая с себя несколько осколков, - обратитесь в Аврорат, вам помогут с этим.
Сказать хотелось совсем другое, правда, взбешенный Обри едва ли выслушал бы, навряд ли согласился бы на разговор и уж точно не изменил бы своим принципам за один вечер.

Подпись автора

Бронь камер в Азкабане по камину

Не встретив больше сопротивления в виде оговоров или новых нелепых предложений, Джон направился к выходу. Кивнув в знак уважения вдове и еще раз кинув неоднозначный взгляд в сторону шотландца, он покинул дом. Помощь его, как аврора, здесь была более не нужна, ибо нарушители спокойствия уже успели исчезнуть, и след их теперь был едва уловим. Этим займутся утром и в том случае, если хозяйка заявит. Только вот Долиш сильно в этом сомневался, - вряд ли она захочет предать огласке столь унизительное событие.
Холодный воздух ударил в лицо, заставляя распаленную кожу понемногу успокаиваться. Джон спокойно подошел к антиаппарационному барьеру, замерев на некоторое время, - теперь не было смысла торопиться, а ведь несколько минут назад он просто мечтал убежать из этого проклятого места. Потирая ноющее запястье, он улыбнулся сам себе, в глубине души все еще не понимая, чем закончилась бы эта спонтанная схватка, но радуясь тому, что не уступил такому сильному противнику. А то, что Обри был силен и не только физически, Джон чувствовал по взгляду упрямых глаз, по натиску неутомимых рук.
Услышав позади шаги, Долиш сразу же узнал, кому они принадлежали, хотя раньше никогда не слышал. А может, он хотел, чтобы это был именно он? Широко улыбнувшись сказанной в свой адрес колкости, аврор обернулся все еще улыбаясь, незаметно отнимая левую ладонь от правого запястья.
- К сожалению, в данный момент я не при исполнении. Кроме того, не считаю простое баловство делом, стоящим внимания старшего аврора, чья работа заниматься настоящими преступниками. Тем более, никто не пострадал, зато похороны приобрели должный настрой.
Лицо аврора вмиг стало серьезным, он буквально сверлил взглядом глаза шотландца, пытаясь разгадать его расположение. Зачем он подошел? Хотел поближе познакомиться, узнать, что за человек аврор Долиш, с которым его так внезапно свел случай? А может, желал удостовериться в том, что однозначно победил бы? Возможно, недосказанность, как следствие того, что их прервали, теперь требовала завершить спор... Но Джон слишком устал, чтобы кому-то что-то доказывать. Он симпатизировал мальчишке и хотел бы, чтобы тот сменил лагерь, однако вербовать его прямо сейчас было бы бессмысленно. И все же другого шанса могло не представиться.
Наконец, сделав шаг навстречу, Джон протянул руку, но в этот раз не для схватки, а для рукопожатия.
- Я не предлагаю дружбу и не признаю свое поражение, но выказываю уважение к достойному сопернику. Уверен, это был твой первый подобный бой. И в какое-то мгновение я уже начал сомневаться. - Джон усмехнулся сам себе, вспомнив особо острый момент. - В тебе есть потенциал, и он велик. Тебе решать, в чем его раскрыть.

Отредактировано John Dawlish (2024-01-12 13:57:38)

Подпись автора

Бронь камер в Азкабане по камину

На какие-то доли секунды Джон заволновался, решив, что новый знакомый не протянет руку в ответ, приняв "примирение" с аврором недостойным для своей персоны. Знакомство их началось с острого спора и даже раздражения, но их борьба, которую аврор назвал бы, скорее, не состязанием тел, а поединком умов, проверкой выдержки, внушила уважение к молодому мужчине, отчего и возникло это легкое смятение и нежелание продолжать распри. Долиш даже усмехнулся про себя, когда опасения оказались напрасными, и крепкая рука вновь легла в его ладонь, знаменуя пусть и временное, но перемирие. Джон удивлялся сам себе, насколько же он проникся мальчишкой всего за несколько минут, что его беспокоила такая глупость, как ответит ли недавний соперник на вежливость. Другому на его месте он бы и руку не протянул.
Обри смотрит куда-то мимо аврора, а Джон снова пытается угадать его мысли, и кажется, что-то улавливает. На лице рыжеволосого лишь легкая тень сожаления, но Долиш догадывается, что сожалеет он не о себе, а скорее, о самом Джоне, считая заложником системы, жертвой именно его, а вовсе не себя.
И все же одобрение от сегодняшнего спонтанного оппонента прозвучало весьма искренне. Забавно было и то, что он, квиддичный игрок, сравнил их поединок с матчем. Возможно, поэтому и чувствовался в Обри этот азарт и неподдельный интерес. Джон же никогда не отличался азартностью, но как будто перенял настроение шотландца, ощутив ярый пыл и остроту борьбы. И вот когда разговор так плавно ушел в мирное русло, все углы как будто сгладились, молодой человек вновь заговорил о том, с чего началась их встреча. Аккуратно Обри подвел к тому, что Джон, как человек, знакомый с системой изнутри, выбрал не ту сторону, если хотел очистить этот мир. Только Долиш уже давно привык к таким разговорам и не удивлялся попытке упрекнуть его или заставить стыдиться своего положения. Снисходительная улыбка появилась на лице аврора, когда он взглянул на Обри совершенно беззлобными глазами.
- Что меня держит? А именно то, что я вижу вокруг, - несправедливость и грязь. Когда слабые не могут постоять за себя, когда некто считает себя выше и лучше, - Джон сделал краткую паузу, - чище по крови, тогда я хочу сделать этот мир лучше, показав, что перед законом все равны. А вот что заставляет людей не хотеть открывать глаза и мыслить настолько ограниченно, что мир сужается до господства "сильнейших", я не в силах понять.
Улыбка так и озаряла лицо мага, только глаза стали печальными от понимая тщетности разговора. Каждый останется при своем мнении и, возможно, в будущем они встрется, но уже при совсем иных обстоятельствах, и разговаривать тогда им не придется вовсе.
- Я приятно удивлен, что ты занимаешься спортом, хотя мог бы и догадаться. - Внезапно сам для себя сменил тему Джон, невольно потерев ноющее запястье. - Такие люди всегда выдержаны и дисциплинированы. А еще сильны духом. От них не ждешь неожиданных и необдуманных поступков. Игроки в квиддич стратеги, хоть и выглядит игра со стороны очень спонтанно. Я вспомнил тебя, ты загонщик Селькиркских скитальцев. Бертрам Обри. Впечатляет.
Долиш вдруг ощутил себя как на первой беседе со стажером, когда хочется проявить к человеку все свое миролюбие, расслабить, подбодрить, - он всегда так делал с новичками. Странное чувство, ведь Обри никогда бы не стал его последователем.

Отредактировано John Dawlish (2024-01-30 00:33:19)

Подпись автора

Бронь камер в Азкабане по камину

Джону на мгновение показалось, что его ответ немного расстроил молодого человека, чей взгляд как будто затухал с каждым словом аврора. И если там, в доме Оттэров во время поединка, Долиш готов был поклясться, что буквально чувствовал все, что ощущал и даже о чем думал его противник, то теперь он не мог даже предположить его мысли. Либо Джон оказался слишком далек от ожиданий Обри и ответил чересчур высокомерно и даже грубо, чем задел мальчишку, либо тот просто разочаровался, получив вместо заинтересованности и желания помочь лишь упрек. Джон сам не понял, как это вышло, ведь обычно он более терпелив и даже лоялен к молодым людям, считая, что не у всех жизнь расписана с рождения, и многим после тихой и защищенной жизни в школе приходится пробивать себе дорогу в этом мире. Вероятно, находясь среди неприятелей, Джон покрылся таким твердым панцирем, что не успел переключиться на мальчика, чья напускная уверенность и непоколебимость сбили с толку. А может, все-таки не так непоколебим он был? Может, Обри так защищается, чтобы всякие авроры не лезли к нему в душу, а сам только и ждет, что ему дадут выбор?..
Джон чувствовал, что нить разговора утрачена, и восхищение Бертрамом, как игроком в квиддич, вовсе не польстило ему. Теперь он покрылся колючками, не зря говоря о своих предпочтениях, используя слова "законное право". Таким образом он как будто платил Долишу его же монетой, указывая на то, что аврор не в силах хоть что-то изменить. Обри не разделял позицию аврора и не стеснялся это показать, поэтому спорить не стоило.
Разговор окончательно зашел в тупик, - каждый оставался при своем мнении и чужого не разделял. Наверное, не стоило более тратить время и силы обоим, а главное, испытывать какие-то надежды, поэтому Джон уже хотел попрощаться, но Обри все же вознамерился кое-что прояснить. С одного обращения Долиш понял, о чем дальше пойдет речь. Бертрам решил не вуалировать свои мысли, высказываясь резко и четко. Он не отказывался от своих убеждений, но в то же время давал понять, что не поставит на кон все, что имеет, - не ради власти "сильнейших". Все сразу стало ясно, слово в этих сумерках вдруг зажглось яркое солнце. Он не был Пожирателем. Джон чувствовал это, хотя не мог быть полностью уверен. Ему даже не надо было проверять метку, - из всего сказанного стало понятно, что мальчишке нравится идея, но он совсем не разделяет методы. Джону безумно хотелось верить в это, видимо, поэтому он не засомневался в услышанном. Симпатия, возникшая из уважения к противнику, вдруг стала глубже.
- Я вижу, ты отличный парень. - Мягко смотря в глаза, Джон сам того не заметив, обхватил плечи парнишки, чуть сжав их, чтобы сконцентрировать его внимание. - Я рад, что мы познакомились и что поговорили. Ты сильный и ты выше всех условностей. Тебе не нужно принимать ту или иную сторону, ведь всегда существует свой путь. И я надеюсь, когда-нибудь у нас будет шанс помериться силами.
Джон улыбнулся, еще раз протягивая руку, чтобы попрощаться. Где-то на кромке сознания вертелась мысль о том, что когда-нибудь силами им помериться действительно придется, только совершенно не так, как сегодня... Не хотелось бы хоронить таланты мальчика в Азкабане.

Подпись автора

Бронь камер в Азкабане по камину